***

                4

                Г Л А В А    Ч Е Т В Ё Р Т А Я      

      Дежурный Сочинского городского отдела внутренних дел майор полиции Артур Хачикян внимательно посмотрел на доставленного клиента, обошел его со всех сторон, как бы прицениваясь, и негромко спросил у прапорщика: - Что это за клоуна вы мне принесли? Он хоть живой? Весь какой-то побитый, в крови, без чувств. Не лицо, а сплошной синяк, где вы его нашли?
   - На пляже, - ответил патрульный. - Он там с друзьями драку затеял, пьяный. Его отдыхающие и побили немного. Он потом  и на меня бросался.
   - А почему на тебя все бросаются? Кого ты не доставил, оказывается, все на тебя бросались!? – буравил взглядом Хачикян патрульного полицейского.  - И что мне с ним делать прикажешь? Вдруг он у меня тут в камере копыта отбросит? Век отписываться будешь. А что это он там мычит? Матерится, что ли? – Все стали прислушиваться к бормотанию доставленного хулигана. -   А кто он такой, фамилия его как? 
   - Друзья его, собутыльники, сказали, что его зовут Сергей Иванович Сивуха. Вот, мы записали.
   - Странная фамилия, грузин наверное. Или молдаванин.
   - Нет, у грузин фамилия Чача, или Чачия, а это, скорее всего хохол, - логично рассудил прапорщик полиции.
   - Точно, хохол. Я и без тебя знаю! По морде же видно. И что мне теперь с ним делать?
   - Да ни чего с ним не будет, завтра в суд отвезем, 15 суток получит и пусть отдыхает себе. Сейчас строек много, а чернорабочих не хватает, вот и поработает, на благо нашего города.
  Прапорщик хихикнул довольный своей сообразительностью и пошел составлять протокол.
   Президента внесли в камеру, где уже находились четверо  чукчей, гастролирующих с концертами по побережью Черного моря, и один местный продавец сувениров, который вместе с сувенирами продавал порнографические календари возле детского санатория.
   Чукотские артисты, после очередного выступления, решили обмыть свой гонорар, но не рассчитали свои силы, слегка перебрали.
   Чукотский организм не устойчив к огненной воде и любой, закаленный морозами оленевод, от стакана водки просто вырубается и потом не ведает, что творит.
   Северные гастролеры, после трех бутылок водки, совершенно очумели от выпитого и в пьяном угаре стали бросать камни в проходящие вдоль берега поезда, а потом избили пляжного фотографа, сделавшего им замечание. Очнулись только вечером, в камере, и напряженно пытались вспомнить, что же они натворили и где они находятся. Но в голове был лишь один сплошной туман и тупая боль в мозгах. Когда в камеру зашли стражи порядка и занесли какое-то безжизненное тело, народные артисты стали догадываться, куда они попали. 
    Так как в камере ни какой спальной мебели отродясь не было, полицейские бросили Президента прямо на пол, потом прислонили тело к стенке, похлопав слегка по щекам, привели его в чувство и удалились. Сергей Сергеевич на мгновение очнулся, открыл затекшие глаза, насколько это было возможно, и попытался встать, но у него ничего не получилось. Ноги подкосились и не смогли удерживать тело в вертикальном положении. Президент тяжело рухнул на бетонный пол и застонал. Голова кружилась, подташнивало. Все тело, как будто налилось свинцом, отяжелело и невыносимо болело. Сергей Сергеевич еще раз попытался встать и осмотреться, но все конечности онемели и совсем не слушались. Только глаза напряглись и с трудом вращались по сторонам, стараясь сфокусироваться и хоть что-нибудь рассмотреть. Сквозь пелену тумана стали проглядываться какие-то неопределенные, расплывчатые  фигуры, которые раскачиваясь, двигались и приближались к нему. Чем-то не хорошим повеяло от этих расплывчатых, мистических силуэтов. Главе государства стало как-то не по себе, какой-то неоправданный страх обуял его. Мурашки величиной с горошину пробежали по всему телу. Хотелось встать, бежать от этого ужаса, кричать, звать на помощь, но ни чего такого он не смог сделать. Все, что удалось ему, так это открыть пересохший рот и еле ворочая язык прошипеть, - Вы кто? Черти?
   - Тихо, тихо, успокойся, не нервничай, брат, здесь все свои. – Услышал Сергей Сергеевич в ответ, не громкий, приятный, с кавказским акцентом голос. Он с трудом разглядел огромный, крючковатый нос, густые, черные брови, сросшиеся на переносице, а вокруг всего этого маячили четыре смуглые  лепешки, с узкими щелочками вместо глаз. Лепешки тоже, что-то лепетали с незнакомым акцентом, сочувственно вздыхали и цокали языками. Стало понятно, что это люди, добрые, хорошие люди, а не черти. И слава Богу! Как тяжелейший камень, как какой-то огромный груз свалился с души Президента. Стало так легко, так свободно и приятно, что он, расслабившись, тут же погрузился в глубокий, но беспокойный сон. Когда Сергей Сергеевич заснул в камеру вошёл дежурный полицейский с погонами сержанта, и внимательно посмотрел на него.
   - Ну-ка посмотри, не помер ли он? – обратился вошедший к продавцу порнографии.
   - Да вроде живой.
   - Ты по щекам его пошлепай, или за нос потрепи, а то мне кажется, что он не дышит.
   - Во, руками как замахал, а ты говоришь не дышит, - засмеялся задержанный, после того, как потрепал за нос и побил по щекам спящего гражданина, задержанного за хулиганство.
   Сержант машинально, сам не желая того, пнул на прощание побитого хулигана и вышел из камеры.
    Сергей Сергеевич, тем временем, уже крепко спал и не слышал, или, наверное, не хотел слышать, что происходило в камере



                *


    А снилось ему, будто он находится внутри какой-то заводской, такой, как на мартеновских печах стоят, и  идет он по длинной, винтовой лестнице, выложенной из красного кирпича, ведущей куда-то вверх, в пустоту. Освещалась лестница старыми, коптящими факелами, при свете которых были видны стены, тоже из кирпича, а по ним текла какая-то мерзкая, издающая запах серы, слизистая сажа. Идти было тяжело. Ноги, как чугунные, с трудом передвигались по ступенькам. Каждый шаг издавал гулкий, раскатистый звук. Лестница была какая-то странная, - поднимаясь вверх, он чувствовал, что  почему-то опускается вниз, в бездну. Чудеса, да и только! И, чем ниже он опускался, тем невыносимее становилась вонь, пахло чем-то противным и необычным. Периодически, из стены со свистом вырывались струи пара, распространяя смердящий запах, а за стеной, что-то булькало и клокотало, как в жерле действующего вулкана. Становилось душно и жарко. Сергею Сергеевичу казалось, что за ним, все время кто-то идет следом, кто-то невидимый за ним постоянно наблюдает. Внутри всё холодело, становилось страшно. В тусклом мерцании факелов, он заметил какие-то тени. Потом, странные маленькие фигурки, будто цокая копытцами по лестнице, пробежали где-то вверху. Над головой пролетела огромная ворона, отвратительно каркнула и села на несколько ступенек выше. Президент, тяжело передвигая ноги, подошел к ней поближе и увидел, что это вовсе и не ворона, а огромная, зеленая ящерица с острыми, как у акулы зубами и погремушкой на хвосте. Пресмыкающееся сверкнуло не добрым взглядом, по блатному сплюнуло сквозь зубы и побежало вверх по лестнице, громыхая хвостом о ступеньки. Вдруг из стены, как из невидимого окошка, показалось свиное рыло с огромными клыками и красными, горящими как угольки глазами. Лохматая голова чихнула, кокетливо извинилась и затянула, голосом низкопробной певички, песню про какие-то малинки. Завывала свинья с наслаждением. Закатив поблескивающие  глаза к верху голова, покачивалась в такт мелодии, задиралась вверх и переходила на визг, когда пыталась взять высокую ноту. Слух у поющей головы совершенно отсутствовал, и к тому же, казалось, что она специально фальшивит, что бы досадить слушателю. Наслаждаться такой музыкой, стало невыносимо. Противный голос порядком надоел Президенту, да так, что он не выдержал и заорал на вежливого и необычного солиста: - да заткнешься ты когда-нибудь или нет? Что ты тут скулишь, как старушка на похоронах праведника?
   - Ой, простите, я совсем забылась, пением увлеклась, - сказала нежным голосом голова. – А вы собственно к кому? По какому вопросу?
   - А ты сама, или сам, кто такой? Что-то я не пойму, какого ты пола?  - Строго и с негодованием спросил Сергей Сергеевич.
   - Я секретарша, - с гордостью и обидой одновременно, ответила голова, и кокетливо закатив глазки, отвернулась. Через некоторое время добавила: - а пол у нас здесь, у всех один, - средний. Понятно вам?
    Сергей Сергеевич присмотрелся к клыкастому рылу и, к своему удивлению увидел, что у него длинные, накрашенные ресницы, губы в помаде и на ушах болтаются дешевые клипсы. - Ну и образина, и кто ее только взял сюда работать, - подумал с отвращением Президент. - Я бы такую и близко к себе не подпустил. Безобразие! А свиная голова вновь защебетала: - Вы по какому вопросу, с жалобой или какой-нибудь просьбой? Документы у вас есть? Вы, наверное египетский фараон, или нет, вы Чингисхан татаро-монгольский? Нет. Постойте, постойте, я сейчас скажу. Вы Великий князь киевский! Ну точно, князь! У вас вот и глаза благородные, по всему видно, - князь. В голосе свиного рыла, неопределенного пола, проскальзывала незаметная насмешка, чувствовалась ирония и издевательство.
   - А можно я буду вас называть, - Ваше Величество, - продолжала глумиться голова. Вам бы корону золотую надеть, или нет, лучше шапку Мономаха. Вы ведь князь, а ни какой-нибудь там гетман или кайзер.
   Рыло продолжало лепетать что-то обидное и оскорбительное, но Президент это уже не слышал. Внутри его всё закипело, забурлило и вдруг, как фонтан прорвало. Его взбесил этот отвратительный и нелепый фарс, это непонятное зрелище и особенно, мерзкое, тупое рыло, которое позволяло себе такие вольности. Он схватил горящий факел со стены и со всей силой ударил по клыкастой роже, но она куда-то исчезла, так же внезапно, как и появилась. Сергей Сергеевич от досады, швырнул коптящее древко в стенку, но оно не отскочило от нее, как и должно быть, а исчезло в кирпичной кладке, как брошенный камень в воде, оставив, только расходящиеся круги.  Что за чертовщина, - подумал Президент, и что бы убедиться в увиденном, ударил ногой по стене. Стена оказалась обычной, твердой и прочной, но как-то по особенному загудела, потом, как будто застонала и заплакала. А за спиной раздался,  дикий хохот, даже не хохот, а лошадиное ржание, раскатистое, грубое и обидное. И в тот же миг, Сергей Сергеевич почувствовал сильный пинок под зад. Он резко обернулся, но, ни кого не увидел. Кто здесь!? – Зарычал сквозь зубы разозлившийся Президент, и сразу же получил увесистый подзатыльник, да такой, что чуть с ног не свалился. Сергей Сергеевич взбесился. В бешенстве он, как безумный махал руками и ногами, нанося удары в пустоту, в кого-то плевал и пытался укусить, а этот, невидимый и подлый, продолжал ржать где-то рядом. Вдруг, все неожиданно стихло, наступила полная тишина. Сергей Сергеевич перевел дух, успокоился, и с трудом передвигая тяжеленные ноги, пошёл дальше вверх, а на самом деле, по-прежнему продолжил опускался вниз. Страха уже не было. Осталась ломота в теле, да злость и обида на неизвестно кого. Тяжело ступая, не взирая на усталость и боль, шёл горемыка в мрачную пустоту и неизвестность. Через какое-то время добрался он до огромной металлической двери, из-за которой раздавались странные звуки, похожие то ли на вопли, то ли на смех и свист одновременно, как на стадионе во время матча. Совершенно неожиданно дверь заговорила человеческим языком.
   - Назовите вашу фамилию! – Металлическим голосом произнесла она.
   - Пулков, Сергей Сергеевич. – Недоуменно ответил он. Потом добавил: - Президент Российской Федерации. Собственной персоной!
   Дверь немного помолчала, и за тем продолжила:
   - Прикалываешься что ли? Какой еще к черту Президент? Мы Президента не вызывали. А документы можешь показать?
   - Какие еще на хрен документы? Не ношу я ни какие документы с собой. – Раздраженно ответил Сергей Сергеевич.
   - Ну, тогда проходи, брат! – Радостно заговорила железяка и тут же открылась. Из помещения, находившегося за дверью, гадко пахнуло смесью серы, грязного белья и стирального порошка, как в старой, советской прачечной. Прямо перед Президентом появилась какая-то рыжая образина в милицейской фуражке и галстуке на голом, безобразном теле. Чудище было всё сплошь волосатое и без половых признаков, а вместо носа торчал свиной пятачок. Еще, на ногах были красные сапожки с задранными вверх носками, заляпанные грязью. И, вот эта рыжая тварь с неподдельным восторгом и радостью набросилась на Президента, стала его обнимать и приговаривать: - Ах, Сергей Сергеевич! Дорогой  ты наш! Где ж ты так долго был? Мы все тут по тебе соскучились. Дай же я на тебя посмотрю, дай я тебя расцелую по-родственному.
   Бесполая уродина немного отклонилась, как бы рассматривая его повнимательнее, потом артистично пустила слезу и запричитала: - Что же это такое делается, что же такое творится, совсем там совесть потеряли, что ли, голодом ребенка заморили, ай, ай, ай, ой, ой, ой!
   Образина вновь крепко обняла Президента и начала смачно целовать, при этом размазывая по его лицу слюни и сопли. Сергей Сергеевич брезгливо и грубо оттолкнул гадкого уродца, схватил его за пятачок  и  сквозь зубы строго спросил: - Что здесь твориться? Кто совесть потерял, кого голодом заморили? Я тебя спрашиваю, шлепок поросячий! И вообще, где я нахожусь? Что это за богомерзкое заведение?
   - Отпусти, больно же! – простонала уродина. - Что, не видишь, что ли? Ты среди друзей. Среди, так сказать, единомышленников, братьев своих.  Считай, что у себя дома. Вот видишь, все ублюдки и душегубы здесь собрались. Всех времен и народов.
    Тут Сергей Сергеевич увидел, что они не одни в помещении. Вокруг них стояли какие-то люди и наблюдали за ними. Вид у них был довольно необычный. Все одеты в старые лохмотья с дырами, сквозь которые проглядывались синюшные, побитые язвами и фурункулами  тела. Но лица у всех были свежие, хоть и уродливые, и как показалось Сергею Сергеевичу, очень даже довольные. 
   - С прибытием тебя Сергей Сергеевич! – Раздался дребезжащий голос из толпы. – Заждались мы тебя, братан, - выкрикнул кто-то сзади. - Долго же тебя не было, - послышалось откуда-то со стороны. – Ура! Нашему полку прибыло! – Продолжались радостные возгласы из толпы.
   - Ты, вертушка от туалета! Что это за представление? – Нахмурив брови спросил Президент у образины, которую все еще крепко держал за поросячий нос.
   - Да ты посмотри повнимательнее, не ужели не узнаешь? – Заискивающе пролепетало волосатое чудище. – Это же наше подлое братство! Самая многочисленная, самая правящая партия! Так сказать партия власти, - «Сволочи России». Нас, с каждым годом, все больше и больше! – С гордостью подчеркнуло рыжее убожество. - Здесь все наши собрались. Все воры, взяточники и вымогатели разных мастей и рангов, чиновники всех уровней.  Все, кто гадит больше всех, обирает народ и разрушает страну. Вот министры, олигархи, вот деятели правоохранительных органов, а вот и наша элита, - депутаты Госдумы, - указывала пальцем рыжая нечисть, на толпу гниющих представителей власти. Весь цвет нации здесь! – С пафосом произнесла образина.
    Сергей Сергеевич опешил от услышанного. Был поражен такой наглой откровенностью. Он стал пристально всматриваться в физиономии, окруживших его со всех сторон разлагающихся тварей и замечать среди них до боли знакомые лица. Тошнота подкатила к горлу  и появились рвотные позывы. Чтобы отвлечься, Президент стал внимательно осматривать помещение, в котором он находился и предметы окружающие его. Это было похоже на зал в каком-нибудь древнем замке, круглый, без углов, с закопченными стенами, растворяющимися где-то вверху. За спинами негодяев в рубище он увидел огромные котлы, коптящиеся на кострах, в которых что-то булькало и издавало этот невыносимый запах. Откуда-то сверху свисали цепи с крюками, хотя потолка не было видно, и не понятно, как и за что они крепились. На крюках были насажены куски мяса, словно наживка для крупного зверя, и периодически эта снасть поддергивалась вверх, будто какой-нибудь неведомый рыбак подманивал и подсекал прожорливую, хищную рыбу.
    Тем временем толпа продолжала ликовать и постепенно, незаметно сжимала кольцо вокруг Президента. Сволочи, восторженно выкрикивали какие-то приветствия, разобрать которые было уже не возможно, из-за общего шума, и протягивали к нему разлагающиеся  конечности. Вдруг Сергей Сергеевич заметил, что у них, у всех вместо ног коровьи копыта, а на головах маленькие рожки! И смотрят они на него как-то странно!  В это время подал голос рыжий мутант, которого, все ещё держал за нос Президент.
   - Сергеич, ты же один из нас! Ты же наш брат, или даже отец родной!
   - Какой я тебе брат и отец?! Ты что, отрыжка поросячья! Совсем рамсы попутал? – Разгневался Президент и еще сильнее сжал пятачок рыжей образины.
   - Ну как же, Сергей Сергеевич? Ты же у нас самый главный чиновник? Ты сам, может быть, и не воруешь, но ведь и нам не мешаешь. Сколько нас прибавилось при тебе? А как нам вольготно живется при твоем правлении? Вот то-то и оно! Ты и есть наш кормилец, наш отец родной. Да и  перепадает тебе от нас не мало. Вон какие хоромы себе отгрохал, и счета за рубежом не малые! Так что ты не гневайся, а лучше обними нас, да расцелуй как братьев своих, мы же не чужие тебе.
   После этих слов, вся нечисть стала молча сходиться. Всё уже сжимать кольцо, всё ближе становились дрожащие, дряхлые ручонки тянущиеся к горлу Президента. А тут, ещё и из стен стали вылезать такие же мерзкие твари и разбавляться в общей массе родственников и единомышленников. Из котлов, из булькающей жижи появились головы разных животных: собачья, лошадиная, баранья и даже медвежья, но все с поросячьими пятачками и с рожками. Головы, жалобными голосами запричитали: - не покидай нас Сергеич, как мы без тебя, что с нами будет, кто заступится за сирот бедных, за детишек убогих?!
    А потом все головы, вдруг заржали по лошадиному. Особенно старалась овечья голова, ржала с переливами, громко и раскатисто. Потом она вдруг лопнула и мыльными пузырями разлетелась по воздуху.   В толпе наступающих сволочей что-то хрустело и чавкало, как будто шли они по болотной трясине, а не шаркали по каменному полу копытцами. Они уже плотно обступили Президента и шёпотом, как в бреду, зашелестели: - ты наш, ты такой же как мы, ты один из нас, не уходи, будь с нами, постой, не уходи.
   - Вы что, гниды парнокопытные!? А ну пошли вон! Прочь, твари смердящие! – заорал в бешенстве Сергей Сергеевич. – Не ваш я, понятно?! Ни когда не буду вашим! Суки позорные! Я вас тварей, как гнид вонючих давить буду! А ну разойдись, нечисть поганая!
   Президент схватил рыжею бестию за копыта и стал хлестать ею налево и направо, разбивая в труху хлипкие тельца разлагающихся тварей. Бил и приговаривал, - не ваш я, не ваш, ни когда не буду вашим, ни когда! Бил, приговаривал и поднимался вверх, в трубу, в бесконечное пространство.             
               




                *      

   
        Сергей Сергеевич проснулся утром, в каком-то незнакомом ему вонючем помещении, лежа на бетонном полу в нелепой позе, в чужой, странной одежде и бейсболке, явно великоватой ему. Голова раскалывалась, перед глазами что-то рябило как в старом, черно-белом телевизоре, болели все кости и конечности, на губах запекшаяся кровь и всё ещё подташнивало. Он осмотрелся. - Где это я? Что происходит со мной? Это сон? Что за рожи вокруг? Да это же черти! Я в аду!!! - С ужасом догадался Президент.
   Вот это дела! Он перекрестился, потом зачем-то сплюнул три раза через левое плечо и постучал по стене. Через некоторое время, немного успокоившись Сергей Сергеевич стал приходить в себя, более трезвые мысли посетили больную голову, появилась возможность оценить ситуацию.
  - И так, что произошло со мной? Будем рассуждать трезво – думал про себя Президент. - Кто я? Меня зовут Сергей Сергеевич Пулков. Точно. Я из Питера. Кажется я Президент? Ну да, точно, я Президент Российской Федерации! Так, что же произошло?  Вчера я отдыхал в резиденции, дурачился, охотился на ящерицу. Потом наступил на вонючую массу, избил охранника. - В этот момент ему стало стыдно за свою вспыльчивость и невыдержанность, голова разболелась еще сильнее.
  -  Вот с этого все и началось, все неприятности и беды, точно, приметы сбылись, - рассуждал Глава государства. - А что было дальше? Немного выпил водки, поплавал в море, устал, вышел на берег и тут какие-то уроды налетели на меня и начали дубасить так, будто это я придумал ваучеры и обул всю страну. Да они меня просто с кем-то спутали! – осенило Сергея Сергеевича. - Ведь нельзя просто так метелить первого встречного, да еще с таким усердием. Особенно эта баба, без лифчика, ну очень старалась. Всё плавки с меня хотела сорвать. Кажется все лицо исцарапала. Сука! За кого же они меня приняли? Потом какой-то здоровяк с лицом дебила меня выручил. Молодец! Положил всех в момент, да так красиво! Я и сам бы двоих, троих положил, да они так неожиданно налетели, кто бы мог подумать? Самого Президента избить, вот так запросто, за здорово живешь! Что-то здесь не так! А что не так?
   Сосредоточиться было трудно, по-прежнему болела голова, а перед глазами стоял туман, все расплывалось. Вдруг откуда-то из пространства раздался голос: - Эй, брат, закурить не найдется? Сергей Сергеевич насторожился и сразу не ответил, соображал, показалось ли ему или действительно кто-то разговаривал с ним. После короткой паузы неизвестный голос повторил: - Закурить не найдется, брат? 
   - Я не курю. А ты кто? - С трудом выговорил Президент.
   - Я Сурен, Сурик меня зовут, - с кавказским акцентом ответил голос.
   - А где мы находимся? Спросил Сергей Сергеевич и с жгучим нетерпением прислушался в ожидании ответа.
   - В ментовке мы, в камере. Тебя вчера вечером привезли в отключке. Говорят, ты вчера на пляже драку устроил, а потом на полицейских бросался, вот тебя не много и отдубасили.
   - А нас только двое в камере?
   - Нет, еще четыре чукчи здесь сидят. Артисты! Тоже буянили, фотографа Рафика побили. Мне мент знакомый рассказал. А ты кто?
   Сергей Сергеевич немного подумал, как ему представиться и выпалил: - Я Президент! В камере, опять на какое-то время наступила полная тишина.
   - Ты у старого Ашота живёшь? - Прервал молчание голос Сурика. - Я тебя сразу не узнал. Как там Ашот поживает? Передавай привет ему!
   - Какой там к чёрту Ашот? - С негодованием спросил Сергей Сергеевич. - Я в Бочаровом ручье живу. В резиденции. В своей резиденции. Я Президент России! Понял?! - В камере снова установилась полная тишина. Потом, в дальнем углу помещения что-то зашевелилось, покрякало и стало медленно  двигаться в сторону Сергея Сергеевича. Расплывчатый объект неопределенной формы бесшумно приблизился  к Главе государства и тихонько произнес: - Однако тебя лечить надо начальник, у тебя шибко голова болит.  Шаман все видит, лечить умеет. Давай тебя поправлю.
   - Ты кто такой? - С нескрываемой брезгливостью спросил Президент. - Что тебе надо?
   - Я бригадир оленеводческой бригады, однако, и главный руководитель чукотского народного ансамбля. Меня зовут Кеша, Иннокентий Волобуев. Я умею лечить, предсказывать погоду и отгонять шибко злых духов. Я шаман. Я вижу, у тебя болит голова начальник, давай вылечу. 
   - Ну лечи, однако! - С иронией в голосе сказал Сергей Сергеевич. Ему было безразлично, что будет делать шаман, да и голова сильно болела. Хуже, уже не будет.
   Шаман Кеша поводил руками вокруг головы Президента, потряс ладонями, как будто стряхивает с них воду, и пустился в пляс, бормоча что-то себе под нос, переваливаясь с ноги на ногу. Буквально через несколько минут случилось чудо, голова Сергея Сергеевича перестала болеть, прошла тошнота и ломота в теле исчезла! Только туман в глазах и рябь не проходили, всё ещё не удавалось навести резкость. Окружающие предметы расплывались и он мог видеть только контуры.               
   Сергей Сергеевич поблагодарил оленевода и пообещал ему денежную премию в размере месячного оклада.
   - Вай, какой доктор! - С восторгом произнес Сурик, с интересом наблюдавший за происходящим со стороны.
   - А меня вылечишь? У меня гастрит болит. Всю ночь мучаюсь, уснуть не могу, мамой клянусь!
   Шаман посмотрел на больного, поводил руками вокруг живота, попрыгал на одной ноге и плюнул ему на голову.
   - Э, зачем плевать на меня!?
   - Шибко много перец кушаешь, жрать меньше надо, однако. Болеть не будет, - со знанием дела и ответственно заявил Кеша.
   В этот момент в камере открылась дверь и на пороге появились два человека в полицейской форме, с дубинками в руках. Все обитатели камеры притихли, замерли в ожидании какого-нибудь подвоха, может быть даже неприятного. Один из вошедших, в погонах прапорщика, с наглой ухмылкой, вертел на пальце связку ключей и что-то тщательно пережевывал. Другой, сержант полиции, похлопывал резиновым изделием по своей ноге и кого-то высматривал в темной камере. Вдруг его взгляд остановился на Сергее Сергеевиче. Сержант небрежно указал дубинкой на Президента и сквозь зубы проскрипел:
   - На выход, урод!
   Сергей Сергеевич не сразу понял, что обращаются именно к нему, так как плохо видел вошедших, но за словами последовал толчок дубинкой в бок и все стало понятно.
   - Сам ты урод!  Козлиная морда! Я тебе эту штуку знаешь куда сейчас засуну?! - Спокойно, сквозь разбитые губы выговорил Президент и продолжал сидеть с равнодушным, отрешенным видом. У сержанта, от такой неожиданной дерзости, отвисла челюсть, и он некоторое время стоял в раздумье, – это ему показалось или действительно этот ублюдок хамит ему.
   - Э, ты чё? Совсем с катушек съехал? Ты с кем разговариваешь, ишак бухарский? Я тебя сейчас научу как с представителем власти надо разговаривать, - и уже занес дубинку над головой задержанного, как его окликнул прапорщик: - Санек, не надо, его сейчас в суд везти, после суда разберешься, за 15 суток научишь. Давай уважаемый, вставай, поедем к судье, пообщаемся, а потом будем выяснять кто урод, кто не урод. Прошу тебя, поехали.
   Прапорщик, с наигранной вежливостью, помог Сергею Сергеевичу подняться и поддерживая его за локоть повел к выходу.
   - Да, Сань, чукчей тоже выводи, их тоже в суд надо.
   Сержант сплюнул с досадой на пол и с недовольной миной, пенками и дубинкой стал выгонять артистов-оленеводов из камеры.
   - Э, брат, а со мной что? – возмутился Сурен.
   - Ты здесь останешься, с тобой отдельный разговор будет, - буркнул полицейский, закрывая за собой дверь в камере.
   Погрузив всех нарушителей порядка в служебный УАЗ, стражи порядка отправились в городской суд. Полицейские были уверены, что все доставленные получат по 15 суток, так как материалы дела будет рассматривать судья Изольда Львовна, которая не знает пощады к нарушителям закона и общественного порядка, особенно если ей привезти к чаю кремовый тортик или шоколадку с орехами.
   Здание суда выглядело солидно, как оплот справедливости и беспристрастности,  своим грозным видом внушало страх и уважение перед законом всем, кто по какой-либо причине входил в него и надеялся на милость и мудрость Фемиды. Над входом в здание местные шутники вывесили большой, красный плакат, на котором было написано белыми буквами: «Не судите - да не судимы будите». Ни кто из сотрудников и работников суда не обращал на него внимания, так как не задумывались над значением этих слов и считали, что так и должно быть, может это распоряжение мэрии или краевой администрации.
   - Федеральный судья Изольда Львовна Шматко уже много лет проработала в суде и, как говорится, набила на этом деле руку. Материалы рассматривала быстро, не углубляясь и сильно не вникая в суть, выносила приговоры налево и направо, если конечно не была заинтересована кем-нибудь из участников процесса. За время работы Изольда Львовна, на скромную зарплату представителя третьей власти, приобрела небольшой особняк в пригороде Сочи с золотой сантехникой, дачу, яхту, автомобиль за 500 тысяч долларов, сахарный диабет, ожирение и двух дочерей от разных отцов, которым она уже обеспечила безбедную старость и беспечную жизнь в настоящее время. Внешность у Изольды Львовны была самая обычная для женщины проработавшей более двадцати лет на одном, ответственном месте. При росте 160 сантиметров, вес был такой же, только в килограммах. Светлые, кучерявые волосы, круглые, розовые щеки, маленькие, тоскливые глаза и маленький ротик с пухлыми ярко накрашенными губами, - все это сливалось с необъятным, круглым телом и образовывало один большой колобок. Ходила Изольда Львовна медленно и грациозно, без каких-либо резких движений, и поворачивалась при случае всем телом, а не головой, так как шеи у нее не было.
   Задержанных завели в зал заседаний и посадили в дальнем углу помещения. Судья Шматко уже находилась на своем рабочем месте, за судебным столом, пила чай с баранками и слегка прищурившись,  всматривалась в лица  доставленных хулиганов.
   - Так, давайте вот с этого начнем, с побитой рожей который, - Изольда Львовна указала пухленьким пальчиком на Президента.
   Конвоиры подвели Сергея Сергеевича к трибуне, расположенной напротив судейского стола и отошли в сторону. Президент по-прежнему плохо видел и пытался рассмотреть, где он находится. Какие-то ряды стульев, большие светлые окна, расплывчатые люди в форме, большой стол, на котором лежит что-то круглое, непонятное. Сергей Сергеевич напряг зрение и стал пристально вглядываться в предмет. И вдруг до него дошло – это же чья-то задница! Вон две румяные ягодицы, а вот в середине выпуклая, красная гузка! Откуда она здесь, - недоумевал Сергей Сергеевич. Тем временем ягодицы зашевелились, заходили вверх-вниз и привели в движение гузку, чем вызвали удивление и слегка развеселили нарушителя порядка. Он стал пристально разглядывать круглый предмет, но тут произошло вообще не вообразимое. Вдруг, какая то маленькая ручонка стала запихивать в гузку баранку. Ягодицы интенсивней заходили вверх-вниз, и словно кофемолка, с характерным хрустом, начала перемалывать хлебобулочное изделие. За тем, та же ручонка поднесла к дырочке чашку и вытянувшаяся гузка с прихлебом стала втягивать в себя горячую жидкость. Сергей Сергеевич не выдержал и взорвался,  разразился громким, истеричным смехом, остановить который было не возможно. Все присутствующие смотрели на хохочущего, с разбитым лицом, хулигана и не понимали, что с ним происходит. Но задница продолжала веселить Президента. Она вдруг, слегка прижавшись ягодицами к столу, выпятила анус и заговорила человеческим языком: - Как твоя фамилия, весельчак?
   Тут уж ни кто не смог бы удержать Сергея Сергеевича. Он ржал как сумасшедший, схватившись руками за живот, сгибаясь и разгибаясь, что бы глотнуть воздуха. Периодически останавливался, что бы утереть слезы, но взглянув на говорящую задницу на столе вновь закатывался в уже беззвучном смехе, сквозь который он пытался сказать: - смотрите жопа разговаривает, - при этом показывая на нее пальцем. В дальнем углу тихо хихикали чукчи, не понимая, что говорит их сокамерник, им было просто смешно смотреть на веселого Президента. 
    Изольда Львовна Долго не могла понять, что происходит, – это дебил какой-то или он просто притворяется, как это обычно бывает в суде? Или это мурло надо мной смеется!? Он, что действительно сумасшедший?
   - Как его фамилия? - Обратилась судья к конвоирам.
   - Сивуха, Сергей Иванович Сивуха, - ответил сержант и положил какие-то бумаги на стол судье.
   Изольда Львовна не удосужилась даже взглянуть на документы, громко и властно произнесла: - Мне все ясно, в психушку его, срочно, на принудительное лечение, до полного выздоровления! Всё! Исполнять! Выпучив маленькие, налитые кровью глазки, кричала взбешенная женщина в мантии судьи. – Давайте сюда тунгусов! - Приказала Изольда Львовна.
   - Это чукчи, - попытался поправить судью прапорщик.
   - Мне наплевать, давай их сюда, - прорычала Изольда Львовна.
   Артисты мелкими шажками, семеня друг за другом, потянулись к трибуне. Разговор был короткий.
   - Что, огненной воды пережрали? Почему оленей не пасете? Зачем в Сочи приехали? Дебоширить? Всем по 15 суток и штраф! - Судья, с такой силой ударила молотком по столу, что он разлетелся на мелкие щепки, и обратившись к конвоирам закончила свою речь: - Забирайте оленеводов, пусть поработают на стройках муниципального хозяйства, а этого придурка в психушку. Я лично проконтролирую. Начальнику отдела пламенный привет.
    Чукчей и Президента привезли обратно в отдел и поместили в ту же камеру. Сурик встретил постояльцев с распростертыми руками, как старых друзей. Стал расспрашивать, что кому присудили. Старший из бригады оленеводов рассказал, что с ними происходило в суде, как Президент смеялся и его отправят в психушку, а им придется 15 суток работать бесплатно на стройках города. Прапорщик, проводивший задержанных в камеру, сказал Сурику: - а ты с вещами на выход. Тебе штраф выписали. У тебя же вино хорошее, не разбавленное, вот и принесешь нашему шефу пятьдесят литров и еще фрукты разные, потом определимся. Слышал, у начальника сын женится? На свадьбу надо. Ты еще легко отделался, вчера завхоза форелевого хозяйства задержали с килограммом гашиша, так он десять литров черной икры принес и столы на свадьбе от осетрины ломиться будут. Ну давай, беги домой, расскажи жене какая честь тебе выпала, какое счастье привалило. Самому начальнику полиции на свадьбу продукты поставлять! Не каждому такая честь выпадает.
   Сурен схватил пиджак и кепку и с места рванул так, что на месте остался только запах горелой резины и легкий ветерок пробежал по камере.


                *


    Краевая психиатрическая больница находится в городе Краснодаре, а в Сочинской городской больнице имеется психиатрическое отделение закрытого типа, где проводятся экспертизы и исследования больных, а за тем, когда врачи определят невменяемость пациента, его социальную опасность, принимают решение о необходимости принудительного лечения такого больного в стационаре. Отделение выглядит так же, как и все другие подобные заведения. Двери без ручек и открываются только специальным ключом, который находится у медперсонала, на окнах решетки и ни каких режущих и колющих предметов. Больные ходят по отделению в одинаковых, серых халатах и старых, потертых тапочках. После завтрака и утренних процедур пациенты выходят в специальный, с высокими заборами дворик, на прогулку, где находятся до обеда под пристальным наблюдением строгих санитаров. Бежать из такого дворика не возможно. После обеда снова процедуры и прогулка на свежем воздухе, а так же посещение родственников и друзей в том же дворике. Вечером ужин, уколы и просмотр телевизора в столовой отделения, так же под присмотром врача и санитаров.
    Президента привезли в больницу после завтрака, во время утренних процедур, когда все больные еще находились в своих палатах и принимали горькие пилюли. Полицейские посадили его в кабинете главного врача, сняли наручники, передали документы доктору и удалились, с достоинством и чувством выполненного долга. На всякий случай в кабинет вошли два санитара, и сложив руки на груди, с невозмутимыми, каменными лицами встали за спиной Сергея Сергеевича.  Заведующий психиатрическим отделением, - Луцкер Борис Абрамович, - веселый старичок, всю сознательную жизнь проработавший в области психиатрии, и в частности в сочинской психиатрической больнице, внимательно посмотрел сквозь толстые линзы на странного пациента. Сам Луцкер, сухощавый, небольшого роста и преклонных лет мужчина, с седой, козлиной бородкой, такой, которые носят все главные врачи такого заведения, не очень-то отличался от своих подопечных. Разве что белым халатом, да связкой ключей, позвякивающих в руке. Он при осмотре наклонял голову в разные стороны, приближался к объекту и отклонялся от него, как будто фотограф, ищущий удобный ракурс, тихонько хихикал, морщил лоб и что-то бормотал про себя. Потом,  для объективности оценки состояния больного, он  пригласил еще двух специалистов в области психиатрии, и они уже втроем стали странно рассматривать вновь прибывшего клиента.
   - Ну что господа, начнем консилиум? – обратился Борис Абрамович к коллегам.
   Психиатрических дел мастера закивали головами в знак согласия.   
    - Как ваша фамилия, уважаемый? -  с добродушным выражением лица спросил главный врач угрюмого пациента.
   - Пулков Сергей Сергеевич, - с трудом, устало и равнодушно ответил пациент.
   - А вы случайно не родственник нашему Президенту, или, может быть просто однофамилец его? – хихикнул старичок.
   - Нет, не родственник. Я и есть Президент Российской Федерации – Сергей Сергеевич Пулков, - так же устало и нехотя продолжал пациент. Ему до сих пор казалось, что это какой-то сон, что всё это происходит не с ним, что всё это скоро пройдет, стоит лишь проснуться. Но сон не проходил, а кошмар все продолжался. 
    - А как же вы уважаемый сюда попали, разрешите полюбопытствовать?  Продолжал опрашивать главный врач в том же тоне.
    - Не знаю. Сначала меня избили на пляже, какие-то ублюдки. За тем менты задержали меня и посадили в камеру с чукчами, а сегодня утром вместе с ними привезли неизвестно куда, в какое-то заведение, похожее на суд. В том помещении, на столе, вы не поверите, но это так, - сидела говорящая жопа и ела баранки. Натуральным образом ела и запивала чаем. Ей что-то не понравилось во мне, и она взбесившись начала орать. За тем, чукчам определила по 15 суток, а меня решила упрятать в психушку. Видимо эта задница действительно судья.
    - Так вы знаете, где сейчас находитесь?  - спросил один из специалистов.
    - Догадываюсь.
    Члены консилиума заметили некоторое сходство больного с настоящим Президентом и пришли к выводу, что у пациента, в связи с внешним сходством с главой государства, возникла некая навязчивая идея, что он и есть Президент.
    - Уважаемый, а вот в документах указано, что вы Сивуха Сергей Иванович, вы не знаете, кто это? – Поинтересовался главный врач.
   - Не знаю. Менты тоже говорили жопе, что я, какой-то Сивуха. Самому интересно узнать, кто это такой. Я думаю, что меня каким-то образом перепутали с ним.
   Борис Абрамович уже сделал некоторые выводы в отношении пациента и, что бы окончательно определиться и убедить коллег, задал еще несколько вопросов.
   - А как вы думаете, голубчик, это нормальное явление, когда, как вы выражаетесь, жопа сидит на столе, ест баранки и еще и разговаривает?
   - Вы что, действительно думаете, что я сумасшедший? Конечно нет! Это же абсурд!
   - И что именно, вы считаете не нормальным? То, что она вас определила к нам, в психиатрическую больницу, или то, что она начала орать?
   - Вы что, издеваетесь надо мной!? – Не выдержал Сергей Сергеевич. – Вы что, не понимаете, кто перед вами сидит!? Да вы знаете, что я с вами сделаю?
   - Всё, всё, всё, успокойтесь голубчик. Всё хорошо! Вы же понимаете, нам надо проверить вас, протестировать, даже вот таким, необычным образом, - успокоил пациента Борис Абрамович.
  Президент, не то, что бы успокоился и перестал возмущаться, он просто отключился. Он смертельно устал и хотел спать. Ему не хватало сил, что-либо говорить, думать и отвечать на глупые вопросы. Он был в прострации.
  -  Ну что, коллеги, вывод очевиден, обратился председательствующий к приглашенным специалистам. Ярко выраженная шизофрения. Другие мнения есть?
   - Да, да конечно, повышенная возбудимость, галлюцинации, маниакальная самооценка. Без сомнений, - это шизофрения, - в один голос согласились доктора. - Полное обследование, наблюдение и лечение в стационаре, - необходимо. Давайте подпишем заключение.
   - Больного можно уже уводить, - строгим, приказным голосом скомандовал главный врач. - Переоденьте его, помойте, выдайте всё необходимое и поместите в чеховскую палату, - в шестую. Там у нас не агрессивные находятся. 
   Санитары взяли под руки Сергея Сергеевича и повели его в больничный душ. Он, как грешник на страшном суде, ведомый под руки ангелами, послушно, с полным безразличием и отрешением брел по мрачным коридорам богоугодного заведения, поддерживаемый с двух сторон мощными санитарами, и совершенно ни о чем не думал. В данный момент его совершенно ни чего не интересовало, он просто смертельно устал от череды  нелепых и странных событий, свалившихся на него как снег на  голову, которые понесли его со всей мощью снежной лавины вниз, в бездну, в пучину, перемалывая бурным течением, испытывая его на прочность и силу характера.
    После душа и других необходимых процедур, санитары привели Президента в его палату, показали кровать, на которой он будет спать и оставили его одного осматриваться и привыкать к новой, не обычной  обстановке. Другие обитатели «палаты № 6», в это время прогуливались по внутреннему дворику в ожидании обеда. Сергей Сергеевич, в старом поношенном халате и дырявых тапочках на босую ногу, с огромным удовольствием развалился на скрипучей, больничной кровати, которая, после кошмарной ночи проведенной в камере, показалась просто сказочной периной. На лице Президента появилась блаженная улыбка, как у младенца, только-что отобедавшего грудным молоком и начинающего засыпать. Кости уже не болели, пелена на глазах почти прошла и  появилась уверенность, что этот кошмар вот-вот закончится. Закинув руки за голову, он уставился в облупившийся потолок и уже спокойно, без горячки и спешки стал рассуждать, выстраивая логическую цепочку всех событий происшедших с ним, за последнее время. Вид у него был такой, что со стороны можно было подумать, что это действительно самый настоящий пациент психбольницы, которого только что накормили таблетками.
    - Все собранные факты говорят о том, что меня спутали с каким-то Сивухой, который очень похож на меня, - предложил себе версию Сергей Сергеевич. - Этот Сивуха, сукин сын, видимо законченная сволочь, и мне досталось за его грехи. Где сейчас находится это негодяй, не известно. Здесь, в психушке меня продолжают принимать за Сивуху, и к тому же, считают сумасшедшим. На основании данного анализа можно сделать вывод: - я основательно вляпался в большую кучу дерьма, из которой теперь выбраться будет очень не просто, – продолжал рассуждать про себя Сергей Сергеевич. - Но почему меня ни кто не ищет? – вдруг, с возмущением подумал он. - Вот что мне совершенно не понятно! Все спецслужбы должны были уже ночью перекопать весь город и его окрестности, поставить на уши не только весь Краснодарский край, но и всю Россию! Но ни чего подобного не происходит?! А может происходит, да только я не знаю? А может думают, что я утонул? Ведь я вчера вечером поплыл в море и не вернулся! А на берегу осталась моя одежда! Что же делать, что же делать, - судорожно повторял про себя Сергей Сергеевич, но ни чего путного в голову не приходило. - Да у меня же сегодня прием американского Президента и Госсекретаря! Что же будет?! Это же конец! Катастрофа!  - запаниковал Президент. Но через минуту стойкий, как у оловянного солдатика, характер взял под контроль эмоции и прекратил истерику. - Тихо, без паники! – скомандовал сам себе Гарант конституции. - Надо срочно решать, как отсюда выбраться, а не нюни распускать. Горячку пороть здесь не следует, надо все взвесить и хорошенько подумать. Какие есть варианты? Позвонить в резиденцию, но я в психушке и меня считают шизофреником. В лучшем случае дадут игрушечный телефон и будут смеяться надо мной, как над обезьяной в зоопарке. Бежать? Но из такого учреждения бежать трудно, практически не возможно. Для начала надо как следует осмотреться, поговорить с врачами, может удастся кого-нибудь убедить. Или договориться с санитарами, хотя это, наверное бесполезно, - вспомнил Сергей Сергеевич угрюмые рожи сопровождающих его лиц. - Может в заборе дырки какие-нибудь есть, или где-нибудь лестницу найду! Там видно будет, а пока надо присмотреться, прощупать обстановку, провести разведку боем, хотя нет, боем лучше не надо.  Сейчас главное, - не наделать ошибок, усыпить бдительность медперсонала.


                *


     Этим же утром, мудрый Ашот встал раньше всех, приготовил завтрак из яичницы с беконом и помидорами, разбудил Фантика и Кулька, а потом долго кому-то названивал и ругался на армянском языке. Друзья быстро умылись, почистили зубы и сели за стол в беседке завтракать. Хозяин налил всем вина и произнес короткий тост: - За дружбу!
   Выпил вино залпом, крякнул и принялся тщательно пережевывать мясо с помидорами.
    - Сейчас позавтракаем и пойдем друга из беды вызволять. За нами заедут на машине, так что захватите документы Президента, - обратился хозяин к Фантику. – Если он еще в ментовке, то проблем не будет, мы его быстренько заберем, но если его уже увезли в суд будет сложнее. Нам придется иметь дело с судьей, и придется платить.
   - А что, у вас судьи взятки берут? С удивлением спросил Фантик.
   - Ты что, только сегодня на свет народился? А где они не берут? - С ухмылкой ответил за Ашота Кулек. - Ты видел в каких хоромах они живут, на каких машинах ездят? На какие такие шиши они все это покупают? Вот, то-то и оно!
   - Да, точно. Берут сволочи, да еще как! - С грустью и досадой заговорил хозяин. - Я вообще не понимаю, как таких людей к власти допускают! Ведь сейчас, что бы стать судьей, надо, всего лишь на всего, получить юридическое образование, можно даже заочно, взять где угодно хорошую характеристику и сдать экзамен в департаменте суда. И ты судья! Разве это правильно? Ведь тебе решать судьбы людей! Судьбу человека, того самого, который с большой буквы! А какой-нибудь ублюдочный судья взял, положил в карман денежки и вот, не виновный стал виноватым, а виноватый гуляет себе на здоровье и в ус не дует. Даже, допустим, судья порядочный, денег не берет, что бывает очень редко, но у него сегодня плохое настроение, ну скажем, жена изменила или дочь не известно от кого забеременела, сын плохо учится, да мало ли что! Или еще хуже, женщина-судья, у нее критические дни, муж супружеский долг не исполняет или борщ в холодильнике прокис! И представьте себе, эти люди, нагруженные своими проблемами, с болью в голове, смотрят на подсудимого как на предмет раздражения, как будто это он виноват в их бедах и проблемах. В лучшем случае, заседание отложат на другой день, перенесут на неопределенное время, а в худшем, раскрутят бедолагу на полную катушку, за всё, что совершал и чего не совершал, за все судейские беды, проблемы и боли, просто за здорово живешь. Ты ведь помнишь Кулек, сколько народа в Краснодарском СИЗО ни за что сидели, или за какие то мелочи? А почему? Да все по тому, что один судья взятку взял, другой больной  был, а следующему вообще наплевать на подсудимого, у него свои проблемы были. И не дай бог кто-нибудь из них оправдательный приговор вынесет! У них там, в департаменте такой шум начнется! Живьем сожрут того судью! Там такие негласные правила! Так заведено! А вспомните в советские времена! Сколько народа без вины расстреляно было? Да что тут говорить? Гнилая это система. А ведь человек идет в суд с надеждой, как в последнюю инстанцию способную разрешить ситуацию по справедливости. Менты могут ошибиться, прокурор может что- то упустить, не заметить, или заказ чей-то выполнял, но человек уверен, что уж там-то, в суде, в храме правосудия, его внимательно выслушают, поймут, во всём разберутся и по справедливости решат, - кто прав, а кто виноват. Это же настоящая судебная власть! Справедливая и не предвзятая власть, прописанная в  Конституции! А на самом деле, что получается?  Его в суде даже слушать не хотят, если конечно у него купюры не шуршат в кармане, и получает он срок по максимуму, а злодей с толстым кошельком свободен. Кулёк, ты видел когда-нибудь в камере богатого человека?  Вот и я не видел. А почему, спросишь ты меня? А я отвечу. Потому, что их там нет. Сидят честные каторжане за кражу двух мешков картошки, за разбитую морду, да за канистру солярки, слитую с чужого трактора, или просто, за драку в общественном месте. Конечно, за дело тоже сидят, но я сейчас не о них говорю, а о тех, кто из-за какого-то козла с юридическим дипломом, не пожелавшим разбираться в сути дела, осудил не виновного, приговорил его к длительному сроку лишения свободы. А для человека любой срок заключения, – длительный. И пошел мужик по этапу на лесоповал, озлобленный и обиженный на всю  власть, на всё государство, и на судебную систему в частности! А выйдя на свободу он автоматически становиться человеком второго сорта. На хорошую работу с судимостью уже не устроишься.
   - А почему так? Что, ни чего сделать нельзя? Спросил Фантик, внимательно слушавший мудрого Ашота.
   - Я думаю, можно изменить эту прогнившую систему. В век высоких технологий и всеобщей компьютеризации, когда электронные машины решают сложнейшие, не посильные одному человеку задачи, ученые люди могут разработать компьютерную судебную программу, в которой четко прописано, что является нарушением закона, а что не является. Какой приговор вынести и какой срок определить виновному. Я думаю, для специалистов это не сложно сделать. Представьте себе, следователь заканчивает расследование и передает дело в суд. В суде, в присутствии защитника, государственного обвинителя, психолога, эксперта и других специалистов в компьютер закладываются все выявленные факты, положительные и отрицательные детали дела, смягчающие и отягчающие обстоятельства, характеристика, заключения психиатрической и других экспертиз, косвенные и прямые улики и так далее, и машина выдает своё решение – виновен. Или не виновен. Или не достаточно доказательств, и так далее. И всё! И ни кто эту машину не запугает, не подкупит. Её, во время принятия решения, не будет мучить геморрой или кашель. Я вообще не понимаю, как какому-то человеку можно доверить решать судьбу другого человека? Это только Богу дано! Кто определил, что этот гражданин достоин судить, а этот должен быть только судимым? Чем один лучше другого? Наличием диплома? И это главное отличие? А вы знаете, какую надо дать взятку, что бы поступить хотя бы в Краснодарский юридический институт? Или, сколько надо дать в департаменте суда, что бы стать судьей? И эти люди, начавшие свою карьеру с преступления, уже показавшие свою нечистоплотность и непорядочность, приходят во власть наказывать за ту же нечистоплотность и непорядочность других. Нет, я считаю, - только неодушевленная машина беспристрастно и справедливо решит кто виноват и какое наказание применить. Но только в нашей стране это не возможно, по крайней мере сейчас. Пока у власти недоумки, воры и мошенники ни какой Президент, ни чего не добьется. Да и сами судья такой жирный кусок, ни какой машине не отдадут, будут всячески препятствовать.
   - Всё, машина за нами пришла, - перебил выступающего Кулек. - Поехали за Президентом, может сейчас своими глазами увидим наше правосудие. Приятели уселись в старенькую иномарку, за рулем которой был молодой армянин, дальний родственник Ашота, и двинулись в сторону городского УВД. Не успели они проехать и 100 метров, как к ним наперерез выскочил какой-то мужчина, сильно размахивая руками, как бы желая остановить автомобиль и сообщить нечто важное. Водитель с трудом успел затормозить и не раздавить бедолагу. Это был Сурен, которого только что выпустили из камеры, и он, увидев уважаемого человека сидящего на переднем сидении иномарки, посчитал своим долгом непременно с ним поздороваться.   
    - Сурик, ты что это под колеса бросаешься? Что-нибудь случилось? - Очень спокойно и невозмутимо спросил Ашот. 
    - Да нет, всё хорошо! Как здоровье брат? Как дела? - быстро заговорил Сурен, поздоровавшись за руку со всеми сидящими в салоне автомобиля. – Я из ментовки только что, там твоего гостя видел, Президента.
   - Как он там, жив, здоров?
   - Да всё в порядке, только лицо немного побито, а так всё хорошо.
   Сурен минут за двадцать рассказал как он попал в ментовку, а потом ещё столько же рассказывал, как в камеру принесли бесчувственного Президента, как он страдал, как ему помогли чукчи  и в конце концов сообщил, что из суда его уже привезли и должны отправить в психушку.
     Выслушав внимательно неугомонного оратора, друзья посовещались и решили ехать сразу в больницу. Старый Ашот сказал, что у него там работает приятель, врач-гинеколог, когда-то он помог этому врачу поступить в медицинский институт, а потом помог и закончить. Теперь и он должен помочь Ашоту.   
    Подъехав к воротам больницы, компания вышла из автомобиля и направилась к главному корпусу, но на проходной путь им преградил пожилой охранник, - Василий Васильевич Притула по прозвищу «Вась - Вась», с пышными, как у сибирского кота, усами и большим, красным носом.

   Все жители славного города Сочи, в летний сезон зарабатывают на отдыхающих. Кто как может и чем может. Кто сдает квартиры, комнаты и сараи, кто торгует вином, арбузами, сувенирами и всякой всячиной. Некоторые водят приезжих по экскурсиям, показывают достопримечательности и красивые пейзажи, кормят курортников шашлыками и открывают различные аттракционы, а на вырученные за этот период деньги, живут всю непродолжительную, но мерзкую зиму. Василий Притула, как истинный сочинец, тоже подрабатывал, чем мог. Основная, официальная его работа, - штатный сантехник сторож городской больницы, а вторая, неофициальная, – вахтер у главных ворот, все той же больницы. В его обязанности, которые он сам себе определил, входило: открывать калитку перед медперсоналом и руководством больницы, приветствовать руководство больницы поклоном и приподнятием фуражки, не впускать посторонних лиц в неположенное время, и ни в какое время не пропускать автотранспорт на вверенную ему территорию. Но, если вдруг, кому-то очень надо то за определенную плату, пропустить можно, и машины, и посетителей и больных. Руководство больницы, на самодеятельность Притулы, не обращало внимания и закрывало глаза на некоторые его вольности, видимо их устраивал такой порядок.
   На створке ворот, сторож прикрепил фанерную дощечку с надписью, - «Посторонним вход запрещен». С внутренней стороны решетчатой ограды, Притула обозначил своё рабочее место. Он поставил классическую, сторожевую будку, в которой поместились небольшой столик и стульчик. На столике стоял старый, с наборным диском телефон и такой же старый, потрепанный журнал, куда Василич старательно записывал номера въезжающих автомобилей и фамилии посетителей. Установил тариф за въезд и вход на территорию больницы и стал жить поживать и как говорится, добро наживать. Таким образом, Василий Васильевич, за три сезона, заработал себе на подержанную, праворульную иномарку и теперь копил деньги на хорошую лодку с мотором, что бы открыть более доходное дело.
   В это осеннее, совершенно обычное утро Василий Васильевич Притула, как всегда  находился на своем боевом посту. Он с аппетитом откушивал больничный кефир с булочкой и с надеждой посматривал на дорогу. Погода стояла хорошая, настроение было соответствующее и вроде ни чего не предвещало событий, которые могли бы омрачить предстоящий день, как вдруг он увидел подъехавшую к воротам иномарку. Из машины вышли три человека. Один, который постарше, задержался у автомобиля, а двое направились в его сторону. Заскучавший Василич поспешил к ним на встречу, в предвкушении не облагаемой налогами прибыли.   
 Видимо у него в этот момент был насморк, от чего он заговорил как француз, с прононсом.      
   - Вы к кому? - обратился он ко всем сразу.
   - А ты сам-то,  кто такой будешь, и какое тебе дело к кому мы идем? - вызывающе ответил вопросом на вопрос Кулёк. - Может мы пожарная инспекция, с проверкой проверочной к вам наведались. Примусы, керосинки разжигаете? А шланги и лопаты все уже растащили по дачам? Покажите нам пожарный щит.
   - Какой щит, какие шланги, что вы мне голову морочите? - прогундосил привратник. - Я охранник ВОХРа, понятно вам? – соврал Притула. - Мне велено посторонних в больницу не пускать, кроме посетителей, которые к больным пришли.
   Тут в разговор вступил Фантик.
   - Как, как тебя зовут? Вохра говоришь? Что-то я не слышал такого имени раньше.
   За тем здоровяк повернулся к  другу и с недоумением переспросил: - а ты Николай, слышал когда-нибудь такое имя?
   - Нет дружище, это не имя, это фамилия. У них у всех, на всех проходных Российской Федерации такие фамилии. Вохромеев, Вохромян, Вохромченко, Вохрутдинов. А этот просто Вохра, - еврей наверное, или молдаванин.
   - Ни какой я вам не еврей! - С возмущением огрызнулся охранник.
   - Ну, тогда француз, тебя наверное Жан Жак Вохране зовут? У тебя вон и акцент французский, точно?
   - Да русский я, Притула моя фамилия! - Обиделся привратник. – Читать умеете? Видите, что написано на воротах? – Сторож указал пальцем на дощечку с надписью. - Что вы меня здесь разводите? А ну, проваливайте отсюда, а не то я полицию вызову!
   - Фантик, а ну-ка прочитай нам вслух, что там написано! Ты видишь, этот человек, нас совсем не уважает. Он нас за идиотов идиотских держит, думает, что мы даже читать не умеем! – Спровоцировал Кулек своего друга.
  Фантик легким движением оторвал фанерку от ворот, не спеша подошел к стражу больничного порядка, и легонько ударил его кулаком в дряблый живот, а дощечку надел на голову, так, что она провалилась до плеч и болталась на шее, как испанский воротник. От удара вся требуха всколыхнулась, и Притула тут же выблевал весь кефир и плохо пережеванную булочку. За тем, здоровяк взял в охапку сторожа и повесил его за ремень, на штырь, торчащий на верху забора. На этом Фантик не успокоился. Он подошел к будке, разломал ее на мелкие составные части и сложил шалашиком, как для разжигания костра. Все это он проделал совершенно спокойно, не напрягаясь и  без эмоций. С чувством выполненного долга, Фантик подошел к Николаю и доложил, что Вохра ни чего против них не имеет и идиотами их не считает. В это время к друзьям подошел Ашот, посмотрел на висящего на заборе Притулу, приподнял шляпу здороваясь, и вежливо обратился к нему:    
   - Мы к врачу Селезневу идем, по важному делу. Можно пройти?
    Василий Васильевич с выпученными глазами, что-то промычал в ответ, видимо хотел сказать, - конечно, проходите, но ремень, сдавивший его грудь, препятствовал этому.
   - Эх, если бы так легко можно было решать все бюрократические препоны, - мечтательно произнес старый Ашот, - мы бы жили лучше Америки.
   Компания вошла в главный, административный корпус, где находились кабинеты врачей, приемное отделение, регистратура и различные хозяйственные помещения. Узнав у медсестры, в каком кабинете находится интересующий их врач, друзья поднялись на третий этаж, прошли по коридору, заполненному больными, сидящими вдоль стены в ожидании приема, и постучали в нужную дверь.  Из-за двери раздался хриплый голос – входите. Первым вошел Ашот. За ним осторожно, оглядывая белоснежное помещение с ширмами, кушеткой и странным креслом, зашли Фантик и Кулек. Хозяин кабинета – Алексей Михайлович Селезнев, в это время ел арбуз, разрезанный на пополам, выгребая ложкой сочную мякоть из полушария и периодически сплевывая косточки в корзину. Он слегка удивился, увидев мужчин в его кабинете, но узнав старого знакомого  с непритворной радостью крепко обнял Ашота и долго жал ему руку. Старик представил врачу своих друзей как Николая и Федора, и за тем посетители уселись на кушетку. Гинеколог, все ещё радостный от визита дорогого гостя, сел на стул напротив гостей, и вопросительно посмотрел на  Ашота. Так, в полной тишине, прошло несколько минут.
   - Знаешь Леха, у нас небольшая проблема возникла, - заговорил первым  старик. - Наш друг попал в психушку. Совершенно случайно попал. Он здоровый и вполне нормальный. В суде что-то произошло, не знаю что, но его определили в дурдом. Сможешь помочь нам?
   - А чем я могу помочь? – Спросил гинеколог. - У меня немного другая специализация. Я, как бы по другой части специалист.
   -  Ну, ты поразмысли немного, может знакомые какие-нибудь есть? Может, ты знаешь кого-то, кто знает врача психиатрического отделения? Вы же здесь все общаетесь между собой?
   - Надо подумать, что здесь можно сделать. А что тут думать, я знаю заведующего психиатрическим отделением! – вдруг вспомнил Селезнев. - Приветливый старичок, душевный. Можно поговорить. Вы что, хотите его вытащить оттуда?
   - Конечно хотим! Но сейчас хотя бы узнать, где он находится, в какой палате, что с ним случилось, почему его в психушку определили, в общем всю информацию.
   - Да это не вопрос, узнать не сложно. Вот вытащить человека из психушки, всегда проблематично. Сейчас мы все выясним. Пойдем к главному психиатру. Твои ребята пусть здесь подождут, а мы с тобой Ашот, пойдем в отделение, только халат надень, так положено. Вы парни, то же наденьте халаты, вон на вешалке возьмите.
   Старик с гинекологом вышли из кабинета и двинулись по длинным коридорам больницы, в сторону помещения закрытого типа, к странному пациенту, в голове которого возникла бредовая идея, что он, сам Президент Российской Федерации.
   Как только за ними закрылась дверь, Фантик и Кулек надели халаты и стали рассматривать причудливые картинки, висевшие на стенах по всему кабинету. На крупного Фёдора халат еле налез, но застегнуть его так и не удалось. Зато на Кульке сидел, как на родном и сразу преобразил его, придав вид настоящего врача, а может, даже доктора медицинских наук. Николай выпятил грудь, принял соответствующую позу и для солидности надел очки Селезнева, оставленные им на столе. Здоровяк тихонько посмеивался над другом и тоже пытался изобразить из себя светилу гинекологии, прохаживаясь по кабинету широкими поступью, закинув руки за спину. Николай, желая развлечься в гнетущем ожидании,  взял со стола выеденную до зелени арбузную половинку и надел ее наголову Фантику, словно каску. Федор сначала выпучил глаза от негодования, но затем  улыбнулся в ответ, показывая, что  совсем не обиделся на глупую выходку друга. Он подошел к зеркалу, висевшему над раковиной за ширмой, посмотреть на свой оригинальный головной убор, и в этот момент в кабинет без стука, решительным шагом вошла симпатичная женщина, лет тридцати пяти, с накрашенными ресницами и губами, в больничном халате, одетом на голое тело. В руке у она держала толстую медицинскую книжку, коей она обмахивала себя как веером. Фантик остался за перегородкой и не видел, кто вошел. Наглая особа внимательно  осмотрела с ног до головы классического доктора в очках и голосом, не терпящим возражений, обратилась к нему.
   - Доктор у меня проблема. Мне кажется, что у меня молочница. Вы не посмотрите меня?
   - От чего же не посмотреть, я смотрю, - произнес Кулёк, ещё не совсем представляя, что ему придётся смотреть.
   Женщина бросила медицинскую карту на стол, сбросила халат на кушетку и совершенно голая, умеючи расположилась в гинекологическом кресле. Фантик вышел из-за ширмы, взглянул на пациентку и чуть было не подавился конфетой от увиденного зрелища. Сказать, что он удивился, - ни чего не сказать. Он был шокирован, потрясен, будто его шибануло тысячей вольт из трансформаторной будки или ударила молния. Кулек тоже был шокирован. Не ожидая такого поворота событий, он смутился и не знал, что сказать, а тем более, что делать. Два «врача» стояли разинув рты и соображали, что это значит. Кулек вдруг вспомнил, в каком кабинете они находятся и стал подыскивать подходящие слова, что бы как-то выкрутиться из сложившейся ситуации.  Но в это время заговорила дама.
   - Доктор, ну что, у меня молочница? - Глядя в потолок спросила она и ещё шире раздвинула ноги.
   Фантик, с отвисшей челюстью, сначала просто замычал, потом, прокашлявшись,  выпучил глаза и стал как филин угукать, показывая пальцем на странную пациентку. Николай, первым пришедший в себя, тихим голосом заговорил:
   - Какая ж это к черту молочница? Да это скорей всего, какой-то веселый молочник. Усы вон, как у Буденного. - Через короткую паузу добавил: - А молочницы у вас мадам, наверное чуть выше. Вон там, где бидоны молочные болтаются.
  Фантик, когда до него дошло сказанное, разразился громким, неудержимым смехом, видимо тоже от шока. Он ржал как одержимый, держался руками за живот и задыхаясь от нехватки воздуха похрюкивал. Женщина, ни чего не понимая, с удивлением смотрела  то на ржущего дебила с арбузом на голове,  в коротком халате и непонятно откуда взявшегося, то на наглого, охамевшего профессора, с неподдельным любопытством разглядывающего её тело.
   - Вы что, издеваетесь надо мной!? - Вдруг взвизгнула она. - Да что вы себе позволяете?  Вы что, пьяные? Как вам не стыдно?
   Распалив себя наглая пациентка пришла в ярость. Она привстала с кресла, пристально посмотрела налитыми кровью глазами на людей в белых халатах и заорала: - да вы же не врачи! Вы же маньяки-извращенцы и насильники! Уроды!
   Буйная женщина схватила со столика, стоящего возле кресла, инструменты и начала швырять их в обидчиков. Фантик увернулся от какого-то увесистого инструмента и он угодил в зеркало. Стекло со звоном разделилось на кусочки и разбрасывая солнечные зайчики осыпалось в раковину. Николай хотел было возмутиться, но не успел. В него тоже полетели гинекологические инструменты и первый же угодил прямо в селезневские очки. От второго снаряда, похожего на ножницы, Кулек увернулся и он влетел на стол, сметая с него различные пузырьки и колбочки.
   _ Ну хватит уже! – не вытерпел Николай, и что бы утихомирить разбушевавшуюся хулиганку, совсем машинально схватил со стола вторую арбузную половинку и надел ее на голову пациентке. В тот же миг раздался пронизывающий дикий визг, от которого задрожали уцелевшие в окнах стекла и заложило уши. Женщина вскочила с кресла, на ощупь определила выход и забыв про халат помчалась по коридору с воплями: - «помогите,  маньяки насилуют!».
   - Ну всё, Фантик, нам конец. Сейчас молочница на нас нажалуется. Представляешь, что будет? Давай сваливать от сюда.
   Кулек быстро снял с себя халат, с Фантика его зеленую каску и за руку потащил его за собой к выходу.
  - Подожди, давай хоть записку напишем Ашоту, а то он придет, а нас нет, где он нас тогда будет искать?
   - Хорошо. Только давай быстрее.
   Фантик взял со стола карандаш, какой-то бланк для рецептов и крупными буквами на нем написал: «Ашот, мы ждем тебя на проходной». Через минуту они уже бежали по больничному дворику, по направлению к выходу,  где у больших железных ворот, стоял бдительный сотрудник ВОХР.



 
                * 
               

    Тем временем, в приемной главного врача психиатрического отделения, гинеколог Селезнев и армянин Ашот, беседовали с хозяином кабинета, - Луцкером Борисом Абрамовичем. Главный психиатр, выслушал просьбу посетителей и не на долго задумался. После непродолжительной паузы, он поднялся с дивана, прошелся по кабинету и обращаясь к Ашоту спросил: - а вы голубчик уверены, что он действительно здоров? Ведь к нам просто так не попадают.
   - Мамой клянусь, совершенно здоров! – Эмоционально, по кавказки ответил Ашот. - Я его вот с таких лет знаю, ни каких проблем со здоровьем не было.
   - Дорогой мой! Совершенно здоровых людей, в плане психиатрии, не бывает в принципе! А уж если он попал к нам по определению суда, то тут непременно что-то не так. И ведь я, скажу вам честно, с ним уже побеседовал. И знаете ли, дорогие мои, он совершенно не похож на здорового человека. У него навязчивая идея, что он ни кто иной, как наш с вами Президент! Вот какой пердимонокль получается! – доктор хихикнул и с хитрым прищуром, как у Ленина, уставился на гостей.
   - Да какой там пердимонокль!? - темпераментно заговорил Ашот. - Да это у него прозвище такое. Все его Президентом зовут. Вы посмотрите на него, он же вылитый Сергей Сергеевич, он даже разговаривает как он. Или, может быть, он специально прикинулся больным, что бы в полиции не оставаться. Кому охота в камере томиться?
   - Ну хорошо, мы его еще раз обследуем, и если явных отклонений, опасных для окружающих не выявим, тогда выпишем. Вот так, дорогие мои, обследуем и  передадим его родственникам, под их персональную ответственность.  Сегодня же побеседуем с ним, посмотрим на него еще раз и если все в порядке, можете завтра забирать. Хотя, я бы, на их месте, не торопился. А вообще, родственники у него есть?
   - Есть, я родственник! – Нагло соврал старый армянин. - У Бориса Абрамовича, от услышанного, не то чтобы глаза полезли на лоб, а так, немного вылезли из орбит, и он, с недоумением уставился на собеседника.
   - Насколько я знаю голубчик, больного зовут Сергей Иванович, и фамилия у него Сивуха, а не Сивухян. В лучшем случае он русский, а вы дорогой мой, как мне кажется, армянин.
   - Ну и что такого? - Как бы ни понимая, спросил Ашот. - Он мой племянник, - с невозмутимым лицом, снова соврал старик. - Моя сестра Карина, вышла замуж за русского, по фамилии Сивуха, а зовут его Иван. Она родила мальчика. Назвали Сережа. Вырос, стал Сергеем Ивановичем. Что вас не устраивает? Разве так не бывает?
   - Конечно! Конечно бывает! – снова хохотнул Луцкер. Я просто не подумал, вы уж извините великодушно! – То ли с усмешкой, то ли серьезно согласился главный врач. - Приходите завтра утором, часиков в десять, и принесите пожалуйста  его паспорт, обязательно. Без документа мы не имеем права его выписать. Вам все ясно?
   - Э, да нам все ясно, большое вам спасибо доктор! Я все понял, завтра буду с паспортом у вас, ровно в десять. До свидания!
   Ашот пожал руку Борису Абрамовичу, раскланялся и вышел в коридор. Селезнев тоже отблагодарил коллегу, попрощался и пошел за Ашотом. 
   Возле кабинета гинеколога собрались женщины и о чем-то громко спорили. Среди них возвышался, с невозмутимым, каменным лицом, главный врач сочинской больницы Никита Криворучко. Он делал вид, что внимательно слушает галдящих женщин и с пониманием кивал головой.
   - Да вот же они, - закричала одна из спорящих, показывая пальцем на доктора Селезнева и старого Ашота, и толпа загудела еще сильнее.
   - А в чем, собственно дело? - строго спросил врач-гинеколог у собравшихся.
   Тут, из толпы вышел главный врач больницы и дружелюбно, видимо желая замять конфликт, спросил: - Алексей Михайлович, вот тут одна женщина жалуется на вас, будто вы насмехались над ней во время осмотра? И ещё пытались изнасиловать?!
   - Что за женщина, где она? Я же сегодня, ни каких осмотров не проводил! – негодующе вопрошал гинеколог.
   - Так и я говорю, не было сегодня приема у Алексея Михайловича! – как бы оправдываясь обратился главный врач к возмущенному народу. - А вот и эта женщина, которую вы, якобы осматривали.
   Скандальная пациентка вышла из притихшей толпы уже без зелено-полосатого, головного убора, непонимающе посмотрела на доктора, за тем на старика и возмущенно выпалила: - да это же не они, что вы тут из меня дурочку делаете? Где этот громила, с арбузной шкуркой на голове, и доктор с мерзкой рожей, который ржал надо мной, когда я лежала голая и беззащитная  в этом ужасном кресле?
   - Мадам, вы успокойтесь, мы сейчас разберемся. Вы в каком кабинете были? – Примирительно спросил Селезнев.
   Смутные догадки появились в голове его. А ни эти ли гости, Федор и Николай, устроили осмотр бедной женщине? Старый армянин подумал о том же, о своих друзьях. Уж очень они подходили под описания этой истерички. Необходимо уладить конфликт, - подумали вместе, разом, Ашот и гинеколог.
   - Я вот в этом кабинете была, только что, пять минут назад, - не унималась пациентка. - Они наверное еще здесь. Давайте посмотрим, откройте дверь.
Первыми в помещение вошли: хозяин кабинета, главный врач больницы и старый армянин Ашот. За ними последовала вся неспокойная компания во главе с недовольной дамой. Ашот и гинеколог облегченно вздохнули, когда увидели, что в кабинете ни кого нет. Селезнев заметил на столе записку, быстренько прочитал ее и незаметно засунул в карман. Теперь у них появилась возможность нападать, а не защищаться.
   - Так, вы говорите, их было двое? – С сарказмом спросил вдруг гинеколог. - Куда же они тогда делись? Вы нам не подскажете, уважаемая? И во что вы мой кабинет превратили, а? Это же какое-то Мамаево побоище, а не кабинет!
   - Не надо на меня кричать! – Вспылила женщина, ощутив себя в неловком положении. – Это я от этих маньяков отбивалась, а они наверное где-то здесь, спрятались!
   С этими словами женщина упала на пол и стала пристально всматриваться под кушетку, под стол, даже под шкаф заглянула, как будто там мог кто-то спрятаться. За тем осмотрела сам шкаф, заглянула за ширму, за занавески и ни кого не обнаружив,  устало присела на кушетку. - Ну что, мне все это показалось, да? – С дрожью в голосе произнесла она. Казалось, она вот-вот заплачет от досады. Все женщины из группы поддержки, ожидавшие увидеть шумный скандал и не увидев его, пожалели несчастную и стали её успокаивать. – Ну, я же их видела, они были здесь! Они ржали надо мной, как последние сволочи! – Причитала она, натирая глаза кулачками.
   - А вы случайно не заметили у них чего-нибудь необычного? Рожек, например, или копыт вместо ног, или еще что, странное? – Настороженно спросил Селезнев.
   - Да вроде бы нет, не было ни чего такого. Только вот, который с арбузом на голове, он не разговаривал, а лишь мычал и гукал, как ненормальный. Глухонемой, наверное. - Гинеколог обратился к толпящимся в помещении женщинам: - может видел кто-нибудь, выходил ли из этого кабинета крупный глухонемой мужчина, или вообще, кто-либо выходил из этого кабинета? - Все отрицательно закачали головами. Главный врач Криворучко подошел к больной даме, что-то пробормотал ей на ушко и, взяв женщину под ручку, повел ее в психиатрическое отделение, к Луцкеру Борису Абрамовичу.
   - Это твои парни устроили здесь осмотр? - спросил Селезнев старика, когда все вышли из кабинета. - Тебе пришло SMS сообщение, они ждут тебя на проходной, - пошутил гинеколог и передал записку Николая Ашоту.
   - Спасибо дорогой! Дай Бог тебе здоровья! Ты заходи, если что, не забывай старика. И на парней моих не обижайся. Не знаю, что тут они смотрели, но подставлять тебя они и не думали. Это хорошие мужики. С этими словами Ашот пожал руку доктору и пошел к проходной, где его уже заждались Фантик и Кулек.
   - Вы что там устроили!? - начал разговор с наезда, старый и добрый армянин. – Там такая толпа собралась, все орут, ищут вас повсюду, спрашивают: - где эти мошенники, Фантик и Кулек, - приврал немного Ашот.
   - А откуда они знают, как нас зовут? – С недоверчивой улыбкой спросил Фантик.
   - Гинеколог раскололся, всех сдал! Теперь ваши фотографии по всему Сочи расклеят, как маньяков и извращенцев искать будут. Ладно, расслабьтесь, пошутил я, - успокоил товарищей Ашот. - Завтра Президента выпишут и передадут родственникам, а родственником буду я. Если бог даст, завтра Сергей будет с нами. Пошли домой, надо это дело отметить.
   Компания дружно втиснулась в старенькую иномарку и помчалась в обратном направлении, к уютной беседке с накрытым столом и крепкой чаче, ашотовского производства. 

         
          
                *



   Сергей Сергеевич размышляя о предстоящем побеге, задремал на скрипучей, больничной кровати. В это время в палату вошла медсестра – Зоя Петровна, женщина неопределенного возраста, с грубым выражением лица, но мягким и добрым характером. Она осторожно потрепала за плечо Президента и ласково спросила: - новенький, ты кто у нас будешь? Меня зовут Зоя Петровна. А тебя как зовут, Наполеон, или может Гитлер?
   - Нет. Я Президент Российской Федерации, - нехотя ответил Сергей Сергеевич. - А может быть и не Президент. Наверное, я это всё сам придумал, а на самом деле я Сивуха, - обреченно добавил он.
   - Ну вот и ладненько, вот и хорошо, а то тут все сплошь Наполеоны, Гитлеры, инопланетяне есть, и даже Цезарь появился. А вот Президентов еще не было. Не знаю почему, но видимо еще не любят у нас Президентов. 
   -  А кто у вас здесь вообще обитает? Нормальные, здоровые есть? – С явным интересом спросил Сергей Сергеевич.
   - Да разные люди попадаются. Есть бедняги больные, вроде тебя, есть и наркоманы с алкоголиками, а бывают и уголовники притворяются, это чтобы в тюрьму не посадили. А бывает, что и молодые парни к нам попадают, это в армию чтобы не идти.
   - А в этой палате кто лежит?
   - Тут не беспокойся, с тобой только тихие больные будут. Все они блаженные, спокойные. И ты будь спокоен, не шуми, не кричи и тогда у тебя все хорошо будет. Кормят у нас прилично, врачи все хорошие. А то бывает, я по телевизору видела, в лечебницах нашего типа, и бьют больных и издеваются. Разве так можно?
   Медсестра ещё долго о чем-то говорила, но Сергей Сергеевич ее уже не слушал. Он опять думал о побеге. - Может эту женщину удастся привлечь на свою сторону, может ей всё рассказать и она поможет ему выбраться отсюда. Раздумья его прервали шаги возвращающихся с прогулки больных, которые перед обедом заходят в палату принять лекарства.
  - А вот и твои соседи по палате, - также ласково произнесла Зоя Петровна, - познакомьтесь. Это Президент, ваш новый товарищ, настоятельно рекомендую.
   Потом она представила Сергею Сергеевичу всех обитателей палаты.
 - Это Наполеон, - указала она на щуплого мужичка, с треуголкой из газеты на голове. - Он у нас сам с собою разговаривает, так, что можешь к нему и не подходить. А этот, что возле входа трется, наш знаменитый Ревизор, он будет у тебя постоянно проверять что-нибудь. Ты возьми какую-нибудь бумажку и показывай ему, тогда он успокоится. А если не покажешь ни чего, он будет плакать и ходить за тобой весь день, да и не спрячешься от него ни куда. Вот этот в углу, – Депутат.  Я уж не знаю, кто это такой, но он все время грустит, печалится. Ты его не трогай, все равно ни чего не скажет. А вот этот, веселый, – Коматоз. Он у нас разговорчивый. Скоро, наверное выпишут. Вот с ним-то и общайся. Он нормальный. С белой горячкой к нам попал, а сейчас отошел, пролечили его.
   Зоя Петровна продолжала знакомить Президента с постояльцами, но его голова уже была занята другим. Он пристально всматривался в больных, а особенно в Коматоза, желая разглядеть в нем хоть что-нибудь разумное,  пытаясь понять его, можно ли ему довериться и взять в сообщники. 
    Медсестра закончила знакомить Сергея Сергеевича с постояльцами и тяжело вздохнула. – Раньше, лет тридцать назад, когда я еще была молодая, у нас как-то больше космонавты попадались, - с сожалением заговорила она. - Стахановы всякие поступали, артисты разные, герои гражданской войны, одних Чапаевых только пять человек было, а теперь? Вон одни чиновники да начальники. Все контролировать хотят, рабочего сейчас не увидишь. Вот и ты милок, в Президенты метишь. А почему бы тебе шахтером, к примеру, не стать?  Или, скажем, гарпунщиком китобойного судна? Ведь романтично, а? Или Челюскинцем, например? Так нет, работа у нас сейчас не в почете, нам командные должности подавай! Власти все хотят! И денег побольше! Все с ума посходили. Что за страна у нас такая? К чему мы катимся? Не знаю.
   Зоя Петровна тяжело вздохнула, встала и похлопав в ладоши, что бы привлечь внимание, громко скомандовала: - все на обед.
   Больные молча, шаркая спадающими с ног тапками, побрели в столовую.
   Больничная столовая была оборудована по Фен-Шую, – два длинных стола на все помещение и длинные лавки вдоль столов. Посуда вся алюминиевая, еще застойных времен, мятая, изогнутая, посеревшая от времени. На больших окнах стояли решетки с узорными прутьями, а на них, зачем-то были привязаны разноцветные, бумажные цветы, которые сами же больные и вырезали. На входе в помещение постоянно дежурил огромный санитар и здорово гармонировал с окружающей обстановкой. Без него дизайн был бы не полный. Персональных мест в столовой не было, все садились куда хотели. Нужно было взять миску из стопки на столе, подойти к окошку раздачи, получить свою порцию супа и сесть на свободное место. Хлеб лежал на столах в достатке. Сергей Сергеевич, с тарелкой горячей, наваристой, гороховой похлебки примостился возле Коматоза, - пожилого алкоголика, глаза которого ему показались вроде бы разумными и осмысленными, и стал рассматривать остальных едоков. Но запах вкусной и здоровой пищи не давал ему сосредоточиться и   Президент, только сейчас почувствовав, как он сильно проголодался, принялся с аппетитом поглощать суп.  Разделавшись с первым блюдом, Сергей Сергеевич так же аппетитно употребил и гречневую кашу с огромной, сочной котлетой  и все это кушанье запил сладким, холодным компотом.
   -А что, здесь жить можно – подумал Президент, выковыривая из зубов кусочки застрявшего мяса. Кормят не хуже чем у меня в резиденции. Ассортимент конечно не богатый, но ведь вкусно и сытно, может остаться здесь навсегда? – усмехнулся сам над собой Пулков. -  Видно меня сильно шибанули по голове, какие-то глупые мысли появляются, а ну-ка Сергей Сергеевич встряхнись, не расслабляйся, - скомандовал сам себе Президент. Так что дальше будет, что у нас после обеда по расписанию?   В этот момент под ухом кто-то громко икнул и толкнул его локтем в бок.
   - Сейчас прогулка во дворе, до ужина. А кто не хочет, может идти спать. Тихий час! - Как будто прочитав мысли, заговорил сосед по столу,- алкоголик с умными глазами и сизым, как баклажан, носом. – Меня все зовут Иван, проще говоря Ваня Коматоз, а тебя как?
   - Президент.
   - Ну погоняло я уже знаю, здесь слухи быстро распространяются, а зовут тебя как?
   - Сергей Сергеевич.
   - Что, правда? Как нашего Президента зовут? 
   -Ну да, точно, как настоящего Президента. - Сергей Сергеевич не стал убеждать собеседника в том, что он и есть настоящий Президент, пусть думает как хочет.
  - Ну что, Сергеич? Пойдем, прогуляемся? - Как-то заговорчески спросил Ваня и подмигнул ему смышленым глазом. – Покурим, потрещим о делах наших скорбных, больничных.
  - Пойдем конечно, почему бы не пойти. А долго здесь гулять можно?
  - До ужина, если у тебя процедур ни каких нет, то можно до вечера гулять. А после ужина прием лекарств и просмотр передач по телевизору. Здесь вообще-то жить можно, если вести себя спокойно, не буянить и не выступать, то и тебя ни кто трогать не будет. 
  - Президент с Ваней Коматозом вышли во двор больницы и присели на лавочке, в тени развесистой пальмы, укрываясь от палящего, послеобеденного солнца.
  - А ты действительно похож на Президента, сказал Иван Сергею Сергеевичу. Вот только синяк под глазом и губы разбитые портят лицо, а так вылитый Пулков.
   - Да, есть сходство небольшое, - неохотно ответил Президент.
  - Кличку наверное по этому и получил? Президент! Крутая погремуха.
  - Послушай, Иван, а ты бежать отсюда не пробовал? - Шепотом спросил Сергей Сергеевич.
   Коматоз пристально посмотрел на собеседника, выдержал паузу и как будто не услышал вопроса, заговорил на другую тему.
  - Народ здесь разный, дурики всякие, молодёжь, косящая от армии, алкоголики после белочки, как и я, самоубийцы неудавшиеся, но и уголовники есть. Ты с ними поосторожней.  Вон видишь, возле забора трутся, на корточках сидят как индюки? Это и есть блатные. Вот они то и пытаются бежать. Им, если признают нормальными и вменяемыми, большие срока впаяют, а если нет, то в психушке уколами и таблетками в овощи превратят, вот они и бегут. Только еще никто не убежал. Видишь заборы, какие высокие, и колючая проволока по верху протянута, говорят под напряжением. Да санитары, видел какие здоровые? Постоянно за ними наблюдают. Чуть что, - сразу укол и в изолятор, а укол такой, что три дня и сам встать не сможешь. Так что, здесь лучше не дергаться, веди себя спокойно и все будет в порядке. Да, ещё, если у тебя что-то ценное есть, зекам не показывай, отберут. Держись от них подальше.
   В это время к ним подошел Ревизор и стал пристально рассматривать  Президента. Он стоял несколько минут и молча сверлил глазами Сергея Сергеевича, пока Коматоз не выдержал и грозно прикрикнул на него:
   - Что тебе надо, идиот? Что ты здесь вынюхиваешь, козлиная морда! - Начальник пропустил обращение мимо ушей и с металлом в голосе обратился к Главе государства: - Вы и есть Президент?
  - Да, я Президент, а что вас не устраивает?
  - У Вас есть справка, о том, что Вы являетесь Президентом Российской Федерации? Или Вы временно исполняете обязанности Главы Государства?
  - Нет у меня такой справки, а что, без нее нельзя? - С усмешкой спросил Сергей Сергеевич.
  - Это нарушение Российского законодательства. Вы не имеете права заниматься государственными делами и находиться в нашем заведении, если у вас нет соответствующего документа! -  Продолжал строго поучать Ревизор. – Это сравнимо с диверсией и саботажем. Вас надо привлечь к уголовной ответственности за подрыв установленного порядка, закрепленного в инструкциях вышестоящих органов власти.
   Назойливый блюститель законности разошелся и, если бы не Коматоз, не выдержавший словесного поноса оратора, его бы слушали до ужина. Ваня оторвал кусочек от пачки сигарет и сунул в руку Ревизора.
  - Вот тебе справка! Видишь написано: справка выдана Президенту в том, что он исполняет обязанности Главы государства и имеет право перемещаться по территории Российской Федерации и непосредственно по двору сочинской психиатрической больницы, беспрепятственно? Законопослушный чиновник внимательно изучил обрывок сигаретной пачки, заулыбался и довольный, с чувством выполненного долга пошел к другим пациентам больницы проверять наличие справок, подтверждающих их социальный статус и право находиться в психиатрическом отделении.
  - Вот урод, - с неприязнью высказался Коматоз и сплюнул. Он раньше был депутатом законодательного собрания в Краснодарском крае, а потом начальником ЖКХ, любил справки всякие собирать, вот  у него крыша и поехала. У нас в стране вот таких, сдвинутых на почве справок полно. Вся страна засыпана различными справками, а толку нет. Вот если бы ты был настоящий Президент, навел бы порядок? – усмехнулся Коматоз.
  - Конечно, навел бы, - немного подумав, и не уверенно сказал Сергей Сергеевич.
   Президент, с Ваней Коматозом просидели на лавочке до ужина, рассматривая проходящих мимо наркоманов и шизофреников, рассуждая о причинах их болезни, и болезни общества в целом. Пришли к однозначному выводу, что в стране почти все психически больные, кругом настоящий бардак и с этим надо что-то делать. Их раздумья и деловые рассуждения прервал клич кухонного работника, призывающий к вечерней трапезе, и все обитатели прогулочного дворика лениво побрели в сторону вкусно пахнущей столовой.
   После сытного, калорийного ужина все обитатели больницы разместились в холле психиатрического отделения, где под потолком, на стене был прикручен старенький телевизор с плохим изображением, но с рабочим пультом дистанционного управления. Обслуживающему персоналу было удобно, когда все больные до отбоя находятся в одном месте, под присмотром. Поэтому просмотр вечерних телепередач приветствовался руководством и был обязателен для всех пациентов.
   Сергею Сергеевичу не терпелось посмотреть какие-нибудь новости. Хотелось узнать, что происходит в стране, что говорят по поводу его исчезновения и какие меры принимаются по его розыску. Но все больные заявили, что будут смотреть их любимую передачу «Дом-2». Президент сразу понял, что спорить бесполезно, да и санитары были на стороне ненормальных телезрителей. Делать было нечего, и он присел рядом с Коматозом, что бы хоть как-то отвлечься от окружающей действительности и поговорить с Ваней. На экране мелькали какие-то молодые люди, ругались, спорили, кричали, а потом целовались и снова ругались. Ни чего нельзя было понять. Какой-то бред. Можно было подумать, что это еще одно психиатрическое отделение какой-то другой больницы.
   - Это Дом-2, наша любимая передача, - с гордостью  сказал прибежавший на просмотр сериала Наполеон,   и подсел к Сергею Сергеевичу.
   - А что здесь хорошего, я что-то ни чего не понимаю?  - удивился Президент.
   - У них там, почти все как у нас. Это же не актеры, а обычные дебилы,  такие же придурки как и мы. Живут своей обычной жизнью, а их снимают на камеру. Это и есть реалити-шоу. А нам интересно наблюдать за такими же как мы. Конечно, нормальные люди эту передачу не смотрят, но сколько этих нормальных в России осталось? А нас миллионы! Вот послушай, о чем они говорят.
   - Да я все равно ни чего не понимаю, кто из них кто, и о чем они говорят, -  равнодушно ответил Сергей Сергеевич. - Вот эта, с собачьей рожей, кто такая?
   - Это Ксюша Топчан, она ведущая этой передачи. Это её проект.
   - А эта, которая похожа на старую проститутку, кто такая?
   - Это Ксюша Бородавкина, тоже ведущая этой передачи, - почему-то с гордостью ответил Наполеон. - Они вместе ведущие.
   - Ну а вот этот петух, тоже Ксюша ведущая?
   - Нет, это Степа. Он просто, баламут. А может и вправду петух, я точно не знаю.
   - Так что же здесь интересного, в чем смысл этой передачи?
   - А в том-то и дело, что смысла ни какого нет. Здесь смысл не нужен. Это обычный бардак, реалити-шоу называется. То есть всё, что происходит в нашей жизни на самом деле, то и показывают. Разве не интересно?
   - Наверно интересно. А что, в самом деле, всё так и происходит?
   - Ты что, Президент? С луны свалился, что ли? Ты в какой стране живешь?
   - В России, а что?
   - Вот именно, в России! А в России всегда был бардак. Как царя свергли, так и наступил бардак. Хотя при царях тоже были беспорядки, но всё же, не такие как сейчас.
   Смотри, как он трезво размышляет, - подумал Сергей Сергеевич о Наполеоне. - Может он вовсе и не дурак? Может от тюрьмы здесь укрывается, или может он бандит какой-то? Хотя, вроде бы и не похож на уголовника.
   - Послушай Наполеон, а другие передачи вы смотрите?
   - Ну конечно, сейчас закончится это шоу, сразу начинаются новости, тоже интересная передача.
   Президент с трудом досмотрел Дом-2, от которого ему, как и любомк нормальному человеку, стало немного не по себе. Начало слегка подташнивать, как после сотрясения мозга, и больно постукивать в висках. Он напрягал память, пытаясь вспомнить, где он видел уже это шоу, этих уродливых ведущих, и что ему напоминала эта передача, но ни чего путного в голову не пришло. Сергей Сергеевич приняв удобную позу, замер в ожидании последних известий.
   Передача началась с криминальных новостей, потом освещались международные события, обсуждалась предстоящая встреча Глав государств, за тем новости спорта и закончилось все прогнозом погоды на завтра. Ни слова о пропаже Главы государства! И  вдруг…! Сегодня Президент России, Сергей Пулков, в неофициальной обстановке принимал Президента США Джона Куша и Госсекретаря Скандалину Райт. В честь высокопоставленных гостей был дан концерт и праздничный ужин.
   На экране замелькали сюжеты встречи, рукопожатия, фотографирование, короткие интервью. Российский Президент рукой указывал гостям где встать поудобнее, как расположиться для позирования кинооператорам и фотографам и коротко отвечал на вопросы корреспондентов. В общем все как и должно быть при таких мероприятиях. Ничего необычного, прием как прием.
   Сергей Сергеевич сидел широко открыв рот, ошарашенный последними новостями. Прошло минут десять, как закончились новости, а он всё ни как не мог прийти в себя.
  - Что за чертовщина! – негодовал он. - Кто это на экране? Кто это в Бочаровом ручье принимает американского Президента? Что вообще, черт возьми, происходит? Я уже сутки отсутствую, а там какое-то мурло руководит вместо меня страной!? Что случилось? Может это переворот? Может меня решили убрать и подменили кем-то? Тогда почему я жив? Тогда меня бы отравили, или еще какой-нибудь несчастный случай придумали. Нет, здесь что-то не так. Ни чего не понимаю! Может действительно, я с ума сошел? Втемяшил себе в голову, что я Президент, а на самом деле настоящий Президент, вон там, на экране, в телевизоре, улыбается всем, руководит страной. Тогда кто же я? Да нет же.., я Президент!!! Я и есть самый настоящий Президент, Гарант конституции, Глава государства, и так далее! Я же все помню! Вчера я плавал в море, вышел на берег, на меня напали какие-то уроды, помню спас меня какой-то здоровяк, потом меня менты забрали, потом суд был и вот я здесь. Все точно. Так что же все-таки происходит?
    Все смешалось в голове Сергея Сергеевича.  Какой-то каламбур, какая-то каша варилась в черепной коробке. Казалось, что мозги закипают и вот-вот взорвутся. Он обхватил голову руками и крепко сжал её, сдавил изо всех сил, что бы хоть как-то уменьшить внутреннее давление.
   Нет, надо срочно что-то делать, надо, во что бы то ни стало бежать отсюда! Промедление смерти подобно! – как говорил дедушка Ленин. - Иначе может случится, что-то страшное и не поправимое. Или уже случилось? Ведь эта администрация, депутаты и сенаторы угробят все мои начинания, разорят страну, продадут всю без остатка, с потрохами. Козлы! Я доберусь до вас! Замочу ублюдков!
   Гневные рассуждения Сергея Сергеевича прервал клич санитара: - всем спать! Быстренько разбежались по палатам и спать!
    Придурки всех мастей и категорий, шаркая поношенными тапками, потянулись к выходу и рассеялись, растворились в длинном, плохо освещенном коридоре больницы. Президент тоже не спеша побрел вслед за сокамерниками, в палату № 6, где ему предстояло провести еще одну, ненормальную ночь. А может быть и не одну?! Кто его знает?
   Только Сергей Сергеевич прислонился к жесткой подушке и принял удобную позу для сна, только собрался погрузиться в мир незатейливых сюжетов и отвлечься от страшной действительности,  как в палату крадучись, как цыган-конокрад, вошел какой-то псих из соседней комнаты. Он осмотрел все койки и остановил свой взгляд на Президенте. Таинственный незнакомец наклонился над Сергеем Сергеевичем, потеребил его осторожно за плечо и тихо, чтобы не разбудить остальных пациентов, зашептал на ухо: - Эй, проснитесь, вы слышите меня?
   - Да я и не сплю! – тоже шепотом отозвался Сергей Сергеевич. – А в чем собственно дело?
   Это вы Президент? Вы Сергей Сергеевич Пулков? – продолжал вопрошать псих.
   - Ну да! Это я Пулков Сергей Сергеевич, Президент Российской Федерации!
   - Тогда пройдемте со мной в соседнюю палату, вас там ждут!
   Сергей Сергеевич стал лихорадочно соображать, - что бы это могло значить? Оказывается, его здесь кто-то знает! Знают, что он настоящий Президент! Значит, здесь есть кто-то нормальный и здравомыслящий! И возможно ему помогут отсюда выбраться?! Он быстренько накинул на себя больничный халат и проследовал за ночным визитером. Войдя в соседнюю палату, Сергей Сергеевич надеялся увидеть там человека с трезвым умом и ясным взглядом, но его взору представилась совершенно другая картина. В центре слабоосвещенного помещения стоял длинный стол, вокруг которого расположились человек пятнадцать, явных пациентов психиатрической лечебницы, с бегающим или совсем отсутствующим взглядом. В дальнем конце стола восседал уже знакомый ему Наполеон и разговаривал сам с собою. По всей видимости он был здесь за главного, так как остальные заседатели сидели молча и делали вид, что прислушиваются к председателю. Увидев вошедшего Президента Наполеон замолчал и все сидящие за столом разом обернулись к Сергею Сергеевичу. Председатель встал и пустым, ничего не говорящим взглядом посмотрел на гостя. В этот момент лицо Наполеона напоминало лик Святой Богородицы, смотрящей с иконы с тоскою и полной отрешенностью, куда-то в сторону. После непродолжительной паузы председатель заговорил: - уважаемый Президент Российской Федерации! Мы, члены Госдумы и Совета Федерации пригласили Вас на внеплановое, вечернее заседание, для согласования и принятия некоторых законов, так необходимых нашему народу в настоящий момент. Мы не в правые бездействовать в это трудное и непростое для России время. Это преступно и аморально, сидеть и наблюдать со стороны, как рушится Великое государство и превращаются в прах культурные ценности сотворенные руками российского народа. Мы должны с этим порочным явлением бороться. Мы выкорчуем его с корнями из нашего общества, как паразитирующий сорняк с плодородных земель российского крестьянина. Мы дустом вытравим гнойные наросты, образовавшиеся на теле нашей могучей страны!
   Сергей Сергеевич заметил, что выступающий очень похож на действующего ныне спикера Госдумы. И голосом и манерами он напоминал престарелого маразматика Бориса Боброва, которого он сам назначил на этот пост, по просьбе кого-то из президентской администрации. Неужели это он!? А Наполеон, тем временем продолжал свой бредовый монолог, совершенно без эмоций и какого-либо выражения чувств, уставившись в одну точку за спиной Президента. По этой бессмысленной, не имеющей связи речи, Сергей Сергеевич понял, что выступающий действительно болен, как и все остальные присутствующие, и помощи, необходимой поддержки он здесь не найдет. Президент вспомнил, что если не остановить больного, не прекратить его выступление, он будет говорить до утра, пока не заснет стоя и не рухнет на пол. Это явный признак шизофрении, - бредовая идея, не поддающаяся разубеждению. Надо исправлять ситуацию.
   - Так, тихо, замолчали все! – перехватил инициативу Сергей Сергеевич. – Командовать парадом буду я! Ну что, господа народные заседатели, какие законы вы хотели принять? – обратился Президент к сумасшедшим представителям законодательной власти.
   За столом наметилось какое-то оживление, придурки явно оживились стали переглядываться между собой. Вдруг один, самый оживший член нижней, палаты встал и прокашлявшись заговорил утробным голосом: - Я предлагаю внести на рассмотрение законопроект о поправках в правила дорожного движения. Я и вся наша фракция считаем, что необходимо в водительское удостоверение ввести дополнительно буквы М, - право управлять мопедом, В, - право управлять велосипедом и букву П, - то есть пешеход, право ходить по пешеходным дорожкам. Но, так как буква В уже есть в правах, предлагаем писать ее китайским иероглифом! И ещё! У каждого пешехода на жопе должен быть светоотражающий знак, указывающий на габариты объекта.
   - Я попросил бы не применять непарламентские выражения в думском помещении, - возмутился председательствующий. – Замените это слово на «мягкое место», например.
   - Ну хорошо, замечание принято к сведению. Так вот, на мягкой жопе обязательно должны быть габариты. Иначе мы не избежим наездов на пешеходов в темное время суток и не понизим уровень травматизма на наших дорогах.
   В это время с места вскочил еще один ненормальный и горячо, с задором заговорил: - господа, я совершенно согласен с предыдущим оратором. Мы совершенно забыли о пчелах. Жужжат бедные труженики на цветочных лугах нашей Родины, выдают на гора тонны питательного меда, а до них нет ни кому, ни какого дела! Так мы не решим проблему сахарного диабета. Предлагаю, всю кровь диабетиков отдавать пчелам и подкармливать их сахаром, добытом из этой крови.
   Тут подскочил ещё один ненормальный и брызгая слюной затараторил: - Конечно, всё правильно, поддерживаю. Давайте проголосуем за этот закон.
   Сергею Сергеевичу становилось не по себе. Ему казалось, что он тоже сходит с ума. Что сейчас он сорвется и начнет колотить этих заседателей по их безмозглым головам и разнесет весь этот балаган к чертовой матери. Но, все же сдержался, взял себя в руки, немного успокоился  и ударив кулаком по столу во весь голос рявкнул: - Хватит! Прекратить прения! Тайная вечеря закрывается. О следующем собрании вам будет сообщено дополнительно. Расходимся по одному. – Выдержав небольшую паузу и совсем успокоившись, с улыбкой добавил: - прошу делать взносы! – Вспомнил популярный фильм Президент. – Тайну вкладов гарантирую.
   Умалишенные депутаты и сенаторы потихоньку разбрелись по палатам, утихомирились на своих обетованных местах, и каждый со своими нелепыми думами переместился в мир только его грез и несбыточных ведений, где нет ни врачей, ни санитаров, ни других надзирателей, сопровождающих его по жизни, из-за которых возможно он и попал сюда.
   Сергей Сергеевич с непередаваемым наслаждением, вновь распластался на своей скрипучей, но все же уютной и теплой кровати.  Закрыв глаза он сразу же отключился от окружающего мира и погрузился в глубокий, здоровый президентский сон. Но только замелькали перед ним сказочные персонажи, только стал просматриваться какой-то приятный сюжет, как вдруг, что-то его встревожило. Президент открыл глаза и увидел возле своей кровати каких-то упырей, реальных, совсем не сказочных. Сергей Сергеевич привстал с кровати и чтобы выяснить, не привиделось ли ему, протер глаза. Но ведения не исчезли, а наоборот, подошли поближе к нему и обступили полукругом. Присмотревшись повнимательнее, Пулков узнал в них уголовников, которых ему показывал Коматоз и ему немного полегчало. Всё же люди, а не какие-нибудь загробные твари.
   - Это ты, что ли Президент? – Нагло и вызывающе спросил, стоящий по центру гнус, выделяющийся от остальных нечистей, особо отвратительной рожей. 
   - Ну я, а что? – Так же вызывающе ответил Сергей Сергеевич. Он почувствовал что-то не доброе в этом вопросе и насторожился. - Наверное, какую-то гадость замышляют.
  - Господа, по какому вопросу митинг? – решил обратиться к незваным визитерам Президент. – Вы тоже  с поправками или у вас другие проблемы?
   - Проблемы, это у тебя! А у нас вопросы. Сейчас мы поправим твои поправки и снимем все твои проблемы. И у тебя останутся только вопросы, - цинично усмехаясь промолвил уголовник.
   - Ты что, не прописываешься, гад? Ты что, не знаешь, как в хату заходят? – заверещал другой зек, стоящий за спиной главного. - Прописываться надо, крыса плешивая! –  продолжал хрипеть он.
   - Что-то я не понимаю, - в какую хату, какая прописка? – Недоумевал Сергей Сергеевич.
   - А вот какую прописку! – Вся компания, а их было трое, подошли в плотную к Президенту, переглянулись, хитро заулыбались и главный, стоящий по центру, со словами: - получи калыбаху, положил ладонь на лоб Президента, оттянул указательный палец и резко отпустил его. Раздался приглушённый характерный треск, похожий на звук расколовшегося переспелого арбуза. У Президента в глазах, сначала что-то вспыхнуло, яркими искорками брызнуло в разные стороны и  тут же сразу всё помутнело, а в голове зачирикали птички в сопровождении приятного, малинового звона. Глаза закатились под лоб, голова откинулась на спинку кровати и всё тело не произвольно обмякло. Уголовники, от такого зрелища, пришли в восторг и упоительно хохотали, не сдерживая своих эмоций, и совершенно не стесняясь присутствующих санитаров. Стражам больничного порядка тоже было интересно понаблюдать, как психи разбираются между собой. Они даже поспорили: - побьют уголовники новенького или нет. Тем временем Сергей Сергеевич постепенно приходил в себя. Туман в голове рассеивался, стих звон в ушах и он отчетливо услышал этот отвратительный смех. Внутри его все закипало и начинало распирать во все стороны, как в проснувшемся вулкане. Да с такой силой, что если взорвётся, то будет стихийное бедствие. 
   - А давай, добавим ему еще одну колыбаху, а то он, что-то зашевелился, - предложил один из уголовников приятелю.
   - Да не вопрос, - с готовностью отозвался зэк и стал разминать кисть руки и пальцы. Он медленно, покачивающейся походкой, подходил к Президенту, издевательски улыбался, представляя, как смешно будет корчиться жертва, и уже оттягивал указательный палец, как вдруг почувствовал, что находится в полёте. Больше он ни чего не чувствовал, так как был без сознания продолжительное время. Приятели его, тоже недолго мучились. Президент вырубил их двумя мощными ударами в голову, а потом доломал руки и ноги, когда они были уже без сознания. Досталось и санитарам, которые пытались успокоить его. Сергей Сергеевич находился в состоянии аффекта и не давал отчета своим действиям. Он крушил всё, что попадалось под руки, бил сильно и профессионально, с наслаждением пока не успокоился. В итоге: три уголовника и два санитара лежали вповалку на паркете без сознания, с множественными переломами, и ушибами разной тяжести. На шум сбежался весь дежурный медперсонал, и всем скопом набросились на разбушевавшегося Президента. Его скрутили, вкололи какую-то гадость, от которой все тело парализовало, надели смирительную рубашку и уложили на больничную койку, в палате номер шесть.
   Президент лежал на скрипучей кровати, связанный и обездвиженный каким-то препаратом, бесцеремонно введённом ему в ягодицу. От неудобного положения у него затекли руки и к тому же сильно чесался нос, но не смотря ни на что, настроение у него было всё же хорошее. Он давно не получал такого удовольствия, как сегодня вечером. Вся злость, вся накопившаяся негативная энергия, давившая на него в последнее время, в миг вырвалась, разлетелась во все стороны как брызги, оставляя кровавые следы на чьих-то физиономиях и других частях тела. Так легко стало на душе, что ни смирительная рубашка, ни палата, со скрипучей кроватью, и  даже само заведение не казались ему чем-то отвратительным. Хотя после ночлежки в сочинском КПЗ это место казалось довольно приемлемым, даже немного уютным. Не смотря ни на что, ни на бурные события, произошедшие за сутки, ни на стоны и бормотания соседей по палате, ни на боль во всем теле и связанные руки, здоровый и крепкий организм Сергея Сергеевича засыпал.
   В палате темно, почти ни чего не видно, только в тусклом свете ночника можно разглядеть белую, входную дверь, запертую на ключ заботливыми санитарами, да зарешеченное окно, через которое пробивались сквозь листву деревьев, бледные, рассеянные лучи уличных фонарей. Из разных концов комнаты раздавались неопределенные, хаотичные звуки, сливающиеся в один общий шум, который, в общем-то, ни кому не мешал. Все спали крепким, больничным сном, под воздействием снотворных препаратов и различных успокаивающих пилюль.
   Сергей Сергеевич, под беспокойные возгласы, стоны и скрипы стал потихоньку уплывать в мир приятных грез. Сначала проваливался в теплую, обволакивающую бездну, ощущая какую-то приятную невесомость тела, а за тем стал подниматься вверх, к  яркому, но уютному и ласковому свету.



                *



Снилось ему, будто он взлетел высоко-высоко и оказался на большом, белом облаке, которое слегка покачивалось, как льдина на волнах, но было теплое и мягкое. Он лежал в этом облаке, как в пуховой перине, и рассматривал яркие звезды, мерцающие вокруг, не смотря на то, что и так было очень светло. Сергей Сергеевич привстал и посмотрел вниз, в небольшое отверстие в облаке, похожее на лунку во льду или на прорубь, для подледного лова в зимний период. На дне лунки он  увидел, землю, - поля, реки, леса, города. С высоты полета авиалайнера, из стратосферы, все это казалось маленьким, хрупким, как бы игрушечным миром.
   - Как здесь хорошо, - подумал Сергей Сергеевич. - Какая очаровательная панорама просматривается сверху! Как здесь мило и уютно! И почему я раньше этого не знал?
   Внизу, как в муравейнике, что-то двигается, копошится, перемещается. По дорогам мчатся юркие автомобили, как змейки по земле, ползут длинные, груженые поезда,  куда-то бегут крохотные, суетливые  людишки, замороченные своими заботами и проблемами, а здесь, на небе, - красота! На душе у Президента было так спокойно, легко и радостно, как не было ни когда, со времен его взрослой и сознательной жизни. – А не плюнуть ли сверху, на этот суетливый мир, как когда-то в детстве плевал с балкона на пробегающих прохожих, - пришла в голову шкодная мысль. - Вот удивятся никчемные людишки, будут таращиться на небо, высматривать – кто это сделал, а там ни кого нету, - радостно размышлял Сергей Сергеевич. Вдруг, откуда-то сзади раздался громкий но приятный голос: - Что, красиво?
   - Да, очень! – удивленно ответил Президент и осмотрелся  вокруг. Нигде  ни кого не  было.
   - Моя работа! – Продолжал голос неизвестно откуда. - Целую неделю старался, ночей не спал, а вот, все же сотворил!
   - А вы кто? – недоуменно, но совершенно без страха спросил Сергей Сергеевич. На душе у него было все так же спокойно, только интересно, - кто это с ним разговаривает.
   - Заходи ко мне, поговорим! – оставил вопрос без ответа неизвестный и слегка, по-доброму хохотнул.
   Президент встал, так и не успевши плюнуть, еще раз осмотрелся и увидел, что стоит не на одном облачке, а на огромном облачном поле, на котором конца и края не видно. В дали  он увидел какое-то удивительное строение, сверкающее золотыми лучами и лазурную дорожку, ведущую от него к этому неземному сооружению.
   Сергей Сергеевич пошел не спеша, мягко ступая на покачивающиеся облачка, похожие на пуховые подушки, кем-то аккуратно разложенные на лазурной тропе. Он даже не шёл, а больше летел. От каждого прикосновения с дорожкой его подбрасывало вверх и вперед, и он какое-то время плавно парил над облаками в направлении сверкающего сооружения. Таким образом, двигаться было легко и удобно, не смотря на то, что он был в смирительной рубашке со связанными за спиной рукавами. Это совсем не мешало спокойно и комфортно перемещаться.
   Приблизившись к непонятному объекту Сергей Сергеевич увидел, что это большие, позолоченные ворота, к которым, с обеих сторон примыкает высокий, хрустальный забор. Ворота излучали яркий, но не режущий глаза, свет и издавали приятный запах цветущей яблони. На створках ворот, по центру, висел огромный, амбарный замок. Над створками, на мраморной доске, было написано: - «Предъяви пропуск в развернутом виде». Возле сказочных ворот прохаживался взад-вперед какой-то старец в поношенном рубище, с деревянной клюкой, и на пальце вертел большую связку золотых ключей. Старец был крупного телосложения, с пышной, белой бородой, в виде лопаты, и длинными, такими же белыми, волосами. 
   - Ты, что ли Пулков будешь? – Строго и раздраженно спросил привратник Сергея Сергеевича, и впился в него своими, прожигающими насквозь, глазами. Президента почему-то не удивило, что этот старец его знает, и он дружелюбно ответил ему:
   - Да, это я! А, что? 
   -  А то! – злобно прорычал старик, явно не расположенный к любезностям. – Тебе чего здесь надобно? Что вы все сюда прётесь? Нагрешили там, нагадили, а сами все сюда поглядывают, все пристраиваются!  Я бы таких и близко сюда не подпускал, если бы не Он, - добрая душа.
   - Да я ни куда и не пристраиваюсь, я просто посмотреть пришёл, - всё так же примирительно ответил Сергей Сергеевич. Он ничуть не расстроился и даже не испугался. Всё так же легко и приятно было на душе.
   - Ну посмотри, - буркнул привратник и нажал какую-то кнопку на брелке, висевшем вместе с ключами на связке, и ворота с амбарным замком, плавно стали отъезжать в сторону, открывая путь гостю.
   За воротами оказался большой яблоневый сад, весь в цвету, благоухающий неземным ароматом. Сквозь сад проходила широкая дорожка, покрытая ярко-зеленой травкой, как на футбольном поле и с разделительной полосой посередине. Сергей Сергеевич направился по этой дорожке вглубь сада, с интересом посматривая по сторонам. На яблонях, вместе с цветами, висели уже зрелые подрумянившиеся плоды, склоняющие своим весом хрупкие ветки. Под деревьями он заметил каких-то людей в белых одеяниях, которые группами, по пять-шесть человек, расположились в тени развесистых яблонь, вокруг накрытых яствами скатертей, как на пикнике,  и о чем-то увлеченно беседовали. Иногда разговор прерывался и по всему саду разносился веселый смех или звон хрустальных бокалов. Президента приятно удивило, что это были в основном, молодые и красивые девушки. Мужчин, как ему показалось, почти не было, в лучшем случае, - по одному на компанию. Люди в саду тоже заметили Президента и стали приглашать к себе в компанию. Из глубины сада то и дело доносились возгласы: - Серега! Иди к нам! Что ты как не родной, выпей с нами! Что, зазнался?!
   - Я не могу, у меня руки связаны, - с досадой отвечал Сергей Сергеевич. Ему было приятно, что все его здесь знают и уважают. Очень хотелось присоединиться к веселой молодежи, но что-то держало его, не пускало к этим милым людям. И ноги, вроде бы не двигались, а он продолжал скользить по траве, куда-то дальше. Навстречу ему выехал автомобиль «Волга», безупречно-белого цвета, с блестящими дисками и хромированным оленем на капоте. Точно такой же, как и тот, о котором он мечтал с детства. У Президента от увиденного загорелись глаза.
   - Ух, ты, ГАЗ-21! Вот это вещь, вот это машина! – с завистью бормотал про себя Сергей Сергеевич. - Мне бы такую!
   Мечта детства двигалась бесшумно, без выхлопов и рычания, как  электромобиль в морском порту. Удивительно, но колеса не вращались, а машина медленно двигалась, словно плыла по травяной дорожке гонимая ветром. Когда автомобиль поравнялся с Президентом, он увидел, что за рулем сидит ни кто иной, как сам  Император всея Руси, - Петр Великий, в царском камзоле, в парике и с трубкой в зубах. Сергей Сергеевич поприветствовал его кивком головы и добавил: - Доброго Вам здоровьица Ваше Величество!
   - И тебе не хворать, Сергей Сергеевич! – грозным басом ответил Царь. – Ты заходи вечерком ко мне в гости, водочки откушаем, поболтаем, о делах важных, государственных  поговорим, - как бы между прочим, добавил Петр Первый и рванул с места с такой быстротой, что вмиг исчез из поля зрения.
    Вдруг, неожиданно цветущий сад закончился и перед ним оказалась небольшая площадка из мрамора, точно такая же, как  у него в резиденции, с беседкой и развесистыми пальмами вокруг. В беседке стоял большой, хрустальный трон, на котором восседал старец с длиннющей, белой бородой. На нем был одет широкий, белый хитон, а на седой голове сиял как нимб, золотой венец. За спиной старца, за троном, на возвышенности, стояли два молодых человека, с лицами не о чем не говорящими и полностью  отрешенными. На них тоже были длинные хитоны и бороды, только не большие и жгуче-черные. На голове одного из них, была надета чалма с большим бриллиантом посередине, а у другого в темных, длинных волосах поблескивал золотой венец с шипами. Вся компания, во главе со старцем, пристально рассматривала странного гостя, со связанными сзади руками.
   - А что это на тебе одеяние какое-то странное, что это Сергей Сергеевич? – усмехнулся седобородый старик. – Что, сейчас все такое носят?
   - Нет, это смирительная рубашка, санитары сволочи надели, - оправдываясь, но без обиды ответил Президент.
   - Снимите с него это безобразие, -  сквозь легкий смех повелел сидящий на троне.
    Один из стоящих за  спиной старца взмахнул рукой и рубашка сама по себе упала к ногам Сергея Сергеевича. Он остался в одних больничных штанах, с вытянутыми коленками и растоптанных тапках на босую ногу. 
   - Ну, что Сергей, рассказывай, как живешь, что делаешь? – спокойно, но в тоже время громко и протяжно заговорил седой  старик.
   - А может он и не старец вовсе, - подумал про себя Сергей Сергеевич. - Вот и  лицо у него совершенно гладкое, совсем без морщин, и голос бодрый, без скрипа. – А что тут рассказывать, - пожал плечами Президент. - Живу потихоньку, работаю, - ответил он непринужденно.
   Седовласый старец слегка улыбнулся, переглянулся со своими молодцами и продолжил:
   - Да ты не скромничай, не скромничай! Я же знаю, что ты глава Великого государства, владыка, можно сказать – Царь! А ты мне, - живу потихоньку, работаю, - передразнил Президента аксакал и добродушно улыбнулся. - Ты мне вот что скажи Сережа, что ты сделал для такого огромного государства, в котором ты правишь? Для его народа, который в тебя верит, и который за Родину, и за тебя жизнь свою отдаст? Мне очень интересно! 
   Президент заволновался. - Кто этот старец, и что ему от меня надо? – размышлял он про себя. Глазами так и буравит, как будто насквозь меня видит. Что ему ответить, - не знаю!
   - Я действительно тебя насквозь вижу, - вдруг сказал старец. - И я знаю, что тебе нечего сказать. А почему? Да потому, что ты действительно ни чего не сделал! – Повысил голос седовласый.
    Сергей Сергеевич немного испугался. – Он же мои мысли читает как по книге, от него ни чего не скроешь! - судорожно рассуждал он. - Он же всё про меня знает!
   - Да, я про тебя все знаю, даже больше тебя самого! И честно сказать, - ты разочаровал меня.
   Старец немного помолчал и за тем продолжил: - Тебе такая интересная страна досталась! Ни какая-нибудь банановая республика, Россия у тебя во власти! Твори и созидай, делай из неё цветущий сад! Такая страна, такие возможности! Я вот, Петра Великого сотворил и на престол поставил, так любо дорого посмотреть, как он все устроил, как наворотил! Правда с перегибами, но это того стоило и простить по сему надобно, старался же не для себя, для Отечества родимого!
   - Тогда другие времена были, другие люди, ему легче было, - попытался оправдаться Сергей Сергеевич.
   - Врешь, собака! – вдруг осерчал и перешел на крик старец. – Разозлил ты меня на этот раз! Расстроил! Люди во все времена были одинаковыми, а вот правители, твари самовлюбленные, разные попадались. Я же, из всей этой массы, тебя непутевого выбрал, крестиком святым помазал, думал, порадуешь ты меня, отца своего небесного! А ты?!
    Грозный старик успокоился и перешел на свой, обычный, нравоучительный тон. – Ну ладно, дам тебе еще один шанс, последний! Ты, как бы там не было, душу дьяволу все же не продал и, я надеюсь, не продашь. Так, что ступай себе, и действуй! Слышишь меня, не сопли жуй, а действуй! Преврати вверенное тебе государство в процветающую, мощную и богатую державу! Ни чего не бойся и помни, - я с тобой! И знай, я люблю смелых и решительных, бунтарей и реформаторов, всех тех, кто мыслит не так как остальные, кто привносит в жизнь что-то новое, необычное, интересное! С такими не скучно мне. Давай, ступай и передай привет от меня своим олигархам и некоторым депутатам. Скажи, - ждет их, сучьих выродков, адское чистилище и страшная кара! 
   - А от кого привет-то, - спросил Сергей Сергеевич, но ни чего не услышал в ответ, так как уже стремительно летел назад, вниз, минуя яблоневый сад, позолоченные врата и старого привратника. Летел по воле закона земного тяготения, обратно в мирскую суету и покинутую им на время реальность. А где-то за спиной раздавался громкий, раскатистый смех и еще кто-то неведомый сказал: - ни чего-то ты и не понял Серега!   

   Президент проснулся от веселого щебетания птиц за окном и яркого утреннего света проникшего в палату сквозь запыленные стекла. Удивительно, но настроение было почему-то просто отличное. Сергей Сергеевич приподнялся и осмотрел помещение, которое вчера ещё казалось ему  унылым, серым и безжизненным склепом, а сегодня освещенное утренними, солнечными лучами сияло разноцветными, теплыми красками, пробуждая в человеке все добрые помыслы и вселяя в него положительную, взрывную, направленную на созидание  энергию. Он почувствовал, что руки его свободны и на нем нет смирительной рубашки, которую вчера на него надели санитары. - Чудеса да и только! Ну просто Алиса в Зазеркалье! – вслух удивлялся Сергей Сергеевич. – Может быть санитары пожалели и сняли рубашку ночью?