Бабский бунт

В небольшом селе на лавке около забора сидела, повязанная платочком женщина в ситцевом платье в мелкий цветочек. Женщина эта громко рыдала. Через дорогу, из дома напротив в окно высунулась бабья голова и закричала:
- Что случилось Ивановна?
- Вот последний! – рыдая ответила Ивановна.
- Ах ты батюшки, - закачала головой баба в окне, - неужто издох?
- Да, глянь Марфа, - бормотала та, - ты глянь что с ним случилось.
Марфа вышла из дома, перешла пыльную дорогу, и прошла с Ивановной через ее двор за дом. Там находились крольчатники. Надо сказать, что кролей в семье Ивановны разводило несколько поколений. Ее мать занималась ними, а до нее бабушка, а до этого прадед. И вот теперь все до единого подохли. В руках она держала последнего, который окочурился несколько часов  тому назад. Она надеялась его выходить, ничего не вышло. А уж на что кроль то был знатный, огромный, белый пушистый мех, большие уши, длиннющие усы, не кроль а прелесть. И вот его не стало.
- Господи! – вскричала Марфа, - что делается? У меня давеча умер петух. На это должна быть причина. Не иначе порчу навели. Петух, неделю назад, кукарекнул на заборе и завалился набок. Больше нет моего красавца, - утирая слезу причитала та.
- Чего слезы проливаете? – поинтересовалась соседка Ивановны. Стоя на своем участке, она оперлась на ограду и наблюдала за происходящим.
- Да вот Настя погляди, что творится, - вскричала Ивановна хлопнув себя по бедрам, - хозяйство мое не иначе кто отравил.
- И у меня петух помер, - воскликнула Марфа, - говорю вам, кто-то порчу напустил.
- Ой, ой, - покачала головой Настя.
Настя по возрасту попадала в категорию бабушек. Уж шестьдесят третий год как пошел, но все же она была младше Ивановны и Марфы. По этой причине еще не удосужилась чтоб ее называли по отчеству.
А Марфы не  то что отчества никто не знал, ее и фамилию многие  запамятовали. Она была круглой сиротой, вышла замуж за здешнего мужика, тот и привез ее в эти края. Жили они неплохо, троих детей вырастили, а в прошлом году муженек пошел на рыбалку, там и сгинул. Так она пополнила список вдовствующих.
- Бабоньки, у меня вчерась хохлатка померла, - простонала Настя, - вышла на улицу, а она сердешная лежит на дороге, задрала голову горемычная, широко раскрыла клюв, а оттуда кровушка ручьями валит.
Марфа с Ивановной вышли за ворота, к ним присоединилась Настя. Они громко жаловались друг другу, размахивая руками и утирая слезы.
- Добрый день! – поприветствовали их две женщины, - чего случилось? – поинтересовались те.
В ответ услышали душераздирающий рассказ о падеже животных. Уже через пол часа, около ворот Ивановны собралась толпа баб. Кто-то припомнил, что у нее кошка померла, корова издохла в прошлом году, у кого-то месяц назад собака пропала.
- Я вам говорю, Васька во всем виноват, - доказывала Марфа.
- Он то здесь каким боком? – удивились люди.
Васька, был молодым трактористом. После армии вернулся в село и случилась у него большая любовь с фельдшерицей. Да только девка, была не промах. Васька ей был без надобности. Она нашла себе ухажера городского и укатила на его иномарке. Васька долго страдал, даже подался в город, думал там забогатеть, найти жену, обосноваться. Не вышло из этой затеи ровным счетом ничего и вернулся он домой. Но все таки смена места жительства, хоть и ненадолго, пошла ему на пользу. Он позабыл фельдшерицу, нашел в соседнем селе новую пассию. Девушка была работящая, примерного поведения но за Ваську замуж не спешила и на то была веская причина. Вернулся он с города немного невсебе. Заимел там странное увлечение. Видишь ли, понравились ему в зоопарке змеи, и решил он себе  таких завести. Вот и привез в село аспида, окаянный. Такой переполох устроил аспид тот. Тварь божья удрала от Васьки. Неведомо чем ему не понравился новый хозяин. Искали аспида всем селом, да где уж там в таких зарослях найти. Через некоторое время змию все же обнаружили.
Собрались как-то местные мужики порыбачить. Благо озеро было недалеко от села, большое, с чистой прозрачной водой, зарослями камыша и огромным количеством рыбы. 
Насобиралось человек восемь, среди них и мужик Марфы. Накопали червей, снарядили удочки и рано по утру отправились.  Сидят значит на бережку, свежим воздухом дышат. Байки рыбацкие травят. А рыба как назло и не собиралась ловиться. То ли она слышала, что ее хотят выудить, то ли успела до их прихода позавтракать, и теперь ей было наплевать на червей, которых мужики безрезультатно забрасывали в воду.  Стало скучно им. Солнышко  пригревало все сильнее, вода была как парное молоко. Некоторые под теплыми лучами, немного вздремнули. А мужик Марфы искупаться решил. Значит, полез он в воду, да и поплыл. Не доплыв до средины озера, стал звать на помощь. Мужики было подумали, что он тонет да и кинулись его спасать. Нашли даже лодку, подплыли к нему и вытащили. Уже на берегу заметили его огромные глаза, бешенный взгляд, бледное лицо. Мужики струхнули. А он все повторял.
- Чудище, в воде плавает чудище.
Уж что ему померещилось там, никто не мог понять. Только после этого случая он и помер. Долго мужики искали в зарослях чудище, шумели  и били веслами по воде. Да все было напрасно. Никакого чудища не нашли. А неделю спустя, на том самом месте мужики опять ловили рыбу. И к их берегу подплыло чудище. Заметили сначала его голову, а уж опосля и тело подтянулось. Ох и страху они натерпелись. Разбежались в разные стороны, оставив все свои рыбацкие снасти. В тот момент, рядом с тем местом проезжал Васька на тракторе. Завидя переполох на берегу остановился и узнал своего аспида. Опосля его чуть не побили за эту змиюку. Все обошлось и тварь снова поселилась у него дома.
- Он привез аспида, - продолжала Марфа, - с того момента все и началось. Вспомните, ну вспомните. Как сбежала змиюка мой то мужик и помер, а опосля и мор на животных случился, неиначе как змиюка заразой какой заражена и нам ее привезла.
- Правильно говорит Марфа,  - поддержала ее Ивановна, - надо эту змию убить, сжечь и закопать. Пусть не разводит всякую пошесть.
- А что как она ядовитая, - кто-то выкрикнул из толпы.
- Конечно ядовитая, - подтвердила Марфа, - она моего то укусила он и помер.
Толпа загудела.
- Что ты сочиняешь, - произнесла женщина небольшого роста, - твой со страху помер, сердце слабое имел. У страха то глаза большие, вот ему и привиделось чудище, а это всего -то аспид был. Никто его не кусал.
- Много ты знаешь, - завопила Марфа, - я вам говорю она его всего искусала, вон мужики докажут, которые там были. Ее надо убить, а Ваську на карантин посадить, может и он от нее заразился.
- Ой, бабоньки, так если Васька заразный, это ж его невеста могла холеру подцепить. Надо звонить в санэпидемстанцию.
- Вы чего панику разводите, - прокричала Ивановна, пошли к нашему  ветеринару, пусть он займется аспидом, это по его части.
- Так нет его, - кто-то кричал в толпе, - уехал по делам в город, к вечеру обещал вернуться.
- Тогда мы сами порешим змию, - заорала Марфа.
-  Правильно, правильно, - поддержали ее бабы.
Толпа двинулась вдоль улицы к дому Васьки. Но его предупредил о надвигающейся расправе, друг Денис. Хоть отроду ему было всего десять лет, но ему так нравилось кататься на тракторе и Васька никогда  в этом не отказывал. Напротив он даже давал порулить. Как же тот мог не предупредить друга. Поэтому побежал вперед толпы, и был раньше нее около дома Василия.
Влетев во двор  застал того спокойно сидящим на стуле и щелкающим семечки.
- Беги! – заорал Денис.
- Куда? – не поняв, что происходит, спросил Василий.
- Они идут убивать твоего аспида.
- Да кто они?
- Бабы, - чуть не рыдая, кричал Денис, - они решили, что твоя змея заразна. Беги, забьют тебя и аспида.
- Ну нет, я им живым не дамся. 
С этими словами он скрутил пальцами шиш и показал его в сторону приближающихся баб.
Василий вбежал в дом, схватил пустую, стеклянную банку, засунул в нее аспида и драпанул через огороды в направлении камышей на озеро. Решил  отсидеться, пока все не утихнет.
Когда толпа баб подошла к дому Васьки, тот оказался пуст. Они обшарили все закоулки и углы. Но не тракториста ни змеи не нашли. Разъяренные бабы решили выплеснуть всю злобу на мужиков.
- Кто-то его предупредил, - заорала Марфа, - точно твой, - и она показала рукой на женщину.
Та была среднего возраста, с квадратным, некрасивым лицом.
- А причем здесь мой, почему как что случиться, сразу Петька виноват.
- А кто возле нас на дороге крутился, только он. Петька знал, что мы идем к Ваське вот и предупредил его. Больше некому только он, - не унималась Марфа.
Дальше пошло хуже.
- Бей Петьку, - заорали бабы.
- Не дам его в обиду, - встала перед ними некрасивая женщина, - не смейте трогать моего мужика.
Петька, стоя на той стороне дороги, еще с несколькими мужиками слышал весь этот сыр-бор и угрозы в свою сторону.
- Однако, бабы наши разбушевались, - произнес он. – Жди беды.
- Мужики, надо что-то сними делать, неизвестно чем все закончиться, - вставил свое слово щупленький старичок.
- Да что ж тут поделаешь? – спросил Петька.
- Садись в машину и поезжай за ветеринаром, - ответил старичок, - только он их успокоит.
- Да где же я его найду?
- Он не в город подался, а в соседнем селе на конюшне, прививки делает. Поезжай. Найдешь быстро его. Скажи дело спешное, бунт бабий у нас начался, пусть все оставит и возвращается, немедленно.
Петька не долго думая запрыгнул в старенькие жигули и пока его жена грудью отстаивала его честь, он умчался по дороге в соседнее село. А бабы не утихали.  Скандал только больше разгорался.  К ним присоединялось все больше и больше народу. И вот уже около Васькиного дома образовался целый митинг. Пошли в ход лозунги о смене председателя, о смене мера города, дошло до того что решили, менять правительство а некоторым понадобилось изменить и страну. В конце-концов сделали вывод, что весь земной шар сплошная дрянь и лучше места на земле нет, кроме их села. Но только нужно вывести эту пошесть, которую завез Васька.  Ну и  катавасия началась.
Как раз в этот момент привез Петька ветеринара.
- Люди, - закричал тот, вываливаясь из салона машины, - что происходить?
- Вот, вот, полюбуйтесь, - трясла в руках Ивановна мертвого кроля, перед носом ветеринара.
 Ветеринару было ровно 48 лет. Голову он имел умную и замечательную, правда, совершенно лысую. Лицо гладко выбритое, с торчащей вперед нижней челюстью. Плотного телосложения, высокий и уж трупом кроля его точно было не испугать.
- Это что?
- Не видишь, у меня все  умерли.
- Постойте, - прохрипел ветеринар, - минутку…. Вы только объясните….
- Это Васька виноват, - заревела толпа.
- А Васька причем?
- Так это его аспид заразу нам занес, - проорала Марфа.
- Теперь все понятно, - прошептал ветеринар и тихонько рассмеялся, - ага понял. Вот оно что. Васька! Все понятно. Ты Ивановна сама виновата. Сколько раз предупреждал  сделать прививки кролям. Так нет, ты уперлась, и отказалась от этого дела. Вот и результат.
- Не правда это, - закричала Марфа, - а с чего тогда мой петух помер. Я вам говорю это зараза.
- Петух от старости помер. Говорил тебе, зарежь его. Так ты отнекивалась. Ему наверное лет больше чем тебе.
- Да, а хохлатка моя, - начала было Настя.
- Хохлатку машина сбила, и я даже знаю чья, но тебе не скажу. Нечего ей было на дороге в пыли купаться. Говорил, что добром это не кончиться. Она сама виновата, зарылась в песок,  машина и задела ее колесом.
- А мужика моего закусала эта тварь, - не унималась Марфа.
- Не кусал его никто, - ответил ветеринар.
- Она ядовитая, заразная, ее нужно изолировать, - возмущалась толпа.
Ветеринар не выдержал и стал смеяться все громче, громче.
- Что такое? Кто ядовитый? Этот несчастный уж, – искренне недоумевал ветеринар. - У Васьки живет обычный уж. Он совершенно безобидный. Кто вам чепуху такую рассказал о его змее. Расходитесь по домам. Наслушались болтовни.
- Да и впрямь, чего это мы на бедного Василия набросились, - произнесла женщина с некрасивым лицом. Сами во всем виноваты. Это все Марфа затеяла.
- Да я что, я ничего, это вон Ивановна виновата, с нее все началось.
- Да, теперь меня крайней сделайте.
- Та-та-та! – запел ветеринар губами трубный отбой, - хватит выяснять кто прав, кто виноват. Забудем эту историю. По домам бабоньки, идите домой.
 Люди стали потихоньку утихать. Засим толпа с улицы разошлась.
Пришел в себя сконфуженный Васька через несколько минут, после того как влетел в заросли камыша и притаился там. Он еще долго сидел в укрытии, прижимая к груди банку с ужиком. Только когда совсем стемнело, вылез и боязливо озираясь по сторонам, побрел к дому.