Дерево Смерти

Кто не хочет умирать, тот не хотел жить.
Ибо жизнь дана нам под условием
смерти и сама есть лишь путь к ней.
Луций Анней Сенека (младший)
 
Сны у меня всегда были насыщенные и странные. Красочные кошмары, которые, если честно, доставляли мне большое удовольствие. Я всегда любил побояться. Ведь кошмары безвредны. Просыпаешься и знаешь, что тут, в этом мире, у тебя все хорошо и тебя никто не преследует.

Вот и тогда мне приснился странный сон. Пасмурно, моя деревня. В руках у меня ружье, а за мной гонятся, как всегда, живые мертвецы. Я выбегаю из своего двора и бегу, огибая футбольный стадион. Там, возле ворот стоит девочка, а глаза у нее застелены белой пеленой. Я понимаю, что это демон. Она протягивает руки ко мне. Я стреляю из ружья. Потом оказываюсь на велосипеде и еду по главной улице. Появляются какие-то люди, на вид – индейцы. Пытаются попасть в меня стрелами и копьями.

Я понимаю, что они как-то связаны с Деревом Жизни. И понимаю, что мне нужно его найти. Вещий сон приходит ровно по расписанию.

Проснувшись, в два часа ночи я звоню Элайзе.
* * *
Эти расстояния. Я всегда любил новые места. Просто я был непостоянен. Любил беспорядок, так как в нем заключался истинный порядок вещей. Поезд или автобус? Всегда хотел на самолете. Даже слышал о новой авиакомпании, где билеты в ту пору стоили сущие копейки.
Автобус нес меня через поля, холмы, реки. В нем было тепло, хотя за окном была зима. Я ехал и у меня была цель, было куда ехать. Это придавало жизни смысл. А есть ли смысл, когда у тебя нет пункта назначения? Просто едешь, куда тебя везут. Смысл есть во всем, я так подозреваю. Я проехал часть своей и половину другой страны. Эта (другая) страна была такой же родной, как и моя собственная. Я любил ее, любил людей, которых знал здесь, хотя они, конечно, отличались от меня; но все-таки я не понимал, что значит эта страна, холодная и, часто, неприветливая. Вроде бы те же дома, магазины, машины, улицы... Иногда казалось, что я на какой-то из улиц своего любимого города. А на самом деле в это время я стоял в каком-то небольшом городке возле дороги.
 
В автобусе можно было общаться с людьми. У всех них было много историй, каждый человек был историей. И мне нравилось знакомиться, зная, что я больше никогда их не увижу, но могу произвести какое-либо из выбранных мной впечатлений. Колеса крутились, перебирая сантиметры, метры и километры ледяного асфальта. Мне тогда пришла в голову мысль, что я могу погибнуть. Где-нибудь среди полей наш автобус занесет из-за льда, и он упадет в канаву возле обочины. Эти мысли будоражили кровь и можно было вообразить себя эдаким крутым парнем. Ответственность спадала после осознания того, что от меня уже ничего не зависит.

Какие-то остановки, автостанции, маленькие города и люди, жившие в них. Это было так весело. Смотреть на этих людей: они копошились, занимались своими повседневными делами, а я ехал! И только то, что я ехал, имело огромное значение. Так кажется всем людям, я же не исключение, я всего лишь человек, понимающий, что так же ничтожен, как и все остальные. Как все эти уроды и сам являющийся уродом.
* * *
Элайза пробиралась сквозь лес вместе со мной. Она постоянно поддерживала мои безумные предприятия, не пытаясь отговорить меня от них, зная, что это бесполезно, ведь когда мне противоречат, то я еще больше загораюсь идеей.

- Почему тебе не сидится дома? – сказала она, споткнувшись о корягу.
- Как думаешь, леса Испании или Аргентины такие же?
- Ни разу не была в другой стране, - соврала Элайза. Я-то знал, что она исколесила половину мира и могла много всего рассказать. И она знала, что я знаю. - Через неделю ты соскучишься по дому и будешь ныть, прося, чтобы мы начали возвращаться!
- Я надеюсь, что пути назад не будет, ведь я помню все, что со мной случилось и ищу это.
- Я не слышала большего абсурда, чем твое Дерево Смерти!
В этот момент нам обоим в голову пришла одна и та же мысль: мы не помнили, как познакомились и не могли понять, откуда столько знаем друг о друге. Очевидно, мы были одним и тем же человеком, который думает, что существуют два разных. А происходящее вокруг только симуляция реальности. Просто я помнил о Дереве Смерти, а Элайза нет. Оно смешало наши сущности.
- Ты только думаешь, что все понимаешь, но меня радует то, что ты человек и ума, и действия. Ты много делаешь и много мыслишь... Эти ацтеки очень таинственны.
Последняя фраза выбивалась из всего, что она сказала обо мне, и я подумал, что она меня назвала ацтеком.

Шрам на руке был словно компас для нас, я знал, что он выведет нас к Дереву Смерти. И только когда мы сможем вкусить его плоды, не считая, что это что-то плохое, только тогда мы сможем понять, для чего создавалось все, о чем мы имеем представление.
* * *
Я сидел в своем дворе на траве. Было семь утра. Я всегда встаю рано. Трава была мокрая, роса. Мои глаза были закрыты, а руки на коленях. Поза лотоса. И вот я открыл глаза – я проснулся. Сначала меня удивило все это, но потом я понял, что, как всегда, я пришел домой пьяный. Два основных занятия у меня были в деревне летом: работа и алкоголь. Больше делать здесь было нечего.

И вот я сидел на траве и удивлялся, что не зашел спать в дом, а спал сидя! Со мной никогда такого не было. Оглядев двор, я увидел, что сараи разрушены, а возле этих руин лежит несколько тел. Именно тел. Они были уже мертвые, я почувствовал это. Дрожь.
Это были несколько моих деревенских друзей.

Мне стало не по себе.

В ворота постучали. Кто-то стал ломиться с улицы. Я не шелохнулся. Внезапно мой взгляд как будто отсоединился от глаз и начал подниматься вверх. У меня появилась возможность увидеть всю деревню. И то, что я узрел опечалило меня. На улицах лежало много мертвых людей. Почти всех я знал лично...

Мне нравилась моя деревня. В этом краю было много прудов, речек, полей и посадок. На велосипеде я объездил всю округу. Я знал эту местность и любил ее всем сердцем. Потому что тут я мог побыть один. Бывало так, что можно было целый день ходить по улицам деревни и встретить всего пару человек. Мне это нравилось. Все говорят, что одиночество – это плохо и очень грустно, когда человек один. Но это такой бред! Почему я люблю это чувство? Потому что, когда я один, где-нибудь среди поля, я знаю, что за мной никто не наблюдает! И это самое прекрасное чувство. Только тогда я становлюсь самим собой. Как же это хорошо, когда на тебя никто не смотрит. Допустим, в городе выходишь в университет или магазин и встречаешь по пути массу незнакомых людей. Минимум, каждый из них бросит свой взгляд, оценив. Кто-то задержит его чуть дольше, это чаще всего девушки... А тут ходишь полями-лесами и никто на тебя не смотрит и не оценивает!

Мое зрение снова стало нормальным. Ворота почти что вышибли...
У меня есть один очень примечательный шрам в виде креста. Он находиться на левой руке, потому что правой я держал нож. Я сам сделал эту уродливую метку в наказание за мои поступки.

Перепрыгнув забор, я побежал через огород в сторону центра, хотя знал, что там никого не будет. Ворота пали и за мной начали гнаться индейцы. Или люди в костюмах индейцев.
* * *
Меня вели связанного неизвестно куда. Все племя шло со мной. Эти люди были прекрасны, несмотря на то, что все до единого желали мне смерти.
 
Я увидел огромное черное дерево. Вообще, живя в деревне, я знал очень много видов деревьев, кустарников, трав и цветов. Но я не знал, что это за порода. Это дерево вызывало отвращение. Прежде всего, своим запахом.

Затем все племя начало кидать в меня копья. Упав на землю и истекая кровью, я еще был жив. Мне было непонятно, почему меня не убили как остальных в деревне, а перенесли на этот остров, которого, как мне кажется, не было ни на одной карте, да и вообще на Земле. Вдруг мне кто-то вселил мысль, что я принесен в жертву, это было ритуальное убийство.
И там, на острове, лежа в луже собственной крови, я был рад, что мог послужить этим людям. Ведь моя жизнь не имела особого смысла. Поэтому я смотрел спокойно на то, что я умираю. Хоть кому-то я сделал добро.

Я начал чувствовать, что мое существо сливается с этим деревом, оно забирало меня. Мои воспоминания, чувства, мою личность. И в тот же момент я ощутил, что там хранится информация, полученная не только от меня. Там были жизни миллиардов людей, которые когда-либо жили.

Я как будто попал в стиральную машинку. Меня крутило, я сливался с другими. В этот момент я понял, что это дерево, в котором все происходит – Дерево Жизни. Но также понимал, что путь мой еще не окончен.

Такое чувство, как будто сорвался с водопада. Я лежу на траве, рядом похожее дерево, только белое и приятно пахнущее. И никого рядом нет. Пришла мысль, что я снова живу. Но на самом деле это был уже не совсем я. Я перерожденный, а это – Дерево Жизни – обратная сторона Дерева Смерти, его внутренняя или внешняя сторона (я не сильно разобрался во всем этом). Позже пришел к выводу, что жизнь – это снаружи, а смерть – это внутри. 
И я понял, что был здесь не первый раз. Как же надоело это все. Смерти на самом деле не существует. Когда попадаешь снова на Землю, то все это забывается.
Я не уверен вообще, что я был в деревне и что племя индейцев вырезало там всех. Кто знает, что это было.

Шрам на руке не исчез, а лицо изменилось.
Я сидел в своем дворе на траве. И вот я открыл глаза – я проснулся. Роса. Вокруг меня сидело племя, они мирно курили трубки.