35 и 5

Помнишь, я рассказывал тебе о друге?
Ты наверняка помнишь эту историю.
И хоть я был участником тех, давних затертых событий,
все равно воспоминания по свойству своему напоминают эффект огромной дозировки таблеток на ночь:
просто на просто многое смешалось и щиплет глаза каждый раз,
когда я силюсь что-нибудь восстановить в своей голове.

Я был с ним знаком,
но не был на его месте и понятия не имею, что чувствует Такой человек.
Да я бы и не хотел, если совсем честно.
Это из-за того, что люди не поймут до тех пор, пока не окажутся на Его месте,
и я не понимаю тоже… но все равно… печалюсь.

У меня был друг,
тот, за которого стоит рвать глотку и смеяться до слез,
а потом выпивать счастье до дна бутылки,
чтобы найти там ответы на давно мучащие меня вопросы и советы на все случаи жизни,
тот,
чье сердце бьется два последних и привет.

Это была осень.
Такая же осень, как и множество других,
с разницей лишь в том, что она была последней.
В этом году я должен был закончить выпускной класс и,
успешно сдав экзамены, поступить в вышку, и закончил бы, и поступил бы,
наверное, если бы жизнь не поменяла свой ход так стремительно.

Они не знают обо мне ровным счетом ничего и это и есть самое забавное в этой жизни.

Александр,
приятно познакомиться.
Особенно с тем, кого я никогда не увижу и я бы протянул тебе руку для более этичного приветствия, но не стану.
Не буду будить спящего льва.

На момент тех событий мне было всего 16, и жизнь мне казалась текущем вдоль уличных поребриков ручьем:
она то ровно текла прямо, устремляясь и набирая скорость на склоне,
то резко давала влево и меняла мой маршрут навсегда, бесповоротно и беспринципно.
Я почти получил среднее образование в одной из самых престижных школ нашего города,
и аттестат с образованием художественного класса почти был у меня в кармане.

Но довольно этого, и все началось в одно такое обычное утро.
Собственно все подобные истории начинаются одинаково.
В то утро,
такое мерзкое и продрогшее, да, я помню его даже спустя столько лет,
я проснулся от онемения в теле.
Это как, знаешь,
когда вроде сходишь к дантисту и у тебя во рту после анестезии как будто жидкий гудрон поклеили.
Но это ощущение уже не во рту,
а по всему телу, вроде и не болит особо,
а все равно, неуютно и неприятно.
Только вчера у одного моего знакомого был День Рождения, и виски нещадно давили на нервы.

«Сейчас бы чего опохмелиться, - подумал я, чуть щурясь глазами, которые совершенно не хотели открываться, - никогда больше так пить не буду. Сколько время? Где мой телефон?»

Должен признаться,
в ту ночь я нажрался изрядно и просто соскрести себя с кровати для меня казалось непосильным трудом и,
все-таки, когда я, собрав всю свою силу воли в кулак и напрягая тощее тело,
дополз до кухни, чтобы глотнуть такой необходимой минералки,
почувствовал себя Богом.

«Да, то, что нужно»

Друзья называли меня «Бог» или «Определенно Бог» и это прозвище я пронес через жизнь и еще планирую пронести лет 9.
Дело скорее всего не в том,
что у меня завышенная самооценка, и я наверняка ставлю всех ниже себя на две-три ступени, да нет,
скорее всего, это погоняло преследовало меня по пятам оттого,
что, когда я ставил себе цель,
я добивался ее и всегда получал то, что требовал.
Правда, порой на это требовались годы, но, все же, я достигал желаемого.
Я просто шел по головам, по трупам и этот юношеский максимализм не рождал во мне ничего,
кроме дикой агрессии.
А еще, я был жестоким, принципиальным и дерзким.
А Боги, как правило, жестоки.

Ну вот кличка и въелась мне в кости и я даже когда думал про себя,
порой обращался к себе так,
будто и в правду сотворил весь этот мир,
но, на самом деле, создателем этого мира был не я,
зато я был миротворцем другого, не менее важного.

«Где эти обалдуи? Нужно сказать им, что я сваливаю отсюда, мне просто необходим кислород!»
- «Алле, Ник!, - крикнул я весьма серьезным тоном, потряхивая одного из парней, бывших вчера на вписке, за плече, - просыпайся!»
Он что-то невнятно промычал в подушку, перевернулся на другой бок и смачно чавкнул во сне.
Я демонстративно закатил глаза, как будто здесь кто-то мог видеть мое разочарование и оценить актерский талант громкими овациями.
«Дубль два», - пронеслось автоматом у меня в голове
- «Никита Алексеевич!», - более настойчиво потребовал к себе внимания.
- «А? Че? А…Саня, че тебе надобно в такую рань?»
- «Я ухожу»
- «Куда?!», - почти сразу среагировал он и, подскочив на диване, сел и вылупился на меня глазами кота, которому только что прищемили хвост дверью.
- «Я иду на улицу. Подышать»
- «Ааа…, - протянул он, ложась обратно и поудобнее подтягивая к себе мятую подушку, - так бы сразу и сказал… А то потом ищи-свищи тебя, хрен найдешь»

В чем-то он был действительно прав.
Город у нас не маленький, а я частенько любил сматывать куда-нибудь подальше от суеты.
Природу я не переносил, да и сейчас не прихожу в восторг от лесополос,
но уединиться на берегу реки со своими мыслями, затягиваясь сигаретой и наблюдая как утекает дым, я любил, несомненно.

С этими мыслями я оставил Никиту в покое и вышел в прихожую.

«Облака сегодня будут по-особенному хороши, если пойдет снег»

Я натянул свои протертые тапки, накинул толстовку,
проверил телефон и пачку сигарет в кармане и, тихо выйдя в прохладный подъезд, аккуратно закрыл дверь.

«Хорошо, что у Ника дверь спокойно закрывается на замок снаружи. Не приходится поднимать и просить кого-нибудь проводить меня»

Натянув капюшон подальше на лоб и сложив руки в карманы,
я стал легкой походкой спускаться по лестницам.
В этом доме лифт, конечно же, был, но что может быть лучше как размять косточки после посиделки с друзьями?
Эхо моего дыхания отражалось от побеленных стен и потолка, но оставались там, в углах, не возвращаясь назад.
Добежав таким образом до первого этажа,
я со всей силы налетел на подъездную железную дверь и раздался гулкий, но громкий удар.
Эхо.
Пауза.
Тишина.
Тогда я ударил еще раз со всей силы, что только мог.
Еще один грохот прокатился по лестницам вверх, но никто не ответил.
Скорее всего, я ожидал услышать замечание какой-нибудь старушки,
живущей на ближайших площадках, но ничего не вышло.
А жаль.
Задрав голову до упора назад уперся взглядом в потолок и облокотился ладонями и прохладный металл.
Под потолком в углу, вздрагивая от малейшего сквозняка,
парила маленькая блестящая паутинка.

«Надо же, - подумал я, - даже здесь найдутся те, кто приходит в гости», - и с оставшейся силой толкнул дверь.

На улице было прохладно и ветрено,
кое-где в ямах асфальта еще остались лужи после дождя, прошедшего неделю назад,
но уже покрывшиеся легкой изморозью от ночной пустоты.
Глубоко вздохнув и шумно выдохнув воздух обратно,
я спрыгнул с крыльца и дворами направился к более оживленной улице.
Будни.
Хоть и суббота, а все же рабочий день.
Дети уже повылазили из домов, таща за собой сонных взрослых и требуя покачать их хотя бы минуту на качели.

«Хах…, - улыбнулся я про себя, - когда-нибудь мой сын тоже вытащит меня спозаранку на площадку и будет дергать за рукав своими маленькими пальчиками, желая привлечь к себе желанное внимание. Да, было бы здорово».

Вскоре из-за углов высотных домов,
в которых квартиры могли позволить себе только богатые люди,
показалась главная улица.
Мигом выскочив и пробежав на красный свет через перекресток я залетел за кисок с зеркальной витриной.
Тут остановился, нагнулся, упершись ладонями в колени, чтобы отдышаться,
и замер на секунду.
Только спустя минуты три я обернулся и осознал,
что стою за киоском в совершенном одиночестве,
зажатый с одной стороны кронами, еще не успевших облететь яблонь, а с другой, зеркалом собственно.
Повернул голову и невольно выпрямился,
чтобы показаться хотя бы себе чуточку выше, чем есть на самом деле.
Оглядел скептически себя с ног до головы, подняв одну бровь.
Я явно не тянул на юношу из уважающей себя семьи.
Одет и стрижен по-молодежному,
на голове копна тогда еще неестественно белых волос, стоящих ежиком.

«Завтра определенно подстригусь, надоела мне эта мода на худощавых педиков в узкачах. Фу, аж самого от себя передергивает. Александр, где твоя солидность?»

Томно, на половину прикрыв веки, еще раз проверил наличие телефона,
продолжая оценивать себя как кусок мяса на развес.

"Иногда приходит время сказать «Хватит»"

Резко соскочил и,
почти подпрыгивая от свободного счастья,
что все же вылез на улицу, пошел вдоль улицы.
Навстречу девушки.
Улыбаются.
Непроизвольно улыбаюсь тоже, порой даже оборачиваюсь,
если попадаются совсем уж милые особы.
Словом седьмое небо.
Про головную боль я сразу же забыл и это нормально.

Небо немного отошло от пасмурной погоды и уже стали появляться прорези голубоватых ран.
Наверное, я прошел, пялясь на него, километра два вдоль улицы,
просто не мог оторваться.
Я впервые пожалел, что не взял фотоаппарат.
Резко останавливает мимо бегущий со всех ног мальчик.

- «****ь!», - непроизвольно вырывается на весь перекресток

Мальчуган не оборачиваясь бежит дальше за мячом.

- «Эй, парень, там же красный!»

Секунда и я уже не владею своим телом,
оно как-то само сорвалось с места и последовало что было силы за ребенком.
Настигаю его на поребрике и с какой-то неведомой мне яростью дергаю за капюшон фиолетовой курточки.
Малыш отлетает метров на пять назад,
мяч продолжает танец по каменной кладке, вторя ритму несущихся машин.
И все как в замедленной съемке черно-белого фильма.

Машина въезжает в мой правый бок,
и невольно подкашиваются ноги, делаясь нестерпимо ватными.
Я автоматически хватаюсь руками за живот и тут же попадаю во что-то теплое.
Наверное, на секунду я теряю сознание,
потому что просыпаюсь от резкого удара затылком о камень.
Я всеми силами сжимаю живот, радуясь тому, что на мне сегодня все-таки плотная кофта, и я не знаю наверняка, выплеснусь ли из меня органы.
Соображаю, что шея как-то неестественно вывернута,
смотрю на ноги: на месте, ну хоть это радует.
Глаза почти мгновенно залепляются жгучей красной водой.
Боль такая, что слезы сами брызгами разлетаюсь во все стороны.
Слышу, где-то закричала женщина настолько высоким голосом,
что чуть не разорвала мне барабанные перепонки.
Куда-то спешно звонят прохожие, и какой-то крепкий мужчина щупает пульс.

- «Кто-нибудь, помогите!», - кричит он почти девчачьим высоким голосом.

Не знаю,
наверное прошла вечность пока я услышал этот протяжный звук Скорой.
И где-то вокруг замаячили врачи,
растворяясь своими силуэтами в воздухе как тени.

- «Температура падает, пульс не прощупывается!», - диким воплем орет кто-то в бледно-голубом халате.

Они еще не знают, что 35 и 5 – это моя обычная температура.


_______________________________


Ты что-нибудь знаешь о Нем?
Слышала ли?
Послушай, мне просто интересно,
бывало ли с тобой такое, потому что когда я услышал эту историю впервые,
подумал, что человек, рассказавший ее,
скорее всего не в себе или сильно пьян.
Но нет, он не был под градусом и даже не страдал психическими расстройствами,
потому и выдумать ее никак не мог.

Думаешь, это от детских потрясений?
Нет, стой, не отворачивайся.
Мой монолог без твоего внимания всеми силами сходит на нет.

Хотя да, может ты и права,
может быть это просто дедуктивное воображение
и Он все придумал в своей слегка двинутой голове,
но, ответь мне, возможно ли таким образом придумать людей?