Фома Неверующая

Тихий весенний день, подходил к концу. Солнце, почти спряталось за далёким горизонтом, оставляя на деревьях,  и крышах домов, свой рыжий сказочный оттенок. Где-то там, на другом конце села, были слышны лаи собак и крики пьяных мужиков. А на крылечке, около старенького, слегка покосившегося домика, сидел семилетний мальчик со своим дедушкой.
- Пойдём Фома в избу, добре сильно спать хочется, – поднимаясь с лавочки, устало молвил старичок, опираясь на деревянный бадик.
- Ну дедуль, можно я ещё немножко погуляю.
- Нет,  в дом иди, поздно уже, да и спать тебе пора.
- А я без мурки не усну, – пытаясь любыми способами отклоняя свой сон, пропищал Фома, убегая с крыльца.
- Да где ж её теперь найдешь? – усмехнулся дедушка.
- Да я знаю, где она. Она в бане сидит, мышей ловит, да лапки греет. Я быстро, туда и назад, – убедительно произнёс непоседа, оглядываясь.
- А ты что, не боишься, Банника разозлить?
Услышав это, мальчик остановился.
- Кого разозлить?
- Банника, – шёпотом произнёс старичок, будто боится, что его кто-то услышит, – что не слышал про него?
- Нет дедуль, не слышал, – возвращаясь назад, тоже шёпотом, произнёс он.
- Банник, это такой страшный, злой старик, который живёт в бани, промеж печки. А когда солнце садиться, приходят к нему в гости друзья его, и родственники. Там и леший, и кикимора, и черти всякие. В общем, вся нечисть, которая по близости живёт. Собираются они все в бани, и  веселятся до утра, пока солнце не взойдёт, да первые петухи не прокричат. И не дай Бог, ежели кто их веселью помешает, закупают до смерти. Ну или вениками так отхлестают, что из кожи долой выскочишь.
- А почему я его ни когда не видел? – с недоверием спросил Фома.
- Значит не веришь мне? Вот и дед мой тоже не верил, ушёл поздно ночью в баню купаться, а вернулся заикой. Ели ноги уволок. Так на всю жизнь заикой и остался. А теперь спать пошли. Завтра будет день, завтра и наиграешься.

Лежит Фома на кровати и думает, мал, врёт небось старый. Какой там старичок за печкой? Я бы его уже увидел. Да и знаю я, почему он меня в баню не пускает, сахар там лежит. А ведь мне много раз от деда попадало, за воровство этой сладкой вещи. Вот и решил меня запугать, что бы впредь не повадно было.

Яркое утреннее солнце,  разогнало людские сновидения. Вот уж и петухи во всю запели. Проснулся дед Серафим, а Фомы в избе нет. Смекнул старик в чём дело, кинулся во двор,  к старенькой бабёнке. Дверь не открывается, вся от сырости разбухла, ели открыл. Отворил её, оттуда, жар, да пар клубами. Вбежал он туда, а там Фома сидит, в углу зажался. Одежда на нём мокрая, к телу прилипла, а лицо красное, как у рака варёного. Сидит, бормочет чего то, под нос себе, да глазёнками по сторонам бегает.
- Ох уж и неслух! Ну что, поверил теперь, Фома не верующая?
- Д-д-да, – заикаясь, молвил мальчик.