счастье

Кто я? Я – обыкновенный психотерапевт, работающий с клиентами на дому. Однажды, в моей квартире раздался звонок, который перевернул мой мир с ног на голову. Мне позвонила некая женщина и попросила прийти к ней. Как выяснилось из разговора – её сын болен и, насколько я поняла, очень серьёзно. Она не назвала точного заболевания, даже не сказала ничего насчёт моего нового пациента, кроме того, что его зовут Никита. Назвала адрес и попросила приехать, если не сегодня, то хотя бы завтра. Этот звонок приподнял мне настроение, потому как у меня уже почти две недели не было ни одного клиента. Я решила не откладывать дело в долгий ящик и отправиться к ней завтра. Сегодня же мне нужно было составить план сеанса, хотя я прекрасно понимала, что мои планы ровным счётом ничего не дадут, потому как я даже не знаю то, из-за чего меня вызывают. В конце концов я решила не сильно заморачиваться по этому поводу и выбрать самый приятный мне вид лечения.: клиент-центрированн­ая психотерапия, а там – будь что будет. Может и поможет? На том и порешили. Я закрыла ноутбук, тем самым подписав смертный приговор какому нибудь зверьку в наших богатых лесах, учитывая то, что обычно меня от компьютера оторвать крайне сложно. Покормила кота, предварительно почесав его за ухом и, со спокойной душой и чувством выполненного долга перед любимым мохнатым котофеем, легла спать.
Утром я сразу собралась, пару раз споткнулась о развалившегося в дверном проёме кота, накрасила губы, подправила причёску, которую в тот момент сложно было описать какими либо словами и вылетела из квартиры. Видимо, меня ждут ещё со вчерашнего вечера. А заставлять клиента ждать – плохая примета. Себе дороже. Поймав первое попавшееся такси, я быстренько домчала до нужного дома. Когда я зашла в квартиру меня встретила та самая женщина, которая звонила вчера. Сложно было что нибудь понять из всех тех слов, что она мне протараторила. Но я всё же выудила для себя кое что познавательное. Во-первых: парнишка, к которому я приехала, был её сыном; во-вторых: она никогда не обращалась ни к одному психологу или психотерапевту, потому что… а вот почем, я так и не поняла. То ли боялась их, то ли боялась за сына. Тут всё сложно. Она медленно завела меня в его комнату и мило предложила первые пять минут не делать никаких резких движений. Чтож, обычно когда люди такое говорят, то лучше к ним прислушаться. Я встала около дверного проёма и спиной ощутила, как за мной захлопнулась дверь.
Первые минуты мне, честно признаюсь, было до коликов страшно. Я боялась даже открыть глаза. Но по происхождению энного количества времени я всё же рискнула открыть себе веки. Та картина, что открылась моим глазам была немного странной. Довольно небольшая комната, чем-то напоминающая квадрат, два окна расположенных на двух соседних стенах, кровать, стоящая параллельно двери и … и всё. Этот факт меня поразил больше всего. Впрочем, нет. Я немного приврала. На пути, между мной и кроватью находился худощавого телосложения книжный шкаф, под завязку набитый книгами. Мой орлиный глаз заметил там и Достоевского, и Гоголя, и Тургенева, и ещё много кого ещё. Хорошо, что дядюшки Фрейда нет., вдруг пронеслось в моей голове. Я обратила взгляд на, почти незаметного и, как мне на первый взгляд показалось, растворяющегося в пространстве, обитателя этого убежища. До ужаса худой, бледный как мел, длинноволосый парень. Его русые волосы были чуть длиннее плеч. Видимо, они ещё не знакомились с таким величайшим изобретением человечества, как ножницы. Худые руки. Нет, не просто худые, а болезненно, ужасающе худые. Кости, обтянутые кожей. Оценить масштабы трагедии я, увы, не могла, потому как мой новый знакомый сидел в свободно парящем на его теле свитере. Я помялась ещё минут пять, в ожидании того, что он обратит на меня хоть какое-то внимание. Никакого эффекта. Она тихонько сидел на матрасе и смотрела в одну точку. Мне тогда его стало по-настоящему жалко. Сжавшееся, маленькое создание, запёршееся в маленькой комнатке и отгородившееся от всего мира дверцей. Думаю, любой на моём месте почувствовал тоже самое. Мне вдруг безумно захотелось его притянуть к себе, обнять, поцеловать в лобик и …накормить, да. Тихонечко, на цыпочках, вдоль стеночки, я таки добралась до моего странного, пугающего пациента. Я села на самый краешек кровати. Ноль внимания. Я нагнулась, чтобы разглядеть его лицо. Поразительная реакция. Вернее, поразительное отсутствие какой либо реакции. Впалые щеки, пересохшие губы, которым похоже, не очень-то свойственно говорить. Его лицо было бы, наверно, даже очень привлекательным, если бы не отпугивало этой ужасающей худобой. Единственной, от чего я до последнего не могла оторвать взгляда были его глаза. Большие, просто огромные! И до ужаса глубокие. Я не могла разобрать их цвет. Вначале мне показалось что они почти белые, но затем я различила в них лёгкий оттенок голубизны. В общем, мнение сошлись на том, что его глаза серо-голубые. Я попыталась заговорить с ним, но вскоре поняла, что для этого мне придётся издать хоть один звук, а этого мне делать ужасно не хотелось. Он прибывал в состоянии такого безумного, неуловимого и почти нереального покоя, что нарушать эту нирвану мне просто напросто не хотелось. Но вдруг я услышала голос тётеньки, которая каким-то магическим образом оказалась в дверном проёме:
- Да вы не бойтесь! Он у меня всегда такой. Сидит, молчит. Честно признаться, я уже начинаю его побаиваться! – на этих её словах я посмотрела на лицо того самого Никиты и поняла, что во-первых, матушка видимо права и парниша такой постоянно, а во-вторых, что у мамочки наверно паранойя, потому что, как мне показалось, от него вреда может быть не больше, чем от зубочистки. – Чайку будете?
Я лишь кивнула в ответ, не решаясь сказать вслух. Как только за тётенькой захлопнулась дверь я вновь вперилась в его лицо. Не знаю, сколько мы так сидели, но первой сдалась я. Нарушая повисшую в комнате идеальную тишину, я решила действовать решительно.
- Меня Ольга зовут. Я твой новый психотерапевт. – ноль внимания, - Я пришла тебе помочь. – тишина. – Ну, то есть, я неуверенна что тебе нужна помощь… но уже начинаю об этом догадываться… но всё таки хочу с тобой поговорить. – пожалуй, если бы я начала разговаривать со стеной, она была бы более разговорчивой, чем это парень. Она хотя бы смотрела бы на меня – Никит, скажи мне что нибудь, а? Я пришла чтобы помочь тебе. Если ты хочешь что нибудь рассказать или выговориться, - и тут я взяла его за плечо. Мягко, нежно, во всяком случае, я постаралась прикоснуться к нему именно так. Взгляд. Взгляд, который я не забуду никогда. Хищные серые глаза обращённые на меня. Взгляд, от которого начинают шевелиться волосы и хочется заорать на весь дом «Спасите! Помогите! Убивают!». Он смотрел на меня, словно хищник на охотника. Озлобленно, ненавидя, с лёгкой издёвкой. Никто и никогда так не смотрел на меня. Я поняла, что ещё секунда такого немого разговора и от меня останется кучка жалкого пепла. Я поспешна убрала руку, поняв насколько ошибочным был этот выпад. -, ты можешь всегда рассказать мне.
При этом я немного наклонила голову, ожидая, что он посмотрит хотя бы в мою сторону. Но нет. Он вновь вернулся в исходное положение, а его глаза тихонько потухли, словно тлеющие угольки.
После этого «контакта» я поняла, почему эта женщина его боится. Он в один момент превратился из мягкого, пушистого котёнка в истинного зверя. Один взгляд так изменил моё представление о нём. Мне стало страшно.
- Вы что, трогали его?
Голос тёти заставил меня выйти из чертогов разума и вернуться в реальный мир. Она как раз наливала мне чашку чёрного чая. Я вспомнила, насколько меня терзает жажда.
- Мне было необходимо наладить с ним контакт…
- Ни в коем случае этого не делайте! – при этом она чуть ли не уронила чайник и наклонилась ко мне, смотря чётко в мои глаза. – Ни в коем случае! Ни при каких обстоятельствах! Он превращается в настоящего зверя. Когда я прикоснулась к его руке недавно, я честно подумала, что он меня там разорвёт. Никогда не трогайте его!
- Неужели он целыми днями вот так сидит? – трудно в это поверить, согласитесь.
- Нет, что вы. Иногда он выходит из транса и начинает читать книги. Он может читать их весь день и всю ночь. В общем, пока его организм сам не впадёт в спячку.
- То есть, он сам никогда не ложиться спать?
- Нет. Он может не спать день, два, три, пять, неделю. Как повезёт. Сегодня, например, третий день. Я уже думаю, может ему снотворного подсыпать. А то пугает меня эта его бессонница.
- Да, меня тоже. Ну да ладно. Пойду я к нему. А то может получиться до него хоть как нибудь достучаться.
- Надеюсь. Спасибо вам большое, что вы не ушли. И что не предлагаете мне его в психушку здать.
Психбольница. Быть может это единственный выход.
Я зашла в его комнату. Он сидел так же, как и тогда. Только его взгляд был каким-то пугающе грустным. Я села рядом с ним, боясь прикоснуться к нему. Кружка чая неприятно жгла подушечки пальцев. И тут я решила поставить эксперимент. Глупый, безнадёжный эксперимент, базирующийся на том, что наверно он, как и любой человек, хочет пить. Я протянула ему кружку с горячей жидкостью. Он тихо повернул голову, искоса посмотрел на кружку, потом перевёл взгляд на меня. Его глаза больше не светились этой безумной жестокостью и злостью. Они словно изучали меня, затем вновь вернулись к кружке. Учитывая то, что я передавала ему кружку, ручкой повернув её к нему, что-то мне подсказывало, что на моей ладони уже появился маленький ожог. Он же вновь перевёл взгляд на меня. Издевается, гад! И вдруг фыркнул и отвернулся. Да, такого я не ожидала. Чтож, придётся самой допивать. Выпив свою дозу жидкости и понимая, что никакого сеанса не получилось, я собралась уходить, но вдруг тётушка, та самая, что мне чай делала, попросила меня остаться. На всю ночь. Зачем? Она ссылалась на то, что возможно лучше не прерывать связь, которая, возможно, установилась между нами. Конечно, она говорила это несколько другими словами, но я поняла это именно так. Чтож, сказано – сделано. Тем более, это не мои деньги, а ваши. Я вновь села рядом с моим Никитой и предалась мыслям, которые унесли меня далеко-далеко. Кажется, я заснула. Разбудило же меня какое-то непонятное движение. И движение происходило совсем рядом. Я от страха вскрикнула и подпрыгнула на кровати. Парень, который похоже испугался не меньше моего, смотрел на меня огромными, непонимающими глазами. Я тихонько прошептала «Извини.» Он был таким милым, таким до ужаса напуганным. Мне захотелось обнять его, прижать к себе, но вспомнив ту реакцию, которую вызвало моё прикосновение к его плечу, я решила не рисковать своим здоровьем. Я вновь села на кровати, но мой дружок не решил сидеть на месте. Он тихонько встал, мягким шагом прошёл к стене, включил в комнате свет, тем самым ослепив меня, минуты на две. Когда же я открыла глаза, моему взору открылась странная картина. Тот самый парень, который мне казался самым явным примером «овоща» сейчас стоял перед книжным шкафом и глазами пробегал по корешкам старых книг. Схватив с полки вожделенное сокровище, он вновь плюхнулся на кровать и начал тихонько прожёвывать текст. Я попыталась было посмотреть, что же за книга привлекла его внимание, но заметила на себе его взгляд и моментально вернулась в исходное положение. Он проглатывал книгу страница за страницей. Я же сидела и не понимала, чем бы мне таким заняться. И, решив окончательно поставить всю свою жизнь на Зеро, я встала, подошла к книжному шкафу и начала бегать по корешкам острым взором. Я чувствовала его взгляд на себе. Он прожигал во мне дыру, каким бы ни был его взор, из-за этого почти нереально было его не почувствовать. Я взяла какую-то книгу, сама не поняла какую, села на краешек кровати и открыла её на самой первой странице. Я перевела взгляд на Никиту и встретилась глазами с его взглядом. Мы так сидели минут пять, а потом он вдруг…нет, не кинулся на меня, нет не ушёл в книгу. Он улыбнулся. Мягко, почти незаметно. Но мне вдруг стало так хорошо. Я полностью погрузилась в чтение.
Правда, надолго меня, видимо не хватило. Как бы там ни было, я проснулась, склонившись над книгой. Он же так и продолжал сидеть над книгой. Петухи, видимо, пропели уже очень давно. Я решила, что пора бы мне собираться домой. В конце концов, прогресс был виден налицо. Стало ясным то, что он никакой не овощ и, похоже, тут действительно нужен хороший психолог, психотерапевт и ещё какой-нибудь псих-.
Когда я пришла домой мой котик, которого я боле чем на пол дня одного не оставляла, был в культурном шоке. Он на меня потом весь вечер глазки хмурил, но кому это интересно? Именно тогда, когда я поймала один из таких взглядов мне пришла в голову шикарная идея. Никита же не живодёр и кота душить не будет, верно? Тем более, мне почему-то показалось, что о том, что такое кошка Никитка может только догадываться. И то, врядли эти догадки правильны.
На следующий день я пришла к моему подопечному с маленьким сюрпризом. Мой котик, перед тем как зайти в ту комнату, в которую нужно было, облазил весь дом моих новых знакомых, пока окончательно не выдохся. Тогда-то я и взяла его на руки и потащила к моему подопечному. Котофей мой, первым делом, обнюхал всю комнату и лишь потом соблаговолил усесться на кровать. Я прикоснулась к ладони моего дружка и, прежде чем он успел зыркнуть на меня своим убивающим взглядом, я запустила его пальцы в тёплую шерсть моего кота. Создание моё, надо сказать, повело себя очень даже неплохо. Он моментально прыгнул на колени к парнишке и начал мурчать. Никита же в ответ начал гладить его по шёрстке, обратив свой взгляд то ли вниз, то ли ещё куда-то. В общем, контакт был налажен. Я, между прочим, после этого, своего кота так домой и не забрала. Что тут сказать? Вот и встретились два одиночества.
Я уже почти пол года с ним работала. А деньги… деньги я с них не брала. Мне хватало на жизнь, а парня было просто жалко. Он ведь был абсолютно нормальным, просто немножко странным. Но кто знает, что происходило в его голове? Я уже стала другом семьи. У меня был дубликат ключей от квартиры. Никита меня всегда встречал с улыбкой. Он никогда не смотрел в мою сторону, но всё же мне кажется, он прекрасно понимал, что это пришла именно я. А потом.
А потом я однажды пришла к нему домой. И меня встретила тишина. Впервые за долгое время. До мой котофей у них что-то шкрябал, то Никита ходил по комнате, то тётенька что-то делала, но тишины не было. А тут вдруг… Да, меня это насторожило. Затем. Я помню как мне в нос ударил препротивнейший запах. Запах железа. А потом крик, кровь и его глаза. Он сидел на кровати с обыкновенным кухонным тесаком. Его взгляд был прикован ко мне. Он сжирал меня заживо. Его серо-голубые глазки налились кровью. Он был подобен хищникам. Его губы вдруг разъехались в бешенной, сумасшедшей улыбке. Он начал смеяться. Смеяться пугающим, безумным смехом, который рождается у людей лишь тогда, когда им действительно плохо. А потом он вдруг замолк. Резко вернул своему лицу обычный, задумчивый вид и посмотрел на меня глазами полными слёз. А я потеряла сознание….