Американские аспиранты...

Когда-то давным-давно, в 60-е годы, в бытность мою аспирантом, жили мы не сладко, но жили и не тужили. Стипендию получали регулярно, ее, конечно , не хватало, но мы не подрабатывали где-то, а проводили в лабораториях по 12 – 15 часов. Хотя и полуголодные, Ео было весело и мы никого ни о чем, как правило, не спрашивали – сами себе назначали тему работы, сами ее утверждали, сами ее изменяли, если тема оказывалась тупиковой и успевали защитить диссертацию по новой теме, если не в срок, то с небольшим опозданием. Правда, были случаи, когда аспирантура заканчивалась, а аспирант был недоволен своей работой и все улучшал и улучшал ее. Я говорю об Анатолии Борисовиче Иванове – одном из самых способных  моих аспирантов (см. Валерий Тарасов. Поэтические мемуары “Тогда”). 

Мой руководитель Геннадий Алексеевич Ягодин, ставший потом чл.– корр. АН и министром Высшего образования СССР не очень-то волновался за меня – знал, что я и мои аспиранты и соискатели  работы выполним.

Жили весело и дружно, хотя и тесновато – слишком много было аспирантов. Стол делили, зачастую, на 3 части, зато в тех простейших приборах, которыми мы пользовались, недостатка не было. Очень много делали вручную, включая простейшие стеклодувные работы (при наличие квалифицированного стеклодува!). Работа со стеклом – важнейшая часть любой химической работы и уж Ефросиния Георгиевна Кутырина была настоящей хозяйкой, следившей за чистотой всего стеклянного хозяйства. Это я говорю, чтобы намекнуть на отсутствие стеклодувной мастерской в Химико - технологическом Университете. Да разве только стеклодувной, но механической и электротехнической мастерских – ничего нет. А ведь спрашивают результаты – да побойтесь Бога – ведь уже все сделали, чтобы задушить на корню науку. Единственное, что раздулось до неимоверных размеров – управленческий и вспомогательный аппараты.

Итак, аспирант – был очень самостоятельный человеком. В противном случае, зачем он пришел в аспирантуру – все время надоедать руководителю? Аспирант много умел. Помню установку Александра Михайловича Чекмарева по разрешению пятен в бумажной хроматографии. А какие чудеса делала Ксения Жаворонкова со своими стеклянными аппаратами.

Когда нашу лабораторию посетил английский академик Питер Данквертс, то первый его вопрос ко мне был: “Где сделана эта установка (для изучения кинетики поверхностных реакций в диапазоне времени 0,01 – 1 секунд)?”

 - В Швеции – соврал я.

Данквертс разузнал все параметры установки и, когда попросил назвать фирму-изготовителя, я замялся, но, улыбаясь, признался, что это была шутка и установка сделана мной самим с моими учениками.

Потом я узнал от Г.А. Ягодина, что он договорился послать меня в Англию на стажировку. Что-то уж больно не хотелось мне усиленно изучать английский язык, а не продолжать заниматься экспериментом - и напрасно. Шли 70-е годы.

По всей видимости, сносное положение сохранялось до тех пор, когда мы стали называть себя Университетом: чем заковырестее название, тем ничтожнее сущность. Это – мое правило и я не претендую на его истинность.

Меделеевка чем ты – боль моя – можешь теперь гордиться. Когда переезжали в новый корпус, то не потребовалось больших усилий перевезти незатейливый скарб. Коллеги могут возмутиться: “Что ты делаешь, Тарасов. Ведь есть и другие примеры, скажем, кафедра Эльдара Парпачевича Магомедбекова. Куда тебя понесло? Ты же хотел писать об аспирантуре”. А какая аспирантура без аппаратуры? Без хорошего оборудования, реактивов и материалов! Студент ведь видит все – вот он и учится так, как его учат (на каких установках и приборах). Существующий метод обучения я называю: “Меловая химия”.

Газета Тафтского Университета (США, Массачусетс, Бостон) в марте 1999 года (Tufts Journal, vol. 20, No 6, смотрите фото в газете) сообщила, что аспиранты, под руководством Сэмуэля Кунавеса, смонтировали аппаратуру для анализа почв планеты Марс. Эта аппаратура будет доставлена на Красную Планету спутником Surveyor в 2001 году, т.е. в начале следующего века.

В открывающей мою статью фотографии, которую я сильно испортил (она получена из старой газеты Tufts Journal) изображены аспиранты-электрохимики -  слева – направо: Владислав Тарасов, Stefan Lukon, John Birtles, руководитель доцент - Samuel Kounaves, Rosemary Feeney, Melissa Nolan, Sandie Tan и Brian Cormeau. 


Сразу виден интернациональный характер коллектива. Я назову только двух человек -  руководителя Сэмуэля Кунавеса – associate professor, т.е. по-нашему – доцента – выходца из Греции, с которым я лично знаком и  моего сына Влада. С другими аспирантами я лично не знаком.

А на первой странице газеты помещен анонс статьи под названием “Химики пошлют электронный ‘язык’, чтобы попробовать на вкус Марсианский грунт”.

Скажите, только честно, найдутся ли примеры подобного рода аспирантской деятельности у нас, в коллективах, специализирующихся не на космической технике, а среди химиков. Особенно сейчас в 2009 году, когда, казалось бы, мы должны в космической технике уйти далеко вперед. Это наша область, наш конек. Но посетите ЦНИИМАШ в городе Королев, и вы увидите такое запустение… Слезы! Запустение после триумфа Советской космической техники.

Если я не ошибаюсь, из прошлого богатства, остался только Центр управления полетами (ЦУП). Правда, я был познакомлен с методом и передвижной установкой для уничтожения опасных веществ с использованием ракетной техники, разработанной Анатолием Ивановичем Папушей. Этот метод уже давно (порядка 15 лет) никак не найдет себе применение.


А теперь обратимся к нашей теме аспирантуры и ее эффективности. С приходом иного времени и иного способа хозяйствования мы резко рухнули в пропасть безысходности и тяжелейшего состояния высшего образования и его короны – аспирантуры. Я не в состоянии ездить по стране (паралич), но я знаю, что делается в московских ВУЗах. Судя по положению в моем знаменитом Университете Менделеева и на кафедрах Экологического факультета (я уверен, что эта картина общая), положение с аспирантурой сверхскверное. Почему такое положение создалось.

1. Аспирантура потеряла привлекательность, а ее воспитанники не востребованы по целому ряду причин:
а) молодежь стала очень рациональной; она спешит занять положение не когда-то, а сейчас, и относится к учебе, чаще всего, как к временному неудобству, но дающему диплом или степень;
б) если ты поступил в аспирантуру, куда нет конкурса, и куда затягивают, чуть ли не насильно, то это он - “его величество” аспирант ставит условия учебы, а не руководитель;
в) как следствие, из трех лет, в лучшем случае, аспирант проводит в лаборатории полтора года;
г) часто аспирант совсем не работает руками, а только проверяет, что делают студенты - дипломники, не понимая логики эксперимента развиваемого доцентом или профессором; работа же требует постоянного контроля и участия в эксперименте своими руками;
д) центр тяжести работ аспирантов переместился в сторону компьютерного эксперимента, не требующего приборов, техники, реактивов и материалов, что не плохо, но сильно обедняет жизнь химика, не давая возможности  проверки результатов и делая работу заоблачной;
е) аспирантура является временем, которое спасает аспиранта от армейской службы; если преследуется только эта цель, то ни работы, ни армейской службы не будет.

2. Нет разницы на будущем месте работы в том, окончил ты аспирантуру или нет. Зачем степень кандидата или даже доктора, если она прививает у воспитанника чувство пренебрежения к научной работе. Студент, который еле-еле тянет, смеется над профессором, получающим зарплату меньше, чем студент. Причем, студент может подрабатывать и  одновременно учиться.

Что необходимо было бы сделать, причем, многие рекомендации столь очевидны, что иногда задумываешься над тем, кто нами правит. Не заинтересованы ли они в отставании нашей науки? Просматривая историю, приходишь к выводу, что ни один и наших руководителей государства не знал, не любил науку, а главное, не уважал ее, думая, что все можно сделать правильным руководством. И не важно, чем руководить!

Меня далее будет интересовать только высшая стадия образования – аспирантура в технических ВУЗах. Правда этот вопрос тесно связан с числом Институтов и Университетов в стране (а остались ли Институты?). Или все 2200 ВУЗов – Университеты? Нужно ли в стране такое количество специалистов, если значительная часть их не находит работу по специальности, да и вообще любую работу? Для чего они?

Что надо предпринять, чтобы избавиться от нищеты на кафедрах, обеспечить их оборудованием и организовать эффективную работу асписантуры:

1А.  Прежде всего, сделать высшее образование платным. Точно так, как в Китае. Поступая в ВУЗ, студент берет ссуду в банке и тратит ее по мере прохождения всех курсов обучения. Ссуда отдается в процессе последующей рабочей деятельности.   

2А. То же, и даже в большей мере, надо делать с  аспирантурой. Не следует бояться резкого уменьшения таких “ученых”. А зачем они, не умеющие взять интеграл, применять компьютер при решении задач, правильно поставить задачу и правильно решить ее. Найти практическое применение своим разработкам.

3А. Разрешить учиться в аспирантуре, хоть 10 лет, хоть до глубокой доски. Пусть только тратит деньги!

4А. Подвергать глубокой критике всю работу и каждый этап ее. Давать соискателю рабочее место и возможность пользоваться оборудованием при условии оплаты им и рабочего места и эксплуатации оборудования.

5А. Учитывать результаты всего обучения, особенно в той области, в которой предполагается аспирантская деятельность

6А. Выявлять таланты и делать для них учение бесплотным. Для этого аспирант должен опубликовать хотя бы две работы в самых ведущих журналах своей страны или стран авторитетов в цитируемой области. Необходимо получить открытую рецензию на публикуемую работу.

ВТ.