шоколадная кисточка

Моя муза путешествует со мной. Она забирается на вагон и медленно, тихо, почти неуловимо начинает нашёптывать гениальные мысли. И ничто её не остановит, Ни полуночные уговоры «Погоди, детка, давай завтра попишем.», ни полуночная дрёма, ни даже крепчайший, сладчайший сон. Она будет упорно нашёптывать свои идеи на ушко, пока я, как любая безвольная подушка для выбивания, ни соглашусь с ней и не приступлю к работе, которую так люблю и в тоже время так ненавижу. Многие наши путешествия проходили за нескончаемыми разговорами. Она травила байки про свою нелёгкую судьбу аониды. Я же с неприкрытым интересом слушал, иногда поправляя рассказчицу, которая так любила отойти от главной темы. И вот, я решился записать одну из её историй. Это произошло давным-давно. Тогда ещё жили такие великие писатели, как Гоголь. Или Пушкин. Я уж и не припомню. Но то, что это было давно – это точно. В прекраснейшем городе дальней страны, стоящей на берегу Чёрного моря. На самом деле, прекрасных городов в этой стране предостаточно, но так как я почти ни в одном из них не был, кроме этого – то пусть именно он и будет наипрекраснейшим. Так вот. Случилась эта история с одним из наиперспективнейших­ и наиталантливейших поэтов своего время. Да и, пожалуй, не только своего. Парень этот был довольно таки молод, для такой, мягко говоря, не лёгкой профессии. Красив собой и безумно амбициозен. Считал себя выше остальных, хотя, в принципе таковым и был. Впрочем, нос он задирал слишком высоко. Его стихи и рассказы брали все. Издательства боролись за возможность напечатать хоть какой нибудь его стишок. И им был вовсе неважно, о чём этот стих и для чего он писался. Многие его произведения могли бы стать классикой. Но не стали. Он был известен, востребован и , несомненно, возле его ног валялись все девушки. Моя аонида часто мне о нём рассказывала. Говорила что-то в духе, «Тебе никогда не стать таковым» или «Вот он – настоящий талант, а ты – это так, мусор» и тому подобные приятные вещи. Но речь сейчас не обо мне, а о нём. Жил этот приприятнейший молодой человек в самом центре города. Его аонида почивала на самой верхушке высотного здания, что позволяло ей всегда присылать маленький мыслишки по поводу того, какое небо голубое. И жизнь была хороша, и муза не покидала, но всё этому парнишке чего-то не хватало. Кажется – всё есть, и в тоже время нет ничего. Он кидался в крайности. Неделю гулял с непонятными барышнями и пропивал все деньги, неделю отдыхал душой и телом в местных монастырях, проводя всё время в молитве. На следующий же день утверждая, что бога не существует и всё это – лишь древних людей. Он не мог найти себя. Начинал обрывать все контакт, лишился почти всех друзей. Перезнакомился с какими-то, даже ему непонятными, личностями. Но всё ему чего-то не хватало. Какого-то драйва, какой-то феерии. Муза же его порядком подустала от таких похождений. Похудела, поседела. В общем – её было не узнать. Ещё вчера она была прекрасной молодой леди, которую жизнь явно положила под своё крыло, сегодня же – это старая, усталая женщина, которая, кажется, окончательно разочаровалась в жизни. Сложно сказать, что так изменило её – толи весёлые путешествия её подопечного, толи отсутствие каких либо мыслей в его голове. И сложно было понять, что страшнее в этой ситуации. Она изменилась. Она перестала обращать внимание на мелочи, что раньше так привлекали её взор и чем так славились его произведения. Она стала думать о чём-то страшном. О смерти, о потустороннем, о бесконечном. Но в то время людям это было не нужно. Людям тогда нужен был глоток свежего воздуха. Лучик света, посреди озера слёз и бед. Но нет, похоже, её абсолютно не интересовала эта маленькая тонкость. Она посылала ему величайшие сюжеты, достойные страстей Шекспира. Из-под его пера выходили трагедии, которым позавидовал бы сам Гёте. И казалось вот он – его звёздный час. То, ради чего он жил. Ради чего дышал, ради чего творил. Но всем величайшим идеям не дано было стать реальностью. Все они оказались «недостойны» взора читателей, по словам всех известных и неизвестных издательств прекрасного города. Впрочем, теперь он не был таким прекрасным. Даже напротив, он стал каким-то чужим, каким-то тёмным и пугающе страшным. Он был разочарован. Его словно предали. Предали жестоко, приставив нож прямо к сердцу. И боль от этой открытой раны не закрыть ничем. Он сжёг всё. Всё до последней страницы. Впрочем, нет. Как рассказала моя подруга – некоторые произведения так и остались лежать на его письменном столе. Но время так потрепало их, что разобрать, о чём там было написано – почти невозможно. Он же просто исчез. Захотел испариться и скрылся в неизвестном направлении. Когда в издательстве бедному парнишке сказали, что его произведения – ничто иное, как хлам, он настолько обиделся на весь мир, что решил убежать от всего. Он обиделся на глупого жирдяя, который назвал его рассказы мусором, он обиделся на людей, которым они не пришлись по вкусу, обиделся на город и на аониду, которые прислали ему такие неудачные мысли. Он отрёкся от всего и, собрав самые нужные вещи, отправился в путь. И сколько бы муза его не останавливала, сколько бы не умоляла остаться – он словно оглох и ничего не замечал. Словно игнорировал все её мольбы. А она вцепилась в его руки, в надежде, что он всё же не бросить её. Что останется с ней. Или она с ним. Не важно. Даже на вокзале она пыталась цепляться за его пиджак. Но там было столько людей, что глаза просто разбегались в разные стороны. Она на секунду растерялась и вот – его уже и след простыл. Она искала его. Весь день и всё ночь. Дежурила на платформе, возле кассы, залезала во все поезда, в надежде отыскать своего несостоявшегося гения. Но он уже был далеко. Даже слишком далеко. И с того времени она не сомкнула глаз. Она всегда дежурит на вокзале, в надежде отыскать своего единственного. И когда появляется какой нибудь писатель, она обязательно привязывается к нему и постепенно высасывает все жизненные силы, все творческие способности, надеясь на то, что это и есть – её творец.
Да, у моей музы очень богатая фантазия. Было ещё много страшилок и баек, которые она мне поведала до того, как мы въехали в славный город Льва, но их я расскажу как нибудь в другой раз.


Рецензии