Моё сочинение для студенческой газеты, которое не

...да, которое не было напечатано.

Эпиграф.
Что такое писательский ум? Не договаривать половину фразы.
Что такое писательская квартира? Место, где у него нет угла.
Что такое писательская жизнь? Ни одной мысли вслух.
Что такое писательская смерть? Выход в свет.
(Жванецкий)
__
Жюри уже поднималось, участники исчезли. Даже за кулисами больше никого не было. Он стоял перед строгими знатоками поэзии, но конкурс кончился. Опоздал. В кулаке он сжимал мятый кусок бумаги, на нём - быстрой, корявой строкой набросаны стихи...
- Послушайте меня, пожалуйста, - пробормотал он. Наверное, они не разобрали слов, потому что прошли дальше, лишь удивлённо бросив на него взгляд. Трое женщин друг за другом сказали: "Интересно", "Странно", "Возмутительно". Они выглядели настоящими дамами. Конечно, его не спросят, почему он опоздал. Но имя-то спросить могли бы...
Он рассеянно пошёл за ними, спустился по лестнице, вышел под падающий снег. Когда холод коснулся лица, он очнулся, не понимая, как здесь оказался. Только что он, задыхаясь от ветра, бега и сомнений, мчался на прослушивание со своими только что сочинёнными стихами. И вот стоит и мёрзнет, и беда не в том, что сочинил поперёк рифмы, просто его не стали слушать. Этого он меньше всего ждал, даже не успел заранее испугаться.
Да его здесь вообще быть не должно! Он вдруг почувствовал злость на себя. Кто его звал на прослушивание? Большинство участников - признанные поэты, представители творческой молодёжи. Как его-то сюда занесло? Человека, о чьём пристрастии к стихам не догадывается ни одна живая душа.
Он встряхнулся, как мокрый пёс, и двинулся по заснеженной аллее. Прошёл мимо статуи трёх музыкантов. По всему городу теперь стоят статуи. Как живые. И кажется, что им очень холодно там, под новыми белыми мантиями.

В летнем парке зима, в летнем парке концерт.
Всё начнётся вот-вот, жаль, что зрителей нет.
И оркестр укрыт снегом, словно ватой, глухим снегом.
И соната слышна едва-едва...

Он плохо помнил слова, но название всколыхнулось как-то само собой - "Музыка под снегом". Люди шли мимо, не видели грустных глаз статуй...

Голос скрипки звенит, как стекло о стекло,
И трубу не отнять от заснеженных губ.
А я опять прохожу мимо, прохожу и гляжу мимо,
И соната слышна едва-едва...

Когда приходила зима, эта песня всплывала из недр его памяти. Ему иногда казалось, все эти стихи нарочно его преследуют. То ли чтобы свести с ума, то ли это была... anarkia? Глупости, он же не фаталист. Очередная жизненная историйка. Мечтатель, который оказался менее удачлив и талантлив, чем те, кем он восхищается.
Ему опять оставалось только одно. Ходить, слушать стихи, которых никто больше не слышал. Будто какие-то незримые голоса шепчут. Подсказывают настроение, и неожиданно пишешь слово, которого не знаешь. Он шёл, бормоча про себя:
- Бессонница, Гомер, тугие паруса...
Тут же что-то в нём переключалось, он сжимал кулаки и с болью беззвучно выкрикивал:
- Пусть другой гениально играет на флейте... но ведь песни берёт он из вашей души!
"Значит, и из моей тоже?" - про себя добавлял неудачливый поэт и задумчиво брёл к реке. Река застыла красивыми волнами, а когда пошёл снег, каждая из волн оттеннилась, ОТКОНТРАСТИЛАСЬ. Кто-то бродит по городу и, пока никто не видит (ведь все мы люди серьёзные и так заняты), украшает его простыми вещами. И снова люди шли сумрачным, суетливым потоком, глядели мимо, а он чувствовал себя сумасшедшим и оттого ликовал.
В кулаке захрустела мятая бумага. А ведь он уже знал, что это, когда над тобой смеются. И знал, как это, когда тебе отказывают. Конечно, это его ломало, роняло, но день-два, и он поднимался, ещё шире улыбаясь, ещё меньше рассуждая вслух. А однажды не выдержал и написал свой первый стих. Уверен был, что немедленно его сожжёт. Вышло нечто корявое. Размер неровный, рифма банальная. Да чтоб тебя... хоть бы снег пошёл, что ли, чтобы остыло пылающее лицо...
Он притаился за деревьями, тайком выбросил вверх руку и проговорил:
- Пусть не ко двору эти ангелы-чернорабочие,
Прорвётся к перу ту, что долго рубить топорам!
Поэты в миру после строк ставят знак кровоточия.
К ним Бог на порог, но они, верно, имут свой срам...
"Нет, я не поэт, - захлёбывался он, - я НИКОГДА не смогу так писать".
Но что было ему делать с этим противоречием? Никогда раньше не писал, но слышал стихи повсюду, как музыку, они в воздухе, в снегу, в солнечном свете, в лицах встречных людей, словно стёртых в одну восковую линию. Как выразить всё, что там, в голове вертится? То ли слов не хватает, то ли ещё чего-то. Слова, конечно, стоят мало, как говорил Лопе да Вега. Но есть другое выражение, одного мексаканского кукловода, некого Джонни Уэлша: "Никто не запомнит тебя за твои мысли".
Он подумал, что даже не сможет вспомнить свои стихи... но стоило подумать, и перед глазами сами собой встали строчки:

Не включая свет, а просто сбросив сумку
и не менее тяжёлое пальто,
шаг тяжёлый, молча, через комнату
ты пройдёшь и сядешь на окно.

Как бы открывая дверь из клетки,
как бы тёплый ветер приглашая в дом;
аромат цветов и чай - горячий, крепкий.
Молча будешь пить ты за столом.

А потом забросишь все дела...

От луны уйдёшь туда, к настольной лампочке,
сядешь с книгой мирно и уснёшь.
Сны закружатся цветными бабочками,
в чёрно-белом небе, несмотря на дождь.

Дождь усталость как рукой снимает,
Отнимает силы спорить и кричать.
И во сне ты ждёшь того, чего не знаешь;
И не поздно новую жизнь опять начать...

Он подошёл к перилам и вдруг заметил, что в темноте совсем рядом стоит девушка. Казалось, она его не заметила, но неожиданно сказала: "Привет". Он повернул голову.
- Не узнаёшь меня? Мы на одной остановке садимся, в один автобус.
- Привет, - удивлённо отозвался он. Почувствовал себя глупо, но слишком долго молчать, стоя рядом на мосту, было ещё глупее. Поэтому он назвал своё имя. Девушка улыбнулась.
- Это ведь ты сегодня пытался пробраться на прослушивание?
- Я, - сказал он, по-прежнему ничего не понимая, и волна крови бросилась в лицо. Он никому ничего не говорил.
- Молодец. А я даже пытаться не стала. Трусиха-страусиха. - Она пожала плечами, рассеянно стряхнула снег с перил.
- Ты тоже пишешь?
- Не то чтобы пишу.
Он собирался сказать о себе то же самое. Они обменялись скомканными листками, которые оба несли в карманах. Он прочитал:

Прошёл слух, что ты остался в живых.
Опасаясь преувеличений,
не слушаю их.
Но прошёл слух...
и надо выбрать одно из двух:
Либо ты волк, либо пастух отведёт тебя в твоё стойло.
А если всё-таки волк?
Значит, время пренебречь кормом и пойлом
и идти по следу, и искать тебя,
отделяя запах мяты от запаха крови.
Ибо как мне оставить тебя в покое?
Я давно потеряла себя
в этом городе, в сером тумане
дымовых труб, под проводами,
и под антеннами, там,
где электричество сжимает виски
нам
и где разнимают нас на куски,
унося их собой. Только при этом
о нас они не вспоминают.
Так как здесь не стать тем, кто читает следы,
даже если нет следа?
Но что-то держит, из окон пустых...
И если это не ты
остался в живых...
прощай. Я одна никуда не поеду.

Быстро пробежав это глазами, он поднял взгляд. Они внимательно смотрели друг на друга.
- Что же ты молчал? Надо было кричать им в самые уши!
- Они уже уходили, я опоздал. А ты чего боялась, если получилось?
- И ничего не получилось. Надо знаешь, как? "Я никогда не любила прямого пути, а он вёл меня за собой. Я убегала, нарушив запреты его, а он оставался со мной. И люди хулили его за глаза, но в лицо ему лилась лишь хвала. Но я ему не лгала".
Он широко улыбнулся, чтобы не рассмеяться в голос. Просто не ожидал, что они окажутся такими похожими. Кто-то проходил мимо, покосился.
- Пойдём отсюда, надо как-то согреться.
Она недоверчиво поёжилась. Но дружба по несчастью... в этом всегда есть что-то объединяющее.
- Знаешь, что, - сказала девушка, - надо снова попытаться. Я сидела в зале. В жюри спрашивали: кто следующий? Каждый раз я думала: вот сейчас встану и пойду на сцену. Когда все стали уходить, я на себя разозлилась. А потом увидела тебя и злиться перестала.
- Правильно. Пойдём вместе и если разозлимся, будем внимательно друг на друга смотреть. - Он взглянул на часы, потому что не знал, что ещё придумать. Вообще-то один вопрос вертелся на языке, но спрашивать было неудобно. - А как... ты понимаешь... то, о чём я написал? Нет, извини, просто никто этого больше не видел. Ерунда, забудь...
- Мне кажется, такое можно написать, если очень долго молчишь.
Несколько мгновений он пытался понять, отчего стало легче. Кажется, он ожидал услышать всё, что угодно. А она нашла единственно верные слова.
- Твоя очередь. А что ты увидел в моих безразмерных каракулях?
- Я думаю... ты здесь недавно. И пришла на прослушивание, потому что тебе есть, что сказать. Но ты не знаешь, хочешь ли, чтобы тебя услышали.
Девушка несмело улыбнулась. Он видел, как ровно осветил перламутровый бульварный фонарь её профиль.
- Мы пойдём туда снова. Мы придумаем что-нибудь. Потому что никто...
- ...не запомнит тебя за твои мысли, - подхватила она. Странно, и почему он больше не удивлялся?

____________
Использованы цитаты из стихотворений Макаревича, Мандельштама, Дементьева, Башлачёва, Болдыревой. А также упомянутые в тексте Лопе да Вега, Жванецкий и Джонни Уэлш. Стихи "Не включая свет, а просто сбросив сумку..." и "Прошёл слух, что ты остался в живых..." - мои.