Темные глубины Окончание

                Глава двадцать третья

Мы добрались до дома только к восьми часам. Я сразу приступила к приготовлению ужина, а Макс принес на кухню ноутбук и стал просматривать фотографии. С завистью посматривая на него, я жарила картошку, хотя сейчас больше всего мне хотелось взять свой ноутбук и заняться тем же, чем и он. Но ничего не поделаешь. Борис должен был прийти к нам сразу после работы, а о его аппетитах я знала не понаслышке. Макс начал просмотр с диска, на котором находились снимки за третье июня, начиная с восемнадцати часов и заканчивая двадцатью двумя часами. По мнению экспертов, убийство произошло в промежутке между 19.30 и 20.00. Я то и дело отвлекалась от готовки и поглядывала на экран компьютера. Снимки были нормального качества, но это не касалось противоположного берега, всё, что происходило на нем, казалось несколько размытым и нечетким.

- Кузьмич появился на берегу в 18.52, - сообщил Макс, - больше пока никого не видно.

Он так и не нашел ничего стоящего и, когда пришел Борис, отнес ноутбук в гостиную, после чего мы приступили к ужину. Наш гость выглядел просто отлично – загорелый, холеный, респектабельный, в общем, полностью оправдывал свое высокое служебное положение и немалый достаток.

- К сожалению, я за рулем, - сказал он, - так что придется ограничиться пошлым поглощением пищи и чаем.

У нас со вчерашнего дня осталось тушеное мясо, я добавила к нему жареную картошку и салат из овощей, так что ужин получился достаточно сытным и вкусным. У нас не придерживались старомодных правил – не говорить о делах за столом, так что Борис сразу поинтересовался, чем вызвано это экстренное приглашение. Макс, не вдаваясь в подробности дела, которое мы ведем, сообщил, что в ходе очередного расследования мы случайно натолкнулись на документы, изобличающие матерого бандита и указывающие на его связи с высокопоставленными лицами. Хотелось бы переправить их в Москву, так как пускать их в ход здесь небезопасно.

- Макс, зараза, - перебил его Борис, - ты куда меня впутываешь?

- У тебя же есть выход на Генеральную прокуратуру, - как ни в чем ни бывало, продолжал Макс. – Если бы у меня были такие возможности, то я не стал бы тебя беспокоить. Скажи, я часто обращался к тебе с просьбами?

- Нет, - буркнул Борис. - Но ты сумасшедший, если решил ввязаться в такое дело. Нина, куда ты смотришь?

Макс усмехнулся:

- Именно Нина и нашла эти документы.

- Значит, вы оба сумасшедшие. Нечего сказать, хорошенькая парочка подобралась.

Макс обнял меня и сказал, что мы не хорошенькая парочка, а очень хорошая и даже замечательная пара. У Бориса на время даже аппетит пропал, он отодвинул тарелку, но потом передумал и продолжил «пошлое поглощение пищи». Когда тарелка опустела, он поднял взгляд на Макса:
- Объясни, зачем тебе это нужно? Не проще ли уничтожить эти бумажки и забыть о них?

Меня возмущало поведение Бориса, и я с радостью увидела, что Макс возмущен не меньше. Мы не врачи и никаких клятв не давали, говорил Макс, но мы юристы и тоже вроде бы обещали служить обществу и Закону.

- Демагог, - бросил Борис, но через минуту сказал, что на следующей неделе собирается в Москву в командировку, до этого времени постарается связаться с нужным человеком, и если всё срастется, то отвезет документы в Москву.

- Я найму тебе телохранителя, - пообещал повеселевший Макс.

Чаепитие прошло в дружелюбной обстановке, посплетничали насчет Алекса и его новой подружки, побеспокоились о Сане, который к тридцати трем годам так и не встретил свою Любовь, даже вскользь упомянули об очередной встрече за картами. Когда Борис удалился, Макс с некоторым удивлением произнес:

- Не думал, что Борька так обделается от страха. Всегда казалось, что ему всё нипочем.

- Не осуждай его, - задумчиво сказала я. – Возможно, он прав, а мы с тобой действительно парочка сумасшедших.

Затем напомнила Максу, что сегодня его очередь мыть посуду. Он обреченно встал к раковине, а я закурила, размышляя об опасностях сыщицкого дела и с удивлением обнаружила, что стала привыкать к риску. Когда с уборкой было покончено, мы вернулись на кухню, каждый со своим компьютером и со своим диском. Несмотря на поздний час, мы и не думали о сне. Я взяла диск, предшествующий тому, что просматривал Макс. На нем были снимки, сделанные с четырнадцати до восемнадцати часов.

Было интересно и познавательно знакомиться с жизнью реки. Конечно, нас интересовало лишь то, что происходило на противоположном берегу, но я отмечала и разнообразные суда, так и снующие по реке, даже не думала, что жизнь на ней такая оживленная. Снимки делались каждые тридцать секунд, и если быстро их просматривать, то получался фильм. Спешить было нельзя, но я все равно торопилась. В 15.07 на пляже появилась компания подростков. Сначала они искупались, потом стали что-то пить из большой пластмассовой бутылки. Я приблизила изображение и с удовольствием отметила, что это кока-кола, а не пиво. Впрочем, мне с трудом удалось это разобрать, так как чем крупнее становилось изображение, тем менее четкими были детали.

- Вот! Климов появился! – вскричал Макс. – Ага, мечется по берегу, потом подошел к Кузьмичу в 19.54.

Я бросила взгляд на экран его компьютера, затем вернулась к своему. В 16.55 подростки удалились с пляжа, в 17.11 появился мужчина с подвесным мотором в руках, установил его на лодку, в 17.15 подошел второй мужчина с удочками и большим рюкзаком, который загрузил в лодку. В 17.21 они отплыли вверх по течению. Пока всё складывалось удачно, проплывавшие мимо суда не загораживали ту часть берега, которая нас интересовала, когда там что-то происходило. Я быстро просматривала кадры, решив, что каждый подробно изучу потом, пока нужно хотя бы бегло с ними ознакомиться. Вдруг что-то промелькнет? И вот, промелькнуло. В 17.42 примерно посередине между домами Дмитрия и Валентина я заметила мужскую фигуру в джинсах и светлой куртке с капюшоном, надвинутым на лоб. Мужчина шел не вдоль воды, а прижимаясь к берегу, как бы крадучись. Через тридцать секунд он уже обеими руками держался за ограду, огораживающую дом Валентина, будто собираясь через нее перемахнуть. У меня участилось сердцебиение, и дыхание перехватило. На следующем кадре мужчины в куртке уже не было. Я увидела его только через четырнадцать минут спускающимся с лестницы, голова опущена, капюшон надвинут, так что лица не видно. В следующем кадре он подходил к дому Дмитрия, затем пропал.

- Макс, - прохрипела я, - кажется, я что-то обнаружила. Только время не совпадает.

Макс тут же вытеснил меня с моего места и стал просматривать снимки. Затем перевел взгляд на меня, а я слабеющим голосом спросила:

- Почему он появился не с той стороны?

- Ты и сама это знаешь, - хмуро ответил он, - только не хочешь верить. Судя по всему, этот тип вышел из дома Климова, куда потом и вернулся.

- Я не верю, - прошелестела я. – Зачем тогда было затевать расследование?

- Это другой вопрос.

- Но ведь время смерти не совпадает…

- Значит, что-то пошло не так, как было задумано.

Затем Макс сделал предположение, оговорившись, что он не врач. По его мнению, насчет времени смерти эксперты не могли ошибиться, а вот с тем, когда был нанесен роковой  удар, вполне. Как он понял из заключения, Арзамасов немного крови потерял, из чего и сделали вывод, что смерть наступила практически мгновенно, но ведь могло быть и по-другому. Вдруг он не сразу умер? Нужно посоветоваться со специалистами. Это он возьмет на себя. Еще со времени работы в прокуратуре у него остался знакомый судебный патологоанатом.

В этот вечер мы больше не изучали фотографии, а отправились спать, но долго не могли заснуть, хотя и на нежности не тянуло. То, что мы подозревали, было не просто неприятным, мне это казалось страшным и невозможным. Что со мной случилось в последние годы? Почему меня тянет к мужчинам, в которых я угадываю темные глубины? Может, они и у меня появились? Наверняка. Те годы, что я от всех шарахалась, чувствуя себя ущербной, не могли пройти без следа. Мне стало страшно, и я придвинулась к Максу, в котором всегда чувствовала позитивную силу. Он уже спал, но во сне крепко меня обнял и прижал к себе. Мне сразу стало спокойнее, и вскоре я уснула.

На следующий день мы поднялись только в половине одиннадцатого, так что Макс удалился по делам уже после двенадцати, на прощание сказав, что сегодня мы обедаем дома. Я решила выполнить его пожелание-просьбу-приказ и занялась приготовлением обеда. Сейчас эта деятельность как раз была по мне. Не хотелось смотреть на эти снимки. Я сварила рассольник и пожарила рыбу. Макс предпочитает есть ее холодной, а себе подогрею в микроволновке. Гарниром не стала заморачиваться, решив, что обойдемся салатом. Неожиданно для себя я отметила, что приготовление пищи весьма умиротворяющее занятие. Я не только успокоилась, но и примирилась с собой. Никаких темных глубин во мне нет! – вслух сказала я.

Когда с умиротворяющим занятием было покончено, мои мысли вернулись к расследованию, и я принесла из гостиной свой ноутбук и продолжила просмотр фотографий. Сначала нашла тот снимок, на котором мужчина виден в последний раз –  рядом с лестницей, ведущей к дому Дмитрия. В кадр с правой стороны попадал еще кусочек пляжа и соседний дом на высоком берегу. Успел бы незнакомец миновать это расстояние менее чем за тридцать секунд, чтобы не попасть в следующий кадр? Вполне возможно. Если бы он собирался подняться на лестницу, то должен бы повернуться к ней или сделать какое-то движение, предвещающее скорый разворот на девяносто градусов. Этого незаметно. Я немного воодушевилась. Конечно, с левой стороны было бы удобнее подойти к дому Валентина, а преступник по непонятным нам причинам выбрал более длинный путь, но наверняка у него для этого имелись свои резоны.

И  вообще, Дмитрий явно не дурак и не стал бы связываться с наемным убийцей, подвергая себя возможному шантажу. Это, пусть и не слишком лестное соображение, казалось мне вполне разумным. А затем еще и появляться  на месте преступления с угрозами! – подумала я. Как-то это слишком уж нелогично. Решив, что преступник все-таки действовал без ведома Дмитрия, я занялась внимательным изучением других фотографий. Скорее из любознательности, чем из интересов дела, я обращала внимание и на проплывающие мимо суда. Вскоре я будто споткнулась обо что-то и уставилась на застывший кадр. На фоне берега, когда на нем резвились подростки, застыл небольшой катерок, самый примитивный, вроде лодки с мотором, за рулем человек в светлой куртке с капюшоном, капюшон надвинут на лоб, хотя в то время вовсю сияло солнце, и наверняка было жарко. Я с волнением вернулась в самое начало и начала просматривать снимки, выискивая знакомый катерок. Так и есть! Видимо, преступник собирался подобраться к дому Арзамасова раньше, но пикник на берегу, который устроили подростки, его задержал. 

Итак, в 15.20 катерок плывет вверх по течению, в 16.30 вниз, а несносные подростки всё не уходят. В 17.32 опять вверх по течению - путь свободен, и через десять минут незнакомец уже на берегу и подбирается к дому Валентина. Значит, он пришвартовал свой катерок совсем неподалеку. Причал, на котором держал лодку Кузьмич и другие местные рыбаки, располагался между домами Валентина и его соседа. Возможно, с другой стороны был и другой причал? Или же он просто вытянул лодку на берег? Мне стало легче, когда я убедилась, что Дмитрий, во всяком случае, не заказывал убийство.
Я с нетерпением ждала Макса и, когда раздался телефонный звонок, сразу же схватила мобильник. Но это был Дмитрий. Поздоровавшись, он сказал, что не может дозвониться до Роксаны. Она не просто не снимает трубку, ее номер отключен. Видимо, придется ждать среды, чтобы встретиться во время групповых занятий.

- Вряд ли она придет туда, - предположила я. – Наверняка поняла, что ты в чем-то ее подозреваешь. Ей скандал ни к чему. Наверняка профессор не знает о ваших шашнях, а она, как мне сказали, имеет на него виды. Попробуем подобраться к ней иначе. Макс тебе потом позвонит.

Затем поинтересовалась, как прошла деловая встреча. Он ответил с явным энтузиазмом:

- Практически подписали протокол о намерениях, правда, пока устно, но вечеринку уже можно устроить. На какой день назначить?

Я ответила, что нужно согласовать с Максом, возможно, она и не понадобится.

- Значит, всё решает Макс?

- Последнее слово за ним.

- А ты чем занимаешься? – сменил он тему.

- Под домашним арестом. Готовлю обед.

- А…, - протянул он, не зная, за что еще уцепиться.

Я сказала, что мы ему позвоним, когда появятся новости, и быстро распрощалась. Во время этого разговора ни одна струнка во мне не дрогнула.

- Никаких темных глубин во мне нет! – громко произнесла я. Похоже, у меня появилась новая мантра. Ежик из детского анекдота уступил место темным глубинам.

Я вернулась к просмотру фотографий и взяла наугад диск за второе июня, потом еще один, и еще. Скоро я ликовала. Разведка проводилась и накануне, тот же катерок, тот же человек в капюшоне, я насчитала десять рейсов в разное время и, наконец-то поняла, почему выбрали дневное время. Вечером берег оккупировали местные любители выпить и закусить на природе, они жгли костры и жарили шашлыки. Зато днем на берегу почти никто не появлялся. Оставалась ночь. Но, как мне было известно, на ночь Валентин запирал все двери и включал сигнализацию, а днем дверь в сад держал открытой.

Когда Макс вернулся, я сразу стала разогревать обед, попутно заваливая его своими открытиями. Он, с удовольствием уплетая рассольник, заявил, что мне нет равных, и я замечаю то, что другие заметить не в состоянии, но тут же меня охладил:

- Только это не снимает подозрений с Климова. То, что убийца прибыл к дому Арзамасова на катере, ничего не меняет. Пока ты изучала фотографии и готовила обед, я тоже кое-что раскопал.

Макс пообщался с патологоанатомом, и тот, постоянно оговариваясь, что ни в чем не может быть уверен без тела или хотя бы подробного протокола вскрытия, всё же признал, что при таком ранении, как у Валентина, вполне возможно, что смерть наступила не сразу. Макс в своей речи то и дело использовал различные медицинские термины, я запомнила лишь один «тампонада сердца», так что подробное объяснение было излишним. Одно я поняла наверняка: ранение вполне могло быть нанесено в промежуток между 17.42 и 17.56 – в то время, когда в доме находился незнакомец.

- Но это же снимает вину с Дмитрия! – воскликнула я. – Может, нужно сделать эксгумацию?

- Не торопись, - притормозил меня Макс. – Как я понял патологоанатома, доказать это нельзя. Это всего лишь предположение, возможность, но не уверенность. Так что всё это имеет лишь эмоциональную окраску и могло бы повлиять на присяжных, но ни один судья на таких основаниях не откроет закрытое дело, по которому, ко всему прочему, обвиняемый уже отбыл наказание.

- Но ты хотя бы веришь, что он не убивал?

- Не знаю. Сегодня добавилось сомнений.

- Но ведь это глупо! – возмущалась я. – Если бы он был заказчиком, то зачем бы появился на месте преступления?

У Макса был ответ и на этот вопрос, впрочем, он мне не показался убедительным. Он предположил, что Дмитрий был в сговоре с убийцей. Только убийца маленько не рассчитал, нанес не смертельный удар, а просто ранил. Если бы вовремя подоспела помощь, то Валентина наверняка бы спасли. Дмитрий собирался появиться на месте убийства и обнаружить хладный труп, но не тут-то было. Труп был еще теплым. Кто знает, может, Валентин скончался у него на глазах. Да и со временем не всё ясно. Слишком уж большой промежуток между обнаружением трупа и его звонком в милицию. Возможно, он наблюдал за агонией. При этих словах меня передернуло.

- Ты его расписываешь прямо сказочным злодеем. Но зачем ему появляться на месте преступления?

- Чтобы снять с себя подозрения, - невозмутимо ответил Макс. – Все знали о его ревности и вспышках ярости, так что его заподозрили бы в первую очередь.

- Но ведь у него было алиби! – упорствовала я.

- Он достаточно обеспеченный человек и имел знакомства в разных кругах, так что вполне мог нанять киллера. Он же, появившись на месте убийства, эти подозрения разом и снял бы. Взбешенный ревнивец мчится к любовнику жены, чтобы с ним расправиться, и обнаруживает его остывший труп. Кто-то его опередил. Но на время убийства у него стопроцентное алиби.

- Как же смс-ка? – вяло поинтересовалась я. - Неужели совпадение?

- Ни в коем случае. Это часть хитроумной операции. Ее послал убийца, давая сигнал, что дело сделано, и всё идет по плану.

Мне стало не по себе, но я все равно не верила предположениям Макса. У нас уже не раз появлялись различные версии, даже более правдоподобные, мы кое-как сводили концы с концами, но потом они рассыпались в прах. Я надеялась, что и на этот раз будет так же.

- Неужели ты не сомневаешься в своих выводах? – спросила я.

- Одно сомнение есть, - признал он. – Чтобы решиться на такое, нужно ОЧЕНЬ доверять своему сообщнику. Я пока таких людей в окружении Климова не вижу. Возможно, придется покопаться в его прошлом.

- Господи, - простонала я, - зачем же он затеял это расследование?

Макс предположил, что Дмитрий хотел запудрить мозги Роксане. Видимо, пытался доказать, что он не убийца, мол, даже расследование затеял.

- Мне по дороге к дому кое-что пришло в голову, - продолжил Макс. - Климов сказал, что обратился к нам по рекомендации Вадима Игнатьева. Когда он назвал это имя, я его вспомнил, но без подробностей. Я заглянул в офис и просмотрел архив. Так вот, это дело не делает мне чести. Оно было не слишком сложным, но я расследовал его непозволительно долго, метался туда-сюда  и затратил на него гораздо больше средств, чем было необходимо. Знаешь, в начале своей карьеры сыщика я излишне эмоционально относился к своей деятельности, так что сделал для себя пометку на деле: «Позор!» Не думаю, что Игнатьев мог высказаться обо мне одобрительно.

- Но ты раскрыл то дело?

- В конце концов, раскрыл, но в таких корчах, что вспоминать противно.

- И что из этого следует?

- То, что Климов искал не хорошего сыщика, а недотепу, который будет долго волыниться и вряд ли что раскроет.

Я не понимала, почему же тогда  он не познакомил нас с Роксаной, чтобы потом, дав нам немного побарахтаться, не прекратить расследование.

Макс внимательно посмотрел на меня:

- Наверняка он так и собирался сделать, но… тут  появилась ты, и он решил продолжить расследование, чтобы иметь возможность общаться с тобой. Даже не поскупился на мою поездку в Татарстан.

- Как тебе такое в голову пришло? – севшим голосом спросила я.

- Я умный, сама недавно меня гением назвала. Не знаю точно, какие чувства он к тебе испытывает – любовь, страсть или всё вместе, но он готов пойти на всё, чтобы тебя заполучить. Окончательно в этом убедился вчера.

- Почему именно вчера? Из-за того, что он подкараулил меня в Горюново?

- Не только. Я заметил, как он старался не смотреть на тебя в офисе, боясь себя выдать. И еще: его просто перекорежило, когда я тебя поцеловал.

Я машинально придвинулась к Максу, он погладил меня по голове и притянул к себе:

- Не бойся! Я никому тебя не отдам!

У меня чуть слезы не потекли от столь наивного, но такого искреннего высказывания. Развивать эту тему мы не стали, так как для обоих она была неприятной. Некоторое время просто сидели, обнявшись, потом я сообщила, что Дмитрий не может связаться с Роксаной, и предположила, что она вряд ли появится на следующем групповом занятии. Ничего, мы сами до нее доберемся, оптимистично заявил Макс. Узнай, в какое время она бывает в университете, там мы ее и подловим. Он тяжело вздохнул, затем лукаво взглянул на меня:

- Мы ведь не на работе?

Я осмотрелась по сторонам:

- Вроде бы нет.

Через пару часов я позвонила Але Поповой и попросила узнать, в какое время можно застать Роксану в университете.

- В понедельник с девяти до одиннадцати она проводит занятия со студентами в 215-й аудитории, - сообщила Аля через несколько минут.

- А завтра?

- Нина, взгляни на календарь. Завтра воскресенье.

Аля сделала паузу, давая мне возможность как-то объяснить свой интерес, но я предоставленной возможностью не воспользовалась, и она не стала ничего спрашивать. До чего же приятно иметь с ней дело!

Субботний вечер мы решили провести дома. Макс, развалившись на диване перед телевизором, заявил, что сегодня с места не тронется, будет восстанавливать силы. Я устроилась рядом с ним, но с ноутбуком на коленях.

- Милая, ты настоящий трудоголик! Неужели опять будешь просматривать фотографии? – Я кивнула. – Что еще собираешься найти?

- Сначала хочу выяснить, куда делся катер. В первый раз я его заметила, когда он появился со стороны города. Он туда и вернулся?

Макс приподнялся с дивана:

- Посмотри, нет ли у него регистрационных номеров.

- Неужели на такую посудину нужны номера?

- По закону на любую, даже на резиновую лодку, если ты плывешь на ней по водоему, где есть судоходство.

- И все выполняют закон?

- Не думаю, но если катер приплыл из города, то у него просто обязаны быть номера.

Пока Макс смотрел какую-то развлекательную передачу, я с завидным упорством и энтузиазмом просматривала снимки под новым углом. Но изображение было мелким, а когда я его увеличивала, становилось нечетким. И все же, кое-что мне удалось. Я нашла снимок, на котором незнакомец возвращался в город после убийства, причем, не вдоль правого берега, как в предыдущие разы, а вдоль левого! Он находился гораздо ближе к снимающей камере, так что изображение было гораздо более крупным и четким. Более того, капюшон не полностью скрывал его лицо. Это произошло в 19.35, то есть почти через сорок минут после того, как он покинул дом Арзамасова. Видимо, следы заметал, сначала прокатился вверх по течению, потом спустился. Наверняка хотел проверить, не началась ли паника возле дома. Но тогда всё было спокойно, только Кузьмич возился со своей лодкой.

- Макс, я кое-что нашла!

Он тут же уселся рядом и забрал у меня ноутбук.

- Милая, ты настоящее сокровище, - бормотал он, увеличивая изображение. – Но номеров нет! Этого не может быть!

Мы решили, что некоторые кадры нужно отдать специалисту, чтобы вытянуть из имеющегося изображения всё возможное.

- Максик, позвони своему знакомому компьютерному гению! – пристала я к нему.

- Сегодня?!

- А зачем тянуть?

Он нехотя сполз с дивана и пошел за своим телефоном, который оставил в спальне, через пять минут вернулся в джинсах и свитере. К этому времени у меня уже были выделены кадры, которые требовали обработки.

- Костя сам предложил привезти диски сегодня, якобы время есть, и подзаработать хочется.

- Мне поехать с тобой? – предложила я.

Макс поцеловал меня в щеку:

- Отдыхай. Я быстро управлюсь.

Я решила воспользоваться его отсутствием, чтобы позвонить Машке. Но они с Денисом были в гостях у его родителей, так что задушевной беседы не получилось. Признаться, я расстроилась. В последнее время Машка регулярно прочищала мне мозги, и я надеялась, что сегодня она произведет их окончательную зачистку. Однако не сложилось. Я лишь сообщила ей, что полностью выздоровела, освободившись от чар Искусителя. Она вроде бы за меня порадовалась, но в ее голосе явно прозвучало сомнение. Ладно, время покажет.

Поскольку Макс увез диски, мне нечем было заняться, и я позвонила маме и, как всегда при разговоре с ней, внутри потеплело. Теперь страшно вспоминать долгие годы отчуждения, когда я злилась на нее из-за того, что после гибели папы она почти сразу вышла замуж за дядю Гришу. Только став по-настоящему взрослой, я ее поняла. Мама очень обрадовалась моему звонку и сразу же пригласила нас в гости, и я пообещала, что мы завтра приедем. Мы с Максом обсуждали этот вопрос, но так ни до чего конкретно не договорились, я лишь надеялась, что он не станет возражать. Нельзя работать без выходных, а проводить выходной, лежа на диване, не лучший вариант, тем более что на завтра обещали теплую и солнечную погоду. Как вскоре выяснилось, он не возражал против поездки к любимой теще. У них сложились очень хорошие и даже теплые отношения, как и у меня с его мамой.


                Глава двадцать четвертая

Насчет прогноза метеорологи не ошиблись, и в воскресенье стояла чудесная погода. Макс с дядей Гришей возился в саду, даже вручную вскопал пару грядок, после чего плюхнулся в бассейн. Дядя Гриша не успел его остановить, ведь бассейн после зимы еще не чистили и воду не меняли. Этот бассейн вообще больше похож на облагороженный пруд с возможностью менять воду. Я заставила Макса сразу принять душ. Потом мы долго сидели в саду, жарили шашлыки, пили красное вино и рассуждали о всевозможных проблемах. За весь день лишь один раз коснулись работы. Я спросила, поедет ли Макс в Приозерский район, чтобы выяснить, не было ли у погибшей Тани парня или какого-то родственника, которые бы решили отомстить насильнику. Он ответил, что к нашему делу это вряд ли имеет отношение. У нас и без того хватает всяких зацепок, так что он никуда не поедет, тем более, что не собирается оставлять меня без присмотра.

Поскольку Макс запивал шашлыки вином, мы остались ночевать у мамы, а в городе появились только утром. Времени было в обрез и, не заезжая домой, мы отправились к Университету. Каким-то чудом удалось удачно пристроить автомобиль, и мы имели возможность наблюдать за входными дверями, не выходя из него. Если верить расписанию, то до окончания занятия, которое вела Роксана, оставалось пятнадцать минут. Я вышла на набережную и закурила. Давненько я не была на своем факультете, и вдруг нахлынули воспоминания. Иногда прошлое вторгается в нас помимо нашей воли. Казалось бы, оно отсечено последующими событиями, и то, что когда-то происходило, тебя больше не касается, но стоит оказаться в каком-то месте, кого-то встретить или даже ощутить забытый запах, и уже нет никакой разницы между прошлым и настоящим – оказывается, всё остается в тебе и лишь ждет своего часа, чтобы вырваться на волю. Тряхнув головой, чтобы избавиться от наваждения, я вернулась в машину.

Мы ждали Роксану до половины двенадцатого, то и дело покидая автомобиль, чтобы размяться.

- Другой выход есть? – поинтересовался Макс.

- Есть, но его используют в хозяйственных целях.

Чтобы прояснить ситуацию, я вошла в здание факультета. У дверей дежурил охранник, так что без пропуска дальше не пускали. Я узнала телефонный номер кафедры, позвонила по нему и с замиранием сердца попросила позвать Роксану. Через минуту она взяла трубку.

- Здравствуй, - сказала я, - это Нина Павлова, мы с тобой учились вместе на первом курсе.

- Привет! – весело отозвалась она. – Я тебя отлично помню. Ты была очень красивой и очень серьезно относилась к учебе. Зачем я тебе понадобилась через столько лет?

- Это не телефонный разговор, ты не могла бы освободиться на полчасика и выйти на улицу?

- А в чем дело? У тебя какие-то проблемы?

- Нет. Проблемы у тебя.

Ее голос сразу стал злым:

- Со своими проблемами я и без тебя разберусь.

- Вряд ли. Это касается твоей деятельности в Центре семьи и здоровья на Сампсониевском проспекте.

Она замолчала, потом пробубнила, что минут через десять выйдет на набережную. Я сообщила Максу о результатах разговора, и он сокрушенно вздохнул, сожалея, что пришлось раскрыть свои карты заранее. И десяти минут не прошло, как Роксана появилась и стала озираться по сторонам. Она была одета стильно, но достаточно строго, являя собой блистательный пример деловой женщины. Уличный костюм из пестрой бежевой ткани, на шее яркий шарф, закрытые коричневые туфли на высоких, но устойчивых каблуках, на плече элегантная сумочка средних размеров. Короткая стрижка, блестящие карие глаза и чувственный рот – да, она была по-настоящему красива.

- Отлично выглядишь, - сказала я.

- Могу сказать о тебе то же самое, - ответила она, окидывая меня оценивающим взглядом. - Какие у меня проблемы?

- Где предпочитаешь их обсудить – в машине или заедем в какое-нибудь заведение?

- Предпочитаю заведение.

Мы подошли к машине, Макс уже выбрался наружу и с интересом разглядывал Роксану, она ответила ему кокетливым взглядом.

- Знакомься, это Максим, мой муж, - представила я. – Кто ты, он уже знает.

- Поздравляю! – выдавила она.

- Спасибо.

Я села рядом с Максом, а она разместилась на заднем сидении. Решили поехать в ресторанчик на 3-ей линии, который очень нравился Максу.

- Вы меня заинтриговали, - весело защебетала Роксана, - может, пора прояснить, в чем дело? Мы с Ниной не общались уже много лет, и вдруг она появляется с таким сенсационным заявлением: у тебя проблемы!

- Лучше поговорить о проблемах в более приятной обстановке, - остановил ее щебетание Макс. – Скоро будем на месте.

Через пятнадцать минут мы вошли в ресторан и заняли мой любимый угловой столик. Решили подкрепиться основательно, и Макс сделал заказ.

- Так, какие у меня проблемы? – опять спросила Роксана, нервно отпив глоток воды. Похоже, она уже созрела для разговора.

У нас есть друг, начала я, его зовут Дмитрий Климов. Она заметно побледнела, а я продолжила. Он рассказывал нам о своих занятиях в Центре и упомянул о красивой и обаятельной женщине, которая вскружила ему голову, причем, так подробно и красочно ее описал, что я сразу почувствовала что-то знакомое. Затем сопоставила кое-что и навела справки. Если бы вы познакомились с ним в магазине или на рынке, то твое имя мне бы и в голову не пришло. Но служба психологической помощи, профессор Коветковский… В общем, вычислить тебя было нетрудно.

- Я ассистент профессора, помогаю ему с работой в группе… Тяжело травмированные люди очень трудно раскрываются. Надо им помочь в этом!

- О психологической помощи в другой аудитории будешь рассказывать, - резко прервал ее Макс. – Лучше скажи, зачем к Димке в постель забралась? Кто тебе это поручил?
Роксана вспыхнула и с ненавистью уставилась на Макса:

- Никто не поручал! В нем просто очень сильное мужское начало, ни одна женщина не устоит!

Макс бросил непонятный взгляд на меня, будто проверяя, устояла ли я, но я не обратила внимания и продолжила разговор. Неужели ты не понимала, какую травму ему наносишь, обманывая? – вопрошала я. Ты даже своего настоящего имени ему не назвала! Ты же психолог, должна помогать людям, а не травмировать их.  Ему и так не сладко пришлось в последние годы. Если Коветковский узнает о твоих похождениях, то тебе мало не покажется.

Роксана вскочила с места:

- Нет! Ни слова Коветковскому!

В это время нам принесли горячее, и мы сделали паузу в разговоре. Роксана не прикасалась к еде, а мы с Максом ели с удовольствием, так как проспали и не успели нормально позавтракать. Она лишь пила воду, затем достала сигареты и, закурив, тихо произнесла:

- Коветковский не должен узнать о нашем романе.

Макс пронзил ее суровым взглядом:

- И не узнает, если ты нам расскажешь, кто затеял эту смуту. 

- Вы мне это обещаете?

- За себя и Нину могу поручиться, да и Димка вряд ли захочет устраивать скандал.

И Роксана всё рассказала. Несколько месяцев назад к Коветковскому обратился адвокат Олег Антипенко. Он просил оказать помощь его близкому другу. Тот в свое время в порыве ревности  убил любовника жены. Это так его потрясло, что у него случилась кратковременная амнезия. Он упорно не признает очевидное, а от гипноза отказывается, а ведь это могло бы прояснить ситуацию. В общем, адвокат обещал выплатить солидную премию, если профессор склонит Дмитрия к проведению сеанса гипноза. Теперь понятно, чем были вызваны те победные взгляды.

- Это ведь еще не всё, - строго произнес Макс, когда Роксана умолкла.

Она продолжила. Во время разговора Олега с Коветковским, она зашла в кабинет профессора, и тот представил ее Олегу. Олег заинтересованно на нее посмотрел и рассказал еще об одной проблеме друга. Тюрьма, болезнь, он очень долго не общался с женщинами. Олег несколько раз на своих вечеринках знакомил его с прекрасными представительницами прекрасного пола, но Дмитрий никем не заинтересовался. Нельзя ли и над этим поработать? – спросил он. Профессор поручил ей заняться этой проблемой, но, разумеется, он не имел в виду интимные отношения. Просто легкое кокетство, душещипательные разговоры, чтобы дать понять, что он представляет интерес для противоположного пола. Но она увлеклась.

- Опасно играть с огнем, - заметил Макс.

О, я очень хорошо это понимала! Мы с Дмитрием немного заигрались. Роксана тем временем углубилась в подробности. Поначалу Дмитрий выглядел слишком изможденным и безучастным, но с каждым днем он набирал силу, и ей всё труднее становилось противиться естественным чувствам. Однажды она не выдержала. Через некоторое время ей позвонил Олег и поблагодарил за то, что она вдохнула в его друга новые силы и оптимизм. Она тем временем продолжала склонять Дмитрия к признанию вины или к проведению сеанса гипноза и, видимо, переусердствовала, так как он отказался от встреч. Сказал, что нанял сыщиков и вскоре докажет свою невиновность. Но они продолжали встречаться на групповых занятиях. Он выглядел всё лучше и стал настоящим красавцем, да еще согласился на проведения сеанса гипноза, так что она предложила провести тот день вместе. Но он довольно грубо отказался, и она заподозрила неладное. Теперь понимает, в чем дело.

Обед подходил к концу, и Макс, пробормотав, что сейчас вернется, удалился. Мы с Роксаной смотрели друг на друга.

- Ты меня осуждаешь? – спросила она.

- Конечно. Нельзя играть чужими чувствами. Ты хотела бы встретиться с ним и объясниться?

- Нет! Ни в коем случае! Я не смогу смотреть ему в глаза. И еще: он вызывает во мне слишком сильные чувства, что не входит в мои планы. – Расчетливая девица попалась в сети Искусителя.

Мы немного помолчали, а вскоре вернулся Макс, да не один…, а в сопровождении Дмитрия. Даже у меня глаза чуть не выскочили на лоб, что уж говорить о Роксане. Она краснела и бледнела, губы тряслись. Дмитрий тем временем бросил беглый взгляд на меня, кивнул, затем посмотрел на Роксану:

- Кажется, нам пора заново познакомиться.

- Вот и знакомьтесь, - дружелюбно произнес Макс, - мы с Ниной вас покидаем.

Он оставил на столе деньги и потянул меня к выходу. Мы даже не попрощались, как следует.

- Ну, ты даешь! – выдохнула я, едва мы сели в машину. – Почему меня не предупредил?

- Мне это пришло в голову, когда мы уже были в ресторане. Помнишь, я отлучался? Как раз для того, чтобы ему позвонить. Просто не было возможности предупредить тебя. – После небольшой паузы добавил: - Знаешь, мне кажется, что они друг другу очень подходят – оба пафосные, бессовестные и ни перед чем не остановятся ради достижения своей цели.

- Да ты прямо философ!

- И гений, - смеясь, дополнил он.

Мы уже выехали на набережную, когда позвонил Костя и сообщил, что закончил обработку фотографий и можно подъехать за ними к нему на работу. Его фирма располагается в бизнес-центре на Казанской улице.

- Почему же он так долго объяснял тебе, как до него добираться? Разве ты не знаешь, где Казанская улица? Она начинается сразу за Казанским собором.

Макс усмехнулся:

- Где улица, я знаю, но, думаю, придется поплутать, прежде чем мы доберемся до его конторы.

День был в самом разгаре, улицы запружены транспортом, так что с Васильевского острова до Невского проспекта мы добирались довольно долго. Я даже проворчала, что пешком получилось бы быстрее. Наконец, мы притормозили у большого старинного и недавно отреставрированного здания. На его фасаде не то, что табличек, даже дверей не было. Нам во двор, сказал Макс. Мы вошли под арку и оказались в небольшом дворе. Там была еще одна арка, но ее перегораживал закрытый шлагбаум. Макс тем временем подошел к подъезду, возле которого с обеих сторон были расположены желанные таблички, но фирма Кости на них не значилась. Макс всё же вошел в подъезд, и мы оказались перед турникетом и уточнили у дежурного охранника, туда ли попали. Он ответил, что туда, даже объяснил, как найти нужный корпус, после чего, предъявив свои паспорта,  мы оказались в другом дворе.

- Какое странное место! – вырвались у меня знакомые с детства слова Алисы. – Затем добавила свои: - Как многолик наш город!

Этот огромный двор был очень несуразным. Какие-то закоулки, дома будто случайно столпившиеся в этом месте, где  вполне приличные здания соседствовали разве что не с руинами. И мне как-то не приходилось видеть в одном месте такого количества вынесенных наружу вентиляционных труб. С табличками и здесь было неладно, указатели вообще отсутствовали. Объяснения охранника не слишком нам помогли, и пришлось спрашивать у прохожих. Наконец, мы нашли нужный корпус. На первом этаже оказался какой-то банно-прачечный комбинат, явно ощущались испарения. На третьем этаже стало получше, но подниматься туда пришлось пешком. Там произошло чудо, и мы увидели название бизнес-центра. Но потом пришлось еще поплутать. Сначала мы неожиданно, как в театре абсурда, оказались в каком-то совершенно гламурном офисе с длинноногой секретаршей, потом в помещении, больше похожем на склад. И самое странное, никто не слышал названия Костиной фирмы.

- Позвони ему, - не выдержала я.

- Сыщики мы или нет, - проворчал Макс, - сами найдем.

В конце концов, поблуждав по длинным и довольно угрюмым коридорам третьего этажа, мы нашли нужную дверь. Макс не стал стучать, чай там не спальня, и открыл ее. Мы оказались в непонятном помещении с высоченными потолками. Вдоль стен стояли какие-то шкафы, повсюду лежали большие коробки, несколько письменных столов и один компьютерный пустовали.

- Ау! – крикнул Макс. – Костя, отзовись!

Почти сразу из глубины комнаты вышел парень лет двадцати шести, худощавый и с заметно поредевшей шевелюрой.

- Привет, Макс, - сказал он, протягивая для рукопожатия руку, а сам уставился на меня.

- Слюни подбери! – скомандовал Макс. – Это моя жена Нина.

Я сказала, что Макс считает его компьютерным гением, отчего он еще больше смутился. Затем повел нас на свое рабочее место, на ходу объясняя, что везде беспорядок, так как они недавно сюда переехали. Макс не стал интересоваться дальнейшими планами фирмы и странного бизнес-центра, а сразу приступил к делу. Костя вынул из стола диск с обработанными изображениями и вставил в дисковод. Теперь всё выглядело так, как на обычной фотографии.

- Вытащил всё, что мог, - пояснил Костя, - но ничего своего не дорисовывал.

Макс его тепло поблагодарил и полез за бумажником. Расплатившись, еще раз пожал ему руку. Костя, увидев размер вознаграждения, повеселел и заявил, что всегда к услугам Макса, в любое время дня и ночи.

Обратно мы добрались без приключений, и путь к бизнес-центру уже не казался таким замысловатым. Макс чувствовал воодушевление, я же, напротив, ничего не чувствовала. То ли это странное место произвело на меня такое впечатление, то ли еще что-то, но настроение у меня было унылым и безрадостным. Макс сказал, что завезет меня домой, а потом съездит в мастерскую, надо сменить масло в автомобиле. Он никогда не забывал о своей игрушке, разве что деткой не называл.

- А ты, наверное, сразу же за компьютер сядешь, - предположил он.

- Нет, сначала душ приму, а то чувствую себя замарашкой. – Поскольку мы боялись опоздать к окончанию занятия Роксаны, то я умылась наспех.

Макс, продолжая разыгрывать из себя телохранителя, довел меня до двери в квартиру и со словами «никуда без меня не выходи», удалился по своим делам. Я, как и собиралась, отправилась в ванную, не забыв прихватить с собой мобильник. У меня неприятно ныло сердце, и я не могла объяснить причину, или не хотела. Да что со мной?

- Никаких темных глубин во мне нет! – громко произнесла я. Затем повторила еще раз. Не помогло.

Стоя под душем, пуская попеременно то холодную, то горячую воду, я уже знала причину своего уныния. Увидев Дмитрия вместе с Роксаной, я тоже посчитала их вполне подходящей парой и не могла понять, как оказалась в такой компании. И хотя мое негодование было немного приправлено ревностью, я всё же не понимала, как я могла, хотя бы на мгновение, ощутить к нему какие-то чувства? Мне было стыдно. Я чувствовала себя испачканной предательством по отношению к мужу. Такое водой не смоешь. Я уже вытиралась, когда раздался звонок, и мне сразу захотелось опять встать под душ. Звонил Дмитрий. Он казался не просто довольным, но даже счастливым. Нина, говорил он, я очень благодарен тебе и Максу за всё, что вы для меня сделали!

- Жить стало лучше, жить стало веселее? – спросила я.

- Именно так!

- Поздравляю! Я рада за вас с Роксаной.

- Ты о чем? – не понял он.

- О вас. Это хорошо, что ты научился прощать.

Он рассмеялся:

- Как тебе такое в голову пришло? Да эта лживая и корыстная тварь вызывает у меня брезгливость. Еле сдерживался, чтобы вести себя прилично. Но я доволен, что высказал всё, что она заслужила. А радуюсь совсем другому: с Олежки сняты все подозрения! Конечно, он мерзавец, что так нагло вмешивался в мою жизнь, но ведь с чистыми намерениями! И ведь самое смешное в том, что его действия мне помогли, пусть и не так, как он рассчитывал. Но я вернулся к жизни! Сегодня собираюсь с ним встретиться, а то в последние дни даже на звонки не отвечал.

- Нет! – вскричала я. – Потерпи немного. Скоро всё прояснится, тогда и встретишься с друзьями.

- Хорошо. Твое слово для меня – закон. Как ты могла подумать, что я что-то чувствую к Роксане? Не люблю высокопарных выражений, но ты прекрасно знаешь, кем занято мое сердце.

- Об этом забудь. Незачем тратить время и силы на безнадежное дело.

Я говорила спокойно и уверенно, но он мне не поверил:

- Я не считаю его безнадежным.

- Напрасно, - сказала я и отключилась.

Я решила и впредь пресекать личные разговоры таким способом, чтобы у него не осталось иллюзий. Сейчас мне больше всего хотелось поскорее покончить с этим делом и забыть о нем. Накинув халат, я прошла в прихожую, достала из сумочки диски, после чего вместе с ноутбуком переместилась в кухню. Это мое любимое место в квартире.
Вскоре передо мной был снимок, сделанный с наиболее близкого расстояния. Мужчина с надвинутым на лоб капюшоном слегка повернул голову в сторону правого берега. Видны только нос и часть щеки. По такому фрагменту его может опознать только очень близкий человек, да и то не наверняка. Я занялась изучением борта катера. На белом фоне виднелись какие-то пятна, скорее всего от мазута, и никаких номеров! Я перешла к другим снимкам, на которых тоже был запечатлен предполагаемый убийца. Но они были более мелкими, так что никакой новой информации я не почерпнула. Разве что, к носу и кусочку щеки теперь можно было добавить подбородок. Его было видно на той фотографии, где он спускался с лестницы. Не в силах смириться с неудачей, я опять углубилась в изучение снимков. Особенно пристальное внимание уделила тому, где убийца пытается перемахнуть через забор. До этого я лишь бегло взглянула на него, так как на нем незнакомец расположился спиной к камере. Теперь я рассматривала каждый миллиметр.

И, вот оно! Я вскочила, взяла сигареты и подошла к окну. Как я могла что-то чувствовать к этому ужасному человеку?! Слезы выступили на глазах. Я не могла примириться с тем, что во мне присутствуют те самые темные глубины. Но как иначе объяснить мои странные душевные порывы? Надо успокоиться, надо успокоиться, повторяла я про себя, когда в кухне незаметно появился Макс.

- Милая, твой внешний вид наводит меня на крамольные мысли. На тебе что-нибудь есть под халатом?

- Макс, - укоризненно произнесла, и он, наконец, заметил, что я не в себе.

- Что случилось?

- Я кое-что обнаружила.

Он сел перед компьютером и стал внимательно изучать снимок. Поизучав пару минут, поднял на меня недоумевающий взгляд:

- Ничего  интересного не вижу. Он к нам спиной, одежда не эксклюзивная, катера в кадре нет.

- Ты на его руки посмотри.

Буквально через секунду Макс всё понял:

- Милая, тебе нет равных! У товарища на левой руке не хватает двух пальцев. Если он на учете в правоохранительных органах, мы мигом установим его имя.

- Ничего устанавливать не нужно, я и так его знаю, - каким-то бесцветным голосом произнесла я. - У Макса рот приоткрылся от удивления, и он стал взирать на меня чуть ли не с испугом. - Это Матвей Крошин, армейский дружок Дмитрия, родом из Псковской области.

Теперь в версии Макса не осталось ни одного пробела. Он считал, что Дмитрий мог бы поручить такое дело только человеку, которому ОЧЕНЬ доверял, но таких людей в его окружении не видел, и это его смущало. Теперь такой человек найден. Армейский друг, несмотря на былую ссору, очень подходящая кандидатура.

Я рассказала, как сначала увидела фотографию Матвея Крошина в доме Климова, а потом в свадебном альбоме у Ольги.

- Странно, - протянул Макс. – Зачем он показал тебе его фотографию, если их связывали столь темные дела?

Я пожала плечами:

- Может, не верил, что мы сумеем до него добраться, а покрасоваться в военной форме хотелось. Теперь сомневаюсь, что у него действительно так мало фотографий сохранилось. Просто он показал лишь то, что хотел показать.
 
Макс сразу потянулся к телефону и попросил навести справки о Крошине. Я же думала о Дмитрии. Убийство в порыве ярости еще как-то можно понять и даже простить, но хладнокровное планирование… Он просто чудовище! Как я могла?! Когда я закурила вторую сигарету, Макс предложил выпить. У нас в доме всегда есть выбор напитков, так что я, как обычно, решила пить мартини, а он, немного поколебавшись, плеснул себе коньяку.




                Глава двадцать пятая

Макс отправился к знакомым оперативникам за сведениями о Крошине, по телефону ему не захотели ничего сообщать, а мне поручил подготовить отчет о расходах по делу Климова.

- Думаю, сегодня наше многострадальное расследование завершится, - мрачно произнес он, удаляясь.

Я сидела за компьютером и никак не могла сосредоточиться. Ведь было столько всевозможных версий, а подтвердилась самая страшная! Как же так? Сегодня нам предстояло встретиться с Дмитрием и сказать ему в лицо, что мы о нем думаем, и конечно, подтвердить это фактами. Прямых улик у нас не было, но мы ведь не суд. Можно, конечно, до бесконечности проверять всевозможные детали, даже отправиться в Приозерский район…  Но какой смысл? Нет, сегодня мы покончим с этим делом. Дальше пусть сам выбирает, что ему больше нравится: либо это он убил Валентина в промежутке между 19.30 и 20.00, либо это сделал его дружок между 17.42 и 17.56 по его просьбе. Вряд ли у Матвея могли быть какие-то личные причины убивать молодого писателя.

Кое-как совладав с собой, я все-таки составила отчет и сама ужаснулась итоговой сумме. Дмитрий вначале выплатил солидный аванс, потом еще дважды делал взносы, но теперь ему еще раз придется раскошелиться. Его забава (а как еще это назвать?) влетела ему в копеечку. Когда Макс вернулся, я протянула ему распечатанный отчет. Взглянув на итоговую сумму, он присвистнул и предположил, что клиент не захочет расплачиваться, когда услышит наши выводы.

Его новости подтвердили наши худшие предположения. Матвей Крошин по кличке Трехпалый состоял в банде (или группировке) некоего Потапа и выполнял для него всевозможные задания. Это не доказано, но, по слухам, был неплохим киллером, с выдумкой. Его жизнь оборвалась четыре года назад. Его убили, и убийство, похоже, было заказным, так что до сих пор не раскрыто.

- Киллер погибает от руки другого киллера, второго киллера убивает третий, третьего – четвертый и так далее. Этакая киллерская матрешка, лучше не придумаешь, - прокомментировал Макс. – Что-то подобное было в деле Кеннеди.

- А ведь Дмитрий сказал, что поссорился с ним на свадьбе именно из-за того, что он связался с бандитами, - вспомнила я.

Макс предположил, что со временем его благородство испарилось, и он не побрезговал воспользоваться навыками старого дружка. Затем вздохнул:

- Давай перекусим, а потом я ему позвоню.

- Нет, сначала позвони, а потом перекусим.

В 16.00 появился Дмитрий, как всегда подтянутый и элегантный. Здороваясь, он напряженно всматривался в наши лица, а мы выглядели не лучшим образом, так как чувствовали себя подавленными. Я пригласила его в приемную, где всё было подготовлено к чаепитию.

- Какие новости? – спросил он, усаживаясь на диван.

- Расследование завершено, - мрачно изрек Макс.

Дмитрий вскинул на него радостные глаза, но натолкнулся на глухую стену, затем перевел взгляд на меня, а я опустила голову.

- Что происходит, черт возьми! – взбеленился он, вскакивая. – Почему вы как на похоронах?

- Сейчас объясню, - сказал Макс, - но сначала ответь на один вопрос: Когда ты в последний раз видел своего армейского друга Матвея Крошина?

- На свадьбе, - без запинки ответил он.

Макс сделал уточнение:

- Когда ты в последний раз с ним общался, может не лично, а по телефону или еще как?

- Да там же, на свадьбе, - нетерпеливо произнес Дмитрий, - мы с ним поссорились, я Нине рассказывал, а после этого никаких контактов не было. Терпеть не могу всю эту бандитскую сволочь! К сожалению, в свое время приходилось общаться.

Я наблюдала за ним и никакой фальши не замечала. Неужели он такой хороший актер? Макс тем временем подошел к компьютеру, что вслед за ним сделал и Дмитрий, и стал показывать фотографии, комментируя каждый кадр. Наш клиент не проронил ни звука, не задал ни одного уточняющего вопроса, а когда вернулся к столу, устремил взгляд на меня:

- И ты поверила, что я мог спланировать убийство, а потом еще и появиться на месте преступления и разыграть этот цирк?

Я молчала, пристально изучая его лицо. Похоже, он научился владеть собой, чего нельзя было сказать обо мне. Я не могла выдавить ни звука, и за меня ответил Макс:

- Верю – не верю, это из области религии, мы же опираемся на факты.

Терпение изменило Дмитрию:

- Но я не делал этой пакости! Не делал! Вы что, за идиота меня держите? А как же документы, изобличающие Мирона? И еще эта утонувшая девочка…

- Другим версиям нет подтверждения, - сухо отрезал Макс, - а я никогда не занимаюсь подтасовками фактов в угоду клиентам.

Дмитрий поднялся и, обращаясь к Максу, сказал:

- Похоже, я в тебе ошибся. Тебя порекомендовал мне Игнатьев. Говорил, что ты очень дотошный и упорный, будешь рыть носом землю, пока не докопаешься до истины. А ты, видимо, устал или я тебе сильно не нравлюсь, поэтому решил прихлопнуть расследование на первой попавшейся версии, не до конца всё исследовав. Я ведь тебя не торопил! И на расходы не скупился! Почему…?! Давай мне свою квитанцию, я ее оплачу. На этом наше знакомство заканчивается. Я найму другого сыщика!

Он вышел, громко хлопнув дверью, даже не взглянув в мою сторону. Макс чувствовал себя не в своей тарелке, что уж говорить обо мне. Некоторое время мы молча сидели за столом, на котором стояли чашки с остывшим чаем, мы к ним так и не прикоснулись.

- Ишь, обиделся! Да не нужна ему правда! - запальчиво говорил Макс. - Видимо, он просто свихнулся на этой теме, и будет нанимать сыщиков, пока не останется без штанов.

- Может, и правда, свихнулся, - нехотя согласилась я. – Во всяком случае, он верит в то, что говорит. Я за ним наблюдала, но никакой фальши не заметила.

- Пусть со своими медицинскими проблемами разбирается без нас.

Обычно, закончив дело, мы чувствуем радость и облегчение. К данному случаю это не относилось. Мы уже вчера впали в уныние, а после разговора с обиженным и разгневанным клиентом стало еще хуже. Мы убеждали себя, что сделали всё возможное, что против фактов не попрешь, но неприятный осадок в душе не исчезал. Я даже обрадовалась, услышав в трубке жизнерадостный голос Милы:

- Нина, я вчера была на одной тусовке! Разжилась кучей информации, могу поделиться.

- Приезжай, - сказала я, даже не посоветовавшись с Максом.

- Только ее сейчас не хватало! – проворчал он.

Я успела заварить чай и собрать на стол, когда появилась она, как всегда энергичная и симпатичная. Макс хмуро с ней поздоровался, но ее это, похоже, не задело, и она говорила, в основном, обращаясь ко мне. Ей действительно удалось узнать нечто очень интересное, правда, это уже не имело большого значения, так как дело было закрыто, но мы слушали ее внимательно. Вчера она была на фуршете по случаю выхода в свет нового романа известного питерского писателя. Его агентом являлась Марина Клёнова. Мила там присутствовала в качестве репортера, так что без особых проблем со всеми общалась и фотографировала.

- Хочешь взглянуть на фотку Климовой? – предложила она.

Я кивнула, и она протянула мне свой фотоаппарат. Я с удивлением уставилась на миловидное пухлое лицо женщины лет сорока.

- Я ее где-то видела, - сказала я, пытаясь вспомнить.

- Конечно, видела, - откликнулся Макс. – Правда, восемь лет назад она была более стройной и симпатичной. Помнишь снимок, сделанный сыщиком, на котором она вместе с Арзамасовым в кафе?

- Нет, я видела ее недавно, помню именно это одутловатое лицо.

Мила хотела продолжить рассказ, но я ее остановила. Мне казалось, что я вот-вот всё вспомню. Но так и не вспомнила. Мила продолжила.  Эта Клёнова оказалась любительницей выпить, а может, случайно так получилось, но она напилась. Мила уволокла ее в укромный уголок и стала расхваливать Валентина. Заметив, что Марине это не нравится, она назвала его гением, мастером не только сюжета, но и стиля.

- Да какой там стиль! – не выдержала Клёнова. – Конечно, насчет фантазий он был большим мастером, но это же не литература. На бумаге он двух слов связать не мог, за него писала его подружка! А этот мерзавец даже не захотел сделать ее своим соавтором!

У меня в голове сразу что-то щелкнуло. Конечно, Лерина «подруга» Марина, с которой я встретилась у детской площадки, и есть Клёнова! Наверное, и сейчас Лера за кого-то пишет. Почему не за себя? Может, как раз фантазии не хватает? Теперь стали понятны все ее высказывания, да и многое другое. Дальше Мила рассказала, каким образом Марине удалось разоблачить Валентина незадолго до смерти, но эти подробности меня не интересовали. Марина настаивала, чтобы он взял подружку в соавторы, но он наотрез отказался и сменил агента.

Когда рассказ и его обсуждение закончились, я повернулась к Максу:

- По-моему, Мила заслужила свой гонорар.

- Готова к выполнению нового задания! – бодро отрапортовала она.

Тут я сообщила, что расследование завершено, но его результаты обнародованию не подлежат.

- Значит, это все-таки ОН? – понизив голос, спросила она.

- Результаты обнародованию не подлежат, - повторила я.

- Я так и знала, что ОН! В нем чувствуется что-то такое… неправильное и в то же время очень притягательное. Но с такими лучше не связываться. Себе дороже!

Мила сформулировала «неправильное и в то же время очень притягательное». Я это называю «темными глубинами».

Макс вручил Миле гонорар, весьма существенный, что вызвало у нее бурю восторга и очередной прилив энтузиазма. Она заверила, что всегда готова нам помочь, в любом деле. Так в стане журналистов у нас появился «свой человек». Макс умеет вербовать агентов.

Когда Мила ушла, я сбросила информацию по делу Климова на флэшку, чтобы можно было дома заполнить все формы по закрытому делу, как это у нас принято. Макс утром вместе с Борисом уезжал в Москву, тот не согласился на охранника. Сказал, что к документам вообще не прикоснется, просто сведет Макса с нужным человеком. А мне надлежало находиться под домашним арестом до возвращения мужа, то есть целые сутки. Такая перспектива меня не радовала, но и не слишком удручала. Мы полтора месяца вели это дело, так что сутки почти ничего не значат, как-нибудь продержусь. Когда разоблачительные документы будут пристроены, Макс обещал отказаться от столь суровых мер.

Я сидела на кухне, почти с удовольствием заполняя различные формы. Время лечит. Скоро неприятный осадок на душе рассосется, и настанут лучшие времена. Насчет лучших времен я часто слышала от бабушки, о которой почти ничего не помню, так как она умерла, когда я была совсем маленькой. Но о «лучших временах» она часто упоминала, так что это врезалось в память. Мою сосредоточенную работу прервал звонок Дмитрия. Я нехотя и чуть ли ни со страхом сняла трубку. Он даже не поздоровался, а каким-то отстраненным голосом произнес:

- Я этого не делал. Прощай.

Я не успела и рта раскрыть, как он отключился. Ну, и черт с ним! – раздраженно подумала я, а потом забеспокоилась. Какой странный звонок! И это «Прощай!» Я нехотя взяла телефон и набрала его номер. Он не отозвался. Я повторила вызов. Прервав работу, выкурила сигарету, потом опять позвонила. Никакой реакции! Господи, да что это такое?! Прощай! Неужели опять задумал расправиться с собой? Он точно спятил. Сделав еще одну безуспешную попытку до него дозвониться, я схватила ключи от машины и, накинув куртку поверх домашней одежды, выскочила из квартиры. Любимое детище Макса стояло во дворе, так что я быстро запрыгнула на водительское сидение и рванула с места. Никогда я так не лихачила, да еще во время сильного дождя и ветра. Дорожный бог мне покровительствовал, машины уворачивались, светофоры включали зеленый свет, пробок на пути не попадалось, так что через сорок минут я резко затормозила возле особняка Дмитрия.

Переведя дух, опять позвонила, так как делать это в пути не осмелилась. Но он не отозвался. Калитка была открыта, я быстро прошла двор, поднялась на крыльцо и позвонила. Дверь открыла Роза, как всегда улыбающаяся.

- Где Дмитрий? – прохрипела я.

- Да вы проходите, я сейчас его позову. Он, кажется, спустился к реке, там у него катер.

- Давно? – еле живая от ужаса, спросила я.

- Полчаса или час назад, - продолжая улыбаться, ответила она.

У меня перехватило дыхание. Прошлым летом, когда бушевали дождь и ветер, Антон отправился на своем катере на Ладогу и – не вернулся. Что это было – несчастный случай или самоубийство? Никто не знает. Я не хотела такого повторения! Отодвинув Розу, я помчалась через гостиную, через террасу, к ступенькам, ведущим вниз. Задувал ветер, дождь хлестал по лицу, а я мчалась к лодочному гаражу, забыв о больной ноге. Никакого катера возле него не было, но дверь в гараж была приоткрыта, и я резко распахнула ее. Внутри горел свет, Дмитрий в темно-синем комбинезоне и сером свитере, оторвавшись от своего занятия, а он что-то делал на верстаке у стены, поднял на меня глаза и сделал порывистый шаг вперед, потом остановился.

- Нина, что случилось?

- Слава богу, ничего, - пробормотала я, еле держась на ногах. Он тут же пододвинул мне табуретку.

- Зачем ты мне позвонил?! Что за странный звонок?!

Я сидела почти возле двери, он застыл у верстака, а основное пространство гаража занимал довольно вместительный катер. Он стоял на полозьях, по которым в нужное время сползет в реку. Я машинально бросила взгляд на борт – регистрационный номер имелся: четыре цифры и две буквы. Я посмотрела на Дмитрия, и он ответил мне твердым взглядом:

- Вчера я ушел, не попрощавшись. Сегодня решил исправиться.
- Но это «прощай!», я испугалась. Я пыталась тебе перезвонить, но ты не отзывался.

Он похлопал по карманам:

- Забыл телефон в доме, когда переодевался. Извини.

- Значит, ты ничего не собирался с собой делать?

- С какой стати? Мне и так изрядно укоротили жизнь. – В его голосе вдруг зазвучал металл: - Если я однажды проявил слабость, это не означает, что так будет и впредь.  Можешь за меня не беспокоиться.

- Тогда и тебе мое «прощай!», - сказала я, поднимаясь. – Не буду отвлекать тебя от работы.

Он быстро подошел ко мне, но не дотронулся.

- Нина, подожди! Я никак не могу понять, как ты могла хотя бы на мгновение заподозрить меня в такой подлости?! Я же перед тобой всю душу вывернул, мы были близки… – Я бросила на него яростный взгляд. – Ну, не в полной мере, но мы чувствовали друг друга, - продолжал он. – И вдруг такое заявление!

- Не будем толочь воду в ступе. Макс вчера всё объяснил.

Я сделала шаг к двери, но он схватил меня за руку и удержал.

- Опять Макс! Всюду Макс! Неужели ты не можешь без него и шагу ступить?

Я выдернула руку.

- Он не только мой муж, но и мой начальник.

- Он хороший сыщик и хороший парень, но с выводами по моему делу явно поспешил. Из-за ревности? Вы мне всё факты в нос суете! На суде было то же самое. Там я тоже был виноват, но, как ни странно, совсем в другом. Не кажется ли тебе, что вы не все факты собрали? А ведь есть вероятность, что те факты, которые могли бы меня оправдать, куда-то запрятаны или даже уничтожены!

Он ни в чем меня не убедил:

- Человека, который стоял у тебя поперек горла, убивает твой друг, хотя ты утверждаешь, что бывший друг. Трудно объяснить такое совпадение.

- Совпадения бывают самыми немыслимыми! – возразил он. - Могу привести пример. Однажды я по делам оказался в заштатном городишке в Канаде и там нос к носу столкнулся со своим однокурсником, с которым мы не виделись много лет, хотя в Питере жили в соседних домах.

Я ничего не могла с собой поделать. Я ему верила. Я прислушивалась к себе, пытаясь уловить зов природы. Если он и был, то его вектор изменился – я просто верила ему! Но не знала, как помочь.

- Дело закрыто, - тихо сказала я и вышла из гаража.

Он догнал меня на лестнице. Глаза пылали, движения были порывистыми:

- Нина, возможно, мы больше не увидимся, поэтому я должен всё сказать. Больше не буду тебе докучать. Когда я тебя увидел, то сразу подумал, что ты «моя» женщина, теперь вижу – чужая. Но запомни, Макс никогда не сможет любить тебя так, как бы тебя любил я!

Дождь продолжал лить, ветер дышал в лицо, но мы остановились.

- С чего ты взял? Похоже у тебя раздутое самомнение.

- Нет, самомнение ни при чем. Макс отличный парень, но он из разряда счастливчиков. Я почти ничего о нем не знаю, но могу предположить, что он из хорошей семьи, единственный горячо любимый ребенок, всё и всегда ему удавалось. Даже с работой он не стал себя насиловать – не понравилось в адвокатуре, не понравилось в прокуратуре, пойду в сыщики. И наверняка во всем преуспел. Даже добился тебя!

- И что в этом плохого?

- Он не страдал! Он не умеет ценить то, что имеет, он не сможет понять многих нюансов.

Я внимательно смотрела в его разгоряченное лицо, омываемое дождем:

- Я знаю, о какой любви ты говоришь. Я больше такого не хочу. Это не любовь, а исступление, ярость, завоевание. Нет, я хочу чистой и радостной любви. С Максом я оттаяла или начинаю оттаивать и не надо вносить в мою душу смуту.

Когда вырвались последние слова, я сразу же о них пожалела, так как Дмитрий пробормотал, скорее себе, чем мне:

- И все-таки, ты «моя» женщина.

Я вбежала в гостиную, оставляя на полу потоки воды, и вскоре оказалась на крыльце. Дмитрий был рядом:

- Я тебя подвезу.

- Спасибо. Я на машине.

- Сейчас сильный дождь. Ты хорошо водишь?

- Сюда же доехала. Еще раз прощай!

На обратном пути, несмотря на волнение, я очень осторожно вела машину. Нельзя искушать судьбу слишком часто.

Вернувшись домой, я не сразу смогла приступить к работе. Дмитрий прав. Так уж получилось, что теперь мы не чужие люди. Он сказал, что мы были близки, намекая на физическую близость, но гораздо ценнее духовная. Ведь я с самого начала не просто хорошо его понимала, но и сопереживала, пропуская через себя его боль.  И сейчас я ему верила. Наши выводы не верны! Но как доказать обратное?

Я вернулась к просмотру фотографий. Больше всего меня интересовал самый крупный и четкий снимок. Я долго изучала пятна на левом борту катера. Затем просмотрела другие кадры, уделяя внимание пятнам на правом  борту. И на левом, и на правом бортах было по шесть пятен! Я вспомнила катер Дмитрия. На нем имелся номер, и он состоял из шести символов – четырех цифр и двух букв! Эти пятна – закрашенный регистрационный номер! Я опять вернулась  к самому четкому снимку, внимательно рассматривая каждый миллиметр, и обнаружила, что номер не закрасили, а заклеили специальной пленкой прямоугольной формы, границы которой мне и удалось различить. Пленка была белой, под цвет катера, а буквы темными, вот они частично и проступали там, где пленка особенно плотно прилегала. Но как мне прочитать эти символы?

Я хотела позвонить Максу, но потом решила действовать самостоятельно. Ему наверняка не понравится моя активность, опять начнет ревновать. Пусть сейчас сосредоточится на работе. Он, будто почувствовав, что я его вспоминаю, позвонил. Встреча с представителем Генеральной прокуратуры была назначена только на восемь часов, так что он выедет в Питер ночным поездом, а Борис задержится в Москве еще на один день.

- Милая, чем занимаешься?

- Заполняю формы по делу Климова, - нагло соврала я.

Через несколько минут после разговора с мужем я позвонила Наташе, нашему «агенту» в правоохранительных органах, и спросила, нет ли у нее знакомого эксперта, который помог бы с расшифровкой фотографии. Скажи, пусть цену за работу сам назначает, дополнила я свою просьбу. Через полчаса она мне перезвонила, и я послала ей снимок по электронной почте. К заполнению форм я так и не вернулась, ведь дело не закончено! Затем задумалась, что делать дальше, если эксперту удастся расшифровать номер. Бедные сыщики прошлого, как они обходились без интернета? Вскоре я узнала, что регистрация судов осуществляется в ГИМС – Государственной инспекции по маломерным судам, расположенной на Фонтанке. Я записала адрес и номер телефона, после чего, подойдя к окну, закурила. Ветер стих, дождь почти закончился, но на детской площадке было пусто, и мне почему-то стало грустно, что там сейчас нет малышей. Оказывается, мне нравится за ними наблюдать. Что бы это значило?

В ожидании сообщения от эксперта я сильно нервничала и на нервной почве так вылизала всю квартиру, что в ней стало почти так же чисто, как у Машки. Затем приготовила бефстроганов. Мне есть не хотелось, но завтра, когда вернется Макс, это очень пригодится. Наконец, около четырех часов, я получила электронное письмо. Оно было очень коротким: номер 12-25 ЛЕ, сумма – 3000 руб. Я тут же отправила благодарственный ответ, пообещав передать деньги завтра через Наташу, и сразу же позвонила в ГИМС. Мне ответила женщина и, не дослушав меня, заявила, что по телефону они таких справок не дают, и вообще, эта услуга платная. Я, чуть не рыдая в голос, сказала, что сегодня не успею подъехать, а информация нужна срочно, и выдала слезливую историю о пропавшем брате, уверяя, что завтра явлюсь к ней и заплачу, сколько она скажет. Когда мне очень нужно, я умею быть убедительной. Женщина, ее звали Вера Кутепова, сжалилась надо мной и велела перезвонить через полчаса. Однако я дозвонилась только минут через сорок, так как телефон был занят.

- Миронов Андрей Петрович, - сказала она, и у меня чуть сердце не выпрыгнуло из груди.

- А еще какие-нибудь данные? Как мне его найти?

Вскоре я узнала дату рождения и адрес, по которому проживал Миронов восемь лет назад. Эта информация вызвала у меня мощный выброс адреналина. Миронов! Может, родственник Мирона? Только бы не однофамилец! Судя по возрасту, не брат, да и отчества разные. Но и не сын, тоже не то отчество. Мне опять захотелось пустить в ход наши нелегальные связи, но я себя притормозила. Разоблачающие Мирона документы еще на руках у Макса, нужно быть очень осторожной. Кое-как себя утихомирив, я разместилась на диване в гостиной и приступила к чтению второй книги Арзамасова, до которой никак не доходили руки. И увлеклась.

В десять позвонил Макс и радостно сообщил, что дело сделано, и он успеет на самолет, так что через несколько часов будет дома. Я с некоторым опасением стала думать, как мне преподнести свои новости, и решила, что сделаю это, когда мы проспимся.

Разговор состоялся за завтраком. Макс выглядел довольным и умиротворенным.  Думаю, теперь мы сможем жить нормально, не оглядываясь постоянно по сторонам,  говорил он. Представитель Генпрокуратуры пообещал, что мое имя нигде не всплывет, я буду проходить по делу как анонимный источник. А нам пора заняться покупкой путевки. Выбирай любой континент, мне всё равно, лишь бы было солнце и море.

- И уединенное бунгало, - вставила я.

- Конечно, как скажешь.

- Но по вечерам мы будем окунаться в вихрь удовольствий в самом тусовочном месте, - продолжила я свои мечтания.

Макс вскочил и обнял меня:

- Милая, я так тебя люблю!

Когда эмоции немного притихли, я сообщила о своих действиях в его отсутствие, начав с посещения Дмитрия вчерашним утром. Он был в гневе. Как я могу тебе доверять?! Я считал, что ты сидишь дома, а ты носишься по городу на машине, хотя не умеешь водить, как следует! А если бы ты угодила в аварию?! Я терпеливо ждала, когда закончится его обличительный монолог, полностью его понимая, но, ничуть не сожалея о содеянном.

- А что мне было делать после того разговора? Я подумала, что он опять решил свести счеты с жизнью.

- Дело закрыто, и ты не обязана до конца жизни нянчиться с ним!

Тут мне пришлось сказать, что теперь я не уверена в наших выводах. Макс опять вскипел:

- Стоит тебе с ним пообщаться, и ты перестаешь видеть очевидные вещи!

- Не кипятись, - остановила я его, - лучше посмотри, что я раскопала.
Несмотря на ревность, в Максе одержал верх профессионализм.

- Умница, - сказал он, глядя на номер катера и адрес Андрея Петровича Миронова. – Но всё равно так не делай. Почему мне по телефону обо всем не рассказала?

- Не хотела, чтобы ты волновался. Тебе вчера нужно было быть очень осторожным и сосредоточенным.

Он привлек меня к себе:

- И всё равно больше так не делай.

Он созвонился со своим знакомым, после чего стал собираться на встречу.

- А что делать мне?

- Что хочешь, - улыбнулся он. – Думаю, теперь не обязательно от всех шарахаться, а в офис мы сегодня не пойдем!

Он ушел, а я стала слоняться по квартире, не зная чем заняться. Квартира убрана, еда приготовлена. Пожалуй, можно постирать. Бросив в машину грязное белье, я вернулась на кухню и закурила. Допустим, катер принадлежал родственнику Мирона, что из этого следует? Кое-что следует. Тогда можно будет предположить, что Крошин действовал по заданию Мирона. Он находился в доме Валентина четырнадцать минут. Для того чтобы сунуть нож в спину, нужно гораздо меньше времени. Чем он занимался – искал документы? Для поисков нужно гораздо больше. Значит, они разговаривали. Но почему он убил Арзамасова, не узнав, где документы? Тут могло быть много вариантов. Возможно, Валентин метнулся в кухню за телефоном, который там оставил, и Крошин, действуя на автомате, предотвратил его попытку? Вполне возможно. Я пришла к выводу, что опять никакой ясности не будет, одни предположения. Нужно что-нибудь посущественнее. Жаль, что с Матвеем уже не удастся поговорить. Тут мне пришло в голову, что кто-нибудь из его родственников мог что-то знать о его делах. 

Я позвонила Максу. Он знает, что я просто так не звоню, когда он с кем-то встречается, поэтому сразу отозвался.

- Узнай адрес матери Крошина в Псковской области, - попросила я.

Он не стал ничего уточнять и пообещал выполнить мою просьбу. Тяжело вздохнув, я отправилась в ГИМС, чтобы расплатиться с Верой Кутеповой. Передать Наташе деньги для эксперта обещал Макс.

Вера Кутепова оказалось очень приятной женщиной, и приняла свой гонорар с некоторым смущением, но я пылкой благодарностью избавила ее от сомнений. Теперь у нас появился «свой человек» в ГИМСе. Оказывается, я тоже умею вербовать агентов.
Ужинали мы в японском ресторане и, уминая роллы «Калифорния» с крабовым мясом, обсуждали дальнейшие действия. Новости, полученные Максом, были обнадеживающими, но опять ничего не доказывали. Миронов Андрей Петрович был племянником Мирона. Он не занимался разбоем и другими бандитскими делами, а обеспечивал финансовую деятельность дядюшки, создав подставную фирму по отмыванию денег. Каким-то чудом он попался, и сейчас отбывал наказание  в колонии на границе с Казахстаном. Соваться к нему было бессмысленно, потому что Мирон об этом мигом узнает. Последствия, это если повезет, придется долго расхлебывать.

Мы решили навестить мать Матвея, которая проживала в деревне Окаемово в Псковской области. Самое удивительное, что мне не пришлось уламывать Макса, вынуждая к поездке. Его профессиональная честь была задета, и он хотел разобраться во всем до конца, поэтому был готов ухватиться за любую ниточку. Окаемово находилось примерно посередине между Лугой и Псковом в нескольких километрах от Киевского шоссе. Поскольку путь предстоял неблизкий, мы решили лечь спать пораньше и выехать с самого утра.


                Глава двадцать шестая

Обычно наши расследования ограничиваются территорией Питера и его ближайшими окрестностями. Дело Климова то и дело выносило нас не только за границы города, но и за границы области. Теперь мы направлялись на Псковщину. Мы не думали, что Матвей делился с матерью бандитскими проблемами, но вот упомянуть в разговоре своего армейского друга мог вполне. Нам хотелось получить хотя бы какую-то зацепку, после которой, возможно, опять придется отправиться в путь. Похоже, мы, как и Дмитрий, стали одержимыми.

В Луге мы сделали остановку, чтобы удовлетворить естественные потребности, выпить кофе и запастись гостинцами на тот случай, если мать Матвея усадит нас за стол. Мы ничего не обсуждали, лишь иногда обменивались какими-то незначительными фразами, я то и дело проваливалась в сон. Один раз предложила сесть за руль, но Макс выразительно на меня посмотрел, и я опять задремала.

Макс разбудил меня, когда мы подъезжали к деревне. Местность была живописной и, в отличие от Питера, уже всё зазеленело. Десятка два домов стояли в каком-то беспорядке, не образуя улицы, а придерживаясь рельефа, который создавала извилистая речушка с небольшими омутами. Большинство домов были в отличном состоянии, с аккуратными оградами и гаражами. Мы же подъехали к обычной деревенской избе, так как возле нее пожилая женщина возилась в огороде. Поздоровавшись, мы спросили, как нам найти дом номер девять.

- Мы тут на номера внимания не обращаем, - ответила женщина. – Кто там живет?

- Анастасия Ивановна Крошина.

Она рукой указала на симпатичный домик, выкрашенный в салатовый цвет. Он располагался неподалеку.

- Я видела ее, недавно с фермы вернулась.

Мы ее поблагодарили и по ухабам и кочкам подобрались к дому Крошиной. Анастасия Ивановна, крепкая деревенская женщина лет шестидесяти, уже ждала на крыльце, видимо, услышала, как мы подъехали. Макс представился сам, затем представил меня, после чего сообщил, что мы друзья Дмитрия Климова и приехали к ней, чтобы поговорить о ее сыне. При упоминании сына лицо ее будто окаменело, но она всё же пригласила нас в дом. Я прихватила пакет с гостинцами.

- Сейчас вас щами накормлю, - сказала она, собирая на стол.

Но помимо щей на столе в одну минуту появилась масса баночек со всевозможными домашними заготовками. При виде этого великолепия я с некоторым смущением выложила дары супермаркета – копченую колбасу, сыр в нарезке, упаковку с красной рыбой и сдобное печенье.

- Зачем вы так потратились! – всплеснула она руками. – У меня же всё есть!

- Запас карман не тянет, - отозвался Макс.

- Вот поедим щей, тогда и поговорим, - сказала Анастасия Ивановна, садясь за стол. –

Я только что с фермы, дояркой работаю.

- А ферма колхозная или частная? – поинтересовался Макс.

- Какие там колхозы! Частная, конечно. Но хозяин хороший, из наших, местный.
Щи, сваренные в русской печи, это нечто особенное. Я не могла остановиться, пока тарелка не опустела.

- Может, добавить? – спросила хозяйка. – Вон какая худенькая! Тебе бы немного округлиться, еще бы краше стала.

Мы с Максом с улыбкой переглянулись. В деревне свои стандарты. Наконец, Анастасия Ивановна решила, что можно приступать к делу. Макс умело и ненавязчиво направлял ее в нужную сторону. Она очень тепло отозвалась о Дмитрии. Сказала, что у Матюши больше таких хороших друзей не было. Сразу после службы они часто к ней приезжали – рыбачили, по грибы ходили, а зимой на лыжах. Только Матюша никак не мог ни к какому делу прибиться, вот и оказался у бандитов. Из-за этого они с Димой и разошлись.
Незадолго до смерти Матвей приехал в деревню, весь издерганный и мрачный, даже на улицу не выходил. Попросил ее конверт купить, хотел Диме письмо отправить. Говорил, что очень виноват перед ним, из-за него друг в тюрьму попал. Письмо он написал, но попросил отправить через месяц, когда Дима выйдет на волю. Только она свалилась с гриппом, да так на почту и не сходила, это ведь в другой деревне. А потом ему позвонили, и он уехал. Больше она его не видела. В этом месте Анастасия Ивановна всплакнула, мы говорили утешительные слова, но не особо горевали об убийце. Но для матери он, прежде всего, сын.

- Вы отправили то письмо? – спросила я, когда она немного успокоилась.

- Нет, адреса я не знала, так и лежит у меня. Думала, Дима на похороны приедет или потом объявится.

- Он из тюрьмы только в прошлом году вышел, - хрипло сказал Макс, - сейчас болеет, туберкулез у него, но мы можем передать ему письмо.

Она вскочила с места и выдвинула ящик в серванте. Немного покопавшись в нем, достала сложенный вчетверо листок из ученической тетради.

- Когда Матюшу похоронила, я его прочитала, - всхлипнула Анастасия Ивановна. – Очень хорошее письмо. Жалеет, что не послушался Диму, не взялся за ум, а потом, что подвел его. Прощения просит. Чувствовал, что ему недолго осталось, вот и решил извиниться.
В чем Матвей был виноват, она не знала, ничего не понимала в делах сына, а может, просто боялась в них вникать, и больше ничего интересного мы от нее не узнали. Макс сунул письмо в карман, но я видела, что оно будто жжет его. Мы для приличия еще немного посидели. Я заметила, что у них в деревне почти все дома выглядят, как новенькие.

- Так это же дачники! – воскликнула она. – Нас, местных, всего пять старух осталось, и я из них самая молодая. Скоро тут дачный поселок будет. Вон, к Петровне уже подбираются: продай, продай… А куда она пойдет, в богадельню?

Едва мы выехали из деревни, как Макс съехал на обочину и вышел из машины. Ему не терпелось прочитать письмо. Оно было совсем коротким, скорее, записка:

"Димка, привет!
Как жаль, что я не послушался тебя на свадьбе. Тогда еще было не поздно повернуть назад. Затем связался с отморозками и сам стал отморозком. Я очень сильно тебя подвел. Но я не мог это предвидеть. Обсудим потом, когда ты выйдешь на волю, если к тому времени я еще буду жив. Не поминай лихом боевого товарища. Прости меня. Матвей Крошин".

Прочитав письмо, Макс сжал руками голову, а я нервно закурила. Похоже, интуиция меня не подвела: Дмитрий не виновен. Казалось бы, эта новость должна была вызвать у меня радость, но я чувствовала лишь бесконечную усталость и опустошение. Это как бегун на длинные дистанции, мчится без устали, а после финиша падает замертво.

- Придется отыгрывать назад, - сказал Макс, садясь за руль. – Наш клиент, вернее наш бывший клиент, все-таки оказался невиновным, а я простофилей и недотепой, потому что, в отличие от тебя, с самого начала не исключал, что он в этом как-то замешан. Придется и к этому делу приписать «Позор!».

- По-чешски позор – это внимание.

- Ты изучала чешский? – изумился Макс.

- Нет, но я была в Праге.

На обратном пути мы без устали обсуждали, как всё было на самом деле. Матвей по заданию Мирона убил Валентина, скорее всего, не полностью выполнив поставленную задачу, так как до документов не добрался. Крошин не предполагал, что его старый друг так некстати окажется на месте убийства, да еще в такое неподходящее время. За это он и просил прощения. Теперь понятно, почему воспрепятствовали условно-досрочному освобождению Климова. Он на всех углах заявлял, что невиновен и доберется до настоящего убийцы. Тут кому-то стало известно, что он дружил с Матвеем, наверное, Матвей сам проболтался, испытывая угрызения совести. И Мирон разом решает избавиться от обоих: Матвея отправляют на кладбище, Дмитрий остается в тюрьме, к концу срока превращаясь в собственную тень.

На следующий день Макс с самого утра везде ездил, что-то узнавал, что-то улаживал, а я в офисе занималась приведением документации в порядок.  На душе было неспокойно, ожидаемая радость так и не наступила. Теперь предстояло объяснение с Дмитрием. Я боялась встречи с ним, не зная, чего от себя ожидать. Почти все наши встречи были пропитаны сильными эмоциями. Сейчас я не чувствовала в себе сил для борьбы и опять восхищалась им. Восемь лет он вел одинокую борьбу против всех – и победил! Макс появился в офисе уже в четвертом часу и, обессиленно рухнув на диван в приемной, попросил кофе.

- Всё готово! – сообщил он. – Можно звонить.

- Когда?

- Вот только кофе выпью и позвоню.

Во время разговора Макс включил громкую связь, так что я всё слышала.

Макс: Здравствуй, Дима, надо поговорить.

Дмитрий: Я оплатил твою квитанцию, больше не о чем разговаривать.

Макс: Вскрылись новые факты.

Пауза.

Дмитрий: В чем я виноват на этот раз?

Макс: Ни в чем.

Опять пауза.

Дмитрий: Не верю своим ушам, но это интересно.

Макс: Давай встретимся через час в «Пирамиде».

Дмитрий: Через час не успею, через полтора.

Макс: Хорошо.

Разговор окончен.

Я сказала, что в ресторан не поеду, и Макс не стал меня уговаривать. С моей стороны это было малодушием, но я не хотела видеть, как он будет выкручиваться. Он мужчина, муж и глава агентства, вот пусть и отдувается. Да и в себе была не до конца уверена.
Макс вернулся домой только к восьми часам.

- Ну, как? – прямо в дверях спросила я.

Он очень внимательно посмотрел на меня:

- Если бы он по-другому относился к тебе, то мы могли бы стать друзьями. Дима личность весьма интересная. Кстати, интересовался, почему тебя не было.

- И что ты ответил?

- Сказал, что много бумажной работы. А почему тебя там не было на самом деле?

- Я устала, очень устала от этого дела. Слишком эмоционально к нему отнеслась – вверх-вниз, верю-не верю.

- Понятно, - процедил Макс и, пройдя в гостиную, включил телевизор.

Я на кухне гладила белье, потом Макс все-таки удостоил меня своим вниманием и сказал, что завтра в восемь вечера Дмитрий соберет вечеринку по поводу возвращения в деловую жизнь. На самом деле, там мы должны заявить о его невиновности в убийстве Валентина и привести доказательства.

- Знаешь, он радовался, как ребенок, получивший долгожданную игрушку, а, читая письмо Крошина, чуть не прослезился, хотя по его милости потерял восемь лет жизни.

- Упорство и труд всё перетрут, - ответила я народной мудростью. - Он очень долго шел к цели, но своего добился. Честь ему и хвала!

Весь вечер в нашей квартире ощущалось незримое присутствие Дмитрия, и это нас обоих напрягало. Даже в постели Макс будто отдалился от меня. Мне хотелось прикоснуться к нему, но я сдержалась, считая, что конфликты, явные и неявные, не должны улаживаться таким способом. Наступившее утро я восприняла с облегчением и самозабвенно погрузилась в работу. Перед визитом к Дмитрию мы заехали домой привести себя в порядок и переодеться. Я надела бежевую юбку, белый свитер и высокие замшевые сапоги. Дмитрий не из тех, кто заставляет своих гостей переобуваться в тапочки. Макс неожиданно подошел ко мне и обнял:

- Милая, я такой ревнивый!

- Заметила, - сухо произнесла я. – Я еще нескоро состарюсь, так что ты вполне успеешь довести  себя до инфаркта.

Он рассмеялся и еще крепче прижал меня к себе, затем поцеловал.

- Ты же мне макияж испортишь! – возмутилась я.

- К черту твой макияж.

- «К черту» будет немного позднее, - пообещала я, выбираясь из его объятий.


Мы подъехали к дому Дмитрия в начале  девятого.  Дмитрий встретил нас очень радушно, а на меня посмотрел с такой радостью, что во мне опять что-то откликнулось.

- Все уже собрались, - улыбнулся он. – Сейчас их удар хватит!

За столом сидела прежняя компания, только Ярослав и Волков сегодня пришли без дам. Когда мы поздоровались, я увидела изумление в глазах присутствующих, у всех кроме Олега.  На этот раз я села не рядом с Дмитрием во главе стола, а рядом с Максом. Дмитрий дал команду наполнять бокалы. Макс налил себе воды, так как был за рулем, но именно он выразил желание произнести первый тост. Никто не возражал.

- За невиновность Дмитрия в убийстве! – тожественно произнес он.
Все опешили.

- Ты тоже начал романы писать? – неприязненно поинтересовался Ярослав.

- Нет, до этого пока не дошло, - весело отозвался Макс, - давайте сначала выпьем, а потом я всё объясню.

Я следила за реакцией окружающих. Изумление было всеобщим, даже Олег немного подался вперед, будто не веря услышанному. Когда бокалы вернулись на стол, Макс поднялся:

- Позвольте представиться.

- Мы с тобой уже знакомы, - недовольно проворчал Ярослав.

- Не совсем. Я действительно Максим Морозов, но я не страховой агент, а частный следователь. - Затем нежно прикоснулся к моему плечу: - А это Нина Морозова, моя жена. Мы вместе работаем.

Волков вскочил с места, Ярослав что-то пробурчал под нос, Якушевы потрясенно молчали, Немчук радостно улыбался. Только Олег с усмешкой смотрел на нас:

- Я об этом знал.

- Конечно, - вступила я в разговор, - ты же посадил мне на хвост сыщика. Кстати сказать, он никуда не годится.

- Но ведь справился с заданием, - продолжал веселиться Олег.

Дальше Макс приступил к изложению фактов, которые нам удалось раздобыть в ходе расследования.  Они с Дмитрием решили не упоминать никаких имен, всё изложить только в общих чертах. Макс протянул Олегу копию заключения эксперта по факту смерти Валентина Арзамасова и пояснительную записку знакомого патологоанатома, в которой  весьма обоснованно говорилось о возможном времени ранения. Эти документы от Олега пошли по кругу, а Макс тем временем рассказывал о нашем визите к астроному-любителю, который по совместительству являлся фотографом-любителем, как по его снимкам мы обнаружили убийцу, а по номеру на катере  - его владельца, который являлся родственником матерого бандита. Этот матерый бандит и хотел убить Валентина, так как тот для своего нового романа раздобыл компрометирующие его документы. Убийца документов не нашел, зато мы их нашли, и вскоре над бандитом состоится суд.
Затем Макс упомянул, что у убийцы была особая примета, по которой его опознали. Нам удалось обнаружить его переписку, из которой  стало ясно, что убийство совершил он, жаль только, что его не допросить, так как он уже четыре года на кладбище. Макс сообщил еще несколько менее значительных фактов и подробностей, а я наблюдала за присутствующими. Постепенно недоверие на их лицах сменялось радостным изумлением. Друзья стали подходить к Дмитрию, чтобы пожать ему руку. Он был на седьмом небе от счастья.

- Ты всегда умел добиваться своего! – сказал Ярослав.

- Именно, - подтвердил Дмитрий и бросил взгляд на меня.

Я сделала вид, что ничего не заметила, но мне стало не по себе. Затем Ярослав отозвал Макса в сторону, и я услышала начало его фразы: «Знаешь, в нашем банке есть одна проблема…».  Дмитрий перевел взгляд на меня, причем, он был такой силы, что просто не понимаю, как он не прожег во мне дыру.

- Сегодня я окончательно понял, что именно ты – Моя Женщина, - тихо произнес он.

Я чуть не подпрыгнула и, трясущимися губами пробормотав «Забудь», покинула гостиную, решив посетить туалет. Мне было тревожно и плохо, я себя совсем не понимала. На обратном пути мне навстречу попался взбешенный Волков, он обогнул меня и громко захлопнул за собой входную дверь. Наверное, Макс уличил его в том, что именно он послал смс-ку. Спектакль окончен, можно покидать сцену. Когда я вернулась, Олег пригласил меня на перекур. Вечер был теплым, и мы вышли на террасу без верхней одежды.

- Иногда вы ставили меня в тупик, - сказал Олег без каких-либо вступительных слов, - уж слишком убедительной выглядела ваша близость. Особенно тот поцелуй, о котором рассказал сыщик.

- Издержки профессии, - пробормотала я, - Диму нелегко держать в узде.

- Я бы даже сказал, невозможно. Но вы молодцы! Такое запутанное дело раскрыть! Буду посылать к вам своих клиентов, да и сам, может, когда обращусь, не возражаешь?

- Ничуть. Милости просим. Скажи, Волков признался, что это он послал ту смс-ку?

- Нет, конечно, психанул и выбежал вон. Никто его не удерживал.

Мы на признание особенно и не рассчитывали. У нас в запасе было еще одно разоблачение, но мы решили не разрушать старую дружбу, тем более что прямых доказательств не было. Пусть сами разбираются в своих отношениях. И всё же, мне было любопытно, верно ли наше предположение.

- Валентин ведь не был любовником Ольги, - задумчиво сказала я, - но любовник у нее все-таки был. Не знаешь случайно, кто это?

Олег усмехнулся:

- Догадываюсь. А вы?

- Мы тоже.

- Саня просто помешан на своей Наташке, а она всю жизнь по Димке сохнет, вот он и решил отомстить, чтобы тот почувствовал, каково это быть обманутым мужем.

- Но почему он не разорвет отношения с Дмитрием? Никак не могу понять.

- Тут всё сложно. Саня многим Димке обязан, да и Наташка не дала бы ему порвать эту дружбу.

У меня был и личный вопрос, который не давал мне покоя – тот камень, который чуть не свалился мне на голову в Сиверской. Одно время я считала, что его столкнул мой преследователь, а ведь того преследователя нанял Олег! Внимательно глядя на него, я описала тот эпизод.

- Да! – тут же воскликнул он. – Сыщик мне рассказывал. Он здорово струхнул. Преследуя тебя, он шел по верхней тропинке, а ты внизу, прижимаясь к высокому берегу. В какое-то время он тебя потерял и подошел к самому краю, и в этот момент у него земля ушла из-под ног, он отпрянул назад и упал. Говорил, что с большим облегчением услышал, как ты там бранилась. – Я вспомнила, что обрушение камня сопровождалось падением пластов земли.

Мы немного помолчали. Я совсем успокоилась и решила все-таки узнать, почему Олег не добился возвращения дела на доследование. Теперь я была уверена, что он всегда всеми силами защищал и пытался помочь другу.

- Дима еще несколько дней назад хотел броситься тебе на шею, - сказала я, - но мы попросили его подождать. Так, почему ты не добился возвращения дела на доследование?
Олег закурил вторую сигарету:

- Думаю, теперь можно и рассказать. Дело в том, что за пару дней до убийства  я заехал к Димке и столкнулся почти нос к носу с Матвеем Крошиным.

У меня замерло сердце, а Олег продолжал. Матвея он знал довольно хорошо. После службы тот некоторое время жил у Димы, да и потом регулярно появлялся на горизонте. Дима любил таскать за собой своих подопечных. Так что никак обознаться он не мог и, когда вошел в дом, поинтересовался, чем Дима был занят. Тот сказал, что возился с катером.

- А как же гости? – уточнил Олег.

- А никаких гостей не было, - ответил Дмитрий и перевел разговор на другую тему.

Олег заподозрил, что друг связался с бандитами, так как знал, что Матвей давно с ними крутится, а от Волкова слышал, что Климов вывел из оборота крупную сумму. Вот он и решил, что друг изменил своим принципам и занялся темными делами. Это было очень неприятно, и он собирался с ним об этом  поговорить, но в тот вечер не сложилось. А вскоре произошло убийство, и появились другие проблемы. Он боялся, что если примутся тщательно исследовать жизнь Дмитрия в последние месяцы, то выйдут на его связь с бандитами, и это может совсем плохо кончиться. А в том, что Димка убил, он не сомневался. Олег говорил что-то еще, но я его не слышала. Значит, сговор все-таки был!

- А ты уверен, что Крошин выходил именно из его дома? – цеплялась я за последнюю надежду.

- Как он открывал калитку, я не видел, но было понятно, что он вышел оттуда. Я подъезжал на машине и заметил его издалека, как раз напротив Димкиного дома. И еще мне не понравилось, как он держался – голова опущена, капюшон надвинут, прямо рыцарь тумана. Я так и не знаю, зачем Матвей тогда приходил, и почему Димка это скрыл от меня.

Значит, встреча все-таки была, да и Волков не признался в том, что послал ту смс-ку, и еще …  Но мне больше не хотелось строить никаких версий. Я еле доплелась до гостиной и сказала Максу, что хочу домой. Он сразу поднялся. Дмитрий вышел нас проводить:

- Ты себя плохо чувствуешь? – участливо спросил он.

- Да, немного голова кружится, хочу лечь.

Он пытался поймать мой взгляд, но я ничего перед собой не видела, только пустоту. На обратном пути я односложно отвечала на вопросы Макса. Сначала он пытался выяснить, что со мной происходит, потом замкнулся. В квартиру мы вошли в подавленном настроении, будто вернулись с похорон.

- Это дело какое-то гнусное, - произнес Макс.

- Да, - односложно ответила я и прошла на кухню.

Макс отправился в ванную, а я закурила. Я находилась как будто в трансе – ничего не чувствовала и ни о чем не думала. Докурив, я машинально вышла из кухни. Дверь в ванную была приоткрыта, но никаких звуков не раздавалось. Я открыла ее и увидела Макса. Он был одет и стоял перед открытым шкафчиком, держа в руках две упаковки с противозачаточными таблетками – в одной осталось всего несколько штук, вторая была нераспечатанной. Он поднял на меня взгляд, исполненный такой боли, что я сразу очнулась.

- Можно, я их выброшу? – глухо спросил он.

Мы напряженно смотрели друг на друга, и вдруг я почувствовала, как меня захлестнула горячая волна, сметая всё темное и горькое, что накопилось в моей душе за последние годы, ноги стали подкашиваться, и в этот миг я окончательно поняла, что больше никогда не захочу иметь дело с чьими-то темными глубинами. Мне нужен только Макс – ясный, светлый и родной. Не отводя от него взгляда, я протянула руку и взяла у него початую пачку:

- Эти таблетки я допью, - хрипло сказала я, - а остальные можешь выбросить. – Он продолжал смотреть на меня, и я добавила: - С этого момента я больше не курю.

У него на глазах выступили слезы. Это так потрясло меня, что я не поняла, как откуда-то, из самых глубин моего существа, обдирая всё внутри, впервые вырвалось наружу такое простое и нежное слово: «Милый!» Скрывая льющиеся слезы, он зарылся лицом в моих волосах, затем подхватил меня на руки.


Уважаемые читатели!  Прошу Вас оставлять свои отзывы. Спасибо.