Здравствуй...

Малыш, не знаю почему вырвались эти строки, впрочем и ты вряд ли поймешь, даже может быть осудишь это последнее письмо, в котором между строк нитевидный пульс испитой Души. Ведь между «да» и «нет» огромная пропасть – помнишь?! И бездна та неподсудным делает того, кто в свое время не смог сказать «да», и, того, кто, промолчав, сказал «нет». Как прежде все происходит некстати: то чернила кончаются, то взор отвлекает темный пустой перрон забытой и потерянной когда-то станции, что за морозом раскрашенным окном все также кажется весенней, пробуждающей жизнь. И будто запахом черемухи опьяняет до головной боли, и месяц всходит над горизонтом, отдаляя минувшую зиму. Небытие или счастье? Кто же теперь сможет ответить на этот безумный вопрос?! Кто способен заставить забыть вопрошание то да и вновь разогнать кровь по жилам, чтобы с новой силой почувствовать… Знаешь, нити Мира всегда на кончиках пальцев, но вот одно неверное движение и снова пасмурный да безотрадный свет вагона под убаюкивающий стук колес. И тебя нет. Может быть ты была моей глупой фантазией, выдумкой или просто наваждением, которым, быть может, живу до сих пор, дорогой мой Человек, но как известно – следы подобны шрамам, что болят к переменам… погоды… а сны не вечны да оставляют горькое послевкусие, терпкое, и сказки оканчиваются определенной моралью. Так что же сумели вынести мы? Лишь череду ожиданий и строк, что пытались скрасить отсутствие бездонных глаз, родная, твоего взора отсутствие... но лишь пропасть между «да» и «нет» осталась нашим с тобой созиданием.  Вздохнул. Как бы то ни было – годы, что подобны волнам, годы... скучаю по тебе, малыш, и знаю, глупо так, что даже Сердце сжалось, словно не желая продолжать разгонять остывшую кровь. И вот сейчас, на мгновение закрою глаза, забуду про ту давящую боль, глубоко вдохну, встану и дерну, черт возьми, стоп кран! Но открыв глаза, понимаю, что так не бывает, когда уже все равно... если во время не нажать на тормоз. И вот уже кружит осень. Обнимаю ее, здороваюсь, почти улыбаюсь, как родной, постылой и разноцветной. Тону в ритмах мелодичного замирания тональности до-минора, и засыпаю, засыпаю… чтобы снова явью обернулся сон.Иногда остается только вера. Ведь думал после пламени остаются угли, да не учел, что ветер раздует их до пожара, который уже не обжигает - лишь выжигает дотла... Кем я был для тебя - бедой или счастьем? Не ведаю, но так хотелось бы все-таки счастьем, пусть никого так не сумел сделать по-настоящему счастливым, но...  Впрочем, ты прости, дорогой мой Человек, прости… ведь кому, как не тебе знать о том, что никогда не умел писать. Вот и сейчас, хотелось бы добавить чуть больше ярких спелых красок, но лишь инеем покрытое окно, нацарапанное остатками тепла имя, пустой ночной перрон и сумрачная блажь вагона, обернувшая жизнь из вечности – часами. Прощаюсь...
Как всегда твой, Странник...