Тишина прощанья

Похоже, хандра кончилась. Или я стал деревом. Но меня теперь не волнует её силуэт. Не трогает душу, как когда-то было. Я спокойно прикладываю взгляд к изображению её. С прохладой в теле вспоминаю слова тогдашние её.  Всё! Уважу внимание от неё. Ничего не испытав и не ощутив. А жаль! Жаль, что так все совершилось. Обидно, что слава в яркости созвучий так и не сложились и в глазах улыбки наши не отразились. Хлынула тогда ко мне только печаль, а позже возникла пропасть пустоты.

Почему стал любить тишину? Почему стало нравиться углубляться в темноту? Почему стал уходить на пустые ночные улицы, когда мало машин и шанс, увидать людей, слабей.  Ухожу не к кому, ни для чего и ни за кем. Просто иду, когда потемнее и потише. Без цели и маршрута. Просто шаги.

Порой предстает перед глазами старая картина, которую не могу не как забыть. Зима. Январь. Должно было быть холодно, но мне жарко. Пошел снег. Шаги. Разговор, который стал сражением моим. Ведь пытался из-за всех сил удержать, старался отстоять свое право смотреть и умилиться, наслаждать и восхищаться. Хотел прекратить  маршрут сиротливой души. Найти концы у пустоты.
Смог бы я быть таким же жестким и непреклонно твердым?

Слова летели в меня, как жесткие кулаки. Парировал некоторые, от других пытался уклониться, но удар в голову, словом колким пропустил. Ноги подогнулись. Потом дрожь, как очередь по корпус. И контрольный, но не в челюсть, а куда-то в центр груди, по душе. И будто оторвали что-то, разорвалась  связь. И звуки стали чужими, а слова глухими. Оставалась дыра, которая стала разрастаться. А я начал, просто улыбаться.

Припоминаю, как после того бродил всю ночь. Далеко, очень далеко. И сейчас думаю, что до сих пор не вернулся. В не известности остался. Тогда столько бесвязных мыслей приходило, но темп их был велик на столько, что не чего не смог запомнить. Боли нет. Злости тоже. Есть дыра и улыбка.

Кто-то сказал, что прошлое это река, со своими изгибами и поворотами, несущая память, и в конце концов приводящая к настоящему. Русло моей реки перевели, огородив тот участок, где была она. Я знаю, что она есть. Есть старое русло реки, но оно высохло и уже не приведет прошлое, к настоящему мне. Теперь путь полностью отрезан. Теперь я платина. Дерево. Пустота в нигде.

Хожу так медленно по улице. Не торопясь и без волнений. Чернотою неба прикрываемый.  Сейчас весна. Марта дни настали. А погода закапризничала, распоясалась совсем. А я просто иду, шагаю по мокрым тротуаром. Просто шаги. Просто улыбаюсь. А лицо обдает влагой весеннего воздуха, а мне по по-прежнему всё равно – ведь я просто так иду. Не надо слова в голове перебирать, чтоб разговор с кем-то содержать. Нет нужды ощущенья свои звучаньем голоса усердно рисовать.  Нигде не ждут и никуда не зовут, временными гранями не сдавлен. Иногда, бывает, что волнует окаменелости нутра растущие. И бывает, вдруг так: сам себе вздумаешь, что полностью окаменеешь, затвердеешь и замрешь, в тишине ночи, на пустотах улиц.

И тогда зазвонит в голове одно только и будет колоколом греметь: «Прощай, но пожалуйста, не забывай!».