Человек среди людей по Д. Карнеги

     Профессиональные обманщики могут чёрное выдать за белое. Мы же нередко восторгаемся такими способностями, называем обман «находчивостью», «ловкостью рук», «фокусами», «трюками», рукоплещем тем, кто нас дурачит, называя их иллюзионистами. Это в цирке. А в жизни?
     К сожалению, и в реальной жизни проходимцы и негодяи всех мастей нередко принимаются нами не «в штыки», а со снисходительной и глуповатой улыбкой за их ловкость и артистизм. Тому пример Остап Бендер, литературное воплощение находчивого жулика, успешно паразитирующего на теле общества. В повседневную жизнь нашего современного общества придуманный Остап вторгся нагло и решительно благодаря фантастическим тиражам книг о его похождениях и многочисленным экранизациям его тёмно-серого образа. Остап успешно продолжает насаждать свою мораль тунеядца и проходимца. Он живее многих живых, непридуманных героев.
     А вот реальный случай из гущи повседневной жизни. Один человек, проживавший  в центре самого населённого мегаполиса планеты, любил прогуливать своего бульдога без намордника и поводка. Однажды полицейский сделал ему за это замечание. Однако хозяин собаки продолжал поступать так, как нравилось его псу и ему самому, не считаясь с законом и с окружающими его людьми. Случай заурядный и, казалось бы, не заслуживающий внимания, если бы не сопутствующие обстоятельства, если бы не тот факт, что любитель прогулок без намордника оказался незаурядным нравственным извращенцем.
     Он сам описал этот случай в своей книге. Описал умно и  умело. Книга разошлась по миру миллионными тиражами на самых разных языках. В ней автор обучает всех  людей  планеты нормам поведения в обществе. И здесь опять-таки было бы не о чём говорить, если бы автор призывал людей, скажем, к тому, чтобы они водили своих собак в городе на поводке и с намордником. Однако до такого «мелкотемья» американский автор бестселлера не опустился. Вопрос о намордниках и поводках он вообще оставил в стороне. Его волновали  гораздо более важные, моральные  проблемы.
     Описывая случай с замечанием полицейского,  этот автор начинает лгать с первой же строки, превращая чёрное в белое, плохое в хорошее, размывая грань между добром и злом. Вот как он описывает своё местожительство. «Я живу почти в географическом центре Большого Нью-Йорка; тем не менее на расстоянии всего лишь минуты ходьбы от моего дома находится дикий лес. Этот нетронутый участок леса носит название «лесопарк». Стоп! Лесной массив с аллеями, скамейками, беседками и прочим, расположенный внутри многомиллионного города,  никак нельзя называть лесом. Тем более «диким» или «нетронутым лесом». Городской лесопарк нужно называть лесопарком, а не наводить «тень на плетень».
     Далее следует описание его четвероногого любимца. И опять-таки с намерением увести внимание читателей  в сторону от истины. Оказывается, что это «маленький бостонский бульдог», «дружелюбная, безобидная собачка». Ни слова про то, что собака – это и есть собака, то есть животное, повинующееся своим естественным  потребностям и инстинктам. «Безобидная» собачка, будто бы  никогда не гадит там, где ей заблагорассудится, никогда не гоняется за кошками, не лает и не кусает.
     Далее хозяин бульдога пишет, что часто выгуливает своего пса без намордника и без поводка именно в городском лесопарке, поскольку, во-первых, это нравится хозяину и псу, а , во-вторых, «поскольку мы редко встречаем кого-нибудь в парке». Так удобно хозяину и его любимцу, а на удобства остальных можно не обращать внимания, поскольку этих, остальных, в парке бывает не так уж и много. Предоставленная самой себе собака может позволить себе возню рядом со скамейкой, сидя на которой наслаждается тишиной и покоем старушка. Может громко залаять рядом с коляской, в которой  спит малыш, распугать птиц или белок у того, кто пришёл в парк только для того, чтобы их  покормить. Всё это, по мнению автора книги, не в счёт.
     Описывая свою первую встречу с полицейским, автор этого своеобразного учебника поведенческих норм нарочито противопоставляет себя, милого, умного, тактичного и воспитанного человека  полицейскому-самодуру с его замечаниями, высказанными не очень-то любезно. Это противопоставление видно хотя бы из таких слов: «он стал мне выговаривать» и «мягко ответил я». Ничто в книге не говорит о том, что полицейский позволил себе что-то недостойное. Он не грубил. Он честно делал своё дело и предупредил, что «собака может загрызть белку или покусать ребёнка». Больше того, полицейский даже не стал  наказывать провинившегося, а ограничился лишь замечанием и удовлетворился устным обещанием того, что подобное больше не повторится. Так чем же плох оказался этот страж порядка? Уж не тем ли, что позволил себе сделать замечание самому Его Величеству Моралисту. Всего лишь какой-то простой, рядовой полицейский, а туда же: смеет  делать замечание философу от морали. Подумать только!
     Высокообразованный любитель прогулок без намордника «обещал не нарушать правил». Своё обещание он не сдержал. Видимо, он считал, что правила обязательны не для всех. Если, к примеру, ваш пёс «добродушный», а вы сами умудрены житейским опытом,то всеобщие правила уже на вас и не распространяются. Вот как он сам оправдывает то, что не сдержал собственного данного слова. «Рексу не нравилось быть в наморднике, и мне это не нравилось тоже, и мы решили пойти на риск». На первом месте, естественно, тезис о том, что «если нельзя, но очень хочется, то можно». Ну, не нравится  им это, причиняет неудобства. А неудобства других  - это мелочь, о которой и вспоминать-то не стоит. С незамысловатым юмором автор пишет «мы решили», походя и как бы в шутку перекладывая  часть ответственности за данный  неблаговидный поступок на свою собаку. Ей, мол, не нравится и потому она тоже «решила» рискнуть. В этой шутке тоже сквозит желание затушевать свою вину, уйти от ответственности, найти смягчающее обстоятельство,  оправдаться. К томуже повелось считать, что «риск – благородное дело». И вот уже неблагородный нарушитель собственного обещания превращается  в эдакого благородного  рискового парня. Трюк удался.
     Объяснение мотивов человеческих поступков у этого автора пропитано заведомой убеждённостью в порочности отдельного человека и человечества в целом. Почему полицейский сделал замечание? Да потому, что «этот полицейский, как и все люди, хотел утвердиться в сознании своей значительности». Вот и всё объяснение. Полицейский, как и все остальные люди – негодяй, страдающий пороком гордыни. Отметим попутно, что непомерное важничание, сознание своего превосходства над другими, считается в православии  едва ли не самым тяжким грехом. Более тяжким, чем убийство или богохульство. Гордыня завалом ложится на пути к исправлению, покаянию, самосовершенствованию. Об этом господин Заморский Моралист не говорит ни слова. Он сам страдает пороком гордыни. Отсюда и уязвлёность справедливым замечанием полицейского. Господин Моралист не борется и не собирается бороться со своим собственным пороком. Он поступает иначе. Он снижает значимость этого порока. Мол, вот  и полицейский им страдает, да и всё человечество в целом. Я всего лишь один из многих, такой, как и все. Напомним, что в отношении намордника  он, напротив, счёл себя не таким как все, а лучше, выше всех, освобождённым от общественных условностей. Так было выгодно ему, а что выгодно, то и хорошо. Так и хочется сказать: «Не надо клеветать на человечество! Не все люди подлецы».
     Не верится  Моралисту и в человеческое великодушие. Тот же полицейский вторично отпустил его без наказания. Почему? Да потому, видите ли, что «это было единственным способом польстить своему самолюбию». Полицейскому, с его спесью, надменностью  и гордыней, ничего, мол, не оставалось, как отпустить провинившегося, но повинившегося.
     Главная мысль в этой главе проводится такая: смотрите, как ловко я ушёл от наказания благодаря тому, что вовремя признал свою ошибку и не стал спорить со спесивым представителем власти.
     Совсем другому учит мудрая русская пословица «повинную голову и меч не сечёт». В ней благородно выглядят обе стороны. Провинившийся человек искренне раскаялся в содеянном, а  человек-обвинитель проявил великодушие. Раскаяться, повиниться может только  сильная личность, способная преодолеть самого себя, а точнее, то низменное, что , действительно, есть в каждом человеке. И на великодушный поступок способна также только сильная личность, сумевшая преодолеть в себе порывы злобы и мстительности.
     Пора, однако, назвать виртуоза жонглирования моральными нормами по имени: Дейл Карнеги. Это о его бестселлере «Как завоёвывать друзей и оказывать влияние на людей»
идёт здесь речь. Пространная выдержка из этой книги, как раз о случае в парке, помещена в учебник для 7-9 классов общеобразовательной российской школы. *Причём аж на двух языках сразу: английском и русском. Анализируйте, юноши и девушки, оба текста, впитывайте из него каждое слово, приобщайтесь к искусству обольщения людей, к науке изощрённой лести, к игре на человеческих слабостях и пороках.
     Свою растлевающую юные души премудрость Карнеги подал в привлекательной языковой упаковке. Он возродил жанр нравоучений, о котором мы, русские, начали уже подзабывать. Многие из нас давно уже не перечитывали ни «Домострой», ни «Поучение» Владимира Мономаха. Мы привыкаем смотреть в рот заокеанским проповедникам лжеморали. Каждое их слово принимаем чуть ли не за истину, словно не было на Руси ни Иоанна Кронштадского, ни Серафима Саровского, ни Сергия Радонежского, ни К.Д.Ушинского, ни В.А. Сухомлинского с  А.С. Макаренко, ни Л.Н.Толстого с Ф.М.Достоевским, и ещё сотен и сотен русских святых, праведников, учёных, мыслителей, благостных воспитателей общества. Гоже ли такое?
    
                Валерий Осипов
    
 *Т.Б. Клементьева, «Счастливый английский-2», «Титул», Обнинск, 1996.