Завещание

Он завещал похоронить себя под раскидистым дубом на старом кладбище. Кладбище уже давно пустовало – в центре города разбили новое, – но Джулия выполнила обещание.
Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы понять, как сильно Джу любила Франца. Он ушел из жизни в восемьдесят пять, но ей казалось, что прошло всего лишь два года с тех пор, как они были вместе. Кто-то из классиков верно заметил, что «счастливые часов не наблюдают», и время, проведенное этой парой, не казалось бременем, а было наполнено негой, блаженством, радостью, счастьем и любовью.
Семья не могла понять, почему их любимая бабушка Джулия каждый день посещает могилу мужа – для этого ведь приходилось передвигаться с одного конца города на другой. Они были закоренелыми прагматиками, и каждый искал для себя одну только выгоду, а о том, что такое чувства, не помнил.
Хотя нет, не каждый.
Старшая внучка Меган верила в любовь. От семьи ее отличал романтизм и наивность, да и вообще, она была похожа на героиню мелодрам (знаете, те особы, как золушки, возле которых крутится история, но особенной  красотой не владеющие): высокая, хрупкая, с пышными светлыми волосами, тонкими губами, синими глазами и вздернутым носом. Больше жизни в свои шестнадцать Меган любила бабушку и дедушку, скорбела по нему и ездила с ней на кладбище, когда только могла. Слезы – непременный атрибут ее поездок.

Вообще, все было прекрасно.

Пока не зашла речь о завещании.
Вернее, завещания не было совсем.
Все это не могло оставить семью в покое. Отец нанял адвоката, чтобы тот решил все вопросы, и частного детектива для поиска этой нелепой бумажонки.  В конце концов, завещание было найдено, зачитано у нотариуса, и каждый с успехом и удовольствием получил то, что ему причитается. Перечислять все это было бы бессмысленно, достаточно сказать, что в списке был большой загородный дом, приусадебный участок, конюшня, прочие мелкие вещи.
Семья была довольна и мирно разбрелась по своим делам.
Кроме Меган.
Франц ничего не оставил Джулии.
Меган не могла с этим смириться и считала полной несправедливостью такой поступок. Порой, ночами, она начинала даже корить дедушку за невнимательность к бабуле, а утром жалела о своих мыслях и к завтраку спускалась уже пунцовая и повинившаяся. Внучка даже готова была отказаться от своей доли в пользу Джулии, лишь бы все было по-честному и правильно.
Джулию, казалось бы, вся эта чепуха и канитель с бумагами ничуть не волновала. Она по-прежнему просиживала вечера на веранде с трубкой в руках и запевала песни своей молодости. Вопрос раздела имущества обошел ее стороной , чему она была несказанно рада.

Однажды Меган не выдержала тягостности своих мыслей, пришла к бабушке и села на скамеечку у ее ног.
- Что, родная? – ласково улыбнулась Джулия.
- Пришла проведать тебя, - ответила Меган, старательно пряча глаза,  - а то сидишь тут одна, скучаешь…
- Ерунда! – вдруг гневно воскликнула бабушка и вскочила. Высокая, сухопарая, она возвышалась над Меган, и девочка испугалась, как бы чего ни случилось. – На самом деле тебя тоже волнует вопрос, почему Франц ничего мне не оставил, - добавила она, вздохнув и снова усаживаясь в кресло.
Глаза Меган наполнились слезами. «Ну вот, - подумала она, - теперь я неблагодарная и меркантильная дрянь».
- Ни в коем случае, - ласково улыбнулась Джу, словно прочтя ее мысли. Ее ладонь легла на внучкину голову. – Ты самый светлый и неиспорченный человечек в нашей семье, поэтому только тебе я могу доверить столько сокровенную тайну, - глаза Джулии заговорщически сверкнули.
Меган села поудобнее и приготовилась слушать.
- Мы с твоим дедушкой познакомились аккурат перед войной. Я помню этот день так явно, как «Отче наш». Мы столкнулись с ним на дне рождения моей кузины (он, оказывается, был давним другом ее возлюбленного). Да, - Джу усмехнулась, - это все до боли напоминает встречу Скарлетт и Ретта.
Меган закивала – «Унесенные ветром» были ее настольной книгой.
- Все девчонки просто с ума сходили по Францу. Еще бы, он был самым красивым парнем в нашем городе. Статный брюнет, глаза с поволокой… Я считала его жутким бабником, а он обманул мои ожидания. Конечно, я влюбилась в него с первого взгляда, но виду не подала: приличная девушка не имеет права делать шаг первой! Франц месяц ухаживал за мной…а потом началась война. Это страшное время раскидало нас по разным частям страны: я осталась в городском госпитале, где требовались рабочие медсестринские руки, он ушел на Восточный фронт. Франц часто писал мне, но однажды его письма перестали приходить. Это были  самые страшные полгода моей жизни.
Затем прогремели победные залпы, и как же все-таки я обрадовалась, увидев его, уставшего, запыленного, но живого, у своих дверей. Франц сделал мне предложение, и я, несомненно, согласилась.
Привычная рутина затянула нас. Родился твой отец, твоя тетка. Казалось, все должно было идти своим размеренным чередом, но чувства не утихли. Франц, не переставая, радовал меня, баловал, я ни в чем себе не отказывала. Он называл меня «моя кошечка» и превозносил до небес. С ним я всегда чувствовала себя королевой. Да, я любила его больше жизни!
…Он умирал на моих руках. Все это время я не проронила ни слезинки: знаю, он был бы против этого. Ваш раздел имущества – ничто, по сравнению с нашей любовью. Я уверена, что, когда я умру, наши сердца, души и руки снова воссоединятся, – глаза Джу затуманились и заслезились.
Встряхнув головой, она отвела наваждение. Меган тихо плакала.
- Сходи в мою комнату, - велела Джулия, - загляни в шкатулку на комоде, там моя часть завещания.
Меган послушно встала и отправилась в святая святых – бабушкину комнату. Здесь всегда царил уют и порядок, было сумрачно, и каждый уголок обители дышал любовью. Любовью Джулии к всем окружающим, чего бы ей этого ни стоило.
Шкатулка была любимой детской игрушкой Меган. Они с бабушкой любили прятать в ней различные затейливые вещички под двойным дном от родителей. Девочка вздохнула и улыбнулась – на нее нахлынули воспоминания.
Меган нажала на секретную пружину, и дно поползло в сторону. На красной бархатной подушечке лежал сложенный вчетверо обычный листок. Девочка развернула его.

«Я, Франц Джереми Смит, сим завещанием удостоверяю, что:
1) моя жена, Джулия Агнес Смит, должна быть похоронена по соседству с моей могилой на старом кладбище. Ни о каком другом месте захоронения речь идти не может;
2) по истечении полугода после смерти моей жены возле наших могил должен быть поставлен мраморный памятник, изображающий собой голубя и голубку, и выгравированной надписью «Любовь никогда не умирает».
Приложенными ниже счетами я удостоверяю, что место на кладбище уже мною куплено, и этот факт под сомнение не ставится.

P.S.: Джулия! Моя кошечка! Береги себя и наших близких. Я любил тебя всю жизнь, и она пролетела, как одно мгновение, вместе с тобой. Спасибо Господу Богу, что соединил наши сердца и вскоре соединит их вновь. Я тебя люблю.

23. 05. 1983
Франц Джереми Смит »

«Вот это любовь,» - восхищенно подумала Меган, закрывая шкатулку.