Сон в летнюю ночь

(пародийная инсценировка самой нечеловеческой из всех человеческих комедий У.Шекспира)

Лес в сказочном уборе. По нему со смехом пробегают ГЕРМИЯ с ЛИЗАНДРОМ и скрываются в чаще. Со свитами входят: царь эльфов ОБЕРОН, ему навстречу – царица фей ТИТАНИЯ. Оба очень рассержены. Лес темнеет и теряет свой сказочный флёр.

ОБЕРОН. Титания-гордячка! 
ТИТАНИЯ. Ревнивец Оберон! Умчимся, феи! Мне вид его и ложе ненавистны!
ОБЕРОН. Постой, негодная! Не я ль супруг твой?! К кому спешишь ты от меня? Ведь я прошу немногого – отдай мне только своего пажа!
ТИТАНИЯ. Ты просишь, муж мой, невозможного. Он слишком дорог мне! (Уходит.)
ОБЕРОН. Ах так… Мой милый Пэк, где тот цветок, который девушки зовут - любовным пустоцветом? Когда мы соком этого цветка помажем веки спящему, - проснувшись, он, в первое живое существо, которое увидит, влюбится безумно… 
ПЭК (влетает с «анютиными глазками» в руках). Вот он - цветок!
ОБЕРОН. Давай его сюда! Титании в глаза впущу волшебный сок, чтоб странный бред её от наших дрязг отвлёк. Жена моя на солнышке уснула подходяще… (Смазывает ей веки цветочным соком.) А вот и смертный из дремучей чащи!

Входит ткач МОТОК, он явно чем-то возмущён. Люди не видят ни царей, ни эльфов. Пэк, «поколдовав» над ним, исчезает.
 
МОТОК. Осла из меня хотят сделать! Тоже мне друзья называются… Взялись ставить пьесу, а о том, что я своим талантом могу всех дам распугать, они не подумали! (Поёт ослиным голосом.) И зяблик, и щеглёнок, и звонкий жаворнёнок, и серая пеструшка – несносная кукушка! (Его голова превращается в ослиную.)
ТИТАНИЯ (просыпаясь). О что за гений пробудил меня среди цветов? Скажи: ты ангел мой?
МОТОК (ощупывая свою голову). Не знаю даже, как назвать…
ТИТАНИЯ. Дай лобик твой мне розами убрать и поцеловать твои большие уши… 

Феи из её свиты начинают украшать ткача цветами и кормить виноградом. Титания и Моток засыпают в объятьях. Входит ДЕМЕТРИЙ, за ним - ЕЛЕНА.

ДЕМЕТРИЙ. Я не люблю тебя! Оставь меня, Елена! Ну где же Гермия и где Лизандр?! Убит я ею, а хочу убить его…
ЕЛЕНА. Постой, Деметрий! Ты их сердца влюблённые напрасно разлучаешь! (Деметрий убегает.) И от себя моё жестоко отгоняешь… Любовь способна низкое прощать и в доблести пороки превращать… И не глазами – сердцем выбирают, за то её слепой изображают… (Бежит за Деметрием следом.) 
ОБЕРОН. Постой, красавица, постой... Он скоро сам, влюблённый, будет гнаться за тобой.
Вернись, мой Пэк! (Тот появляется.) Блуждает здесь красавица одна, в надменного повесу страстно влюблена. Ему глаза цветочком этим смажь, но постарайся, чтоб красавец наш её увидел, как откроет вежды. Учти – на нём афинские одежды… (Исчезает.)

Елена бродит возле спящего Деметрия. Входят ГЕРМИЯ и ЛИЗАНДР, одетый как Деметрий.

ГЕРМИЯ. Деметрия здесь нет? Как он докучлив… Чем жестче я, тем он нежней со мной…
ЕЛЕНА. Чем я нежней, тем жестче он со мной! О, Гермия, ведь я его ревную… Будь красота прилипчивый недуг – я б заразилась от тебя, мой друг…
ГЕРМИЯ. Я больше с ним не встречусь, не страдай… С Лизандром утром мы покинем этот край! (Укладываются спать.)  Нет, нет, Лизандр, я тебя люблю! Но ляг подальше, я о том молю! (Лизандр ложится на расстоянии от неё.) 
ЕЛЕНА. О счастье ей – где б ни была она, ведь прелесть звёзд глазам её дана! И почему те звёзды так блестящи? Не от солёных слёз – я плачу чаще! (Укладывается спать.)
ПЭК. Ах, бедняжка! Так нежна… и не смела лечь она - к бессердечному поближе? О, злодей! Ну погоди же…

По-ошибке смазывает  цветком веки Лизандру. Тот, проснувшись и увидев первой Елену, преображается (из марионетки в гиньоль, например) и его качественно «накрывает». 

ЛИЗАНДР. Не Гермию люблю – люблю Елену! Голубку взял вороне я в замену.
ЕЛЕНА. Стыдиться б надо шутке вам дурной - в насмешку вдруг ухаживать за мной!
ЛИЗАНДР. Где видела в слезах насмешку ты? Рожденные в слезах слова чисты! (Указывает на спящую Гермию.) Её Деметрий любит – не тебя. Спи, Гермия, теперь ты не нужна… Все силы отдал я во власть Елены – любить её! Служить ей без измены!
ГЕРМИЯ (просыпается). И вот любовь! Чем хороша она, когда из рая сделать ад вольна?!
ОБЕРОН (возвращается). Неужто, Пэк, ты снова всё напутал?! (Указывает на спящего Деметрия.) Ты сок в глаза ему налей, пускай, проснувшись, рядом с ней… (На Елену.) найдёт её прекрасной, как Венеру в тверди ясной! (Исчезает.)

Пэк трёт Деметрию глаза. Тот, проснувшись, видит первой Елену и оборачивается из верховой куклы в марионетку.

ДЕМЕТРИЙ. Елена! О богиня, свет, блаженство! С чем глаз твоих сравню я совершенство?!
ЛИЗАНДР. Нехорошо, Деметрий, неуместно! Что Гермию ты любишь всем известно. Её хочу я уступить тебе…
ГЕРМИЯ. Лизандр! Ты ведь клялся мне!
ПЭК. Что делать? Уж таков судьбы закон: на клятву верную – фальшивых миллион…
ДЕМЕТРИЙ. Мне Гермия и даром не нужна! Была любовь, теперь прошла она… А сердце? То - к Елене поспешило!
ЛИЗАНДР. Но твоему моё дорогу перекрыло! (Толкаются, затем начинают бороться.)
ГЕРМИЯ (Елене). Подруга милая, так вот твоя игра! (Хватает её за волосы.)
ЕЛЕНА. Ага! Решили вы втроём свести меня с ума! (Отталкивает её.)

Пэк, кружась над ними, создаёт туман и люди перестают видеть друг друга. Они бродят впотьмах, затем, обессиленные, укладываются спать. Оберон возвращается. Пэк подлетает к Титании и смазывает веки ей. Она, проснувшись, первым видит Оберона.

ТИТАНИЯ. Мне снился сон, что я люблю осла…
ОБЕРОН. Вот милый твой… (Указывает на спящего Мотка.)
ТИТАНИЯ. Как я могла?! Мне на него смотреть ужасно…
ОБЕРОН. У всех влюблённых мозг кипит… Воображенье их всегда сильней холодного рассудка… Любовники, безумцы и поэты – все из фантазий сотканы одних! Так как?.. Отдашь мне в слуги своего пажа?
ТИТАНИЯ. Когда мне было для тебя чего-то жаль? (Целуются.)
ОБЕРОН. Я остальных влюблённых тоже счастьем наделю! А ну-ка, Пэк!

Пэк смазывает веки Лизандру. Он, проснувшись, первой видит Гермию и снова оборачивается в своё нормальное состояние. В лес возвращается сказка. Обе пары, обнявшись, ступают к свадебному аналою.

ОБЕРОН. В дар прекрасным новобрачным верность чувств мы принесём! Пусть счастливым и удачным будет их союз во всём! А что же, Пэк, ты про ткача забыл?

Пэк, сетуя на память, «колдует» над Мотком. Однако, вместо ожидаемого «статус кво» рядом с ткачом появляется ослица. Грядёт марш Феликса Мендельсона.

ОБЕРОН. Пэк! (Музыка смолкает.) Я ко-му сказал?..

Пэк делает пассы, Мотку возвращается его человеческий вид, а ослица исчезает. Все снова счастливы. Звучит марш. Занавес.

(с) Сергей Вепрев, 21.03.12
г. Мариуполь