***

                ПРАВО  НА ЖИЗНЬ
                ИЛИ СМЕРТЬ
                Пролог
Ранним весенним утром в загородном особняке, окруженном высоким забором, отец прощался с дочерью. Он понимал, что с запущенным туберкулезом жить ему осталось считанные дни или часы. Вот и спешил рассказать, от чего оберегал родную кровинушку около двадцати лет.
- Аленушка, посмотри на этих людей, - старик протянул фотографию и зашелся в кашле, на глазах выступили слезы. - Это они пустили нас по миру. Мы начинали вместе  трясти толстосумов, а потом поднялись в нашем деле до авторитетных высот. Но сладкая парочка возомнила себя чистоплюями.
- Папа, такие вещи ты никому не прощал. Как получилось, что им удалось тебя обмануть? – 19-летняя девушка внимательно изучала фотографию мужчины и женщины. -  Как их зовут?
- Сергей и Ольга. Они оказались хитрее, чем я думал и вышли из игры, прихватив общак. А это очень большие деньги. Почти двадцать лет я искал их, шел по пятам, но им удавалось скрываться. И только сегодня получил известие: их нашли и казнили.
Алена подала отцу пиалу с горячим чаем:
- Значит,  эта история благополучно завершена?
- Так, да не совсем. У них не нашли деньги и документы, из-за которых пострадало наше дело.
- Что я могу сделать?
- Мне удалось выяснить, что у них мог быть ребенок.  Примерно твоего возраста. Мальчик или девочка, наверняка не знаю. Но что он тайно появился в роддоме нашего города, почти очевидно. Найди его. Где он, там наши деньги и документы.
                ***
  Виктор проснулся от непонятного ощущения, что за ним кто-то наблюдает.
 «Бред, - решил он, - дома никого нет.  Отец с мамой на даче».
Тем не менее, тревожное ощущение не покидало. Он явно чувствовал на себе чей-то взгляд.
По стенам комнаты и потолку гуляли отсветы автомобильных фар. Город в предрассветный час только просыпался с едва уловимыми шумами  улицы.
Виктор подошел к окну: сосед прогревал под балконом двигатель машины. Достал сигарету из пачки на подоконнике, закурил. И вдруг по спине пополз неприятный, липкий холодок. Такое ощущение возникает в ожидании близкой опасности.
На всякий случай оглянулся. В комнате ничего не изменилось.
«Надо жалюзи закрывать, чтобы не просыпаться в такую рань, - Виктор затушил сигарету, дернул за шелковые шнурки, свисающие из-под высокого потолка, вернулся в постель и мысленно скомандовал. – Все, спать. День впереди трудный, надо заканчивать заказ киприотов».
В команду городских художников, выполняющих заказ сотрудников недавно открывшегося на Кипре музея, его включил известный в городе скульптор.
- Хватит перебиваться мелкими заказами. У меня работой будешь обеспечен на год. А платят киприоты прилично. Мне очень нужны люди, имеющие опыт изготовления большой и миниатюрной пластики, - убеждал Георгий Маркович. - Только предупреждаю: работать будем не пластилином, а воском. В мастерской все уже готово. И на все время - сухой закон!
В принципе, для Виктора это было не актуально. Спиртное, а вернее его отсутствие, никогда не имело большого значения. Тем более, сейчас, когда команда художников и скульпторов приступила к изготовлению миниатюрных фигур.
Лепили фигурки для различных сюжетных композиций: фермер на лужайке возле дома, официантка с подносом в кафе, офицер-колонизатор в пробковом шлеме, индус на слоне.  Георгий Маркович потом тщательно проверял, кто  и как справился со своей задачей.
- Палыч, я же предупреждал: никакого спиртного, - распекал скульптор незадачливого художника. Был грех, выпил тот вечером после работы. А утром пальчики тряслись, и фигурки корявые получались. - Последнее китайское предупреждение и на премию не рассчитывай. За тебя никто перерабатывать не станет.
Когда первую партию восковых фигурок отправили на Кипр, все погрузились в тревожное ожидание. Через несколько дней Георгий Маркович появился в мастерской с большой сумкой.
- Поздравляю, братья. Киприоты высоко оценили работу! Деньги получите завтра, а сейчас банкет, - главный скульптор творческой группы и ее руководитель по совместительству превратился в факира.
Из большой сумки на стол, накрытый старыми, выцветшими газетами, перекочевали разной формы бутылки. Напитки были на любой вкус и цвет: водка и виски, коньяк и вино, соки и газировка. Не поскупился волшебник и на закуску.
- Гуляйте за счет заведения, - провозгласил первый тост Георгий  Маркович. – Но только сегодня. Завтра отдыхаем от возлияний и приступаем к еще более сложной работе. Я привез новый заказ.
…Виктор лежал в постели в предрассветной темноте и, глядя в потолок, вспоминал, как все обрадовались новому заказу. Он сулил еще большие гонорары. Но работа вместе с тем оказалась и гораздо тяжелее. Изготавливать пришлось не миниатюрные фигурки, а слегка уменьшенные копии ростовых фигур. Почти как в известном музее мадам Тюссо.
- Старик, тебе я поручаю самое сложное, - сказал Георгий Маркович, распределяя обязанности между членами команды. – Ты будешь лепить головы. И отвечать за конечный результат. Ну, ты понимаешь – глаза, волосы, ресницы.
- Почему я? - Виктор попытался  возразить.
- Ты единственный, у кого есть опыт. У тебя даже выставка была.
- Скажешь тоже, выставка. Всего несколько работ показали в музее современного искусства. И то скорее потому, что надо было заполнить образовавшуюся пустоту.
- У других и такого не было. Тем более не заставляй меня напоминать, какие восторженные отзывы оставляли посетители о твоих головах. Одним словом, я не могу рисковать заказом. И это не обсуждается.
За несколько месяцев Виктор слепил головы для шести заготовок. На седьмой работа застопорилась. Волосы, закупленные в парикмахерской, не хотели приживаться и выглядели неестественно на слегка уменьшенной копии женской головы.
Размышляя об этом, Виктор понял, что уже не заснет. Посмотрев на часы, решил пораньше отправиться в мастерскую.
И вновь его охватило тревожное ощущение: словно за ним кто-то наблюдает.
Виктор обернулся.  В полусумраке зимнего предрассветного утра не заметил ничего подозрительного. Тогда он включил свет.  За стеклом  мебельного гарнитура, где держал некоторые свои изделия, что-то блеснуло.
«Бред, этого не может быть», -  подумал Виктор и направился к стенке.      
Там хранились три восковые головы мужчин, которые он забрал из музея современного искусства. А недавно поставил еще на полку рядом копию головы брата.
Алексея не стало после автомобильной катастрофы год назад. Эта жуткая история гибели молодого мужчины, которому едва исполнилось 27 лет, потрясла родителей. Сам Виктор твердо решил в память о брате закрепить в воске образ близкого человека.
Он лепил голову не торопясь, в перерывах между работой в мастерской у Георгия Марковича. Художник хотел, чтобы копия ничем не отличалась от оригинала. И, кажется, это получилось. Во всяком случае, фотография, с которой Алексей улыбался во время церемонии бракосочетания, нашла почти зеркальное отражение в воске.
- Здравствуй, Алексей. Надеюсь, тебе это место нравится, - Виктор поймал себя на мысли, что разговаривает с восковой копией как с живым человеком и осекся от пронзившей догадки. - А ведь я поставил тебя с краю, как ты в центре оказался? Этого не может быть.
Виктор переставил голову брата обратно.
«Наверное, мама перед отъездом на дачу наводила порядок. Хотя почему  ничего не сказала по поводу новой работы? Это на нее не похоже, - подумал Виктор и закрыл стекло мебельного гарнитура.
Выходя из комнаты, он в который раз за это утро почти физически ощутил чей-то взгляд. Ошибиться было невозможно: из-за стекла на него смотрел Алексей.
Взгляд был пристальный, тяжелый. По щеке стекала слеза. А на восковом лице не было улыбки, которую Виктор старательно скопировал с фотографии.
                ***
В утренний час посетителей на кладбище было мало. Перед центральной оградкой еще не встали на свои места попрошайки и бродяги. Даже цветочный рынок не успел открыться.
Алена притормозила возле административного здания. Выбравшись из теплого и уютного салона авто, молодая женщина поежилась от пронизывающего ветра.
«Брр-рр, почему здесь холодней, чем в городе?»- Она посмотрела, как служащие конторы ритуальных услуг выставляют на специальные места металлические таблички с данными умерших. Их  сегодня предстояло хоронить.
В тесном коридоре административного здания пахло кофе. Рабочий день только начинался, поэтому работники не спешили включать компьютеры. Они удобно расположились за одним столом и что-то весело обсуждали.
- Извините, я могу получить информацию, в каком квартале захоронен Алексей Петрович Гладилин? – Алена робко посмотрела на громилу с лицом профессионального киллера.
- Конечно, только придется подождать, сейчас компьютер загрузим, - неожиданно приветливо откликнулся тот. – А вы ему кем будете?
- Жена, то есть вдова. Вот мой паспорт.
В помещении повисла напряженная тишина. Слышно было, как жужжала офисная техника. Служащие медленно разбрелись по своим рабочим местам.
- Возьмите, здесь все написано: квартал и место захоронения, - громила протянул маленький листок бумаги. В его голосе появились металлические нотки.
- Спасибо, всего доброго, - Алена поспешила покинуть контору.
За стеклянной дверью также задувало. Срывался снег, норовивший попасть за воротник дубленки. Молодая женщина нырнула в не успевшее остыть нутро автомобиля.
- Давай я поведу, - предложил молодой человек, сидевший на переднем сидение пассажира.
- Не надо, Олег, все в порядке. Я сама. – Алена почувствовала, что уверенность возвращается. – И давай договоримся: на могилу к Алексею иду одна. Тебе там делать нечего, сиди в машине.
- Как скажешь, дорогая, - на лице молодого человека не дрогнул ни один мускул.
Квартал, в котором захоронили Алексея, оказался на окраине кладбища. Машину пришлось остановить на повороте главной дороги. Дальше легковая «Ауди» проехать не могла: мешали снежные заносы, которые зимой никто не спешил убирать.
- Ты уверена, что одна преодолеешь эти сугробы? – Олег с сомнением осмотрел сапоги на высоком тонком каблуке.
- Мы уже обо всем договорились, - Алена решительно шагнула в снег.
Ветер усилился. Он менял направление и дул в спину и лицо, пытаясь помешать молодой женщине преодолеть глубокие сугробы. Иногда нога по колено увязала, так что вскоре с низу потянуло мокрой прохладой. Озноб по телу побежал от самых пяток.
- Здравствуй, Алексей! – Алене, наконец, удалось отыскать в снежных завалах нужную могилу. – И кто додумался на крест свадебную фотографию прикрепить?
Она поежилась, но уже не от холода. Внезапно показалось, что улыбающийся с фотографии Алексей смеется именно над ней.
- Я пришла не извиняться. Ты сам во всем виноват. Никто не думал, что ты вернешься домой раньше времени.
Над головой пролетела небольшая стая черных жирных ворон. Они покружились над свежими захоронениями, также занесенными снегом, и расселись на оградках. Одна из них оторвалась от стаи и выбрала соседнюю с Алексеем могилу.
- И почему ты смеешься, черт побери! Да, я изменила тебе. Ну и что с того? Что страшного произошло? Тысячи людей, живя в браке, изменяют друг другу. Может, и ты изменял мне, я же не знаю, - Алена начинала злиться, глядя на фотографию улыбающегося Алексея.
- Скажи, что это не так. И я одна виновата в твоей смерти! – В театральном жесте она вскинула руки и слегка обернулась, поправляя волосы.
Теперь ей отчетливо был виден человек, расположившийся на окраине кладбищенского квартала с фотокамерой.  Даже беглого взгляда хватило, чтобы определить мощную оптику, способную запечатлеть мельчайшие детали на большом расстоянии.   
Ворона на соседней могилке расправила крылья и, прежде чем взлететь, каркнула во все свое воронье горло. Стая на дальних могилах зашевелилась и взмыла вверх.
- Никто не просил тебя напиваться и садиться за руль, - молодая женщина почувствовала дикую усталость и опустилась прямо на высокий сугроб. Снег выдержал, и Алена не провалилась.
Она вдруг вспомнила обезображенное после ДТП лицо мужа. Во время опознания в морге санитар неожиданно сдернул простыню, и ей стало плохо. Даже хуже, чем сейчас на кладбище.  Потому что таким страшным увидела мужа впервые…
- Алена, что с тобой? Тебе плохо? – она пришла в себя и открыла глаза,  ощутив хлопки по щекам. Над ней склонился Олег.
- Ты что здесь делаешь? – Алена начинала соображать. – Мы же с тобой договорились: ты ждешь в машине.
- Да тебя уже полчаса нет, вот я и волнуюсь.
- Спасибо. Все нормально. Возвращайся в машину, я скоро.
Оставшись одна, Алена опять всмотрелась в улыбающееся лицо Алексея.
- В морге твоя мама сказала, чтобы я не вздумала приходить на похороны. Я пообещала. А потом не было желания навещать, твои родственнички сделали меня персоной нон грата.  До сих пор не знаю, кто ей рассказал про нас. Очевидно одно: твоя мать не знает главного - с кем я тебе изменяла.
«А еще старая карга не предполагает, что я почти вышла на след. Боже, как же трудно изображать убитую горем вдову! Но я доиграю роль безупречно и узнаю, где ваш тайник для документов», - Алена поднялась и пошла через сугробы обратно уже по своим следам.
Молодая женщина не пыталась обернуться еще раз. Она была убеждена, что подосланный Гладилиным-старшим человек успел сделать нужные фотографии. Значит, старики на время успокоятся.
В какой-то момент ей захотелось еще раз взглянуть на памятную со свадьбы фотографию. Может, ей только показалось? Но Алексей с креста уже не улыбался, а по щеке скользила слеза.
                ***
«А ведь старший брат меня боится!». - Мысль пришла неожиданно и стало…
Я не знаю, как мне стало. К своим ощущениям, которые только появились, еще не привык.  Все так ново, непривычно, не укладывается в голове.
Господи, да я и есть голова, а вернее – только голова, голова из воска! Раньше меня звали Алексеем, а теперь фигурой, копией, макетом, произведением искусства. Как только Виктор не называл меня, пока лепил!
Надо отдать ему должное: я получился хорошо, даже очень. Очевидное сходство с фотографией налицо. Все-таки он хороший мастер, не зря его включили в группу художников и скульпторов, работающих над заказом  музея Кипра.
Но сейчас, если честно, его мастерство меня волнует мало.  В последнее время, как появились ощущения реальности, хочется задать старшему брату два вопроса: для чего он лепит меня с такой любовью и почему соблазнил жену?
Когда я увидел Виктора с Аленой, в голове помутилось. Разбираться ни в чем не хотелось. Я напился, чтобы боль утихла, и сел за руль. Быстрая езда меня всегда отвлекала от грустных мыслей. Только за рулем ощущал полную  свободу.
Но в тот день мне не повезло. Или же выпил больше обычного. Одним словом,  произошло так, как и записано в протоколе с места происшествия: «не справился с управлением». Но эта банальная версия, на мой взгляд, не совсем вяжется с люфтом педали тормоза. Я давил на нее, а машина не сбавляла скорости.
Вначале было больно, а потом никак. В какой-то момент увидел знакомую комнату и … старшего брата, который меня лепил. Чуть позже стал понимать, что он лепит мою голову и разговаривает со мной.
Виктор часто говорил, что ему плохо без меня. Что винит в моей смерти себя. Но ничего конкретного не объяснял. И я захотел задать терзающие меня вопросы. Вот только голоса нет. Или пока нет, не знаю.
А сегодня я понял: Виктор чувствует мой взгляд. Чувствует и боится. Неужели он действительно причастен к моей смерти напрямую? Но зачем ему это нужно? В любом случае,  улыбаться расхотелось…
                ***
Вечером в квартире Гладилиных состоялся странный разговор.
- Мама, ты не убиралась на днях в моей комнате? – Виктор старался, чтобы голос не выдал волнение.
- Ох, сыночек, убиралась. Увидела, что пыль скопилась, - Анна Сергеевна всплеснула руками. – А почему ты не говорил, что слепил голову Алексея? Кстати, очень хорошо получилось, я даже всплакнула. Только грустный он какой-то. Хотя…может, ты так хотел, не знаю.
Виктор напрягся, чтобы скрыть напряжение, сковавшее тело:
- Я что-то устал сегодня. С кипрским заказом полный завал, не успеваю закончить последнюю работу. Георгий Маркович коситься начал. Пойду прилягу, завтра пораньше в мастерской надо быть.
- А как же ужин? Я на стол накрыла.
- Спасибо, мама, не хочу. Утром подогрею.
В своей комнате Виктор не спешил включать свет. Прислушался: ничто не нарушает тишину. Только будильник тикает. Щелкнул выключателем, и свет люстры выхватил из темноты предметы интерьера.
Виктор невольно посмотрел на голову брата. Она стояла на том же месте, куда передвинул утром. На лице блуждала восковая улыбка.
«Как на свадебной фотографии, - подбодрил себя и принялся разбирать постель. – Это надо же было утром придумать такое!».
Просмотрел свежие газеты. Как говорится, до первой зевоты. Выключил свет, закрыл глаза и сразу почувствовал, что за ним кто-то наблюдает. Вернее, он уже догадывался – кто.
- Ты ведь не слышишь меня и не видишь, этого просто не может быть. Почему тогда ощущение, что ты за мной наблюдаешь? – Виктор включил свет, подошел к стенке и пристально рассматривал восковую копию младшего брата.
Стеклянный взгляд Алексея уперся ему в переносицу. Если бы не улыбка, могло показаться, что он смотрит с упреком.
- Чего ты хочешь от меня? – Виктор почувствовал, что начинает бредить, но остановиться уже не мог. – Да, переспал с Аленой, ну и что с того? Откуда мне было знать, что все так произойдет? Я не хотел твоей гибели.
Немигающий взгляд Алексея по-прежнему жег переносицу.
- Ну, да, да, я сделал это специально. Тебе, маменькиному и папенькиному сыночку, этого не понять. Ты как младшенький всегда был на первых ролях. Все родительское внимание, тепло и забота – тебе. Хотя разница между нами всего два года.
Уголки губ Алексея дрогнули, улыбка слегка изменилась.
- Ты всего этого не замечал, принимал как должное. А мне было обидно: на выпускной вечер родители не купили мне фрак, как я просил. Зато тебя потом вырядили как звезду. Отец объяснил, что получил хороший гонорар, но для меня было более чем очевидно: все тебе, любимчику. А помнишь, кто получил в подарок дорогущий набор кистей? То-то и оно.
Улыбка сползла с воскового лица окончательно.
- Не нравится  тебе правда, понимаю, - Виктор тяжело вздохнул. - А ведь даже Алена предпочла тебя! Хотя первым с ней познакомился я. Даже привел знакомиться с родителями, а там ты – весь из себя такой успешный и довольный после первой персональной выставки. Как думаешь, каково мне было на вашей свадьбе, где вы были такими обаятельными и счастливыми? А ведь с ней в тот день должен был быть я. Ты опять меня опередил, обошел.  По какому праву?! Ты ничем не лучше меня…
Виктор осекся на полуслове: по щеке Алексея стекала слеза. Только сейчас до него дошло, что восковая голова младшего брата реагирует на слова.
«Нет, этого не может быть! - Виктор отстранился от стекла мебельного гарнитура. – Мне это только показалось».
Но слеза по щеке Алексея стекала. За первой появилась вторая.
- Тебя нет, ты никто и ничто. Ты не в состоянии ничего изменить. Это я при желании  могу тебя уничтожить, - разозлился Виктор. - Так что веди себя хорошо, а то воск легко плавится.
Он выключил свет и не увидел, как на лице Алексея появилась презрительная и одновременно снисходительная гримаса.
Но сон не шел. Взгляд младшего брата преследовал и под одеялом.
«Нет, это невозможно, надо спать на кухне», - решил Виктор и прислушался.
Мама мыла посуду. Но вскоре звуки перестали доноситься, значит, Анна Сергеевна ушла в свою комнату.
- Тебе не достать меня там, приятно оставаться, - Виктор злорадствовал. Он  впервые осознал, что младший брат не в состоянии изменить его жизнь!
                ***
Виктор проснулся с мыслью, что от головы надо избавляться.
«Первенство над братом за счет собственных нервов - дорогое удовольствие. Для начала отнесу ее в мастерскую, - наметил он план, - а там будет видно».
- Сыночек, а почему ты здесь спал? – размышления прервала Анна Сергеевна, появившаяся в ранний час на кухне.
- Да не спалось что-то, вот и перебрался сюда…
- Вижу, зачем ты сюда перебрался, - мама показала початую бутылку водки. – А что Георгий Маркович скажет?
- Мама, я уже не маленький, мне 30 лет и сам лучше знаю, что и когда делать. Да и выпил всего три рюмки, - Виктор вспомнил, как предусмотрительно вчера бросил пустую бутылку в мусорное ведро. – Извини, мне пора в мастерскую.
- Ты хоть поешь.
- Заверни с собой, в мастерской перекушу.
Никто не знал, как трехкомнатная квартира, принадлежащая городскому союзу художников, стала мастерской Георгия Марковича. Виктор помнил те времена, когда вся собственность союза художников  постепенно переходила городским властям. Но эта квартира в старом центре так и осталась мастерской.
- Виктор, привет, а чего это ты так рано? – Игорь из команды художников и скульпторов, выполняющих заказ киприотов, уже работал. – Случилось что?
- Да, последнее изделие застопорилось, надо завершать. Маркович уже поторапливает.
Виктор прошел на свое рабочее место. В его распоряжении был небольшой угол, стол, стул и сколоченный из фанеры шкафчик с заготовками. Сюда и поместил голову Алексея, завернутую в газету и темный пакет.
Он увлекся работой над женской головой и забыл про еду. Не обращал внимания и на то, что мастерская постепенно наполняется художниками. Все, переговариваясь, что-то делали.
Виктор никого не слушал и все глубже погружался в собственные  мысли о необычных способностях восковой копии головы младшего брата: «Вот не думал, что все так обернется. С ней надо что-то делать. Оставлять дома нельзя, дарить кому-то тоже…»
- Присоединяйся к нам, уже пора обедать, - размышления прервал голос Игоря, донесшийся из соседней комнаты.
Виктор вдруг остро ощутил голод и вспомнил, что еще не завтракал.
За общим накрытым столом сидели все, кто считал себя командой. Виктор выложил из свертка бутерброды, собранные мамой. Рот сразу наполнился слюной.
- Старик, тебе воск еще нужен? – Просьбу коллеги по цеху Павла он услышал не сразу. – Я не рассчитал, а ты, кажется, уже только волосами занимаешься. Можно у тебя позаимствовать? За мной не заржавеет.
- Конечно, никаких проблем, - Виктор опять жевал и никого не слушал.
Из состояния легкого транса его вывел опять же Павел, хлопнув по плечу.
- Ну, тихоня, ты и даешь. Ребята, посмотрите, что Виктор слепил, глазам не верю, - Павел для лучшего обозрения на вытянутых руках держал восковую голову Алексея.
- Так это же Алексей, его брат, - Игорь первый узнал молодого художника.
- Вылитая копия. Я тоже таким его запомнил.
- Здорово, как живой!
- Виктор, это лучшая твоя работа. Выставлять не думал?
Восторженные отзывы коллег были приятны. Но вместе с тем Виктор напряженно следил за Алексеем. Кажется, того мало интересовали устные рецензии  художников и скульпторов. Он привычно улыбался. На лице не отражались другие эмоции.
- Ты Марковичу покажи, он обязательно что-то придумает, - посоветовал Павел.
«А вот это дельная мысль, - согласился Виктор, - действительно надо поговорить с ним».
Когда Георгий Маркович появился в мастерской, у Виктора уже был план. Но проявлять инициативу не спешил, полагаясь на профессиональное любопытство старика. И не ошибся. Обойдя владения и узнав новости, старший творческой группы пришел в его закуток.
- Хвались, сынок, люди говорят, у тебя есть очень удачная работа, - он по-отечески приобнял Виктора. – Почему я об этом последний узнаю?
«Сынка» Виктор решил проглотить, не ко времени свой норов показывать:
- А я только сегодня принес в мастерскую. На днях дома закончил, вот и решил показать.
Георгий Маркович долго рассматривал восковую копию головы Алексея. Подходил с разных сторон, поднимал на свет, против света. И все это время молчал. Виктор даже занервничал: «Неужели старику не нравится?».
- Вот что скажу, сынок. Это действительно очень удачная работа. Не думал, что сумеешь брата переплюнуть. Молодец, поздравляю, - Георгий Маркович своей мощной пятерней пожал Виктору руку. - Жаль, Алексей больше ничего не сделает. Мне было бы любопытно наблюдать за вашим творческим поединком.  Только, не скрою, поставил бы на него, а не на тебя. Но это так, пустая лирика, не обращай внимания.
В этот момент Алексей скроил нелепую рожу. Георгий Маркович стоял к нему спиной и ничего не заметил. Виктор поспешил накрыть восковую голову тряпкой.
- А у меня есть деловое предложение, - сказал он, упаковывая Алексея в пакет и пряча в шкафчик. - Если, конечно, оно вас интересует.
- На счет последней работы? Говори, чего хочешь?
- Предложите ее киприотам. Может, они согласятся купить?
Георгий Маркович задумался и неспешно вынес вердикт:
- Не понимаю я вас, молодых. С такой работой на выставки пробиваться надо, имя завоевывать, а ты про деньги заговорил. Но дело твое.
Через несколько дней Георгий Маркович сообщил, что  музейщики согласились купить восковую голову. В цене сошлись быстро. Деньги в этой сделке для Виктора ничего не значили.
                ***
А вот несколько лет назад, точнее за два года до гибели Алексея, все было иначе. Деньги были очень нужны двум молодым художникам, амбициозные планы которых не ограничивались достижением славы в одном городе. В самом начале пути они поняли: даже при поддержке влиятельного отца денежные средства являются дополнительным, но необходимым пропуском  к успеху.
- Знаешь, я вчера перенервничал. Когда в выставочном зале не было посетителей, решил, что это провал, - Алексей посмотрел на брата, не проявлявшего никаких эмоций. - Но потом все вышло так, как и говорил папа.
- Ты допускал, что могло быть иначе? – Виктор впервые дал понять, что ему интересна тема,  затронутая братом. – Если отец договорился о нашей персональной выставке, значит, он позаботился и об успехе. Во всяком случае, об аншлаге на открытии.
Петр Андреевич Гладилин был известным в городе художником. Его картины висели во многих коридорах и кабинетах представителей властных структур. Однажды именно ему поручили сделать портретную галерею почетных жителей города, с чем он успешно справился.
Не сказать, что это способствовало росту авторитета среди художников. Но губернатор края и мэр города оказывали признанному мэтру знаки внимания. Даже во времена коммерциализации сфер искусства ничего не изменилось: Петр Андреевич по-прежнему был в фаворе и получал выгодные заказы.
- Виктор, мне кажется, ты переоцениваешь возможности папы. Его ресурсы не безграничны.
- Только не по отношению к тебе.
- Что ты хочешь этим сказать?- В голосе Алексея зазвучали нотки обиды. - Намекаешь, что вчера мой  успех объясняется только его авторитетом?
- Заметь, не я это сказал, - Виктор равнодушно смотрел, как над набережной летали чайки, высматривая в воде рыбу.
Утром жара еще не вступила в свои права: не плавится асфальт под ногами, воздух свеж и чист, можно дышать полной грудью. Особенно здесь, возле воды. Временами даже тянет холодком, что особенно приятно. Но уже через час-другой начнется пекло, по спине потечет пот. Все поспешат домой, под спасительные сплиты и кондиционеры. А набережная опустеет до позднего вечера.
- Все-таки обиделся, что вчера мою работу назвали лучшей, а не твою, - Алексей задумчиво смотрел на старшего брата. – Не вижу смысла оспаривать мнение друзей и коллег папы.  Их решение мне кажется объективным. У тебя много хороших картин, но моя  получилась более привлекательной. Тем более на этой выставке ты стал позиционировать себя скульптором.
Виктор не спешил отвечать брату. Да и что говорить? В чем-то он прав: его живопись действительно выглядит временами интересней и привлекательней, жизненней и колоритней. Но все равно не справедливо выпячивать достоинства одного и замалчивать другого.
- Ну конечно,  мнение отца и коллег  называется высшей объективностью. А тебе не кажется странным, что никто из них даже не взглянул на мои работы, я уже не говорю о попытке оценить мелкую пластику? – Виктор старательно подбирал слова, чтобы  укротить нараставшую злость, грозившую вырваться наружу бранными словами.
- А мне нравится твоя лепка,  особенно изделия из воска, классно у тебя получается, - Алексей говорил искренне, то, что думает. – Но, по-моему, нельзя сравнивать картины и твою мелкую пластику. Ты сам это знаешь. Тем более папа предупреждал: изделия из воска выставят отдельной экспозицией, для изучения спроса.
Братья не спеша прогуливались по набережной. Возле железных тумб и ограды, где швартуются прогулочные теплоходы, рыбаки кидали в воду снасти.
«И что здесь можно поймать?», - Виктор с сомнением посмотрел вниз, под ноги – туда, где плескалась мутная, с разноцветными разводами вода.
В следующий момент он  обратил внимание на человека с мольбертом. Художник удачно расположился на лавочке, окруженной зеленью. Рядом стоял стульчик. На нем гордо восседала симпатичная девчушка, подставлявшая лицо солнцу.
- Не шевелитесь, пожалуйста, я же вас предупреждал, - донесся голос художника. – А то портрет получится плохо.
«А что, это мысль», - у Виктора созрел план.
- Давай заключим пари, - придержал Алексея за руку и показал на художника. – Когда он освободится, заплатим за простой и арендуем на пару часов его рабочее место и инструмент. Рисуем по очереди одного человека.  Победителем станет автор портрета, который купят.
Алексей принял предложение, только изменил условия пари:
- Нам будет трудно найти человека, который потратит время и деньги за рисунок. Предлагаю победителем считать автора, чье творение захотят принять в качестве подарка.
Договориться с художником оказалось проще, чем найти натуру. Но и эту проблему предприимчивые братья решили успешно. Лоточница, торговавшая неподалеку мороженым,  позволила двум чудакам рисовать ее портрет в рабочем интерьере, не отходя от павильона.
Возле лотка все время сновали люди. Продавщица отвлекалась на каждого покупателя. Но братьям это не мешало. Они по очереди рисовали натуру,  не жалуясь на трудности.
Солнце начало припекать, когда Алексей закончил работу. Виктор терпеливо дожидался этого момента, не покидая лавочки в тени. Отсюда не было видно, что получается на ватмане младшего брата.
- Ну что, вскрываем карты, - весело предложил Алексей, для которого пари превратилось в забавное приключение.
- Согласен, давно пора, - в голосе Виктора звучали напряженные нотки.
Братья дружно выложили перед лоточничей свои творения. Молодая девушка лет двадцати покраснела: она не ожидала, что получится такой привлекательной и обаятельной.  Как и того, что свидетелями ее звездности станут многие люди, отдыхающие на набережной.
- Мне трудно сказать, какой портрет нравится больше. А можно оба взять? – девушке из маленького провинциального поселка, приехавшей летом на заработки в большой город, было сложно сделать выбор: схожесть с оригиналом очевидна в двух рисунках.
- Мы же договорились: только один, - Виктор терял терпение.
- Но я действительно не знаю, какой лучше, - девушка чуть не плакала.
- Да подарите ей оба,- раздались голоса из толпы, - неужели вам жалко?
Алексей и Виктор переглянулись. Младший брат хотел хоть сейчас отдать рисунки и уйти.
- Мы подарим их. Но прежде скажи: какой ты покажешь своему молодому человеку? - Виктор усиливал напор.
Девушка еще больше покраснела и едва слышно произнесла:
- У меня нет молодого человека. Пока нет.
- Есть, у тебя есть молодой человек, если не возражаешь, - из толпы вынырнул обладатель басовитого голоса, веснушек и непослушных рыжеватых волос. – Я помогу тебе сделать выбор. Можно?
Приняв молчание за согласие, парень выбрался из толпы и взял оба рисунка. По тому, как он рассматривал их, стало понятно: в уличных портретах знает толк, а не просто красуется перед девушкой.
- Я сам бы постарался нарисовать лучше, чем оригинал, элегантнее что ли. Людям нравится, когда их приукрашивают и выдают желаемое за действительное, - сказал он. – Но сейчас советую выбрать этот. Ты на нем живая и, на мой взгляд, естественная.  Мне, как твоему молодому человеку, он нравится больше.
Парень смутился и замолчал. Неловкость ситуации сгладила лоточница:
- Спасибо, я согласна с твоим выбором. И хотя мне нравятся оба, выбираю этот.
Девушка взяла рисунок из рук Алексея.
                ***
Петр Андреевич только дома сумел расслабиться. Стянул надоевшие за день ботинки, развязал галстук.
- Как день прошел, милый? - Анна Сергеевна подошла тихо, помогла снять плащ и повесила в шкаф. – Был на открытии выставки?
- Конечно. Речь толкнул для журналистов как по писаному. Только во времени был ограничен и не успел сказать про работы Виктора.
- Как же так, он ведь в последнее время мрачнее тучи ходит.
- Да так получилось, Анечка. Я же не специально.
- Может, им стоит все рассказать? – Анна Сергеевна накрыла стол и ждала, когда супруг помоет руки.
- Что ты, ни в коем случае. Они еще как дети. Ты бы видела, какой цирк сегодня на набережной устроили, - Петр Андреевич вспомнил рассказ водителя, следившего за братьями, и рассмеялся. -  Не могу пока доверить им тайну. Рано.
- Ты хотя бы присматривай за ними, - Анна Сергеевна подвинула мужу тарелку. – А то их конкуренция до добра не доведет. Некому будет дело передать.
- Да знаю я, знаю, не переживай, все будет хорошо. Меня сейчас заботит другое: почему Ольга и Сергей не дают о себе знать? – Петр Андреевич погрузился в размышления.
                ***
В ночь перед отправкой заказа на Кипр Виктору не спалось. Он лежал с открытыми глазами и таращился в потолок.
«Может, напрасно я с ним так? – задавал себе вопросы, на которые не было ответов. – Все-таки голова брата. Но почему он слышит и как может шевелить губами? Я, конечно, хорошо слепил, но не настолько, чтобы вдохнуть в нее жизнь!».
Виктор понял, что заснуть этой ночью не удастся. Встал, включил настольную лампу, открыл семейный альбом с фотографиями. Сразу попал на снимок, сделанный отцом во время отдыха на море, когда братьям было 7 и 9 лет соответственно.
«Опять игрушки делим», - поморщился Виктор и начал наскоро перелистывать страницы, перескакивая через годы семейной жизни.
«А вот это интересно. Кто же нас тогда сфотографировал, на первой совместной выставке? Журналисты приходили только на открытие. А это фото явно не к первому дню относится», - Виктор закурил и погрузился в воспоминания…
- Слушай, хватит обижаться, - Алексей старался растормошить брата. – Какая, в сущности, разница, чью картину признали лучшей на выставке?
-  Действительно, никакой, только тебя так и распирает от радости и гордости. Даже в газете написали, что работа Алексея Гладилина признана лучшей, - Виктор был мрачнее тучи.
- Ты прекрасно знаешь, что это заказной материал. Что папа сказал, то они и написали, - вяло оправдывался Алексей, хотя прочитать в газете отзыв про себя было приятно.
- Почему-то про восковые изделия и мелкую пластику никто даже не вспомнил!
- Недавно мы уже обсуждали это, - Алексей пытался нащупать примирительный тон в беседе с братом, чтобы не допустить очередного конфликта. – Еще нет моды на выставки таких изделий. Эти, можно сказать, пробный камень. Вот увидишь: скоро будут говорить и писать о тебе.
- Прекрати разговаривать со мной как с маленьким ребенком, - в конец разозлился Виктор. – Я старше тебя на два года и как-нибудь сам разберусь, о ком и когда  напишут или скажут. Пока что очевидно одно: без папенькиной помощи ты ноль без палочки. Ты делаешь только то, что ему хочется, поэтому тебя спонсируют поддержкой и деньгами.
- Плохо, что ты увлекся одной лишь пластикой и не делаешь то, чего хочет он. Тогда бы и у тебя была такая же поддержка.
- Я могу рисовать не хуже тебя, но не хочу. Мне больше нравится лепить. И буду это делать,  даже если отец станет препятствовать.
- На счет лучше меня рисовать… Это ты погорячился, брат, - Алексей усмехнулся. – Недавно на набережной нас рассудило не предвзятое и купленное, на твой взгляд,  окружение отца.
- Это было всего лишь пари, шутка.
- Да, конечно, ты как всегда прав. Только кто-то из мудрых еще говорил, что в каждой шутке есть только доля шутки. Ты не находишь, что в этом чт0-то есть?
Виктор задохнулся от злости, но крыть было нечем.
- Ладно, давай прекратим дурацкий спор, - Алексей в который раз попытался  найти точку примирения. – Предлагаю сходить на нашу выставку. Нас, как и высоких гостей, не ждут. Любопытно посмотреть, что за публика там сейчас.
Виктора упрашивать не пришлось. Так что вскоре братья спустились в полуподвальное помещение музея современного искусства.
В обеденное время буднего дня зал оказался пуст. Смотрительница включила для них подсветку, чтобы экспонаты было лучше видно.
- Скажите, любезная, - обратился Алексей к служащей музея. – А сегодня кто-нибудь приходил на выставку?
- А вам это зачем? – смотрительница не признала в молодых людях  авторов выставленных произведений.
- Да мы, собственно, рисовали эти картины, - смутился Алексей. Он не ожидал, что в музее его не узнают.
- А вы посмотрите книгу отзывов. Там уже кто-то писал сегодня…
В этот момент над открывшейся дверью раздался звон колокольчика, и в помещение вошло несколько парней и девушек. Они  разбрелись по помещению, но как-то быстро сгруппировались в том месте, где выставлялись изделия мелкой пластики.
- Глеб прав, он вчера был на выставке и посоветовал сходить, - донеслось до братьев, склонившихся над книгой отзывов. – Картины хороши. Но будущее за такими вот изделиями. А еще автору надо переходить на более крупные работы из воска.
- Скажешь тоже, - пискнула со знанием дела девушка. - Знаешь, сколько скульпторов и художников работает на такие музеи, как мадам Тюссо? Там трудно пробиться и занять свою нишу.
- А мне кажется, ему стоит пробовать…
Посетители уже вышли, а братья продолжили молча листать книгу отзывов. В ней каждый находил то, что хотел. Обсуждать полученную информацию не спешили.
Виктор опять  погрузился в чтение и не сразу услышал:
- А слона-то я и не заметила.
Он поднял голову и увидел Алену.
- Привет, а ты что тут делаешь? – опешил Виктор.
- Да, вот, пришла посмотреть на твои работы. Не думала тебя застать. Хотела сегодня при встрече сказать свое мнение.
- Считай, что уже встретились.  Только раньше запланированного.
- Виктор, может, ты нас познакомишь, - Алексею надоело ждать окончания диалога. – Я младший брат этого невежливого человека.
- А я Алена, мы с Виктором…
- А это его не касается, - Виктор хотел испепелить Алексея взглядом. – Моя девушка не должна отчитываться перед братом.
- Фу, как это пошло, - Алексей скорчил смешную рожицу. – И как вы терпите такое хамство? А с твоей стороны, Виктор, просто некрасиво прятать красоту.
- А я и не терплю, - Алена откровенно смеялась, наблюдая за гаммой эмоций на лице Виктора. – Тем более что меня никто не прячет. В это воскресенье я предстану перед вашими родителями.
Сама же подумала: «А к тебе надо присмотреться повнимательнее. Увалень Виктор не очень катит на роль держателя акций и хранителя секретных документов».
- Вот даже как? – Алексей был искренне удивлен. – Очень неожиданная новость. Тогда разрешите на правах младшего брата воспользоваться случаем и злоупотребить вашим вниманием. Пока, так сказать, вы официально свободны. Работами этого парня вы еще успеете насладиться, предлагаю посмотреть мои.
С этими словами Алексей приобнял Алену за талию и увлек к стене, на которой были развешаны его картины. Как назло, смотрительница забыла включить подсветку. Но Виктору и так хорошо все было видно: брат склонялся и шептал ей что-то на ушко. А она весело смеялась.
«Кажется, Алене понравилось внимание Алексея», - с этой мыслью Виктор захлопнул книгу отзывов и, не привлекая к себе внимания, покинул музей.
…Только под утро Виктор забылся в тревожном сне. Тем не менее, проснулся рано, еще до трезвона будильника. Внезапно пришла дикая мысль: «А вдруг только я вижу гримасы, которые корчит Алексей?».
Художник быстро собрался и отправился  в мастерскую.
Сторож еще спал, и Виктор решил не будить старика. «Лишние свидетели не нужны, - поймал себя на мысли, когда доставал из тайника запасной ключ. Его оставляли на всякий случай, наступавший, когда кому-то надо было вернуться в мастерскую в неурочный час.
В помещении царил бардак, оставленный накануне художниками. Виктор прошел в свой закуток, достал сверток:
- Здравствуй, брат. Пришел с тобой проститься. Сегодня вас на Кипр отправят.
Восковое лицо не выражало никаких эмоций, кроме радости.
«Пока как на фотографии», - подбодрил себя Виктор.
- Знаешь, а мне не жаль расставаться. Наверное, так будет лучше. Слишком много мы друг другу кровь попортили. Надо ставить точку в наших отношениях.
Брови на восковом лице поползли вверх. Виктор попятился к стене.
- Чему ты удивляешься? – художник старательно подбирал слова, скрывая волнение. – Не знаю, для чего слепил тебя. Но только не совесть замучила, не надейся. Я вообще не жалею о том, что произошло. Во всем ты виноват сам.
Губы на лице Алексея скривились в презрительную ухмылку.
- Нас мало что связывало. Ты всегда тянул одеяло на себя. Поэтому мне даже не жаль, что сейчас ты никто и ничто.  Тебя нет, ты не существуешь.
Презрительная ухмылка на лице Алексея испарилась. На Виктора смотрел злой человек, которого он не хотел считать своим младшим братом.
- Ты ошибаешься, и скоро поймешь это, - глухой голос раздался в мастерской.
Виктор по косяку сполз на пол и, прежде чем лишиться чувств, услышал, как возле двери что-то упало. Это был сторож.
Старик проснулся, увидел свет в комнате. Оттуда доносились голоса, и он решил проверить, кто из художников вернулся в мастерскую. Сердце бедняги не выдержало, когда голова Алексея изрекла пророчества. Утром его остывшее тело увезла труповозка.
- Что здесь произошло? – вопросы Виктору задавали разные люди: коллеги, следователи, врачи. – Почему у сторожа  случился сердечный приступ?
Художника удалось привести в чувство с помощью нашатыря и доброго глотка водки. Но добиться чего-то вразумительного не вышло. Он все время молчал, тупо улыбался и таращился в сторону своего закутка.
Там на столе возле шкафчика стоял восковой макет головы. Все художники, выполнявшие заказ для кипрского музея, знали, что это самая удачная работа из всей партии. Алексей со свадебной фотографии получился как живой. Даже воск не испортил его улыбку.
                ***
Самолет нырнул в облака, и в иллюминаторе появилась земля, а потом и море. С высоты полета оно казалось нереально зеленым.
«Вот мы и вырвались из слякотно-грязного города в солнечный рай», - Алена блаженно потянулась в кресле и посмотрела на спутника.
Олег безмятежно спал. Как будто не всю ночь накануне продрых рядом с ней.
«И зачем такой нужен? - подумала она, осматривая орлиный профиль своего спутника. - Только год вместе, а такое ощущение скуки смертной, что хоть волком вой! Вернемся, надо подумать о замене».
Мужчина словно услышал ее мысли, зашевелился во сне. Его веки дрогнули, но просыпаться не спешил.
«Наш самолет начинает посадку, пожалуйста, приведите спинки кресел в вертикальное положение и пристегните ремни безопасности», - раздался голос из динамиков.
Из-за занавески вынырнула девушка модельной внешности и, повиливая бедрами, пошла по салону. Словно невзначай, она задела бедро спящего Олега. Тот проснулся, посмотрел ей вслед и сладко зевнул.
«И где берут таких?». - Подумала Алена, осматривая свои стройные ноги в ажурных чулках.
На ее взгляд, сравнение оказалось не в пользу выскочки в форме стюардессы. Тем более модельная внешность последней не оправдывала неприкрытый взгляд охотницы за богатенькими папиками, которых в самолете было много.
- Мы уже прилетели? – отвлек ее от игривых размышлений Олег.
- Почти. Пора просыпаться, если не хочешь улететь обратно, не искупавшись в море.
- Очень смешно. Я, между прочим, не спал.
- Значит, мне только показалось, что после очередной дозы виски ты вырубился и начал слюни пускать.
- Творческого человека, - пошутил он, - обидеть норовит каждый.
- Не надо строить из себя непонятно кого, - рассердилась Алена. – Ты жигало, прожигаешь мои денежки по моей же прихоти. Так что будь любезен, перестань умничать и без напоминаний уделяй мне больше внимания.
Олег в знак примирения поднял обе руки и не проронил больше ни слова. Только в автобусе по дороге в отель обнял Алену:
- Дорогая, ты просто умничка! Я так рад, что мы выбрались на Кипр. Обещаю, ты не пожалеешь, что взяла меня.
«Очень надеюсь на это, - подумала Алена и вновь погрузилась в размышления, - хотя отдохнуть получится вряд ли».
Поехать на Кипр вместе с Олегом она решила, когда Виктора основательно упекли в психушку. После смерти сторожа началось следствие. В газетах, естественно, поднялась шумиха: как же, скандал в святом семействе художников! Алена следила за этим делом по публикациям в желтой прессе, журналисты которой смаковали пикантные обстоятельства.
Самым же необычным, на ее взгляд, в этой истории оказался не сердечный приступ пожилого сторожа. А то, что молодой здоровый мужчина сошел с ума и начал твердить следователям, а потом и врачам, о говорящей голове, преследующей его.
Прочитав об этом впервые, Алена надолго задумалась. Виктор не был человеком неуравновешанным или со слабой психикой. Наоборот,  он никогда не сдавался на милость победителя, шел напролом до конца, был иногда чересчур жестковатым и даже грубым. Из всего этого трудно было сделать вывод, что Виктором овладел душевный недуг.
Алена предприняла свое расследование, которое вначале натолкнулось на непредвиденное затруднение. Георгий Маркович оказался двуличным человеком. Поскорбев для приличия о безвременной кончине талантливого художника и выразив соболезнования, он усадил вдову в удобное кресло и заявил, что россказни про говорящую голову распускают враги и завистники.
- Вы же умная женщина и понимаете, моя мастерская как кость в горле для некоторых деятелей, - проникновенно зашептал ей на ушко. – Они спят и видят, что прибирают ее к рукам. Страшилки про копию головы вашего мужа не более чем выдумка.
В ходе беседы Алена срочно поменяла тактику и вскоре выяснила: голова, информация о которой просочилась в прессу, не выдумка в полной мере. Для этого пришлось всего лишь соблазнить руководителя творческой группы, выполнявшей заказ для музея Кипра.
- Вы уверены, что это голова Алексея? - спросила она жирного борова, когда тот, тяжело дыша, отвалился от нее.
- Как и то, что мы только что занимались любовью, -  Георгий Маркович застегнул молнию на брюках, откинулся в начальственном кресле и перевел дыхание. – Я держал ее вот этими руками! Как и тебя, кстати. Очень удачная работа. Виктор говорил, что лепил ее по фотографии, сделанной, хе-хе, на вашей свадьбе. Теперь понимаю, почему Алексей получился таким довольным. Знал бы, что ты недолго будешь оплакивать его и найдешь утешение в объятиях другого...
- Надеюсь, вы не себя имеете в виду, - Алена продолжала медленно одеваться. – Или у вас разведка налажена, и вы знаете про Олега?
- Не жалуемся, информация есть: твой жигало настоящий профи, поэтому хорошо известен в определенных кругах у одиноких бабенок. Так что, как видишь, держим руку на пульсе.  Мой тебе совет: бросай ты его.  Не солидно после Алексея водить шашни с таким типом.
- А вот это не ваше дело, - Алена разозлилась. – Лучше скажите, где сейчас восковая голова?
- Как, я разве не говорил? Работа находится на Кипре, в недавно открывшемся музее современного искусства. Говорят, наша коллекция имеет там большой успех. - Георгий Маркович облизнулся, наблюдая, как она поправляет перед зеркалом чулки, и поспешно добавил. -  Только прошу никому не рассказывать, что голова Алексея… ну, ты понимаешь, о чем я.
Таким образом, маленькое расследование, предпринятое Аленой, привело ее на Кипр, в уютный, симпатичный отель. Предстояло выяснить, использует семейка Гладилиных восковую голову в качестве контейнера или нет.
- Что будем делать сегодня? – Олег слонялся по номеру и не знал, чем себя занять. – Может, опробуем постель?
- Всему свое время, - отрезала Алена. – Разбери вещи, а я пока к бассейну спущусь.
Молодая женщина не спешила ставить в известность своего спутника, что приехала сюда с одной целью. Убедиться в существовании восковой головы  и в том, что Виктор не мог сойти с ума.
- Богиня, прелестница, давайте знакомиться, - услышала она чей-то голос. - Меня Аполлоном величать можно.
- Тогда я Афродита, - усмехнулась Алена, разглядывая крупного мужчину лет пятидесяти.
- Мне нравится ваше чувство юмора, - не успокаивался тот.- Можно полюбопытствовать: что привело вас в этот райский уголок не в купальный сезон?
- А вас?
- У художников не бывает межсезонья, - с пафосом выдал новый знакомый. – Я рисую всегда и везде.
«Повезло, так повезло, - усмехнулась Алена. - Кажется, стала намного ближе к цели».
- А у меня медовый месяц. Только жених надоел, - сходу придумала Алена. – Хочется от него оторваться ненадолго, но одна ходить не люблю.
- Правильно делаете. А куда хотите пойти?
- В музей современного искусства. И прямо сейчас!
- Интересно, очень интересно, - мужчина был заинтригован. – Тогда нужно поторопиться, музей скоро закроется. Только к ужину в отель не успеем вернуться.
- Не беда. После экскурсии обязуюсь накормить вас, - Алена развеяла последние сомнения словоохотливого соотечественника.
До музея добрались на машине. Аполлон (или как там его?) хорошо ориентировался на местности, и дорога не заняла много времени.
- Вы не успеете осмотреть все экспозиции, мы скоро закрываемся, - перевел новый знакомый слова смотрительницы.
- Скажите, нам все и не нужно, - попросила Алена. – Хочу посмотреть изделия мелкой пластики и восковые фигуры, сделанные в России.
На улице стемнело, поэтому в залах небольшого музея горел свет. Только в одном помещении  царил полумрак.
- Вам нужно сюда, - показала смотрительница. – Извините, мы уже никого не ждали в этот час и готовились к закрытию.
С этими словами она щелкнула  выключателем. Первое, что Алена увидела, была восковая голова бывшего мужа. Алексей смотрелся живым и веселым.
Чтобы не выдать своего интереса, она не останавливалась у головы Алексея. А после завершения осмотра попросила спутника принести воды: «Душно здесь что-то, голова разболелась».
Когда Аполлон ушел, Алена приблизилась к Алексею.
- Извини, милый, что все так получилась. Я ни за что не изменила бы тебе. Но твой брат начал меня шантажировать. Грозился рассказать, что по молодости я ради денег… Да это и не важно сейчас. Одним словом, испугалась и не хотела тебя потерять, вот и уступила ему, - самозабвенно врала и не краснела молодая женщина.
Рука невольно потянулась к Алексею. Она погладила волосы, лоб. Пальцы прошлись по черным бровям,  по тонкому носу спустились к усикам, ощутили прохладу губ.
«Где же может тайник быть в этой чертовой голове?» - Мелькнула мысль, пока пальцы лихорадочно ощупывали воск.
Вдруг голова дернулась, и зубы больно впились в пальцы! 
- Что, шлюшка, не ожидала? Я все, все про тебя знаю. Признавайся, зачем меня разыскала,  - лицо Алексея исказила гримаса злости.
В следующий момент Алена грохнулась в обморок.  На полу, перед головой,  счастливо улыбающейся воском, ее и нашел Аполлон.
                ***
Я в музее около двух месяцев. Оказался здесь по воле братца. Совесть его, видите ли, замучила. Решил избавиться от меня. Можно подумать, в психушке легче!
Но и мне тут не просто: скукотища.
Вначале еще забавлялся, рожицы посетителям корчил или детям подмигивал. Но потом решил поостеречься, так как жаловаться стали. Охранники за мной следят днем и ночью.
А мне это не надо. Пришлось угомониться, чтобы не привлекать к себе чрезмерное внимание. Но вчера, когда увидел жену, не сдержался. 
Никогда не любил женских слез, театральных жестов, ужимок, к которым они прибегают, чтобы разжалобить мужчин. На этот раз получил настоящее удовольствие, потому что жена как подкошенная грохнулась на пол без чувств.
Прикинулась невинной овечкой. Начала гладить меня. Еще немного и прослезилась бы ...Тьфу, пакость-то какая!!! Вот я и не сдержался.
А зубы крепкие. Следы останутся надолго, будет помнить! Так ей и надо!
И не потому, что хахаль у нее появился. Меня это уже не касается. Просто не люблю лицемерия и обмана. А Алена лживая насквозь оказалась.
До свадьбы невинность корчила, цену себе набивала. Я даже подумал, что отбил у брата сокровище. А оно оказалось с гнильцой, да еще какой!
Никогда не забуду мальчишник накануне свадьбы. Кому-то пришло в голову позабавить меня. Пригласили девочку, поднесли диск с порнофильмом. Я его включил в перерыве, а на экране будущая жена в постели трудится в поте лица. Вот такой оживляш получился!
Потом ждал случая, чтобы выложить все Алене, да не захотел. Зачем ворошить прошлое? К тому же правильно говорят: из проституток иногда хорошие жены получаются. Во всяком случае, меня в постели она устраивала полностью.
Но лживая сущность жены проявилась и в другом. Алена скрыла свой истинный интерес к нашей семье. Затем втерлась в доверие к Виктору, а потом и ко мне. Вот только зачем?
Да, надо возвращаться домой, отсюда всего не поймешь. Голос есть, зубы крепкие. Еще бы научиться в пространстве перемещаться.               
                ***
Петр Андреевич Гладилин даже в преклонном возрасте не жаловался на сердце. Но после разговора с женой полез в домашнюю аптечку.
- Петенька, тебе плохо? Давай «скорую» вызовем, - Анна Сергеевна озабоченно смотрела на мужа.
- Мне нитроглицерин нужен, а не «скорая», - ворчал супруг. – Ты раньше должна была рассказать про эту змею подколодную.
Так грубо о невестке Петр Андреевич отозвался впервые. Даже после гибели брата Виктор просил не отзываться о ней плохо. Поэтому змеей подколодной стала впервые. И для Анны Сергеевны это произошло неожиданно.
- Да что случилось? – сокрушалась она, не понимая волнение мужа. – Что особенного я тебе сообщила сегодня?
- И ты еще спрашиваешь? – Петр Андреевич начинал сердиться. – Почему ничего не говорила о  вашей, так сказать, милой женской беседе?
Анна Сергеевна помнила день, когда Алена пришла поплакаться в жилетку. Они расположились на кухне, заварили чай.
- Я сейчас на кладбище была, - всхлипнула Алена. – Хоть вы и не хотели, но я так больше не могу. Да, я виновата в его смерти, но не настолько, чтобы лишать меня общения с ним.
- Да что ты такое говоришь? – Анна Сергеевна всплеснула руками. – Мы с Петенькой уже все окончательно решили и не возражаем, чтобы ты на кладбище к Алексею ходила.  Как говорится, кто старое помянет…
- Вы решили, а мне ничего не сказали, - упрекнула Алена.
- Забыли, память-то, сама знаешь, какая в наши годы.
«Да с памятью-то у вас все в порядке, - злорадствовала молодая женщина. – Наверняка помните номера всех акций, а все жалуетесь, стонете, воете».
Но вслух ничего не сказала. Женщины всплакнули и обнялись.
- Анна Сергеевна, я еще хотела сказать вам, - Алена глубоко вздохнула, как перед долгим погружением под воду, - в тот день, когда Алексей застал меня… Одним словом, тем мужчиной оказался Виктор. Это он вынудил меня изменить мужу…
Тогда Анна Сергеевна ничего не рассказала супругу, чтобы не волновать понапрасну. А сейчас винила себя. Петр Андреевич совершенно по-другому взглянул на беседу с невесткой. И его подозрения, надо признать, не кажутся теперь беспочвенными.
- Что ты намерен предпринять? - Спросила она, когда Петр Андреевич успокоился.
- Пойду к нашему нотариусу. Надо изменить завещание.
- Петенька, а давай позовем его к нам? - Анна Сергеевна ласково смотрела на мужа. -  Миша давно у нас не был. К тому же  дома и стены помогают.
Петр Андреевич чувствовал сильное сердцебиение, поэтому легко согласился с женой и потянулся к телефону.
Михаил Сергеевич  был известным в городе нотариусом. А для членов семьи Гладилиных, так уж повелось,  решал самые деликатные вопросы. Иногда подключал адвокатов, врачей и других узких специалистов, оставляя за собой общее руководство.
- Что-то случилось, Петр Андреевич? Я могу освободиться прямо сейчас.
- Нет, Миша, все нормально. Такая спешка не нужна. Ждем тебя к ужину, Анечка жаркое приготовит. Есть разговор.
Михаил Сергеевич откинулся в кресле и задумался. Много лет назад он оказал Петру Андреевичу услугу. Тогда срочно потребовалось оформить документы. Даже теперь никто, кроме него, самих супругов и врача роддома, не знал, что Алексей не является родным братом Виктору.
Что-то подсказывало опытному нотариусу, что речь пойдет именно о той истории.
- Здравствуйте, Мишенька. Давно не заходили к нам, - Анна Сергеевна с порога окружила гостя заботой и вниманием.
- Да все дела, заботы.
- Как там наш Витенька?
- Скоро, очень скоро будет дома.
- Вы уверены в этом?
- Обижаете, Анна Сергеевна. Я слов на ветер не бросаю. Обещал, что под подозрением Виктор будет не долго? Сдержал слово. Вот и врачи его скоро отпустят. Не гоже здорового человека в больнице держать.
- Мать, да что же у тебя за привычка такая? - Петр Андреевич погрозил супруге пальцем. - Вначале гостя накормить надо, а потом расспрашивать.
За столом все сосредоточенно жевали и нахваливали жаркое. Говорили исключительно о еде и кулинарных способностях Анны Сергеевны. Но как только мужчины оказались в кабинете, Петр Андреевич перешел к главному:
- Миша, надо изменить завещание. Хватит обижать родного сына. Алексея не вернуть, поэтому хочу, чтобы все досталось Виктору.
- А как быть с Аленой? – Михаил Сергеевич забил табак в трубку, не спеша закурил. – Она ведь законная жена Алексея, то есть вдова.
- Никто не в праве влиять на мое решение, тем более она, - в голосе Петра Андреевича появились  стальные нотки. – И сделай, чтобы машину, на которой разбился Алексей, подвергли тщательной экспертизе. Она стоит в гараже под домом.
- Вот даже как? – Впервые за этот вечер нотариус удивился и с интересом посмотрел на собеседника. – Сделаю, конечно. Но вы должны понимать: официально ничего не получится.
- А мне не надо официально, - процедил каждое слово Петр Андреевич. – Мне важно знать, могла Алена подстроить катастрофу или нет.
                ***
- Ты сильно изменилась после Кипра, - Олег потерял надежду дождаться похвалы. – На тебя не угодишь.
Алена даже не взглянула на него:
- Мне не надо угождать. Делай, что делал, и все будет хорошо. Я же тебе за это плачу, не так ли?
Олег вытер пот со лба и опять полез на красивое тело.
В этот момент зазвонил телефон. Молодая женщина оттолкнула мужчину, встала и пошла к тумбочке с аппаратом.
«Надо сменить гнев на милость, - подумала она об Олеге, который бревном распластался на кровати и безразлично смотрел в потолок. – А то придется коня менять на переправе».
- Можно встретиться, прямо сейчас, в кафе. Есть информация, - телеграфный стиль общения собеседника  вернул к насущной проблеме.
Алена положила телефонную трубку, быстро привела себя в порядок и, уходя, вспомнила об Олеге:
- Будь дома, я скоро вернусь. Мы еще не все обсудили.
В полусумраке кафе женщина не сразу заметила человека, звонившего ей.
- Твоя проблема решаема, - сообщил он без предисловий, - Алик согласен сделать все по указанному сценарию в кратчайшие сроки. Вот его условия.
Алена взяла салфетку, на которой цветным карандашом была записана шестизначная цифра.
- Это в долларах или в рублях? – уточнила она.
- Ты что, с дуба упала, красотка? В евро, конечно.
- А почему так дорого? - Возмутилась Алена. - У меня нет таких денег.
- В прошлый раз также говорила.
- Но тогда вы обозначили совсем другую цифру.
Мужчина прикрыл один глаз и направил на нее указательный палец:
- Пиф-паф…все очень просто, чистая математика. Тогда у тебя была одна проблема, сейчас – две. Улавливаешь разницу?
- И все равно получается дороже более чем в два раза, - Алена пыталась сбить цену.
- Объясняю проще: первый раз было дешевле, потому что к вашей семье никто не проявлял интерес. Никому даже в голову не пришло проверить техническое состояние автомобиля, на котором Алексей разбился. Улавливаешь разницу? Если сейчас погибнут старики…
-  Понимаю, в том числе и то, что под подозрением окажусь в первую очередь я. Поэтому прошу снизить стоимость услуги.
- Ты не на рынке, дешевле не будет, - голос его стал вдруг жестким, как и взгляд. - Не устраивает, поищи в другом месте. Только мой тебе совет: не говори никому, что отказалась от услуг Алика. Тебя неправильно поймут.
Мужчина поднялся  и ушел не попрощавшись.
«Хам, мужлан, скотина», -  ругалась Алена, беззвучно шевеля губами.
Но легче от этого не стало. Вот уже несколько дней после возвращения с Кипра она пыталась решить, кому доверить реализацию своего плана.
«Если Алексей знал о ее прошлом, старики наверняка тоже. Пока Петр Андреевич находился в длительной командировке, можно было не опасаться. Теперь он вернулся, а благородного защитничка Виктора рядом нет. К гадалке не ходи: старик обязательно изменит завещание», - этой мыслью Алена загнала себя в угол и едва не взвыла от безысходности.
Она вышла из кафе и побрела домой. Оставалось одно: подключить к решению проблемы Олега.
«Он хоть и тюфяк, но за хорошие деньги согласится на многое, - она оторвала треть от салфетки, где Алик обозначил стоимость услуги. - Надо только грамотно приподнести ему»…
                ***
Двери психоневрологического диспансера противно лязгнули за спиной. Виктор вздрогнул и невольно обернулся. В этом доме скорби и печали он провел почти полтора месяца, в течение которых все время размышлял над классическим вопросом: «А был ли мальчик?».
И хотя он был убежден в положительном ответе, семейный нотариус настоятельно рекомендовал не говорить врачам об этом.
- Понимаете, Виктор, врачи это особая категория людей. Им не дано понимать того, что открывается в процессе творчества вам, художникам и скульпторам. Так что не испытывайте судьбу, делайте, что советую, -  как маленького убеждал Михаил Сергеевич. 
«А ведь он оказался прав. Я мог бы здесь задержаться гораздо дольше, - Виктор с тоской посмотрел на мрачное, старинной постройки здание психоневрологического отделения.- В самом деле, хорошо, что перестал твердить о говорящей голове. Надо было сделать это раньше».
Виктор с наслаждением вдохнул полной грудью. Кажется, весна уже окончательно вступила в свои права. Снег почти растаял, грязевые потоки превратились в твердые подсохшие кучки.
Приятно пахло зеленью. Солнце пригревало, так что мужчина решил скинуть пальто и погулять в маленьком сквере неподалеку.
Переходя дорогу, едва успел отойти в сторону. Рядом припарковался джип.
- Немного не успел, - сказал Петр Андреевич, тяжело выбираясь с водительского места. – Пробки, понимаешь, везде. Извини, не учел этого. Давно за руль не садился.
- Батя…, - начал Виктор и осекся. Он вдруг понял, что лет двадцать уже не называл так отца.
Мужчины крепко пожали друг другу руки, а потом, не сговариваясь, обнялись.
- Зачем ты за руль сел? У тебя же сердце. Мама говорила, недавно приступ был, - Виктор взял отца под руку, и они пошли в сквер. – Давай погуляем, давно не дышал свежим воздухом.
- А что, давай. Я тоже, наверное, тысячу лет уже просто так не гулял, - согласился Петр Андреевич. – Мама, правда, стол накрывает. Но ничего, подождет. Мы же не долго, так ведь?
Мужчины некоторое время шли молча.  Каждый думал о своем. Или им это только так казалось.
- А почему ты не показал мне голову Алексея? Прежние обиды помешали? Анечка сказала, что у тебя очень удачно вышло. Я бы тоже с удовольствием посмотрел, - первым прервал молчание отец.
- Да нет, батя, просто не успел, - Виктор смутился, вспомнив, что действительно не хотел показывать отцу восковую голову брата. – Понимаешь, все так быстро произошло. Предложили включить изделие в заказ для музея Кипра, я и согласился.
- Ну, при желании мы и на Кипр съездим, так ведь? – Петр Андреевич внимательно посмотрел на сына. – Если, конечно, ты захочешь. Я не настаиваю на этом.
Опять помолчали.
- А мама тебе ничего не рассказывала, когда ты голову Алексея слепил?
- Нет, а что, должна была?
- Я должен, - ответил отец после долгого молчания. – Старые мы уже стали с мамой, не знаю, сколько нам осталось.
- Зачем ты так, папа? Вы еще…
- Я не хороню нас, просто ты должен знать: Алексей тебе не брат, - перебил его Петр Андреевич. – Ну, в том смысле, что он наш приемный сын, хотя по документам все правильно. И еще. Недавно я изменил завещание в твою пользу. Ты наш единственный наследник. Думаю, что в сложившихся обстоятельствах это справедливо.
- А как же Алена? Она тоже имеет право на квартиры, машины.
- Забудь об этом, - голос Петра Андреевича обрел привычную жесткость. - Она не имеет права на то, что даже нам принадлежит на птичьих правах…
Родители Алексея были друзьями детства Петра Андреевича. Росли в одном дворе, учились вместе в школе. Но после ее окончания так получилось, что Сергей и Ольга уехали в другой город и долго не давали о себе знать.
Когда уже Анна Сергеевна учила Виктора первым шагам, в их доме объявились незваные и вместе с тем долгожданные гости.
- Завидую тебе, старик, - сказал тогда Сергей Петру, - у тебя есть дом, семья, любимое занятие. Ты превращаешься в авторитетного человека. С твоим мнением начинают считаться в определенных кругах. А мы с Олей не можем позволить себе этого.
- Как это? – не понял Петр. – Вы за пятнадцать лет, что уехали из нашего города, ничего не достигли?
- Это не совсем так. У нас тоже есть авторитет, но совершенно в других кругах. Вернее, он есть у меня, а Оля только страдает от этого, - Сергей тщательно подбирал слова. – Понимаешь, я стал бандитом и поднялся по иерархической лестнице довольно высоко.
Петр с недоверием посмотрел на друга детства.
- Что, не произвожу впечатления? По-твоему, у меня на лбу должно быть написано  «убийца» или что-то типа этого?
- Да нет, - смутился Петр, - я просто не могу поверить, что вы с Олей...
- Да не мы с Олей, а я!  Понимаешь, я! А она меня любит, поэтому всегда со мной. Но дело сейчас не в этом. Мы по уши увязли в дерьме. Долго рассказывать, но я сорвал большой, очень большой куш. Деньги настолько большие, что за нами началась настоящая охота.
Несколько лет Сергей и Ольга колесили по стране, заметая следы. Когда показалось, что о них забыли, Сергей устроился егерем в тайге, построили небольшой дом.  Но однажды  появились нежеланные гости.
- Я был готов к этому, и нам удалось уйти. Но теперь мы не можем бегать вместе, - Сергей показал на округлый живот жены. – Так что к тебе  у меня большая просьба и деловое предложение. Но предупреждаю: если откажешь, не обижусь и даже пойму тебя, но обратиться больше не к кому.
- Что ты предпримешь, если соглашусь?
- Я исчезну за границей, тебе не надо знать, куда именно. Так всем будет спокойней. Меня одного не найдут. На Ольгу оформлены другие документы, недавно ей изменили внешность. Я оставлю тебе деньги, очень много денег. Их хватит даже твоим детям, если последуешь моему совету и вложишь часть из них в нужное дело.
- А как же Ольга, будущий ребенок? – Петр все еще колебался.
- Я уже говорил: денег очень много. Хватит на все, в том числе и на необходимые формальности. Кстати, их поможет уладить вот этот человек, - Сергей протянул визитку. - Михаил Сергеевич в теме. Кроме него никто не должен знать, что ребенок Ольги станет вашим. Она после родов уедет ко мне. Если все будет хорошо, мы вас найдем.
…Отец и сын гуляли в сквере долго. За время беседы обошли все дорожки по несколько раз.
- Ну, что, поедем домой, если у тебя нет вопросов? – Предложил Петр Андреевич. - Мама, наверное, беспокоиться начала.
- Что стало с родителями Алексея?
- Вскоре после родов Ольга уехала. Я до сих пор не знаю куда. Больше о них ничего не слышал.
- А что говорит Михаил Сергеевич?
- Сын, запомни. Никогда не задавай лишних вопросов. Сергей дал визитку нотариуса с одной целью: чтобы он нас опекал. Я обращаюсь к нему только в случае необходимости. Излишнее любопытство не является таким случаем.
- Скажи хотя бы, Алексей знал об этой истории?
- Нет.
- Тогда почему вы всегда так явно отдавали предпочтение ему?
Отец улыбнулся  уголками губ, пожал плечами и тихо ответил:
- Какой же ты все-таки еще ребенок. Тебе пора взрослеть. Ты так и не понял, что …
Последние его слова потонули в реве мощного двигателя джипа, резко стартовавшего с парковочного места возле сквера.
                ***
Вечер подкрался незаметно. Семейный обед плавно перерос в ужин со свечами, когда за окном повисла луна.
Анна Сергеевна расстаралась. Блюда на столе были одно изысканнее другого. Родители и сын не могли наговориться.
- Чем теперь займешься? – Петр Андреевич отодвинул тарелку с десертом. - Только не говори, что финансовое благополучие позволит погрузиться в безделье.
- Не бойся, на покой не уйду. Ты же этого не сделал в свое время, - Виктор усмехнулся, наблюдая за родителями: такими счастливыми и беззаботными не видел их давно. - К тому же просто так не могу сидеть дома.
- Правильно, нечего прожигать жизнь, - Анна Сергеевна как в детстве взъерошила волосы на голове сына. - Мне кажется, у тебя очень хорошо получается лепка. Надо продолжать.
- Обязательно, мама, - Виктор сладко зевнул. – А теперь не обижайтесь, пойду в свою комнату, что-то устал я.
- Да сын, иди. Сегодня  ты много узнал нового, надо свыкнуться с этим, - Петр Андреевич ответил на поцелуй сына.- А завтра обязательно обсудим творческие планы. Пора подумать о твоей персональной выставке.
Виктор действительно резко захотел спать. Взглянув на часы, понял, что ничего удивительного нет: стрелки указывали на начало нового дня.
«Еще вчера строгий режим для бедного больного, а сегодня наследный принц может позволить себе многое», - усмехнулся он, погружаясь в сон.
Проснулся Виктор среди ночи от непонятного шороха в комнате. Включил свет ночника и сразу заметил восковую голову брата. Сон как рукой сняло.
- Что, не ждал? – улыбался Алексей. – А я вот смог, даже сам удивляюсь, откуда такие способности? Наверное, благодаря тебе. Это ты в меня жизнь вдохнул.
Виктор продолжал сидеть на кровати и тереть глаза.
- Да я это, я, можешь не сомневаться. Или врачи тебе совсем мозги вправили? – Продолжал улыбаться Алексей. – Не бойся, я не счеты с тобой сводить хочу.
- А зачем тогда появился?
- Совсем мозги расплавились, как узнал о богатстве, владелец самолетов, заводов, пароходов? - Алексей откровенно насмехался над ним. - Давай просыпайся скорей, разговор есть срочный.
- Каких самолетов и пароходов? – Не включился еще в игру слов Виктор.
- Ладно, я так пошутил. Нет у тебя самолетов и пароходов. Но владельцем крупного металлургического комбината ощутить себя, наверное, уже успел.
- А откуда ты знаешь?
- Слушай. Давай не будем играть в идиотов. Ларчик просто открывается: вы с батей вечером так громко говорили об акциях, в которые он выгодно вложился деньгами моего папочки, что не услышать мог только глухой.
- Значит, ты все знаешь?
- Как и ты, со вчерашнего вечера, - уточнил Алексей и перестал улыбаться. – Все, проехали. Слушай внимательно и вникай: надо срочно остановить Алену, пока она дел не наворотила, как со мной.
- Что ты хочешь этим сказать?
- Да только то, что говорю. Это она меня убила, ты ни в чем не виноват.
- Ага, а соблазнил ее святой дух.
- Слушай сюда, когда говорит умный человек, - сказал и осекся Алексей. – Хорошо, уже не человек. Одним словом, это не ты ее соблазнил, а она тебя.
- Как это? – даже обиделся Виктор.
- Ну вот, дожился, жалеешь, что убийцей не стал, - опять откровенно насмехался Алексей. – Она все просчитала: в тот день я должен был вернуться раньше, вот и решила, так сказать, ответить на твои ухаживания. А еще Алена знала, что приложусь к бутылке и обязательно сяду за руль. Дальше продолжать? 
- Хочешь сказать, авария, в которую ты попал, не случайна? – Виктор почувствовал, как по спине побежал противный холодок. -  А зачем ей?
- Еще недавно меня мучил этот вопрос. Но после ее визита ко мне на Кипр вплотную занялся Аленой.
- Она приезжала к тебе? Зачем?
- Я тоже вначале не понял. А теперь знаю: она искала документы, спрятанные твоим отцом. Вот и подумала, что ты мог использовать меня в качестве тайника. Ей и в голову не пришло, что мы с тобой вообще не при делах и, как говорится, ни сном, ни духом.
- Постой, ты хочешь сказать, Алена, в отличие от нас, знала о деньгах, оставленных твоим отцом?
- Об этой истории она узнала от своего отца…Его-то и кинул мой.
- Алексей, а зачем она путалась вначале со мной, а потом с тобой? – Виктор понимал, что не время выяснять это, но его эго требовало ответа.
- Ничего личного, братишка. Она использовала известный метод тыка, чтобы определить место утечки информации, - на лбу Алексея проступила испарина. – Я удовлетворил твое любопытство? А теперь зови отца, надо предупредить: ему и Анне Сергеевне угрожает опасность.
- Что она задумала на этот раз?
- Не понял. Но слышал, как она подбила Олега, науськала против них. Да, Алена еще не знает, что Петр Сергеевич изменил завещание, а тебя выпустили из психушки. Для нее это будет неожиданностью.
Виктор поднялся с постели и направился в комнату родителей. Будить стариков ранним утром не входило в его планы, но когда вскрылись такие обстоятельства…
- Постой, - услышал он голос Алексея. – Обещай, что слепишь мне тело. Надоело быть только головой.
- Это еще зачем? - Виктор обалдел от такого перехода.
- Что значит зачем? – На этот раз удивился Алексей. – Если с головой так классно получилось, то и с телом не ошибешься.
- Но…, - начал Виктор.
- Никаких «но», - заявил вдруг Алексей. – Заметь, я не прошу, а требую.
- На каких правах?
- На тех, что я твой клиент. А оплату, заметь – очень хорошую, получил твой отец еще тридцать лет назад.
- Убедил, братишка. Будет тебе тело. Обещаю, что не хуже, чем голова.
                Эпилог: 10 месяцев спустя
По горному заснеженному серпантину  автомобиль петлял медленно.
- Какая необходимость ехать сюда по такому снегу? – Алена пристально смотрела на водителя. – Разве в отеле не могли обо всем договориться?
- А ты не догадываешься? - Алексей говорил, не отрываясь от дороги.- Ты очень давно ждала этого момента.
- Надеюсь, не на прекрасный вид с перевала хочешь мне показать. Это не оригинально.
- Ну, девушка, с чувством юмора у вас точно не очень, - рассмеялся Алексей. – Хотя и на окружающие красоты иногда полюбоваться можно.
- Я не для этого прилетела сюда. Говори, зачем позвал.
- Тебе еще нужны документы? Они там, в хижине наверху. Неужели ты думала, что возьму их в отель? Это была бы легкая добыча для тебя.
- Все-таки ты, - проскрежетала Алена. – Недооценила я тебя. Но как? Ты же не человек? Ты ничто, воск!
- Обижаешь, леди. Ну да ладно, скоро сочтемся. Стариков убрать не получилось? – Алексей откровенно наслаждался ситуацией.
- Так это ты? – Алена сжала кулаки. – А я все думала, кто Олега заложил? Нет, этого не может быть.
- А скажи, жена имеет право убивать мужа?
- Ты о чем?
- Ни о чем, а о ком. Да о  тебе я сейчас. Это же ты меня убила тогда, сучка лживая. А ведь я тебе верил, даже любил. А ты меня так…
- Как заслужил.
- А что такого я тебе сделал? – Алексей искренне удивился и слегка начал притормаживать, когда машина вырвалась из лабиринта поворотов. – Это мои родители использовали твоего папеньку, а не я. И теперь вижу, что не напрасно: яблочко от яблони недалеко падает, тем более такое гнилое.
- Ах ты, мерзкий ублюдок, - задохнулась от злости Алена. – Да тебя не только убить…
- Значит,  ответ положительный: жена имеет право, - размышлял в слух Алексей, наблюдая в зеркало заднего вида, как тяжеловоз, груженный под завязку, начал набирать ход. -  Тогда и муж, получается, имеет ответное право.
- То муж, а ты никто и ничто, – заволновалась Алена и обернулась.
Тяжеловоз издал гудок, взревел мотором и словно прыгнул вперед.
- Я тоже имею право и пользуюсь им! – Алексей резко и до упора вдавил педаль тормоза в пол.
В следующий момент легковой автомобиль развернуло на скользкой дороге, и он оказался под крупными колесами тяжеловоза.
…Когда через несколько часов на горную дорогу прибыли спасатели, они обнаружили только искореженный легковой автомобиль. Помочь бившейся в конвульсиях покалеченной молодой женщине было нельзя.
- Воск…он…голова…найдите…, - успела прошептать Алена, прежде чем изо рта хлынула кровь.
- Жуткая смерть, - сказал один из спасателей, на всякий случай осматривая местность. – Врагу не пожелаю.
В протоколе полицейские указали, что виновник аварии не оказал пострадавшей помощи  и скрылся с места происшествия. 
На месте аварии пострадавших больше не обнаружили.

                Владимир Ягозинский