Город должен расти

  Маленький мальчик вместе с родителями переехал на новую квартиру. Было
 это очень давно – в начале 60-х годов прошлого столетия.  Тогда Петербург
был совсем другим. Он был гораздо меньше.  То место было очень трудно
доступно – нужно было или ехать от станции метро «Финляндский вокзал» на
 автобусе минут тридцать, не меньше,  или с того вокзала на электричке. Путь
 от электрички до дома был долгим. Мимо двухэтажных домиков. По аллее из
 жасмина. По аллеям меж старых деревьев на гору. Кирпичных новых домов
 было немного. Здесь до революции, было дачное место и все дачи
 сохранились. Они были красивыми, старинными и почти все принадлежали
 богемной публике - художникам и их потомкам, всяким  теософам и
 литераторам. Теперь их сносили, уничтожали сады вокруг них и строили
 аккуратные кирпичные столбики по шведскому проекту.  Мальчику было
 безумно жаль этих чудесных дач.. В них было достоинство, тайна, они были
 жилыми.  А новые дома  были просто безобразными с его точки зрения – он
 родился на Невском  и привык к другой архитектуре.  Его новый дом стоял на
 горе, а квартира находилась на последнем этаже. Сверху он смотрел, как
 ломают одну из дач, роют котлован и  строят новый дом. Тогда еще
 строили из кирпича.  Ему было интересно, как  на предыдущий ряд кирпича
наносят цемент и сверху кладут следующий. Но душа его болела из-за старых дач
 и садов вокруг них, и он поделился с родителями.
-Ну и что? – сказали они.- Город должен расти. И он будет расти.
   
     Когда приехала в гости любимая прабабушка, мальчик на прогулке пожаловался ей.
 
     Она  спокойно кивнула и сказала:
 
     -Да, я здесь бывала вон на той даче в гостях. И вот там,  - она указала на груду
 досок. До 17 года, конечно. Здесь жили такие-то. А потом – уж не знаю кто
жил в их доме.
 
     Философский тон  прабабушки немного примирил мальчика. Но, часто, когда
 он засыпал, ему снилось, что он выходит из дома – и дом исчезает и исчезают
все уродливые постройки, вокруг стоят дачи с башенками, за ветками
деревьев видны  светящиеся окна, в них смутно мелькают люди. И он знает,
 что люди там не такие, каких он видит днем –  добрые, спокойные,
 внимательные и благородные.  Слышна музыка, чье-то пение, а не
оскорбительный визг радио. 
 
     Днем же  люди были современными.  Мальчика иногда посылали в магазин за
 молоком и это было суровым испытанием.   В те времена почему-то любой
 взрослый считал себя вправе пристать с любыми замечаниями или вопросами к любому
 ребенку. Это сейчас можно не обратить внимания или
 даже пожаловаться. Тогда все было не так.  Любая кассирша могла
 привязаться и долго визгливо орать и оскорблять. Нужно было скромно
стоять и терпеть. Он даже не рассказывал родителям. Если почти все
взрослые таковы, что могут сделать родители?
   
     Он очень любил  залезать на старые деревья и сидеть там. Это тоже было
 небезопасно. Какой-нибудь взрослый в дурном расположении духа мог
 заметить и начать орать в любых выражениях насчет зеленых насаждений
 или милиции. Эти деревья еще недавно вырубались целыми рощицами,
чтобы построить убогие жилища для этих взрослых. А теперь они говорят о
зеленых насаждениях, – думал мальчик, но смысла в их действиях не искал.
 
     Его часто оставляли одного, и он очень любил сидеть на подоконнике. Больше
 половины видимого им пространства было небом. Он мог часами смотреть на
 башни облаков, подсвеченные снизу  солнцем – окно выходило на юго-запад. Потом он
 опускал глаза в книгу и читал. Потом темнело. В первые годы его жизни
 там огней внизу загоралось очень мало,и он знал, что его дом предпоследний, а
 дальше идут озера и леса. Он очень любил рисовать и часто писал маслом или гуашью сказочные
башни облаков или неведомые страны. Он их складывал в большую папку, а его отец
 раздаривал направо и налево.
Мальчику было не жаль, хотя, скорее всего, люди брали их просто из вежливости.
Жаль, не осталось ни одной! Хотя - плевать.
 
     Иногда он думал «нужно хорошенько запомнить свой
 дом, какой тут паркет, запах и вообще все. Ведь это мой родной дом. Когда я
 вырасту, мне будет положено с любовью и чувством утраты это вспоминать.»-
почему-то он был уверен, что  потом это все будет не его.
 
     Он оказался прав! Не успел он закончить школу, как родители его развелись,
 квартиру разменяли, а от него самого избавились, как от ставшей ненужной вещи.
   
     Мальчик не пропал. Такие мечтатели редко пропадают,  видимо не слишком
 всерьез воспринимают реальность. Прочие его прозрения не оправдались – он ни
 разу не вспомнил с теплым чувством квартиру на последнем этаже. Она стала ему
 противна, так как тесно переплелась в его воспоминаниях с предательством. Когда
 он думал о детстве, то вспоминал дома своих бабушек, где все было проникнуто
любовью.
   
     Место, где стоит этот дом, теперь находится гораздо ближе к центру города,чем
 к окраине – так вырос город за эти годы. Всюду, где можно, натыкали  небоскребов
цвета кальсон. Так что не видно ни рельефа, ни деревьев. Впрочем, их почти все
 вырубили. Старожилы, обитатели  тех, первых домов, очень недовольны. А
напрасно! Город ведь должен расти.


картина - художник
В.Трофимов
"ШУВАЛОВО. КАНАВКА"
64х41 орг.,м. 1986