Путевые заметки

(Флёново)
Ажурно свисают желто-черные ветки деревьев. Вдалеке чернеет купол церквушки. Она – печальное одиночество осени. Чернеющие стволы деревьев, пропускающие тускловатый свет, создают особый фон. Лик Христа над заколоченным входом кажется еще задумчивее. Глаза печальны. Он одинок. Но в этой печали одиночества есть что-то светлое и прозрачное, как в облачном тумане, который пробивает солнце. Коричневатые стены кажутся теплыми, добрыми, и в тоже время задумчиво-таинственными. Протягиваю руку к стене… Я почувствовала: часть души храма перешла в сердце. «Покой, покой, покой…», - тихо простучало оно мне. Эта церквушка возвышается не только над поместьем и теремком, она стоит над суетой жизни.

(в пути)
Тепло. Запах копченой колбасы студенческих бутербродов. Полуоткинутые сиденья. А за стеклом бесконечные поля, свободный ветер. И небо, огромное небо. И ты понимаешь, что этот мир составляет это самое небо, а не стены душных городов. Холодное небо с акварельно-лёгкими розовыми мазками заката. И эта дорога, одинокая, как жизненный путь.

(Розы монастыря)
Розы. Как странно. Здесь, во дворе монастыря, они показались мне одинокими и немного нелепыми. Солнечные бархатцы, сиреневые спокойные бессмертники. Такие домашние, спокойные, умиротворенные. Розы же ассоциируются с чем-то страстным, мгновенным, жизненным. И уж конечно они далеки от монашеского умиротворенья. Красивые, шикарные, гордые цветы, как осколочки того стремительного и безрассудного мира, который остался за стенами… Там же остались чувства, остались перемены, остался ищущий ответы разум…

(покидая город)
Я смотрела на Смоленск последний раз. Сейчас, глядя из окна автобуса, на мгновение почувствовала: «Я больше не встречусь с тобой. Я уезжаю. Навсегда». Эти странные мысли помогли увидеть город немного не таким, каким он был для меня всю жизнь.
Сейчас передо мной город, залитый желтым фонарным светом, растворенным в тумане.
Темнота скрывала «проживающий» на тротуаре мусор. Тишина приветствовала сон. А вот и Большая Советская! Светящиеся вывески - надо ж немного помодничать, подражая столице!
Стремительный спуск к площади. Возгордившийся Успенский собор, великолепное творение со сбежавшей душой. Тело, лишённое души…
Вот и неумытая Колхозная площадь. Неблагозвучное название заранее настраивает не ждать чего-то выдающегося. Просто уголок (кишечник?) города, где всё переваривается, движется. В двенадцатом часу ночи это просто спокойное место, просторный кусок Смоленска, вымирающий без людской суеты.
«Нет, мой город, ты часть меня (я часть тебя?). Я вернусь, обязательно! До скорого!».