Развлечения для весьма состоятельных леди Гл. 15

Огарков, потеряв подруг у кафе,  приуныл. Он относил себя к людям, если не  высоко моральным, то, по крайней мере, к тем, которые приближаются к таковым и не одобряют развратные поступки своих знакомых. А тем более – Маши! Неподалеку от гостиницы, он растерял последние сомнения, относительно  истинных намерений двух подруг.

Раненым в самое чувствительное место мавром, метался  по набережной от одного кафе к другому, полный решимости   разобраться с теми, кто растоптал его нежные чувства к Маше, да и саму Машу теперь неплохо было бы потрусить на предмет ответа о безответной любви.

Ни в одном кафе ему так и не удалось обнаружить «коварных изменщиц». Огарков терялся в догадках и уже, было, собрался ехать на массив, подозревая самое страшное -  Маша повела мужиков к себе домой. А чего еще ждать от распутной девки? Правда, вовремя вспомнив о наличие детей в квартире, он решил остаться в центре города и переменить тактику поиска. В каждом новом питейном заведении  наш мавр сразу доставал денежку и вручал либо бармену, либо вышибале, в зависимости от классности ресторана. У него брали без протестов, словно так и надо, но следов подруг обнаружить все не получалось.

Деньги подходили к концу. Злой, голодный, раздраженный Огарков решил напиться с горя, однако даже любимый сорокаградусный напиток не радовал его израненную изменой душу. В одурманенную алкоголем голову лезли противные мысли, то он видел счастливое лицо Маши и ее пышное тело в объятиях сразу трех соперников, то представлялось, как люди в масках ее пытают, разрезают на части и разносят по разным общественным туалетам города.

Огарков даже попытался  прекратить назойливые видения радикальным образом, стуча головой об афишную тумбу. Не помогло. Голова осталась цела, видения не пропали, а тумба получила травму, как раз в том месте, где размещался глаз Кристины Орбакайте.  Огаркову стало стыдно, действительно, чем провинилась перед ним Кристина Орбакайте? Разве она виновата, что в мире так много несправедливости, неразделенной любви и измен? Похоже, певица прониклась, и они вместе даже спели что-то из ее репертуара, очень чувственное.

Огарков все рассказал Кристине, без утайки, себя не пожалел, не выставлял в выгодном свете, не пытался приукрасить действительность. Такого внимательного и терпеливого слушателя в его жизни еще не встречалось. Он даже подумал, а почему раньше не замечал такую красивую, такую добрую Кристи? Ведь все могло сложиться иначе, и жизнь с нею точно удалась, не то, что с этой коварной Машей. Потом пришла светлая мысль: может и вообще плюнуть на Машу, пусть зарабатывает на жизнь  неправедным трудом. Они с Кристиной  совсем неплохая пара, к тому же жилплощадью он обеспечен, у него есть  своя отдельная квартира. А жену он прокормит, даже если Научно-исследовательский институт закроют, ведь он, по признанию многочисленных знакомых, мастер - золотые   руки.

Дело уже шло к предложению руки и сердца,  но,  как назло, в конце улицы показался милицейский автомобиль, и Огаркову пришлось распрощаться с  добросердечной Кристиной. Она подмигнула ему на прощанье вдавленным глазом, и претендент на ее руку отполз за урну.

Немного отлежавшись, слегка протрезвев, Огарков взял такси, и отправился на жилой массив, где имел прописку и жилплощадь предмет его, в одночасье вспыхнувшей с  невиданной силой, страсти. Водитель такси, везший Огаркова на  массив, позевывая, изливал  старую, как мир, жалобу на тещу, которая желает каждое лето отдыхать на Канарах или Мальдивах, зятя, нигде не работающего, по причине отсутствия, хоть каких-нибудь способностей, да  и вообще, на весь мир, не желающий поворачиваться к нему лицом, а все норовящий лягнуть копытом.

Выйдя из машины, Огарков, наконец, разжал  зубы и сказал придорожному кусту, что он думает по поводу водителей, грузящих пассажиров своими проблемами прямо с утра. Вычитать бы из платы за проезд количество произнесенных слов, хотя бы по телеграфному тарифу. Нет, Кристина Орбакайте в качестве собеседницы ему нравилась несравнимо больше.

Сделав такой, несомненно, очень важный вывод, Огарков решительно направился  к бетонным многоэтажкам. Он твердо знал, что ему делать, пожалуй, впервые за последние, не очень-то удачные годы. И пусть никто сегодня не встает на его дороге. В душе Огаркова проснулось новое чувство, название которому он еще не подобрал, да и не к чему, по крайней мере, сейчас. Он будет совершать поступки, а другие пусть их называют. 



Василий Васильевич открыл глаза. Было самое время воскликнуть: «Где я?». Однако он,  человек, побывавший во многих переделках, понимал - глупыми вопросами делу не поможешь.

Лежал криминальный редактор на огромной царственной постели, абсолютно голый,  а на его роскошной грудной растительности примостилась бабочка. Василий загадал, если бабочка улетит  сразу,  он из этой кроватки, где можно расквартировать целый полк, выберется живым, ежели не сразу, быть ему погибшим во цвете лет. Вернее – уже не быть. Бабочка посидела- посидела, подумала–подумала, и тихонько перебирая лапками, стала отползать. И Васька взревел от щекотки. Его крепкое, словно сбитое из стволов дубов, тело пыталось извиваться. Однако избавиться от поганки-бабочки не было никаких сил -  васисуалево тело  накрепко прикручено к кровати.

-Бабочка, бабочка, улетай, а то я тебе морду  набью, - продолжал реветь криминальный редактор.
Бабочка задумчиво почесала передней лапкой свою булавочную головешку, но видимо мысли, которые там умещались, не позволяли ей допустить, что такой большой может обидеть такую маленькую. И она поползла дальше.

-Уйди, хуже будет! - заревел Василий раненым медведем. - Я тебя уничтожу и всех твоих сородичей, никакие экологи не помогут, пусть хоть трижды ложатся на рельсы и поселяться на мусорках.

В результате его неласковой беседы  на энтомологическую тему, дверь отворилась и на пороге возникла очаровательная чернявка в кокошничке, какие носят станционные  буфетчицы,  и фартушке в виде фигового листочка, расположенном, согласно классическим скульптурным канонам. Всякая другая одежда отсутствовала.
Буфетчица вафельным полотенечком смахнула с волосатой груди Васисуалия бабочку и запустила острые коготки в его шерсть. Васька опять взревел:

-Еще одна…  Ну, покалечу ведь…

-Меня, такую красивую? - и девушка, прогнув спину, подняла  вперед ногу в лаковой туфельке на огромной шпильке. То, что находилось под фартушком, открылось пред редакторские очи во всей  своей палево-влажной красоте.

У мужика глаза полезли на лоб, а все, что ниже пояса, поднялось дыбом.

-Какой хорошенький, - пропела буфетчица и попыталась лизнуть васькиного парня, но не успела.

На беду дверь опять растворилась и в комнату вошла дама средних лет с белокурой косой, обмотанной вокруг головы, вся облепленная перьями. Чернявка вмиг испарилась, а дама в перьях, присев на васькину кровать, принялась его разглядывать весьма пристально, потом пожала плечами и проговорила:

-И что она в нем нашла, кобель как кобель. Ниже среднего…

-Я тебе дам «ниже среднего», - вдруг  взвился мужик, - ты, курица в перьях, на себя просмотри.

-И вовсе я не курица, а птенец птеродактиля, -устало отмахнулась дама, - а ты вообще-то ничего резвый. Другие после такой дозы снотворного  пару суток глючат. Да и мальчик у тебя, что надо, - вдруг перешла она на интимный шепот и, плотоядно облизнув языком губы, приблизила их к васькиному мужскому достоинству, по-прежнему воинственно торчащему назло всему.
-Слушай, скажи, зачем я здесь? - задушевно, как у старой знакомой поинтересовался Василий.

Дама хохотнула:

-Ну, ты даешь, другой бы спросил: «Где я?»,  а этот сразу перешел к делу. Значит, будут из тебя люди. - И тут, улучшив момент, тоже чмокнула васькин пистолет. - Ну ладно. Побазарили и хватит, сейчас приведем тебя в порядок и работать будешь, а если будешь карашо работать, будешь и карашо кушать, – ерничал птенец птеродактиля.

-А, работать, это я умею, деловым тоном  проговорил Василий, - а что надо делать? Могу и черную работу, огород вскопать, починить что, с машиной управляюсь.

-Будешь и вскапывать, и возделывать, и прополка и полив… - зашлась дама в перьях…

Дверь в очередной раз открылась, два худых, но очень жилистых парня  вошли в комнату.

А вот и глисты в обмороке - отметил Василий про себя.

-Он согласен, - пропела женщина.

-Вот и хорошо. Я же говорил, что мы обязательно найдем общий язык, - обрадовался первый вошедший.

–А если уж за дело взялась тетя Фая…

Женина одарила его улыбкой непонятного назначения, то ли призывной, то ли материнской.

Один из худых приблизился, стал развязывать веревки, и тогда криминальный  редактор въехал ему левой прямо  в позвоночник  через живот.  Охранник сложился, и, видимо, надолго. Васька вскочил, выдергивая из пут  правую руку,  с твердым намерением  испортить  профиль второму глисту, но смешливая дама обрушила сзади на его голову бутылку с какой-то шипучей смесью.

Криминальный редактор обмяк, а уцелевший глист проговорил уязвленно:

-Ну, зачем же так активно,  тетя Фая.  Я бы его сам уговорил.