Падаль

ВЕРА


Руслан провожал свою девушку, Анастасию до дома. Стоял приятный летний вечер, когда дневная жара уже успела отступить и освежающая прохлада ласкала лёгким ветерком лица всех, кто загулял допоздна. Настя была счастлива ощущая как он держал её за руку. Когда задержались на светофоре, едва заметно приблизилась к Руслану и тот, поняв намёк - обнял девушку и прижав к себе, нежно поцеловал. Она с трудом верила в своё счастье. Неужели такое и правдо бывает? Как в кино или любовном романе. Она знала, что, засыпая будет ощущать необычайный уют, вспоминая этот день и думая лишь о нём. Руслан был едва ли не всем её миром. Даже её первая любовь не была столь яркой, поскольку являлась скорее эмоциональной детской привязнностью, нежели осознанным и серьёзным чувством молоденькой женщины.
Больше всего на свете, Настя хотела бы, чтобы этот вечер продолжался вечно. Вероятно это и было бы тем, что принято называть раем. Утопая своим взглядом в его глазах, она чувствовала, что для счастья ей не надо ничего большего.
В её правой руке был букет из девяти белых роз, который Руслан спонтанно купил, когда они проходили мимо цветочной лавки. Да, он был способен на безумия и она знала, что он тоже любит...

"Эй, чтозабл*!" - грубый прокуренный голос вырвал Её разум из идилии.

Руслан осмотрелся. Зря они выбрали дорогу через парк в тот поздний вечер, но теперь возможности повернуть назад уже не было. Он слишком был увлечён своей спутницей, чтобы смотреть по сторонам, как он обычно делает. К счастью, их было всего трое и возможно с ними можно было разойтись на словах.
Их было трое. Даже в темноте, он заметил не слишком крепкое телосложение парней. Одной, девушке было бы опасно с ними столкнуться. Но Руслан (совершенно без преувеличений) рассчитал, что для него они не составляли проблемы. Явно курят и пьют и при этом едва ли хоть как-то тренируются, в то время как он не страдал этими вредными привычками, регулярно ходил в качалку и вот уже год как тренировался в секции бокса. Два-три удара, и те кто останутся стоять - скорее всего побегут, бросив своего товарища. Сколько раз он видел это. Руслан отпустил руку Насти.

"Ну ты, типо, гандон - хули ты тут ходишь вообще?" - сказал один из парней, по мере их приближения - "Это наш парк, сука, и проходя тут ты должен платить. Ты вообще где живёшь, откуда такой лось? ".
"А чикса у него ничего такая" - подал голос другой. - "Она может идти дальше, а ты вали, баран. И спасибо скажи, что ****ьник тебе не начистили"
(сплюнул)

Руслан уже занёс руку для удара (в голове инстинктивно сложился план движений и он представил, как отрубает всех троих), когда в голове пронеслась совершенно другая, совершенно неожиданная идея. До этого момента, он и предположить не мог, что его разум может давать рождение подобным мыслям. Непонятно было лишь одно, какие к этому были предпосылки из его предыдущего опыта и в нём ли было дело.
Он промолчал. Подобие странной улыбки искривило лицо. Он НИЧЕГО не будет делать.

"Эй, сучка не хочешь прогуляться с нами?" - сказал один из трёх обрыганцев в спортивных костюмах. На его майке висел крест на цепочке. Прямо таки святая троица.
"Отстань!" - девушка вырвала руку - "Руслан, помоги! Руслан!!! Аааа! Не трогай меня! УБЕРИ РУКИ! Оставьте меня в покое! Твари! Что вам надо?!"
Силами троих гопников, они всё же смогли её потащить против воли. Руслан стоял и ничего не делал, внимательно наблюдая. Они на него не обращали внимания, лишь изредко бросая взгляды, оборачиваясь. Вероятно подумали, что он испугался.
"Пошёл отсюда нах*й, терпила" - бросил кто-то из парней, не обратив внимания на то, что он и не думал уходить. Напротив, Руслан сделал несколько шагов следом.
Руслан видел сквозь заросли кустов, как Настя орала и тщетно пыталась вырваться, но они не отпускали. Ребята подвыпили и присутствие свидетеля для них было незаметным или же безразличным. Судя по глухому непонятному звуки и недовольному возгласу, она укусила одного из них.
Шлепок удара и девушка лежит на земле. Её держат за руки и ноги. Один задирает юбку. Стягивает нижнее бельё. Она ещё вырывается, но уже начинает плакать, вместо того, чтобы кричать. "РУСЛАААН!" - крик тонет в пьяном смехе и ей в рот засовывают её конец её собственной разорванной юбки.
Кто-то держит, пока другой насилует. Постепенно, Настя перестаёт сопротивляться и лишь беззвучно плачет. 

Они насилуют её неспешно, все трое по очереди.

Затем один из парней придумывает одну вещь, которая кажется остальным забавной. Попросив своего товарища подержать голову девушки за шею - он мочится прямо на её лицо. Остальные двое, следуя примеру - поочерёдно пускают по струе мочи, но уже не прецельно - а наугад по всему телу. Они дико смеются, и Руслан подозревают, что, возможно алкоголем лишь - дело не обошлось в их случае.
По привычке, ставшей определяющей моделью поведения - они не могли оставить лежащего человека не избив ногами. Две три минуты попинав Настю ногами - они уходят, продолжая по животному ржать.

Руслан не может понять, что именно с ним произошло, но невольная улыбка не сползает с его лица. Он поступи, несомненно подло. Но какая-то его часть ликует от удовольствия. Пока совершенно непонятного, нового и очень странного. Что это? Так сходу невозможно понять, но интересная тема для размышления. Почему ему было так приятно то, что он сделал?

Руслан смотрит какое-то время, слушая Настины тихие всхлипы, затем уходит, оставив девушку наедине с её горем...






НАДЕЖДА


Павел слушал крики, доносящиеся из-за стены. Это его пьяный сосед снова избивал свою жену. Галину Фёдоровну - так её вроде звали.
На улице гасло солнце, но лампу в комнате он не спешил зажигать. Павел тихо сидел в кресле и выключив звук телевизора - внимательно слушал.
Удар. Вопль. Громкий плач. Павел внимательно всматривался в картинки на телевизоры, которые не складывались в единый сюжет из-за того, КАК он смотрел. Всё его внимание было поглощенно этими звуками. Правая рука время от времени поднималась, отправляя в горло по несколько глотков пива из стеклянной бутылки, но это происходило чисто машинально.
Когда шум уже начал стихать, Павел заорал во всё горло "Может вы там наконец заткнётесь, за*бали уже!". Это вызвало новую серию криков и подогрело уже начавший остывать конфликт. Павел сидел, утопая в своём кресле и сгущающих вечерних сумерках. Слушал. Глаза не отрывались от телевизора, но его изображение не доходило до мозга.
Сосед, Пётр Иванович - всё время подозревал жену в измене, хотя ни о какой измене речи быть не могло. Особенно когда она ходила с разбитым в хлам лицом. Особенно после того, как он выбил ей несколько зубов и сломал нос. Участковому было плевать. Даже если бы милиция и согласилась бы принять заявление (что было маловероятно, поскольку в таких случая они говорили, что мол, это дело семейное) - едва ли это затравленное несчастное существо осмелело бы до такой степени, чтобы куда-нибудь жаловаться. Соседки жалели, но ничего сделать не могли. Народ вокруг любил осуждать, но ничего не делал. Дальше слов у людей вообще редко когда, что заходит. (если конечно речь не идёт о получении удовольствий).
Павлу было приятно слушать звуки ударов. Резкие, будто кто-то встряхивал насквозь мокрое полотенце. И ритмичные вскрики. Моментами ему казалось, что на этот раз чуда не случится и Галина Фёдоровна не выживет.
Павлу было приятно, поскольку он подбрасывал те письма в почтовый ящик. Те анонимные письма с подробными описаниями, как жену Петра Ивановича имеют в самых разных позах, а она довольная, стонет. И он верил, каждый раз. Когда Галина Фёдоровна не успевала проверить почту и выкинуть письмо. Он приходил домой и избивал её более жестоко, чем некоторые мужики друг друга в пьяных драках. Несколько раз отправлял в больницу. Но что с того? Он не бросал пить, а когда он был пьяный - он не соображал что делает и письма продолжали делать своё дело.
Павел сидел, закрыв закатанные глаза. Последняя серия ударов особо чётко прорезалась сквозь пустоту. Ему было приятно.
Спустя несколько минут, со страшной силой хлопнула входная дверь, так что даже Павел из своей квартиры - отчётливо слышал это.
Всхлипы женщины продолжались ещё несколько минут, чередуясь с жутким нечеловеческим воем. Затем, она, судя по всему пыталась куда-то позвонить. Павел толком не мог разобрать, но слышал что-то вроде "пжалуста вми трууубку"

Алиса была слишком пьяна, чтобы хоть что-то соображать. Пятнадцатилетней дуре много не надо, чтобы напиться. Мобильник надрывался от звона и она была практически уверена, что это её мать, Галина Фёдоровна - опять хочет "лечить", чтобы она шла домой не слишком поздно. Но Алисе было совершенно не до этого. В её рту был член одного парня, имени которого она не знала, но всё же находила его внешность приятной.

Увы, этой девушке не было сужденно осуществить надежды своей матери.






ЛЮБОВЬ


Когда Гена добрался до своего убежища - он еле волочил ноги. Слишком холодно было на улице, слишком мало одежды на нём и слишком сильно давала о себе знать ломка. В кармане палетиленовый пакетик с порошком. Единственная вещь во всём мире, способная сделать его счастливым. Что же ещё?
Любовь всей его жизни - та единственная, что низачто не отпустит его из своих объятий. Даже если он сам того не захочет.
Он мог бы хорошо учиться. Он мог бы закончитть институт. Он мог бы создать семью. Он мог бы отработать пятьдесят лет и умереть в семьдесят, гадясь под себя. Но зачем? Какой был тому смысл?
Конечном счёте все мы подыхаем как тараканы. И каждый умирает в одиночестве, а не коллективно с кем-то. Смерть - индивидуально даже для тех, у кого стадный инстинкт заменяет мозги.
Любовь всей его жизни. Только болезнь может быть так верна, как никогда не будет ни одна пара. Только болезнь - никогда не бросит и не уйдёт от него. Болезнь любила его настолько,  что в отличие от всего остального мира - делала счастливым, хотя бы ненадолго.
Он достаёт почерневшую ложку, свечу и маленькую бутылку минералки. Убогий заброшенный дом. Кружащие в голове бесы. Боль во всём теле. Боль в душе от проклятых воспоминаний, возвращавшихся всегда, когда голова прояснялась.
На самом деле он мог бы бросить. Соскочить. Он даже делал это, но неизбежно возвращался, даже когда "трудный периуд" был позади.
Этот поганый мир был слишком мерзким, чтобы его видеть без дурмана.
Приготовив раствор, он наполнил шприц. Рука, перетянутая шнурком от ботинка. Вены, натянутые как струны той гитары, на которой Гена любил играть в какой-то своей прошлой жизни. Загнившая рука, сплош покрытая следами уколов.
Гена не знал, но это был его последний залёт. Слишком чистый продукт на этот раз попался, хотя обычно был более разбавленным. Передоз.
Он лежал на старом раздолбанном диване со счастливыми глазами и искринней мечтательной улыбкой на лице....






Б-Г


В первый момент это началось, как обыденный небольшой инцидент. Соскользнула нога. Славе калось, что приложив больше усилий, он всё же сможет выбраться. Но становилось только хуже. Трясина.
Затягивало всё глубже. Всё случилось слишком быстро, чтобы успела сработать голова и направить его тело на правильные действия. Паника также сьиграла свою роль.
И вот, он уже был поглощённым по пояс. Сопротивление делало лишь только хуже.
"Г-поди, помоги! Я не совершал никаких страшных грехов. Помилууй, Б-же" - твердил он шёпотом скозь дрожащие губы, с каждой секундой всё больше осознавая разумом свою обречённость, но сердцем в неё не веря. Не может так всё закончиться! Ему всего двенадцать лет. Ему рано умирать. Неужили такое возможно? А как же мама? Его никогда не найдут, если он утонет в этом лесу.
Почему это случилось? Ведь он шёл аккуратно и в один момент ему просто не повезло. Но это не было его принебрежение мерами предосторожности. Все ребята деревни ходили по этой тропе, собирая ягоды и именно ему выпал жребий.
Припоминая свою жизнь, Слава искренни недоумевал, чем он это заслужил и от того всё же верил, что он не умрёт. Что произойдёт какое-нибудь чудо, как в различных притчах.
Каждая секунда приближала его неотвратимую смерть. И вот лишь одна голова мальчика оставалась над поверхностью. - "Б-же, помоги Мне! Я невиновен..."

Б-г не помог.