Учитель

 В домашней мастерской немного темновато. За окном  накрапывает мелкий дождик. Он не помеха  в нашей   беседе с Виктором.
 - Не сложно определить уровень мастерства художника, его технический арсенал.
 - Каким образом?
 - Очень просто! Посмотри,  как написаны руки, и все сразу будет понятно, – Виктор  на какое-то время  замолчал. - Так что в первую очередь рисунок. Он определяет очень многое.  Но техника – это техника. Важным остается содержание. И не всем художникам удается найти себя в  выстроенных композициях.
 Я внимательно слушал Виктора. Он всегда  упивался  своим ораторским красноречием. И не понятно, что главное в его  разговоре: существо вопроса или пафос, который  сопровождал наши беседы.  Тем не менее я принимал всерьез эти разговоры. И не скрою, они нравились. Но и скепсис присутствовал в моем отношении к оратору.
 У  Виктора  был очень сильный «конек» - скульптура, но в  живописных  работах меня что - то смущало. Возникало ощущение, очень похожее на то, что чувствуешь, когда один вид деятельности подменяется другим,  пусть даже и очень изобретательно…. Виктор – хороший учитель.  Я это всегда ценил. Однако сильно и аргументировано  экскурсовод – профессионал рассказывает о творчестве великих художников. Это разговорный жанр. И редко художник может передать яркость и особенности живописных полотен словами. Виктор был прекрасным педагогом, и для меня советы его были важны.
 - Возьмем, к примеру, такую тему – боль. Человек очень часто переносит мученические состояния. И, если художник, поставил перед собой определенную цель – он сможет передать  это в  картине. Но  выражение  боли с элементами  натурализма, на мой взгляд, опошляет содержание и угнетает его. Хотя живопись часто строится  на многочисленных примерах  жестокости и насилия.
 - Ты говоришь о физической боли. Но есть и другие состояния у человека, -  я вставил фразу в разговор. - Как это передать? И почему нужно передавать именно боль? Есть же другие состояния и мотивы?
 - Правильно мыслишь.  Нравственная,  моральная боль значительно сильнее. Ревность,  разлука, мучительные переживания, потрясения… -  Виктор, произнес это очень убедительно. - Вот, ты укололся  шипом красивой розы. Тебе  больно. И передай это состояние через предмет и выражение лица. Изящный цветок и боль. Контраст может быть очень сильным. Есть  возможность раскрыть характер  человека.  И  здесь надо смотреть глубже. Но ты прав - нравственные страдания так же убивают,  как и физические.  И, это очень важно понимать…   -  капли дождя сильнее забарабанили по подоконнику. Виктор. подошел к окну и закрыл его.
   Домашняя мастерская Виктора находится в большой комнате. Две другие организованы функционально: одна для больного ребенка  и самая маленькая место для отдыха взрослых.
 - Если не спешишь, посиди, полистай журнальчики. А я мигом накормлю сынишку, и мы с тобой еще поговорим.
 Я привык, приходя к  Вите, не торопиться. Знал о его очень горькой участи. И находясь у него, всегда старался своим присутствием немного сгладить  горечь быта.  Его мальчик  был серьезно болен. Парализованный  человечек доставлял семье очень много хлопот.  Но Виктор с его женой очень стоически переносили удар судьбы…
  Похлопотав на кухне, Виктор зашел в комнату к ребенку и стал его кормить.  Сквозь неприкрытые двери  видел этот процесс почти полностью. Я глушил в себе эмоциональную составляющую, так как  ничего не мог изменить, или  добавить в эту глубокого драматизма  сцену. Взял лист бумаги, карандаш и быстрыми штрихами сделал набросок.
 Спустя  какое-то время, мы с  Виктором, вернулись к разговору. Но теперь мое отношение  ко всему увиденному и услышанному было еще более сложным.
 - Успел сделать набросок?- Виктор показал глазами на рисунок.
 - Стараюсь не упускать время. И рисую там, где есть возможность.
 - Согласен. Если работать даже  немного, но постоянно - все равно набирается определенный материал. И из него всегда можно выбрать что-то подходящее…
 В том, что я сегодня увидел, присутствовали беспомощность ребенка, героическая позиция отца и безысходность судьбы...
 Чуть позже я пришел к себе в мастерскую и   сразу стал работать.  В последнее время отдавал предпочтение темпере - этому быстросохнущему и одновременно текучему материалу. Из всех техник я остановился именно  на этом варианте.  И  со своей реактивностью легко сживался с возможностью темперы. Работа спорилась. Я легко писал этюд: Виктора с его профессорской бородкой, малыша, сидящего у него на коленях принимающего пищу от отца. Красочным и выразительным  становился холст. Но вот наступил момент, когда мне пришлось выписывать руки мальчика - вот здесь и наступила закупорка моих эмоций. Писать беспомощные, слабые как простые палочки руки ребенка оказалось не просто…
 Передать чужую боль или беду на холсте возможно. Только тогда сам воспринимаешь ее такой  же сильной, как и ее источник. Пропускаешь через свои нервы   импульс шоковой пронзительности.  Ты мучаешься  чужим состоянием  и написанный на холсте результат внедрения в чужую боль,  разрывает тебя на мелкие куски. И вдруг начинаешь задавать себе вопрос – « Зачем этот сюжет? Что он расскажет. Если даже будет очень ярким и красочным Что изменится в этом мире  оттого, что написал? И зачем эта боль? Лучше уж радость со стандартной  улыбкой или простыми сюжетными линиями»
 Сегодня я не согласен со своим учителем. Во мне нарастает протест. Я еще полностью не определился. Но начинаю осознавать, что протестую не против  художественной формы  и нравоучений. А против канвы жизни. Такой сложной,  противоречивой и порой очень жестокой.  Да не мы ее создатели!  Мы лишь ее участники и соучастники бесконечного процесса. Но - в чем найти точку опоры?  Что?  Что еще  можно изменить кроме  своего отношения к любому, резко поставленному жизнью вопросу?


Рецензии
Спасибо Вам, Георгий, за этот рассказ. Очень интересные диалоги получились о содержании рисунка, технике исполнения и композиции... О том, как сложно передать эмоции и чувства на холсте. Я пишу картины акварелью. Прямо перед моим рабочим столом висит портрет молодой женщины с огромным букетом цветов. Она и сама прекрасна, как эти цветы. Но взгляд приковывается к ее руке в темно серой перчатке. Это тоже был мой протест. Протест против несправедливости жизни. Я не пожелала писать ее ошпаренную в детстве руку кипящим борщом.. Но печаль сквозит
в ее огромных синих глазах... Очень мудрые вопросы Вы ставите в конце произведения. И ответы на них неоднозначные.
Творческого вам вдохновения и мудрых произведений.
С уважением, Галина.

Галина Гостева   26.03.2016 19:24     Заявить о нарушении
Галина! Спасибо Вам! Это первый отклик на рассказ. Спасибо за понимание, сложное сопереживание и тепло слов. С уважением.

Георгий Томин   26.03.2016 20:05   Заявить о нарушении