Биографические записки. Глава 22

Итак,в июне 1981 года фортуна вернула меня в то же пекло,откуда я убежал в 1976
году.Но уже в ином качестве…Под моей ответственностью был очень тяжёлый цех
с девятью десятком рабочих.Масса новых обязанностей обрушилась на меня,но не
испугала—я был уверен,что справлюсь.Если надо—приму роды—такой был полёт
души!Цех я знал хорошо—не зря же проработал там почти пять лет на всех работах.
Людей тоже знал,знал всю подноготную их,помнил,кто на что способен,чего от
кого ожидать…
Предыстория моего назначения такова.Цех керамзитового гравия(в дальнейшем
ЦКГ)был построен для обеспечения завода ЖБИ инертным материалом-заполните-
лем в производстве наружных стеновых панелей.До меня было несколько начальников,но никто долго не выдерживал.Или уходили,или начинали квасить.Цех
работал без выходных и праздников,т.е.,непрерывное производство.Соответствен-
но,начальник цеха,механик не могли,если они не пофигисты,чувствовать себя
свободными даже по праздникам.Непосредственно передо мной начальником
был Валерий Уткин,человек с высоким самомнением,но лентяй и выпивоха,в тра-
дициях предшественников.А заместителем директора по керамзиту(была такая
должность)был мой однокашник Вася Панченко.Однажды он заловил Уткина на
месте преступления,пьяным.Тут же отстранил его и на следующий день заставил
написать заявление об уходе.Меня утром вызвал директор завода А.Т.Брюквин и
предложил в присутствии Панченко и главного инженера Попова возглавить цех.
Я не стал притворно отнекиваться и набивать цену,согласился.Пришёл в арматур-
ный,где был замом,сказал Мише Ямпольскому о предложении и согласии.Он толь-
ко меня поздравил и посочувствовал—знал,что такое ЦКГ.На следующий день Вася
Панченко уже представлял меня в ЦКГ дневному персоналу и работающей смене.
На керамзите меня помнили,не удивились.Может,кому-то и было неприятно.Потом
я узнал,что на эту должность претендовала мастер по глине Фирсова Ольга,тоже
окончившая наш институт.Были и другие претенденты.В последующем они активно
вставляли мне палки в колёса,но я их одолел—избавился от всех,кто мне мешал.Не
нравилось и механику Николаю Ивановичу Кузину,пожилому,опытному технарю.
Но у него были претензии скорее не на пост,а на то,что начальник цеха,как ему
казалось,молодой,неопытный салабон.В какой-то мере это так и было,но он не
знал моего характера: «Уж если я чего решил,то выпью обязательно!»(Высоцкий.)
И как я ни старался его задержать,Н.И.Кузин ушёл,где он и что с ним сейчас—я не
знаю.Он уволился после событий,которые опишу ниже.
Цех я принял в ужасном состоянии:всё,что можно захламить,было завалено,и на улице,под шестью барабанами,и на технологической линии,под ленточными
транспортёрами.Везде пыль,глина,керамзит—следы полнейшей бесхозяйствен-
ности,безразличия,полнейшего отсутствия хотя бы элементарной дисциплины…
Как следствие,почти ежедневные поломки,многочасовые простои;о выполнении
плана не было и речи.Первым делом я собрал пятерых мастеров и механика,под
протокол расписал участки ответственности каждого,назначил сроки наведения
порядка на закреплённых участках.Заодно поближе познакомился с ИТРовской
моей опорой,и увидел,что опереться особо не на кого,кроме Кузина.Николай
Иванович поддержал меня,но я и ему высказал претензии по работе слесарной
бригады—частые выпивки,плохое качество ремонта,плохую дисциплину.Он сказал,
что будет наводить порядок.К дневной бригаде ремонтников относилось несколько
разнорабочих—они подменяли заболевших в сменах,отпускников,а в остальное время занимались уборкой территории или помогали слесарям.В 1972 году,когда
я пришёл в цех,сам работал в этой бригаде.Тогда нами командовал заместитель
начальника цеха,в нашем случае—Панченко В.А. К 1981 году эту должность в целях
экономии сократили,бригаду подсобников переподчинили механику,которому,по сути,не было до них никакого дела.И они «работали»,их задача заключалась в том,
чтобы удачней спрятаться от начальства.Я забрал их у Кузина,подчинил себе,запре-
тил кому бы то ни было командовать ими,дабы ни у кого не было никаких ссылок—
только сам давал задание,вечером спрашивал,проверял и отмечал заслуги каждого,
предупредив,что оплата будет по заслугам.Не всем понравилось,но это всегда так.
Начали мы с наведения порядка на территории,с внешнего вида.Я ежедневно зака-
зывал на планёрках тракторный погрузчик и самосвал.Где можно было—погрузчик
сам грузил мусор на самосвал,где нельзя—люди выгребали хлам под погрузчик.От
размораживающих и сушильных барабанов,где были завалы глины,мы таким обра-
зом соорудили целый конус,который со временем переработался в керамзит.Уже за
одно это можно было давать премию—громадная экономия сырья.Потом мы перешли под холодильные барабаны,разобрали залежи керамзита—там был и непри-
годный в производство,его складировали отдельно,потом продали разным потре-
бителям на утепление крыш,и просто как лёгкий заполнитель на разные нужды.
Хороший керамзит отправили на завод,на производство стеновых панелей для
коровников-свинарников-курятников.Всё это строилось из наших панелей,и даже
детсады и разные административные здания.Порядок мы почти навели…на мою
шею.Однажды я сидел на селекторе,шла директорская оперативка,и я ждал своей
очереди на отчёт по прошедшим суткам.Вдруг забегает в кабинет рабочий Толя
Ратников,которого утром я заставил подчистить колонны опор отделения обжи-
гальщиков—я собирался одеть основания колонн в бетонную рубашку,чтобы про-
длить срок их службы.Колонны были сварены из швеллера№32,опёрты на широкую
пластину,и уже вовсю ржавели от сырости,так как были постоянно завалены керам-
зитом,а сверху,моя полы,их поливали обжигальщики.Толя,испуганно вытаращив
глаза,сказал: «Васильич,иди смотри сам,колонна трещит.»Я бросил трубку селектора,вскочил и в три секунды оказался на улице,у колонны.Толя откопал основание до самого фундамента—всё было ржавое.В полуметре от низа колонна как бы потрескивала,
с неё сыпалась ржавчина,Я мгновенно понял,чем это грозит.Опрометью кинулся наверх,где работали обжигальщики.В этот
день печи стояли,не помню причину—то ли отключили энергию,то ли не было газа.Наверху я увидел обжигальщика Николая
Сафронова,крикнул ему,чтобы все немедленно покинули здание.Он непонимающе уставился на меня,продолжая стоять столбом.
«Сейчас всё рухнет,бегите отсюда!»--крикнул я громче.Мне показалось,он понял.Я спустился этажом ниже,в свой кабинет,схватил
трубку селектора—моя очередь ещё не подошла.Однако я чувствовал,что тянуть некогда,и ,извинившись, крикнул: «Александр
Терентьевич,у меня намечается авария!»Директор не понял,о чём я,переспросил,дескать,что ты несёшь,какя ещё авария.В это мгновение за стеной раздался грохот.Я сказал в трубку: «Всё,приходите смотрите.»Сам побежал на улицу.В коридоре плотная завеса пыли,на лестнице—осколки кирпича.Выскочив к стенке,которую несла колонна,я увидел,что её нет:кирпичная стена россыпью
лежала на земле,вокруг рассеивалась пыль.Кто-то из слесарей подбежал туда же.Я спросил,все ли целы,нет ли кого под обломками.
Услышав,что все целы,я кинулся наверх,на печи.Навстречу вышел Сафронов,сказал,что они не успели уйти,находились в операторской,когда рухнула крыша.Но все невредимы,на операторскую ничего не упало.Я облегчённо выдохнул: «Слава Богу,все живы…»
Тут на  «Москвиче» подъехал Панченко,главный механик Чеботарёв,ещё кто-то.Все спрашивали,нет ли жертв.Облегчённо вздыхали,
узнав,что все на месте.Перекрыли газ,начали осматриваться.Дико повезло,что печи стояли,иначе…Трудно представить последствия.
До сих пор мороз по спине,как  вспоминаю…Железобетонная балка,несущая плиты кровли,вместе с ними легла на печи,боковые
стены,торцовая стена со стороны печей рассыпались,крыша лежала на упавшей балке.Концы печей прогнулись,но выдержали
и динамический удар,и последующую нагрузку.Короче говоря,половины здания,вернее,верхней половины практически не было.
Её надо было разбирать и возводить заново.В совещаниях и разговорах прошёл остаток дня.На следующий день приехал начальник
Главка Фёдоров,бывший наш директор.Он пришёл на место аварии,посмотрел,покачал головой,подозвал меня,расспросил подроб-
ности.Видя мой убитый взгляд,он сказал,что меня он не винит,так как я всего две недели начальник цеха,а предыдущий уволен.
Так что виноватых нет,надо как можно быстрее ликвидировать последствия и пустить цех.На это я без всякой дипломатии заметил,
что спецов у меня нет,даже смельчаков забраться на провисшую крышу нет.Фёдоров повернулся к Брюквину,сказал: «Сашке Спирину налейте двести граммов—он вам всё сделает.»Так и получилось.Спирин,бригадир слесарей РМЦ(ремонтно-механического
цеха),забрался наверх после дозы допинга,начал подцеплять к крану по порядку все разрушенные детали,которые необходимо
было снять.Высота была приличная,метров шестнадцать,детали тяжёлые,разбитые—работа предстояла непростая.На заводе
кран слабоват—стрела 10 метров и грузоподъёмность 10 тонн на отвесной стреле,а тут и высота,и вылет не те.Заказали автокран
25-тонник в УМ-66.А те ребята просто так опасную работу делать не хотели.Ещё день ушёл на переговоры.Наконец,приступили
к разборке завалов.Как я уже сказал,Спирин,а за ним и другие слесаря,забрались на крышу,для чего перекинули стальной мостик со стоящих рядом банок-ёмкостей керамзита.Сначала по крыше ходили со страховочным тросом,потом осмелели,обнаружив,что
плиты лежат устойчиво,опасности обрушения больше нет.Недели полторы ушло на разборку.Давно известно,что легче построить
новое,чем отремонтировать ветхое здание,а именно эта задача перед нами стояла.Людей,работавших на технологии,пришлось
гнать в отпуска,кому положено.Остальных я заставил заниматься уборкой—завалов глины было ещё достаточно.Часть  людей,
в основном мужчины,занялись ремонтом оборудования,здесь тоже было очень много работы—агрегаты не ремонтировались со
дня пуска,так,латались на скорую руку.Ещё часть персонала было занята ремонтом разбитой площадки склада глины—они
заливали бетоном вывернутые бульдозерами участки изначально выложенной железобетонными плитами площадки,где устраивался
конус глины.Убирали камни,очень мешавшие работе оборудования,просто выводившие его из строя.Из-за таких булыжников
сгорело бесчисленное множество электродвигателей на вальцах,на глиномешалках,было очень много простоев.Я планировал эту
работу на будущее,авария помогла ускорить это дело.С ликвидацией последствий аварии мы провозились месяца полтора-два—
точно не помню,но к осени мы уже работали на полную мощь.За лето создали запас глины,кроме него—ещё конус наскребли
из-под размораживающих и сушильных барабанов.В этот конус я приказал добавлять вперемежку отходы—пыль из пылевых
камер и циклонов.Получился знатный винегрет,на котором мы работали почти до весны,сэкономив сотни тонн глины.За это
я получил небольшую премию—много тогда не платили.Рублей 25,кажется,но было всё равно приятно.Хотя для завода
в денежном выражении  экономия  исчислялась  не одной сотней тысяч рубликов.Идея зарабатывать на рационализаторских
предложениях отложилась в мозгу,потом я её использовал на полную катушку,но…В СССР начальник не должен был изобретать
в одиночку—это было отражено в Уставе ВОИР(Всесоюзного общества изобретателей и рационализаторов).Обязательно нужно было привлекать к рационализаторской деятельности работяг—не может советский рабочий не изобретать!И я привлекал:сам придумывал,они исполняли—за это я включал их в заявку на рацуху.Всем было хорошо.Первое,что я обнаружил—это то,чтовращение печей никто не просчитывал.А это непосредственно влияло на долгосрочность,сохранность футеровки—кирпичной облицовки внутренности печей.Печи футеровались огнеупорным кирпичом.Делалось(должно было делаться)это по графику раз в два года,то есть,в год по одной печке.Для этого заключался договор со спецорганизацией,занимающейся только этими
работами.Контора её находилась в Электростали—это была единственная  на весь Союз фирма.Они ремонтировали керамзитовые,
цементные,доменные печи,котлы ТЭЦ и т.п.оборудование.И графиком распоряжались они же.Они приезжали на завод—всё
должно быть готово,т. е.,старая кладка печи сломана,пылеосадительная камера сломана,огнеупор должен лежать под руками,
подсобники наготове,жильё  обустроено.Срок капремонта—месяц.Это согласно договора.Хочешь быстрее—отдельный  разговор,
особая плата,наличными.Моему начальству всегда хотелось быстрее—керамзита катастрофически не хватало,приходилось
приобретать на других заводах,лишние расходы.Поэтому,замдиректоры по керамзиту—Панченко,а потом Юдин Николай Васильевич—договаривались с начальством футеровщиков об возможном ускорении работ.Те,разумеется,диктовали цену и соглашались.И работали с шести утра и до двадцати двух-трёх вечера,а иногда и сутки.Само собой,мои ребята,подсобники,тоже с ними.И я.Не всегда,правда,но частенько.  На эти капремонты ежегодно заказывалось два-три вагона огнеупорного кирпича,очень дорогостоящего даже по советским меркам материала.Если сорокаметровая печь обжига керамзита весила 200 тонн,то половина этого веса—огнеупорный кирпич,футеровка.Короче говоря,капремонты—очень недешёвое удовольствие.Так вот,я прикинул:скорость вращения печи—получилось чуть больше одного оборота в минуту.Я решил немного снизить эту скорость с тем,чтобы вращение было более плавным.Не изменяя скорости загрузки,то есть,не меняя производительности печи. Снизить скорость вращения можно было,
поменяв привод,который состоял из старейшего редуктора РМ-750 и  электродвигателя с частотой вращения 900 оборотов в минуту.
По формулам расчёта зубчатых передач я,задавшись скоростью вращения печи 0,75 оборотов в минуту,вывел,что мне нужен редуктор с передаточным отношением 40.Я посмотрел по каталогу редукторов,выбрал редуктор Ц 2 У-1000 Н,с шевронной зубчаткой.
По габаритам он подходил,был более мощный и долговечный,современный,словом.Заказал его,получил и установил.И—о чудо!
Печь моя перестала сыпаться,кирпич стоял мёртво.На следующий год мы отказались от капремонта,достаточно было текущего ремонта,который мы сделали за неделю.Поменяли футеровку только в месте наибольшего износа,в зоне обжига—это 12% от всей
кирпичной кладки.Экономия колоссальная по всем параметрам.И даже повышение производительности и качества.
На следующий год,имея опыт,мы то же самое сделали со второй печью.И  ЦКГ начал брать призы в соревновании цехов,чего ранее
не бывало никогда.Через некоторое время завод ЖБИ был завален керамзитом,искали место складирования.А до этого керамзита
хронически нехватало,его привозили из Серпухова,чтобы не срывать выпуск изделий.У людей повысилась зарплата.Я уже начал
выбирать приходящие кадры,не принимал всех подряд,как было ранее.Наоборот,я начал освобождаться от балласта—пьяниц,прогульщиков,лентяев и т.п.И на заводе постепенно создавалась репутация не отхожего места,а нормального цеха,где можно
неплохо по тем временам зарабатывать.Я категорически отказывался от разгильдяев,которых спихивали раньше с завода на керамзит.И постепенно,потихоньку сколотил коллектив,с которым проработал до 1992 года,11 лет.Столько ЦКГ не возглавлял ни один
начальник.Мы нучились сами не только менять футеровку,но и сами меняли обечайку(стальную трубу диаметром 2.5метра)печей.
По участкам различной длины.Длину лимитировали  только вес и наличие подъёмного крана.Такая работа под силу только спецам!
Они у меня появились,я их воспитал,вырастил,заставил уверовать в свои силы…Сколько сил ,нервов,здоровья затрачено—я сам понимаю лишь теперь,когда,как оказалось,это никому не нужно. В 1992 году я перешёл на работу в ДСК,а ЦКГ отдали в аренду
проходимцам,которые продержались на моём заделе 2 года,сняли пенки.И когда цех начал сыпаться,никто не захотел вкладывать в него,просто бросили и разбежались как шакалы.И сейчас ЦКГ,как,впрочем,и весь завод ЖБИ,  не существует,канул в Лету.На месте
завода—стекольная компания,выпускающая бутылки,а ЦКГ разбомбили весь,всё стальное сдали в чермет,всё остальное растащили.
Стоят одни здания,на крышах растут берёзы.Подходить к ним уже опасно—могут рухнуть и задавить…Работая на расположенном
рядом ДСК,я наблюдал процесс  распада---посмотришь—ночь не спишь…Старался не обращать внимания,но трудно,всё на виду…
Никогда,до гроба не прощу эти грёбаные власти,этих сраных «демократов»,тупоголовых идиотов,дорвавшихся до кормушки,разваливших страну.Ненавижу их так же,как ненавидел коммунистов—они стоят друг друга: и тем,и другим наплевать на народ,на страну.Одним нужна была диктатура,чтобы принудительно собрать народ в мычащее по команде стадо и помыкать им по своему
усмотрению,выбросив лозунги всеобщего равенства и братства,ложные в действительности.Другим то же самое удалось без диктатуры,поманив людей призрачной свободой и благоденствием,то есть,нагло обманув собственный народ…Первые прекратили своё
существование,завравшись до точки,утопив обещанное счастье в словоблудии ,преобразившись в надстройку,нещадно эксплуатировавшую людское доверие—они сожрали сами себя.Очень многие из них,если не все,перекрасились в белый демократический цвет,
не подозревая,что этот цвет –цвет их савана,потому что и эти,вторые,уверенно идут протоптанной дорогой первых,в дополнение
обокрав страну,превратив её в страну третьего мира,а может быть,и четвёртого…
Я вспоминаю людей,с которыми работал на ЖБИ,в цехе керамзита.Многих уж нет в живых,многих я хоронил,другие ушли после меня.Был у меня газоэлектросварщик Аркадий Лящук,хохол,как его звали ребята.Он не обижался,потому что действительно был
украинец,давно перебравшийся в Россию и обрусевший больше некоторых русских.Характер лишь остался хохляцкий—самолюбивый,независимый,себе на уме.У него было техническое образование,лет за пятнадцать до того он окончил лесотехнический техникум,но по специальности работал мало---из-за мизерной зарплаты и троих детей,родившихся у него к тому времени.Зато из него получился первоклассный сварщик,думающий и делающий!И,к сожалению,пьющий.Почему все талантливые люди(а  он
был талант без сомнения)предрасположены к питию?Неужели это только в нашей нищей стране?Я как мог его воспитывал,сам не пил тогда,старался и его отучить,но бесполезно.Ничего не помогало—ни наказания,ни беседы с его женой.Он какое-то время держался,а потом срывался дня на три-четыре.Я уже не ставил ему прогулы,а просто вычитывал эти дни из госотпуска,или заставлял
писать заявление на отгулы за свой счёт—это было действенней,чем наказания.Нянчился я с ним из-за его рук и головы,мне было жаль терять такого мастера.Ведь это благодаря ему мы научились менять обечайки керамзитовых печей,холодильников ,размораживающих барабанов.А это архисложные работы.Я не буду здесь описывать содержание и способы проведения таких работ—это слишком технический вопрос,не специалист просто не поймёт.Скажу только,даже уже говорил,что бригад,специализирующихся
на таких работах,в Союзе можно было пересчитать по пальцам,и хватило бы одной руки…Когда мы занимались такой работой,
даже наше начальство не приходило—боялось ответственности.Ни главный инженер,ни главный механик,появлялся только зам по
керамзиту Юдин,да и то тогда,когда мы обмывали сделанную работу.Да!Я позволял ребятам отмечать событие,мало того—сам участвовал в застолье,понимая,что они заслуживают большего…Но в нашей стране,на нашем заводе даже достойную зарплату пробить
стоило море крови.Я так и не пробил.Такая работа стоит миллионы рублей,а мне удавалось со скандалом на всех уровнях чуть повысить ребятам их грошовую зарплату…Система,мать её за ногу!Всеобшее равенство,точнее,уравниловка.В западных странах такую
работу попробуй не оплати—тебя за человека не будут считать,как минимум,устроят забастовку.А мы лишь позволяли себе обмывать наши достижения…Начальство это знало и помалкивало.На фоне всех этих значимых для людей и цеха явлений коллектив как-то воспрял духом,сплотился,почувствовал ответственность,заинтересованность в итогах своего труда,увидел положительные результаты своей каторжной,надо сказать,работы.В цехе стало гораздо чище,территория тоже преобразилась.Мы проложили бетонные дороги,забетонировали площадку складирования глины,установили освещение территории---в цехе приятней стало работать!Повысилась—и намного!—производительность труда,люди получали премии,повысилась зарплата.С середины восьмидесятых
цех керамзита стал одним из  лучших цехов ЖБИ.На волне новой политики мы уже продавали керамзит всем желающим,  обеспечивая,конечно,свои потребности.И вот тут-то была собака зарыта…Многие приносили мне подарки.Водкой.И я потихоньку начал попивать,насыпая полкуба керамзита---чего мне это стоило!—за мзду.Это ,по сути,воровство…Другой бы на моём месте уже тогда,в конце восьмидесятых ,сделал бы неплохое состояньице.Я брал и деньгами,но делился с мастерами,механиком,хотя ,имея более наглый характер,мог бы этого и не делать,забирая все деньги себе.Так,я знаю,делал начальник бетоносмесительного цеха,куда мы
сдавали керамзит,не буду называть фамилии,человек наглый и ненасытный.Он продавал всё в своём цехе :металл,раствор,бетон,щебень,песок,
цемент и многое другое.Продавал и не боялся,скорее всего,делился с начальством—я за руку не держал,но уверен в этом.А я…
Я стеснялся людей,которые со мной работали,которые вырабатывали этот керамзит.Я делился с ними,поэтому почти ничего и не наворовал.Даже дача и гараж у меня из выписанных на заводе материалов.За двадцать лет работы на ЖБИ я ничего не наворовал,
хотя и слышал разговоры,когда уже работал на ДСК,что Бородин продал весь керамзитовый цех.Оправдываться бесполезно---
начальник всегда вор.Даже в доме,где я жил с семьёй,говорили,что я обираю своих подчинённых,приписывая им зарплату.
Этот слух пустил мой сосед,царство ему небесное,Улитин Анатолий Михайлович,которого я устроил к себе на работу,когда его
попросили  со старой работы.Он получал зарплату,зачастую пропитую на корню,а жене говорил,что это я у него забираю.Разговор
такой услышала во дворе моя жена,говорила жена Анатолия.Я спросил у него,зачем он трепет ,чего не было.Улитин ,прикидываясь
шлангом,сказал,что он пошутил.Я пообещал ему по-соседски набить рожу,но на этом всё кончилось.Я знал,что разуверять бабу
бессмысленно,и забыл об этом.Сложившийся стереотип начальника-вора не переделать,зря потратишь время…Единственно,о чём
жалею сейчас—это об утраченной возможности получить квартиру на ЖБИ.Завод строил жильё,была очередь внутризаводская.
Я пришёл в профком и попросил поставить меня на очередь.Председательша ответила,что тут же поставит,как только я разведусь с женой.Это надо было потому,что метраж нашей трёшки проходил по тогдашним нормам как нормальный,другой жилплощади мне
не положно.А вот разведись я и выпишись из квартиры—другой разговор.Советское воспитание наше с Ниной этого сделать не
позволило.Народ,пришедший на завод после меня,не имеющий моих заслуг,но имеющий права на жильё,получал его ,а я…Гуляй,Вася.Вот это,ещё боязнь спиться, а также смутное предчуствие краха завода—к тому всё шло—заставили согласиться с
предложением Юрки Суханова и в октябре 1992 года написать заявление на перевод на должность начальника производства Орехово-
Зуевского ДСК—домостроительного комбината.Не предполагал я тогда,что чёрт в лице Суханова бросил меня на раскалённую сковородку…
Суханов Юрий Дмитриевич,парень пятью годами моложе меня,приехал на ЖБИ по распределению из Горьковского политеха,кажется,вместе с Мишей Ямпольским. .Жена его,Надежда,училась вместе с ним,и распределилась на КПП—был такой комбинат рядом с ЖБИ,но она там не задержалась а,благодаря истовой своей пронырливости,устроилась в банк,и как оказалось,не прогадала.Юрка тоже ,кстати,сначала работал на КПП в лаборатории,потом перешёл к нам начальником первого формовочного цеха.Провернул там какую-то аферу с зарплатой,попался,но его не сняли а ,пожурив,перевели начальником БСЦ.Воровские задатки у парня были уже тогда,я позже понял.Кажется ,я перепутал немного—к нам он перешёл начальником БСЦ,а уж потом его перевели в первый цех.Так вот,когда он работал на БСЦ,мы с ним подружились,так как тесно взаимодействовали—он принимал у меня керамзит.До того бывшие начальники ЦКГ и БСЦ старались надуть друг друга в приёмке керамзита,потому что его постоянно не хватало.ЦКГ старался сдать как можно больше,БСЦ—принять как можно меньше.Производство керамзита я наладил,необходимость в обмане устранилась,теперь не знали ,куда его девать---излишки в отчётах БСЦ были не нужны.Суханов,видя,что мы  перестали приписывать сданный ему керамзит,что было излюбленной практикой предыдущих начальников,полностью стал нам(мне)доверять.На этой почве мы сошлись.
Вместе стали отмечать праздники:ходили в гости они к нам ,мы к ним,и Мише Ямпольскому,потом снова все к нам,и т.дЖили дружно и весело.И вдруг Суханов переходит на ДСК,начальником производства.Позже  я узнал,что перевод устроила Надежда через клиентов банка—директора ДСК Строчкова В.А. и его зама по снабжению Фоменко П.И.Чего ей это стоило—тайна ,наверное,и для
самого Суханова,потому что Строчков—человек,не склонный к благотворительности,а наоборот,помешанный на личной выгоде.
Как бы то ни было,Юрка перешёл к нему.Контакты наши почти прервались,но всё же изредка мы встречались.Оба были загружены.
Осенью 1992года ко мне в кабинет в ЦКГ вошёл Суханов,начал,в своей манере,издалека,спросил ,как дела,как работа.Поговорили о том  о сём,потом он предложил мне поработать на ДСК,на своей должности, а он станет главным инженером.Я попросил время подумать.Я прикинул,что ЖБИ вот-вот развалится,сельскохозяйственное строительство уже никому не нужно,мы доживаем последние месяцы,хорошо,если годы.Поговорил с женой,она хорошо знала Юрку ,знала его как нормального парня,простого,своего,короче.
На следующий день я позвонил ему и согласился,но сказал,что мне надо будет,как положено,сдать цех.А для этого надо найти—кому.Поговорил с Виктором Пронкиным,моим механиком,хорошим исполнителем. Он неожиданно согласился.Стали думать,кого рекомендовать механиком,остановились на кандидатуре электрослесаря Сошникова Валерия,замечательного парня моих лет, весьма подкованного,хотя и не имеющего специального образования.Вызвали его ,поговорили.Он сначала категорически отказался.Но я ему сказал,что уже подал заявление на перевод,и сдаю цех Пронкину.Не сразу,но мы уговорили Валеру перейти на ИТРовскую работу.Всё было на мази.Меня вызвал директор Брюквин Александр Тереньтьевич,всё уговаривал остаться,но
я устоял.И уже когда получал трудовую книжку,ко мне подошёл главный инженер,мой однокашник по институту,Вася Панченко.
Он сказал,довольно невнятно,что вскоре он станет директором,а на должности главного он видел меня…В кулуарах ЖБИ что-то решалось,но открыто Вася не сказал—и зря.Я мог бы остаться.Конспиратор хренов.Буквально через два месяца после моего ухода
Брюквин ушёл на пенсию,Вася стал директором,а главным инженером он взял Колю Косолапова,начальника 3-го цеха.Насолить он мне что-ли хотел?Кто знает,я никогда не заводил об этом разговора,а теперь и не узнать—Вася
в лучших мирах…Но отнощения у нас с ним остались товарищескими,и когда в 2010 году он умер скоропостижно,я как-то переживал горечь утраты.Всё-таки я с ним начинал ещё разнорабочим,вместе учились,в чём я ему помогал,работали на керамзите,куда я 
пришёл начальником цеха по его рекомендации---проще говоря,он не сделал мне ничего плохого…Мне бы надо его благодарить
за карьеру,но теперь этого уже не сделать.Царство ему небесное и земля пухом…Он единственный меня понимал,понимал,что я
не выскочка,не маменькин сынок,что я буду работать, а не подсиживать его и делать ему пакости.Но Вася не смог переломить свой характер,не стал уговаривать меня остаться,а я тоже настырный—раз написал заявление,надо уходить…Так мы с ним разошлись.По работе общались—заводы-то рядом,но дружбы уже не было,может быть,потому,что я и раньше-то не лез никому в друзья.
Раньше об этом не думал,а сейчас понимаю,что виной моя деревенская нелюдимость,армейская субординация,воспитание,словом.
Как бы там ни было,о работе на ЖБИ,в ЦКГ у меня остались самые хорошие воспоминания,щемяще-ностальгические—там у меня были друзья,как в среде ИТР,так и среди рабочих.Там была какая-то доброжелательная атмосфера,там меня уважали,не все,конечно,
но врагов было раз два и обчёлся.Там  работа приносила моральное удовлетворение,я был на своём месте!И было до боли жаль,когда завод обанкротился и в 1994-95 годах прекратил своё существование.Его начали продавать,растаскивать,кому не лень…Сейчас на месте цеха керамзита стоят никому не нужные остовы зданий и сооружений---и крапива…Та же зелень у меня на душе.Встречаюсь с двумя ребятами,работавшими под моим началом—Валерой Сошниковым  и Костей Александровым,иногда на рынке встречается Анатолий  Мартынов,и,пожалуй,всё.Постоим,  поговорим,повспоминаем—нам есть что вспомнить.Есть ещё Дима Никаноров,
который работал и на ЖБИ,и у меня на ДСК,механик по автотранспорту,запойный пьяница,но отличный парень,когда трезвый.
Очень много я не рассказал о работе в ЦКГ,в частности,ничего не сказал о людях,простых рабочих и работницах,а ведь это люди…
Это не станки какие-то.Люди все разные.С одними было легко и просто,с другими я потрепал нервишки от души…Иных жалел и
мыкался с ними до последнего,других выгонял со скандалом ---доходило до угроз разобраться со мной за углом…Но угрозы так и
оставались угрозами—другие были времена и не сегодняшние,обозлённые до крайности,люди.Один алкаш,чтобы не работать,
однажды вставил лом в цепную передачу привода транспортёра,разворочал весь редуктор—длительный простой.Выгнал его в тот же день,вопреки КЗОТ,который требовал разных бумаг,собраний,и т.п.Жаловаться он никуда не пошёл,пригрозил только.Причём ,при
свидетелях,явно нарывался на драку.Я еле сдержался,не знаю,чем бы кончилось.Но тогда у меня хватало ещё терпения…
Другой человек—женщина,чуть старше меня,разведённая,дочь—школьница,сын—в армии.Изредка поддавала и прогуливала,ссылаясь на  домашние дела,на школу,на болезни и т.п.Я однажды проверил,поехал к ней домой—лежит пьяная,возле неё девчонка и мать-старушка,которой самой до себя.В доме ничего нет,кроме стола,двух кроватей и пары стульев.Ну что,выгонять её?
Пропадёт совсем,и девчонка тоже.Выговор в приказе всё-таки я ей сделал,и потом пожалел. 1987год.Однажды звонит директор,не по селектору,а по местному телефону.Спрашивает,Савина работает.Говорю,что сейчас не её смена.И вдруг: «Ехай к ней домой,
её сына привезли из Афганистана в военкомат в гробу.И как-нибудь поаккуратней.»В пот кинуло.Такого мне ещё не приходилось
исполнять.Делать нечего,отдышался,сел в машину,поехал.Дорогой думал,как сказать.Приехал,вошёл в квартиру—дома одна бабка.
Мялся ,мялся,собрался с духом,сказал.А она: «Я по твоему виду поняла,что неладно с Серёжей»,-- и заплакала.Как мог взялся утешать.Не позавидуешь!Как я от неё ушёл—не помню,сам расстроился чуть не до слёз.Долго сидел в машине,никак не мог успокоиться.На следующий день приехал капитан из военкомата,сказал,что надо выкопать могилу.Я взял четверых  ребят с лопатами,повёл их копать.Этот же капитан попросил шестерых ребят нести гроб. Послал механика со слесарями.Часа через два на военном грузовике привезли гроб,его сопровождал с самого Афгана молоденький старший лейтенант с измученным загорелым лицом.На другом грузовике приехал почётный караул.Деревянный гроб и цинковый ящик с закрашенным стеклянным квадратом в районе головы был очень тяжёл—потом рассказали мне ребята.Тяжёл и невыносимо вонюч---стояла июльская жара,и тело разложилось ещё в Афгане.
Несмотря на то,что ночь гроб стоял в холодильнике морга,запах был смертельный.Пока родные прощались,мы со старлеем отошли в сторонку,я спросил,как погиб Сергей.Лейтенант мне рассказал,что он –непосредственный командир Сергея,Сергей был снайпером в его взводе.Они попали в засаду,уцелело человек пять,мёртвых он сейчас развозит по домам,ему ещё предстоит лететь в Вологду и
Котлас.Снайперов духи ненавидят,поэтому вдоволь поиздевались над трупом Сергея—выкололи глаза,отрезали уши,язык и член,вспороли живот,поэтому такая вонь.Старлей попросил не рассказывать матери об этом,я обещал.Ребятам,конечно,рассказал
потом.Грянули залпы автоматов,могилу засыпали,капитан военкомовский отдал матери орден Красной Звезды в коробочке,но она
не поняла ,чего от неё хотят,была в прострации.Солдаты сели по машинам,а мы пошли в цех—кладбище было  недалеко от завода…
И это не всё в трагической судьбе этой женщины.Спустя какое-то время,менее года,кажется,она рядом с сыном положила  юную свою дочь.В квртиру ворвался пьяный бывший муж,дома была девчонка.Он стал требовать денег,полез в шкаф,девчонка подскочила оттаскивать,оттащила,тогда отец на кухне взял топор и врезал ей по голове—труп…Суд,конечно,срок,но человека нет.Это доконало
Валентину Савину,она всё чаще стала закладывать,тем более,что и до того не проносила мимо рта.В конце концов она уволилась,уехала куда-то к родным во Владимирскую область,что потом—не знаю…Сейчас,когда мы навещаем могилу матери Нины,моей тёщи Елизаветы Федотовны,царствие ей небесное,я подхожу к  могилам брата и сестры Савиных ,и щемящее чувство
чудовищной несправедливости охватывает меня.Хотя какую справедливость можно найти на кладбище… Рядом с ними лежит их бабушка,которой я сообшил о смерти внука.Вот такие две судьбы,и ещё множество судеб людей,работавших со мной.О каждой
судьбе можно писать,у каждого свой скелет в шкафу,как говорится.И эти судьбы я пропустил через свою,и что-то осталось,и не всегда приятное.Иногда нахлынут воспоминания—нехорошо становится,я всё думаю,что иным мог бы помочь,хотя твёрдо знаю,что
мне,будь я Гераклом,это не под силу…Просто жаль хороших людей,а это не приносит приятных эмоций,когда видишь—бессилен.
Помню ещё одни похороны—Аркадия Лящука.Того самого пьяницы с золотыми руками  и светлой головой.Видимо,ему самому
надоели семейные скандалы,неурядицы и пьянство,которое он был не в силах бросить.Он жил в деревне Малая Дубна,через которую
проходит Горьковское шоссе.Однажды утром  он ушёл на работу,а к обеду в цех пришёл его старший сын,и мы с ужасом слушали,как Аркадий сам бросился под здоровенную фуру,шедшую в сторону Горького.От него остался кусок растерзанного кровавого
мяса в лохмотьях.Если бы не знавший его гаишник,стоявший в этот момент на  малодубенском посту,его бы  и не узнали.Гаишник
позвал первого встречного жителя,спросил,знает ли тот ,где жил погибший,и попросил сообщить семье.Хоронили Аркадия на малодубенском кладбище в закрытом гробу.Мы со всей бригадой слесарей пешком заранее пришли к кладбищу,устроились на опушке леса,выпили,конечно,за помин души грешного Аркашки.Тут и его привезли из морга в автобусе.Народу было немного,мы,человек
семь,и родные,в том числе с Украины—всего человек пятнадцать.Я сказал речь,готовился загодя,но от волнения вышло довольно комковато,да и не приходилось мне говорить траурные речи.Но сказал искренне—это почувствовали все.На поминки мы не могли
идти—была какая-то срочная работа,жена отдала ребятам несколько бутылок водки,и мы вернулись в цех,где после работы ещё раз
помянули добрым словом несчастного Аркадия…Все были потрясены,но глотки этот случай никому не заткнул---кто квасил,тот не
остановился.А у меня до сих пор в глазах худая его фигура в костюме электросварщика,серое от водки и курева лицо…На даче
у нас кессон из обрезка керамзитовой печи.Из этого обрезка Аркадий сварил мне погреб—вот ещё память…