1. Последний день дома

Руки были в крови.
А вокруг была бесконечная суета, боль и смерть.
Он особенно четко воспринимал чувство смерти.
Потом из темноты явился силуэт, лежащий у него на руках. Это была женщина.
Через секунду он был  уверен, кто эта женщина. Иссиня-черные волосы, глаза, темные, словно лишены белков. Только они были закрыты. Закрыты навсегда.
А руки были в крови, он чувствовал это. Помнил это чувство.
Он цеплялся за него, хотя вроде его это и не должно было касаться. Ведь не он любил эту женщину… Но он не мог смириться, что он умерла.
Руки были в крови. А люди бежали, все гремело и стонало.
А она умирала, преданная  своим возлюбленным.
Мир несправедлив. И никогда не будет справедлив. Чья-то любимая умирала у него на руках. С этой картиной пришла другая, и все заполнил огонь. И теперь стало по-настоящему больно, словно вечный холод проник в его душу, хотя вокруг было пламя.
Руки уже не были в крови, но кровь застилала глаза. Все так опустело, что огонь потух, и на его место пришел полумрак. И огромная тварь, что терзает его друзей. А потом все заполонила темная сфера…
…Вспышка.
***
Он вскочил с постели, вскрикнув «Стой!».
И огляделся по сторонам. Было светло. Никакой боли. Все в прошлом… В прошлом. За окном ранняя весна. Светло, поют птицы и уже тепло…
 Брат обернулся и с улыбкой, перестав ковыряться в шкафу, спросил
 - Снова кошмар?
Он вдумался в картины, что видел во сне. Потом перевел взгляд на брата. Тот действительно стоял в конце комнаты, бросив свои дела, пусть даже не важные, и всматривался в его лицо.
Брат… Они живут вместе уже два месяца, но как это может заменить двадцать лет разлуки? Год назад брат ненавидел его… Но сейчас, столько заботы и добра в этом взгляде. Он улыбнулся, и понял, что он обязан сохранить все на своих местах. У него теперь есть семья…
 - Не совсем кошмар.
 - Прошлое? – понимающе кивнул брат, - за эти два месяца оно тебя не отпускает. Знал бы ты, как это печалит меня. Прошло время, но... Ты застрял, застрял в тех днях, когда служил ему. Смирись, ведь судя по твоим рассказам, он погиб. Пришла пора зажить иначе. По-настоящему зажить.
Он улыбнулся. Не мог не улыбнуться - его брат с рождения был фермером. Деревенским парнем. Замкнутым домоседом, вечно ограниченным во всем. Он и понятия не имеет о свободе, о той жизни за пределами его маленького мирка… Но как же он был прав.
Тот, кому он служил погиб. Пришла пора смириться, а не жить прошлым.
 - Спасибо, Оливер. Я стараюсь, видит Бог, я каждый день стараюсь.
 - Я знаю, - кивнул ему брат-фермер, - ты становишься чуточку другим, каждый день. Ты только что сказал «видит Бог», но ты презираешь Богов. Ты стал заметно добрее, чем в те дни, что объявился в моем доме. Измученный и отчаявшийся. Я рад, что не выставил тебя.
 - Я тоже рад, ведь ты меня ненавидел.
 - Мы братья, - просто сказал Оливер.
Он, молча, смотрел, как его брат ковыряется в шкафу, поглощенный своими делами и вспоминал их первую встречу.
Он привел с собой того, кто мог бы дать Оливеру свободу. Освободить от оков фермерской жизни. Кого-то, кто мог бы увести Оливера вдаль, увести его от тех, кто навсегда приковал его к земле и маленькому деревенскому домику.
Но даже тогда, будучи юным и глупым Оливер не поддался на убеждения, и то, что воспитали в нем с рождения, настолько застряло в его сознании, что он не смог понять…
Он встряхнул головой, отгоняя воспоминания. Его Лорд погиб. Погиб, и навсегда ушел из этого мира. Они все мертвы. Остался только он…
… От этой мысли перед глазами промелькнули лица тех, кого он знал всю жизнь. Промелькнули, кольнули в сердце болью утраты. Он никогда не сможет смириться.
Он снова тряхнул головой, отгоняя воспоминания. Сегодня не лучший день…
Он вскочил с постели, надеясь, что деревенская рутина отвлечет его от печальных воспоминаний. И принялся одеваться, рассматривая в зеркале старые шрамы. Небольшой шрам на плече и вечно бледная отметина под ребрами, память о пулях предателей… В тот день погибла девушка, которую он любил. Грудь покрыта шрамами с того дня, когда он пытался спасти ту, которая полюбила его Лорда, и еще множество, множество отметин от рванных ран, пуль, клинков… Он посмотрел на все это, грустно улыбнулся и спрятал под рубашкой.
 - Ты сегодня не в духе, - подал голос Оливер.
 - Что?
 - Не в духе. Проснулся уже как пять минут и еще не сказал ни одной глупости. Нет настроения? Что тебе там снилось такого…?
 - Ничего, Оливер. Не важно.
Они встретились взглядами, и по лицу брата он понял, что чем-то его снова задел.
 - Ты никогда не бываешь со мной открыт. Я смирился. Но сегодня… Ты слишком серьезен.
 - Не правда. Я всегда всё тебе говорю.
 - Нет, - улыбнулся Оливер, - мы оба знаем, что это вовсе не так. Ладно, забудь. Ты сегодня явно не в настроении. Хочешь, можешь пошататься по городу, может быть…
 - Да, может быть, - кивнул он.
«Может быть, я попаду, сегодня в город, и навещу старых знакомых, которые все еще живы, которые еще не умерли. А может быть, я попаду в город и узнаю, что последние люди, которых я знал с тех времен, сошли во тьму в конце своей тропы…»
Он вышел из комнаты, а вслед брат сообщил ему новости, насчет их скупого холостяцкого завтрака.
Ничего, бывало время, когда приходилось обходиться и меньшим. По его мнению, он сейчас вообще жил в роскоши. Большой домик, с собственной комнатой, мягкая постель, чтиво, постоянная рутинная работа, ежедневный прием пищи, которая не пыталась до этого съесть тебя или не выглядела как подошва, или же просто была свежей и прекрасно приготовленной…
…хотя порой ему не хватало прекрасных специй, которые всегда были в наличии у его друга…
Стоп. Он снова грязнет в воспоминаниях. Невозможно жить два месяца, снова и снова оказываясь во власти воспоминаний. Это не правильно…
Он убедил себя, что его нынешняя жизнь полна плюсов… И полностью лишена боли, смерти, утрат. Разве не об этом мечтает каждый?
…Нет, ни каждый. Только тот, кто погряз в боли, смерти и утратах. Остальные мечтают о любви, деньгах, приключениях…
…А о чем же мечтает он?
Позавтракав, он вышел на улицу, чтобы посмотреть, чем занят его брат.
Улыбнувшись, тому, что Оливер уже принялся работать на участке, он, помахав брату рукой, отправился в сарайчик, достал оттуда лопату, чтобы присоединиться к нему.
Он все чаще стал замечать, что работа по хозяйству их сближает, а перекопать землю – это долго, нудно, а значит, у них будет время поговорить и провести время вдвоем, по-братски наверстывая упущенное.
 Они встали плечом к плечу, вскапывая землю, сначала молча. Потом перекидываясь одной-двумя фразами, чтобы не было скучно. Ну, потом, зацепившись за какую-то фразу, из которой мог бы вытечь разговор, начали общаться на общие темы, пытаться порадовать друг друга.
Оливер часто вспоминал родителей, он был благодарен ему за это хоть и не любил их. Но все равно узнавать об их последних годах было интересно. Оливер же иногда добивался от него скупых рассказов о его путешествии, о его лишениях, о вечной и преданной службе пропавшему Лорду. Оливеру не хватало отца и матери. А ему не хватало того, ради чего он жил последние двадцать лет.
Они затрагивали эти темы почти каждый день, каждому было что рассказать. Но обычно им было комфортнее говорить на общие темы; как обстоят дела в ближайшем городе, есть ли новости с полей сражений, чье графство захватило какое-то другое графство, вмешался ли в это глава феода, или же нет…
Он слышал имена графов и вспоминал все, что их связывало. Он вспомнил, как он однажды участвовал в похищении сына одного из таких графов, как поставил другого во главу Феода. А имя Графа Феода Запада, того самого, самого могущественного из нынешних правителей будило в нем целую волну воспоминаний, он очень хорошо знал этого человека… Граф-губернатор Запада, наверное считает его мертвым…
Весь мир считает, что они умерли. Они, что шли меж них со своими гимнами, со своими идеями, со своим Лордом…
Он грустно вздохнул, поймав себя на том, что снова выпал из разговора, упершись в какие-то мысли…
И тут услышал тихий шепот, за забором, кто-то стоял…
Они с Оливером подняли голову на звук и увидели Дага Бредстоуна, мужчину лет пятидесяти, местного, фермера вроде Оливера, и кажется, Даг был немного пьян. Он смотрел, не отрываясь на братьев, и его красное лицо было наполнено злобой, отвращением, тяжелая фигура болталась в зад вперед, словно его пузо сейчас перевисит его и он покатиться по дороге вниз. Потом Даг вперил свой взгляд в него. И что-то нашептывал себе под нос.
Оливер вежливо окликнул Дага, но тот не отреагировал, все продолжал пялиться не него, не спуская глаз.
 - Чужак, ублюдок, - гаркнул Даг, не спуская с него глаз
 - Эй, дядя Даг, ты чего, - возмутился Оливер, - что на тебя нашло.
 - Оставь. Пусть говорит, что хочет, - спокойно ответил он, принявшись за работу.
 - О, ну надо же, - упер руки в бока старый пьяница, - он меня заметил. Даже сказал мне пару слов! Ну надо же, а когда приехал и слова было не вытянуть. Но я, как только твое лицо увидел, сразу все понял!
 - И что же ты понял, дядюшка? – устало спросил Оливер, брат уже знал, к чему ведет свой монолог старый фермер
 - Я с самого первого дня понял. Вот! Вот человек, который убил Сэя и Мэри. Вот человек, которого надо благодарить за все ужасные годы, которые выпали на нашу долю!
 - Вряд ли он мог убить наших родителей, - вступился за него Оливер
Но он лишь продолжал работать.
 - Что ты молчишь, чудовище, убийца! Скажи, сколько людей умерло из-за тебя? И почему твой младший брат, наш сосед и прекрасный трудяга, оправдывает тебя!
 - Потому что я его брат, - бросил он в ответ.
 - Сколько умерло из-за тебя?
 - Много, - холодно произнес он, не глядя на пьяницу, - но не меньше я убил сам.
- Ты слышишь, он даже не отрицает этого! Фанатик, фанатик! Преданный пес!
Он оторвался от работы и взглянул старику в глаза. Старик, всего мгновение назад раскачивающийся из стороны в сторону, махающий руками, качающий головой, вмиг застыл. И попытался сосредоточиться, но не мог. Однако их глаза, взгляды их глаз встретились. И пьяницу на мгновение обдало холодом отрезвления, но лишь на миг, после пришел страх.
 - Преданный пес? Да. Так меня звали когда-то, - кивнул молодой человек старику.
 - Пока твой Хозяин не сдох.
 - Верно.
 - Оливер! – вдруг истошно закричал Даг, - заставь его перестать! Пусть перестанет так на меня смотреть! Он убьет меня, ты видишь эти глаза!
Оливер, обернулся через плечо, чтобы взглянуть в глаза брату. Он знал, что увидит там кипящую ненависть, неугасающую боль, постоянную усталость и одиночество, смешанное с холодностью убийцы. Другими словами, обычный взгляд своего брата. Тот самый взгляд, что брат бросает на весь мир вокруг себя с их знакомства. Но это был лишь уставший взгляд человека, не желающего продолжать разговор.
 - Успокойся, Даг. Его просто смущает то, что ты говоришь.
 - Мне нет дела, - равнодушно произнес брат.
 - Ах нет ему дела! – закричал старый фермер, - ну тогда послушай меня, мальчишка! Все то время, что ты шатался со своим Царьком, мы рыли землю! Наши люди умирали на войне! Моя жена заболела от той ноши, что ей пришлось нести! Мой сын погиб на войне! Вы его убили! Вы! А он просто выбрал не ту сторону, но вы ведь никого не щадили, только шли вперед, да! Смерть твоих родителей, смерть моего сына, смерть твоего Царька на твоей совести!
 - Да, - устало произнес молодой человек, вернувшийся с похода, который начал в семь лет, и который длился двадцать лет его жизни… Это произнес человек, который множество лет жил лишь одной целью - идти за своим Лордом. Человек, живший войной против всего мира и вернувшийся с поля боя единственным и последним - все эти смерти на моей совести. И не только эти. Много больше. Потому что я последний… Но знаешь, что, Даг?
 - Что, - повторил старый пьяница.
 - Мне все еще нет дела.
Его плечи опустились, словно он снова теряет их, одного за другим.
Ему нет дела до того, что чувствует пьяный старик. Но весь его маленький мирок вмиг сузился, до картинок, возникающих в его голове, и эти картинки, словно гнули его к земле. Он стоял, одиноко понурив голову, смотря перед собой, и не замечая, что ни Даг, ни Оливер не решаются что-то сказать. Но ему не было дела до этой неловкой паузы. Он не видел ни фермера, ни брата, ни чего бы то ни было…
…Он видел огонь. Её смерть. Эта смерть тоже на его совести, хоть он был молод и глуп. Но у неё были прекрасные глаза…
…Он видел руку, протянутую, чтобы помочь. Его смерть на его совести. Их дружба была проклята. Смерть его сестры на его совести, он был наивен и неосмотрителен.
Он видел стройный отряд гордых и сильных людей. Они погибли,  а он вернулся. Он был слишком труслив? Видимо это так.
Он видел умирающую возлюбленную Лорда. Он не успел…
Он видел падающего на камни друга. Он не дотянулся.
В память врезался немой вопрос в глазах товарища, что погиб от их руки, потерянный в пылу битвы. Он видел лежащее тело последнего защитника своего Лорда. Последний страж… стоял до самого конца, пока смерть не вырвала меч из его рук. А он не успел, был не с ним, оставил его позади… Их смерть всегда будет на его совести. Потому что они погибли, а он выжил. И вынужден вечно волочить существование проклятого труса и предателя. Потому что он… последний.
 - Да… - тихо повторил он, - мне нет дела до тех, кто умер из-за меня.
 - Убийца, - обронил Даг, - бесчувственный монстр. Твой брат должен был забить тебя до смерти, а не приютить в доме твоих родителей. Чудовище, тебе нет здесь места. Тебе тут не рады!
 - Как скажешь, - отсутствующим голосом отозвался он, - мне все равно.
 - Прогони его! Ему тут не рады, - прикрикнул на Оливера старик.
 - Оставь его, Даг Бредстоун. Этот человек вдвое тебя младше. Но вдесятеро более мудрый и в сотню раз больше повидал. Если он хочет, чтобы его оставили тут и хочет жить обычной жизнью, ни тебе решать, оставлять его здесь или гнать. К твоему сведению, это прекрасный, удивительный человек! – произнес требовательный женский голос за их спиной.
 - Аника? – удивленно произнес молодой человек, подняв взгляд от земли.
Темноволосая, темноглазая девчушка, лет семнадцати, стояла за спиной Дага Бредстоуна, широко расставив ноги, уперев в бока свои тонкие ручки и готовая защищать своего друга. Поняв, что теперь он точно в меньшинстве старый пьяница повернулся к нему, плюнул ему под ноги, и на прощание процедил
 - Я все равно буду ненавидеть тебя, Сэй Дориан Эт.
 - Оставь его в покое, - еще более настойчиво сказала Аника, и указала старому фермеру пальцем в сторону.
Пожав плечами, поглядев на боевого настроя девушку, Даг пожал плечами и удалился.
 - Не обращай внимания, он всего лишь фермер, - весело сказала Дориану девушка.
 - Да… - спокойно кивнул тот
 - Слушай, Дориан, - вдруг громко сказал Оливер, - Аника как раз собиралась в город, - и они с девушкой переглянулись и та начала усердно кивать
 - Да-да-да, припоминаю. Я собиралась кое-что приглядеть. После чего забрать Эшли из салона, они слишком долго там торчит. Отвезешь меня?
 Дориан слегка ошарашено посмотрел на брата, затем на улыбающуюся ему девчушку… И сокрушенно кивнул    
 - Конечно, Аника. Я отвезу тебя.
***
Телега, которую вел молодой человек, лет 28-29, наскакивала на ухабы и кочки. Дорога нынче была черти какая.
Девушка по имени Аника, семнадцати лет, бросила взгляд на своего извозчика, украдкой, из-под спадавших на лицо каштановых волос. Его обычно пустые синие глаза, смотрели на дорогу, не различая её. Эти глаза часто смотрели из-под уставших полуприкрытых век на все происходящее с отстраненной холодностью, и это так раздражало девушку.
Он повернулась к Дориану, толкнула его в плечо, и когда он повернулся, слегка удивленный, широко ему улыбнулась. Её извозчик, вернул лицу обычное пустое выражение и в ответ на её улыбку вяло приподнял правый уголок рта. Аники порой казалось, что все остальные мышцы на лице молодого человека парализованы.
 - Слушай, Дориан Эт, поговори со мной, а?
Молодой человек пожал плечами и продолжил молчать.
 - О нет, все как в те времена, когда ты только приехал. Ты знаешь, как трудно было тебя разговорить, пустая твоя голова?
Молодой человек, снова повернулся к девушке. В его глазах на миг потеплело, появились морщинки, улыбка стала чуть более искренней. Но он не сказал ни слова.
 - Да где ты витаешь?  - не унималась девушка, - ладно. Вот, что мы сделаем. Если все из-за Дага, хочешь мы с Эшли закидаем его дом навозом?
 - Тебе семнадцать лет.
 - И что? Моему отцу пятьдесят два, а он до сих пор каждый день возится в навозе. Думаешь, вопрос возни в навозе – вопрос возраста?
 - Вопрос кидания навоза в дома – вопрос возраста.
 - Да что ты? И когда же ты перестал кидать навоз в дома, а, взрослый-рослый?
 - Я никогда и не начинал, - ответил ей Дориан, - я не успел. Я был вынужден уйти.
 - Куда? Куда можно было уйти из детства, Дориан? Ты взрослый парень и должен понимать, что от детства не сбежишь. Так куда же ты от него сбежал?
 Сэй Дориан Эт молчал. И Аника поняла, что сама того не желая снова натолкнула его на воспоминания и причинила боль. Ничего. Почти все, что говорят этому парню, причиняет ему боль, так уж вышло. Но она умела с этим бороться, она уже однажды вселила жизнь в эти пустые синие глаза. И этот человек стоит того, чтобы сделать это вновь.
Но тут Дориан Эт вскинул голову к небу, «Вспомнил что-то», поняла Аника, знавшая манеру своего друга. За два с половиной месяца ежедневного почти общения, Аника уже приглядела некоторые жесты, которые свойственны этому молодому человеку. Вот он что-то вспомнил. Значит сейчас что-то скажет. И…
 - На север, - только и сказал Дориан.
 - Чего? – не поняла девушка.
 - В возрасте, когда до детей доходило, что навоз можно использовать как баллистическое оружие против тех соседей и взрослых, что им нравились меньше всего я шел на север.
 - И ты все это время вспоминал направление? Вопрос был риторическим. Я не конкретизировала в плане направления. Я имела ввиду, что от детства никуда не денешься. Ты был подростком. И ты должен был делать глупости. Готова поспорить ты их делал.
 - Делал, - кивнул Дориан став еще более мрачным, - делал, - сказал он мертвым тоном, - и из-за них погибла девушка. Твоего возраста. Она умерла…
 - Стой. Не думай об этом, правда. Завязывай. Вспомни глупости без летальных исходов. Я уверена, они были…
Но молодой человек уже не слушал.
 - Даг прав. Я убийца. Сотни смертей на моей совести.
Аника нахмурилась, произнесла под нос что-то вроде, «Ну вот, началось», и толкнула Дориана в плечо. Тот ошарашено поглядел на неё, но она лишь широко улыбнулась.
 - Послушай, Дорр, я хочу…
 - Не зови меня так.
 - Хорошо. Дориан. Слушай, Дориан…
Она думала, что сказать.
Телега мерно двигалась к городу. Дориан спокойно смотрела на двух тяжеловозов, что тащили тележку на себе. Молодой человек, с пустыми синими глазами, темными волосами падающими на глаза. Почти не меняющимся лицом. Аника помнила лишь редкие моменты, когда оно что-то выражало. Обычно оно выражает одиночество и боль. Она посмотрела на тяжеловозов. Решила, что не понимает, чем Дориан находит разглядывания двух больших лошадей, интересным, нежели её, Анику, но все равно…
Вот человек, которому нужна помощь. Которому нужно общение или доверие. Она знает о его прошлом так мало. Меньше, чем Оливер. А Оливер - его брат и регулярно говорит, что ничего не знает о прошлом брата, кроме пары тройки фактов, которые о нем и так знают все.
 - Слушай. Дориан, я понимаю, то что сказал тебе Даг…
 - Мне все равно, что он сказал.
 Аника хлопнула себя по лбу. Пожала плечами и тряхнула своего друга снова. Но на этот раз он никак не отреагировал. Теряет интерес
 - Ты же минуту назад, сказал, что он прав. И очевидно, его слова испортили тебе настроение.
 - Нет. Я всегда такой.
Аника улыбнулась и привстала на сидушке
 - Ага! То есть все эти дни, что ты общался со мной, ты притворялся, что ты добрый, умный, готовый помочь и общительный человек!
Дориан Эт кинул на неё удивленный взгляд и слегка недоуменно проговорил
 - Нет. С чего ты это взяла?
 - Значит, у тебя плохое настроение!
Дориан улыбнулся. Улыбнулся, как следует.
 - Аника, ты бываешь иногда такой дотошной.
 - А ты бываешь иногда невыносим. Послушай. Я понимаю, ты отчего-то решил, что страдать в одиночку – это то, чего ты заслуживаешь, но это не так. Ни один человек, особенно такой как ты – этого не заслужил. Мы все части общества, части целого. И всегда найдется человек, который не оставит нас. Всегда найдется общество, в котором мы не будем одиноки.
 - Я знаю. Я был частью такого общества. Они все мертвы…
Девушка зажмурилась и шлепнула себя по лбу.
 - Нет, не так… Мир не ограничивается теми людьми, с которыми ты был 21 год, и которые погибли, даже если ты выжил. Слушай. Дориан. Ты… Ты застрял в прошлом. И прошлое гнетет тебя. Не стоит жить этим. Ты не должен. Все прошло. Все кончилось. Пора сделать новый шаг.
 - Я его сделал, - спокойной кивнул молодой человек, - я живу у брата. Я работаю на ферме.
 - Да, шикарно. Осталось только создать семью, построить дом и дерево посадить.
Что-то похоже на отвращение мелькнуло на лице Дориана.
 - Что-то не так? Ты не хочешь семью? Поверь, любимый человек рядом с тобой, готовый тебя понять, выслушать, это самое прекрасное, что делает нас счастливым. Нельзя прожить, не любя никого.
Сказала она в приступе, и тут прикрыла рот рукой. Запретная тема. Она даже слегка напугалась. Запретная тема, ведь человек перед ней любит. И любит больше всего на свете. Любит… призрака, тень из прошлого, чья смерть тоже тяжким грузом лежит на его плечах. Он живет любя образ, память. И он уже не может любить кого-то иного. Ибо образ и те чувства так осели в его подсознании, что они придал им почти божественное значение. Он забыл, какими они были по-настоящему. Но он помнит, что это была самая сильная любовь и самая красивая девушка. И это в его подсознании навсегда. И он вынужден, проклят сравнивать все с образами своего подсознания. Но ничто не сравнится с этими образами. И поэтому… Он навеки будет влюблен в свой призрак.
Эта мысль почему-то кольнуло и её Сердце.
 - Ты слишком замкнут, - только и сказала она ему.
Он не знала, что теперь делать. Она видела, как его взгляд пустеет, как опускаются плечи, как он съеживается, сутулясь. Его разум улетал все дальше вглубь его памяти. Сейчас он будет судорожно искать память об этой проклятой девушки. Угораздило же её умереть…
Аника решила рискнуть.
 - Да, ты живешь с братом. Ты работаешь на ферме. Но ты ненавидишь это все. Я каждый день чувствую это. Ты смотришь на участок, и в твоих глазах мольба бросить все и уйти.
 - Это не так
 - Так. Ты не можешь жить на одном месте. Тебе нужна вечная погоня.
 - За чем?
 - За смертью, - сказала девушка дрогнувшим голосом.
 - Что за глупости.  Я не хочу никого убивать.
 - Да не за чужой смертью, дурак ты, - сорвалась девушка, почти до слез, - а за своей. Ты каждый день только и думаешь об этом!  - закричала она, снова вскочив с сидушки и смотря на него свысока, чувствуя, как волна неприязни к себе и своим слезам поднимается в ней, - только и думаешь, как бы помереть, чтобы догнать своих товарищей! Потому что застрял, застрял в том моменте, когда они умерли. И никогда не вернешься. Тебя гнетет. Гнетет эта деревня, гнетет эта ферма, угнетает мой треп! Ты хочешь сбежать ради одного, за смертью! Как же меня это бесит!
Крикнула она, опустившись на сидушку и сложив руки на груди, отвернувшись от своего извозчика.
Она постаралась отвлечься от того, что наговорила и рассматривала цветы, которые сначала слегка расплывались перед её глазами.
Потом на бабочек. Затем на деревья. И думала, как жаль, что все это не может оценить её друг. Он не видит красоты природы. Больше нет. Ей кажется, что этот опустевший замкнутый молодой человек больше не видит никакой красоты. Не видит этого мира, всю его палитру цветов и ей было так больно осознавать, что такой прекрасный человек обрекает себя на страдания, лишь потому, что встретил плохих, по-настоящему плохих людей. Людей, которые причинили ему такую боль, из-за которой он вынужден навсегда волочить такое существование, не понимая мира, не понимая этой жизни…
Она почувствовала как он коснулся её плеча.
- Зачем ты так? – проговорил он, вежливо и спокойно, - я вовсе не хочу умирать. Я ничего не хочу. Только свободы… А тут, закованный в мире фермера я её не чувствую. Я ничего не чувствую.
 - Бесчувственный зазнавшийся сноб, - только и сказала ему девушка, скорчив рожицу.
***
Он подвез её до салона, где работала её сестра Эшли.
И остался ждать, когда две сестры наговорятся, и решат что делать и куда им пойти потом.
Молодой человек не стал ни заходить внутрь, ни пытаться прогуляться по городу. Ему не нравилась перспектива быть узнанным стражниками: тогда обязательно возникнут вопросы. Боялся, что узнают простые горожане: репутация его бывших соратников скорее отталкивает.
Но больше всего он боялся, что его увидит кто-то, кто его знает и помнит. Его, а не ауру его прошлого или  ауру его бывших спутников. Кто-то, кто знает его имя, кто он такой, и какой он.
Да, таких уже не осталось, он убедил себя в этом. Никто его больше не узнает… Но ему вовсе не хотелось рисковать.
Молодой человек привязал лошадей к столбу, а сам уселся на повозку сзади и принялся рассматривать землю прямо перед собой.
Обычная земля, ничего особенного, коричневая, местами пробивается первая трава… Муравьи бегают, таракашки всякие… Изредка перед его взором проскакивала торопящаяся куда-то пара ног. Отсутствие всяких происшествий вернуло его к картинам, что он запомнил утром. Умирающая боевая подруга на его руках. Он до сих пор испытывал неприятное чувство предательства, когда вспоминал, что они бросили её. Все они. Он помнил это ощущение, помнил каково это; когда твой самый близкий человек оставляет тебя позади…
«Нет, - твердо сказал он себе, - если я каждый раз буду снова и снова возвращаться в памяти, то скоро я сойду с ума. Но я уже почти спятил. Я не могу так жить, больше не могу…»
Какой-то шум отвлек его от мрачных раздумий и он, подняв голову, повернулся, чтобы посмотреть.
На улице через дорогу хохотали два солдата. Или не солдата, молодой человек никогда раньше не видел такой формы у местных солдат. Задумавшись, он понял, что вообще раньше не видел этих цветов. Кто-то новый появился в этих краях? Или кто-то старый сменил флаги?
Он спокойно смотрел, как двое солдат неизвестной ему армии, издевались над конюхом, прямо на его же собственном дворе. Вот один, смеясь, пнул какую-то бадью, и та, опрокинувшись, облила ноги старика. Молодой человек даже не шелохнулся. Просто смотрел.
Солдаты, смеясь, сбили конюха с ног, один тыкал старика древком тяпки в живот, о чем-то споря со вторым. Оба улыбались. Подленько так улыбались. Тут солдат пристукнул старика по голове. Молодой человек дернул бровью и почувствовал легкое раздражение. Но все так же продолжил спокойно смотреть на картину, которая была такой обычной в его мире… Всю жизнь, всю жизнь он видел нечто подобное… И боролся ли он с этим? Их предводитель говорил, что да… Но правда ли это была? Правильно ли они боролись, учитывая их конец и их нынешнюю репутацию?
Солдаты между тем, подняли старика и теперь толкали друг другу, явно получая удовольствие от того, что старый конюх просил у них прощения и милости. «Они явно беспощадны,» - скептично подумал молодой человек, чувствуя еще большую волну раздражения. Но он и пальцем не пошевелит. Он не должен, он не имеет права… Да и какое ему дело… Он всего лишь последний выживший из тех людей, что обещали когда-то, вернуть этому миру идеалы порядка, справедливости, благородства, чести... Они проиграли…Он проиграл.
На шум из дома выбежала дочь конюха и, видимо, его внучка. Женщина постарше, мгновенно накинулась на того, что был с тяпкой, и попыталась вырвать орудие мучений из рук мучителя, что-то прося за отца. Но тоже оказалась в грязи.
Молодой человек прислушался. Вокруг уже собрались местные жители. Послышалось типичное роптание на власть имущих и на сильных. Десятки людей стояли, смотрели и роптали. И никто… А нет, какой-то мужчина сделал шаг вперед с решительным выражением лица, но его тут же остановила его жена, отрицательно мотая головой с мольбой в глазах. Молодой человек улыбнулся… Сам не зная почему, улыбнулся. Все как всегда. Солдаты нависли над дочерью конюха и начали обмениваться пошлостями. Старик явно был на грани срыва, женщина лежала в грязи и все сильнее сжималась. А солдаты становились все более довольными. И вот один из них схватил девочку, лет пятнадцати, внучку конюха. Схватил и прижал к себе, очевидно с теми же похотливыми речами, что минуту назад относились к женщине. И судя по протестующему воплю женщины, и потому, что старик, опираясь на какое-то палено, попытался подняться, молодой человек предположил верно. Становится все отвратительнее; с улыбкой горечи заключил он. Внутри у него уже пылал огонь раздражения и неприязни, его совесть зудела где-то внутри, не давая покоя. Но он дал себе слово, что никогда, никогда больше он не будет… Он простой фермер, такой же как и все они вокруг… Как же он ненавидит свою нынешнюю жизнь…
А девочка лет пятнадцати уже была в слезах. Солдат лыбился и мотал её из стороны в сторону за руку, продолжая потешаться над её родными, делая девочке больно.
Молодая девчонка… Не младше Аники. И очень похоже на одну девушку, которую молодой человек сегодня вспоминал. Даже сказал о ней Анике… Эта девушка очень похожа на сестру его друга, которая очень давно из-за него…
 - Ну-ну, прекращай, ты же солдат. Я, правда, понятия не имею какой армии. Да и мне дела нет, если честно. Но ты как свинья, честное слово, - сам не ожидая, соскакивая с телеги, услышал свой голос Дориан Эт.
Он твердо шел через улицу и чувствовал, как в нем растет уверенность. А когда солдаты обратили на него свои насмешливые и раздраженные взгляды, он словно почувствовал небывалое чувство бодрости и легкости.
 - Заткнись, тупая деревенская тварь! – рявкнул на него тот, что держал девчушку.
 - Грубиян, - только и сказал ему Дориан.
 - Посмотри на себя, жалкий деревенский отброс, - насмешливо крикнул ему второй, - кем ты возомнил себя? Рыцарем? Воином? Героем?
Дориан деланно удивился. Вскинул брови, раскрыл глаза как можно шире, даже отшатнулся. Он отрицательно покачал головой, выставляя руки перед, мол «Нет, я никогда…», но сам того не замечая, улыбнулся и принялся паясничать перед лицом опасности, против которой никто из присутствующих не осмелился даже голову поднять.  Он чувствовал себя странно… Странно свободно, будто этот мелкий случай именно в данный момент заполнил некую пустоту внутри него.
Он даже не заметил как на пороге салуна, услышав голос своего друга появилась Аника. И увидев его, в изумлении раскрыла глаза, и отпустила ругательство. Её друг был совсем другим. Плечи расправлены, голова вздернута, руки сложены на груди. Она тихо окликнула его, и тот повернувшись на звук её голоса, улыбнулся ей улыбкой полной наглости, беззаботности, после чего подмигнул ей и отвернулся к солдатам, которые уже позабыв о семье конюха, встали напротив молодого человека.
Но Анику шокировало не это… Его взгляд, эти эмоции. Дориан словно ожил от многовекового сна… Просто попав в неприятности, переменился кардинально, потому что нарвался на неприятности…. Аника ругнулась снова. Это был не тот человек, который по её мнению страдал от одиночества и скрываемой боли.
 - Так ты не ответил, клоун. Кем ты себя возомнил? Думаешь, ты можешь перечитать солдатам…
 -  Я обычный фермер, - весело перебил его Дориан, - и мне нет дела, кому ты служишь. Но клоун ты. Своим поведением ты позоришь свою форму. Хотя… Я не знаю, что за форма на тебе, может таким поведением ты её как раз и не позоришь… но мне плевать, прекращай. Иди за городские ворота и сражайся там с воронами.
- Хватит его раззадоривать! - гаркнула Аника.
Дориан удивленно оглянулся на девушку, а солдаты рассмеялись и старший, тот, что бил старика тяпкой, отсмеявшись, указал пальцем на девушку
 - Слышал, что советует тебе твоя умная подружка, хватит нарываться, слизняк.
Солдат и Дориан, удивленно вскинули брови, когда Аника после этой фразы ударила себя ладонью по лицу и с непередаваемым раздражением сказала
 - Да я не ему, - указала она пальцем на Дориана, - это я тебе, болван, - перевела она палец на солдата, - не смей его дразнить!
Солдат смутился на пару минут, долго думал, что и ответить. Но увидев слегка ошарашенное лицо Дориана, решил, что понял в чем дело, и засмеялся еще громче.
 - А я понял, твоя подружка за тебя заступается, грязный свинопас. Видимо, ты еще большая сопля, чем я думал. Проси у меня прощенья, не то я отыграюсь не на тебе, а на твоей прекрасной защитнице.
Дориан как-то улыбнулся, суну руку в карман и достал оттуда камушек, черти каким образом там оказавшийся. Все так же улыбаясь, он не целясь, не примеряясь, бросил камушек в солдата. И тот звякнул прям меж глаз солдату, в то место, где шлем скрывал переносицу. Попав солдату в шлем, камушек отскочил и упал солдату под ноги.
Тот с изумлением посмотрел на камушек. Потом на своего младшего товарища. Но тот смотрел, не отрываясь, на Дориана. После чего сам перевел взгляд на молодого человека.
Молодой человек выставил руки вперед, в защитном жесте и затараторил
 - Нет, нет, нет. Не смотри на меня так. Я действительно всего лишь грязный свинопас. Это мне просто повезло… Правда, я думал тебя этим напугать. Только и всего. Так жаль, что у меня не вышло. Но ты продолжай. Продолжай беситься и унижать меня. Можешь дальше угрожать изнасилованием моему другу, - и он через плечо подмигнул Анике.
 - Ну все, ублюдок, я разорву тебя на куски, - схватился за топор солдат, как именно в этот момент вмешался старик, над которым до этого потешались двое солдат.
Старик очутился прямо перед Дорианом, выставил перед молодым человеком руки и склонил голову.
Солдат замер, снова прибывая в замешательстве.
 - Пожалуйста, умоляю вас, проявите милосердие. Не надо больше… Оставьте мою семью, уходите.
Дориан поглядел на старика с не меньшим удивлением, чем солдат.  Но старик сложил руки на груди, и склонил голову еще ниже
 - Я прошу вас. Уходите… Простите нас, простите. Делайте что хотите только оставьте их и нас в покое… Ради милосердия, если вы понимаете…
 - Эй, старик, ты спятил, что ли? Ты у меня должен просить прощения… - произнес солдат
 - Дедушка, - сказал Дориан в свою очередь, обхватив старика за плечи, - вы что? Я же вам на помощь пришел, я же на вашей стороне… Не я зло…
 - Нет, нет, нет, - испуганно запричитал старик, - я не хотел, простите меня, простите. Я не хотел вас оскорбить… Просто, ваша помощь была не нужна... Не надо, прошу вас. Простите нас, оставьте нас в покое…
 - Но ведь он единственный кто решился вам помочь, - вступилась за ошарашенного Дориана Аника.
 - Не нужно такого! – закричал ей старик, - молчи дитя… Ты не понимаешь… Только не он, не нужно… Милосердный господин, - снова повернулся он к Дориану, - уходите, пожалуйста, забирайте это бедное дитя, что по наивности не знает кто вы, и уходите, прошу…
 - Да что за чертовщина, - топнул ногой солдат, - кто этот никчемный грязный, погрязший в дерьме, свинопас!?
 - Простите его, простите нас всех, - склоняясь ниже, складывая в мольбе руки, сказал Дориану старик, а потом повернулся к солдату
 - Берите воды сколько хотите. Берите лучших лошадей, не платите ни за что… И уходите, я дам вам все, что вы захотите… Не трогайте моих близких, а я не возьму ни монетки… Просто…
 - Кто этот урод? – процедив каждое слово, повторил солдат.
 - Он… - старик опасливо взглянул на Дориана, но тот все так же стоял с непониманием в глазах  и старик, видимо, решился, - он Последний….
 - Последний? – не понял солдат.
 - Да… Большинство из нас помнит его… их всех… Все, кроме тех кто не был детьми, - и старик украдкой поглядел на Анику, - он Последний… Последний из тех, что шли на Запад… Последний и его звали… Диким Псом, Волчонком, Щенком Господина…
Солдат ошарашено снял шлем и взглянул на то место, куда угадил камень Дориана. Потом с открытым ртом взглянул на Дориана и резко, со злостью взмахнул рукой
 - Да ты спятил, старик. Этот дохляк, который не знает, когда заткнуться не может быть тем самым…
Рука его товарища легла ему на плечо. И они переглянулись. Второй солдат сказал первому
 - Я его помню… Это действительно он. Даже взгляд тот же…
 - Что?
 - Десять месяцев назад… Он был у нас в плену. Главный приказал сторожить его и днем и ночью. И не слушать его, чтобы он не говорил. Порой люди просто готовы были его убить, а он был связан, прикован…Убить только за его длинный язык… Этот парнишка действительно тот самый Верный Щенок Господина… Ужасный человек.
 - Десять месяцев назад? – произнес Дориан, и тут он понял, - не может быть… Вы служите…
 - Пойдем, - резко сказал младший из солдат, своему товарищу, - нам срочно нужно уйти. И это важнее, чем достать воду и лошадей… Поверь мне.
И младший почти волоком утащил ничего не понимающего солдата.
Дориан остался посреди улицы один. Стоял и смотрел вслед удаляющимся солдатам. Смотрел, не отрываясь, чувствуя, как пустеет внутри. Чувствуя, как тяжесть падает на его плечи. Он не мог понять, почему они так повели себя, ведь он за них вступился. Он совершил добрый поступок. В конечном счете, именно это важно - он пришел на помощь, когда уже не осталось никого, кто мог бы помочь. За что ему это? Ведь они не сделали ничего такого тогда… Они никогда не делали ничего такого, чтобы заслужить такую репутацию…
- Не честно, - произнес он, - просто не честно…
 - Хватит ныть, - вдруг услышал он голос Аники, - серьезно, я ничего о тебе не знаю, и шокирована не меньше тебя. Но я бы хотела, чтобы ты мне кое-что объяснил.
Дориан посмотрел на девушку невидящим взглядом, и с обычным своим безразличием к происходящему поинтересовался
 - Я слушаю тебя, Аника. Чего ты хочешь?
 - Ты, дурная твоя голова, что, притворяешься?
Дориан поднял брови и переспросил
 - Притворяюсь? В каком смысле?
 - Во всех. Ты себя, что ли не видишь со стороны?
Молодой человек, все еще думая о том, что произошло покачал головой, и медленным шагом двинулся в сторону салона.
 - Нет, нет. Ты постой. Ты что ли не соображаешь? Я ношусь за тобой, за дураком, потому что у тебя такой печальный вид, - он встала перед ним, сложила руки на груди, сделала грустные глаза, демонстрируя утрированную версию Дориана,  - ты у нас такой мученик, такой одинокий.
Дориан посмотрел на девушку, вяло ей улыбнувшись.
 - Нет, ты меня, что не слушаешь? Я с ним провожу все свободное время, и он становится таким обаятельным, добрым, заботливым. Прямо ангелочек.
 - Не правда. Я просто хорошо к тебе отношусь Аника.
 - Молчи, я не договорила!
 - Ладно-ладно.
 - А тут ты становишься полной противоположностью себя. Тихий, спокойный, не конфликтный. Ты буквально чуть ли не полез на двух солдат с кулаками! Ты себя вообще видел, эти твои улыбочки, эти твои фразы. Почему с деревенскими пьяницами ты так не общаешься?
 - Ты хочешь, чтобы и дома от меня в страхе шарахались, как здесь и сейчас? – сурово оборвал её молодой человек.
Аника отстранилась, с уязвленным видом. Потом понуро опустила голову и сказала
 - Ладно… Извини. Но ты пойми тоже, ты так странно себя ведешь. А я ничего о тебе не знаю. А я хочу, мне это важно.
Молодой человек наклонился к девушке, взял её за плечи, посмотрел в её карие глаза, и с самой доброй улыбкой, на какую он был способен, сказал
 - Зачем это тебе? Не стоит забивать голову. Все это очень долго и очень трудно.
 - Все равно! Твои поступки лишь подтверждают мои догадки о том, что ты торопишься помереть. Ты специально раззадоривал тех двух солдат…
И тут Дориан вспомнил кое-что о тех двух солдатах… Точнее, то, что сказал младший. Он был у них в плену десять месяцев назад. Это значит, что они могут служить только одну человеку…
 - Кстати. Насчет тех солдат, - перебил Дориан Анику, - нам бы стоит уходить… Где черт подери твоя сестра? – закончил он раздраженно.
 - Эй, не смей так говорить о моей сестре. Она в тебе души не чает.
«Что еще и она, - безразлично и как-то отстраненно пронеслось в голове молодого человека, - не важно. Надо уходить. Они ведь скажут ему… Обязательно скажут»,
Он, молча, взял Анику за руку, и втащил её в салон.
Это место представляло собой типичное заведение, где раздавали еду и напитки, за столиками сидели местные кутилы, играя в азартные игры. Здесь модницы делали друг другу прически, был даже салон красоты, в котором и работала Эшли.
Дориан протащил Анику сквозь столики с людьми, которые бросали на девушку не приличные взгляды. Один даже поинтересовался у Дориана сколько Аника стоит, но молодой человек бросил на кутилу взгляд, от которого тот замер с открытым ртом. Девушка же, ограничилась тем, что показала извращенцу язык.
Дориан поднялся на второй этаж, дошел до двери ведущей в салон красоты, распахнул её и окликнул Эшли.
Девушка появилась из соседней комнаты, откуда был слышен типичный женский смех и улыбнулась гостю. Дориан со скептицизмом оглядел новую прическу Эшли, но безразлично промолчал. В отличие от Аники
 - О Боги, Эшли, что это за ерунда у тебя на голове?
Эшли закатила глаза
 - О, маленький ребенок. Это новое веяние моды, пришедшие к нам от пустынных кочевников, - указала она на свои волосы, которые были сплетены во множество отдельных локонов, - они называют это львиный начес. 
 - Ладно, нет времени, Эшли, правда, - сказал Дориан, - нам пора, ты готова?
 - Да, конечно. Сейчас, Дориан, - улыбнулась ему девушка, - ты подождешь пару минут?
Дориан кивнул.
И снова вернулся мыслями к тому, во что может вылиться то, что он попался на глаза солдатам, у которых когда-то провел не самые лучшие дни в его жизни. Не то, чтобы быть пленником ему не понравилось, с ним были очень вежливы, когда не связывали или не приковывали, и не пытались убить, или отрезать излишне длинный язык…
Но, в конце концов, тогда это было для их же блага. Он тогда помниться слишком много говорил…
Воспоминания о времени проведенном в плену заставили вспомнить лица двух людей. Лицо человека, который держал его в плену, и того, с кем он был там.
… Он уверен, что он последний. Но это было не так. В том смысле, который он придает слову «Последний» – да, это было правдой. Последний преданный слуга своего Господина, который был с ним с самого начала до самого конца. Но ведь остаются еще двоя. Его юный протеже, что все же смог выжить в той последней битве. И предатель…
Всегда. Какой бы не была история, и как бы она не кончилось… Когда умирает Великий, после его смерти всегда остается предатель, так было во всех сказаниях, во всех легендах. И вовсе не важно, что было с ним после, главным был факт – Когда умирает Бог, кумир, господин - предатель всегда остается жить…
Эшли тем временем, разглядывая у зеркала свою прическу, укладывала волосы на разный манер.
 - Дориан же просил, быстрее, - напомнила ей Аника.
 - Издеваешься? Как я выйду на улицу, если не уверенна, как именно эту прическу стоит уложить, чтобы было не просто красиво, а с ног сшибательно, - она повернулась к молодому человеку, подмигнула ему и спросила, - а ты что скажешь?
 - Причем тут я? – спокойно спросил Дориан.
 - Не я же тут единственный мужчина, не так ли? – слегка сузив серые глаза, сказала Эшли.
Непонимающе нахмурившись молодой человек оглядел прическу Эшли. Потом подождал пока девушка быстро переуложит волосы. Потом еще раз. И еще… И…
 - Извини, мне все равно, - пожал плечами Дориан. Но встретившись с Эшли взглядом, вдруг начал припоминать что-то из опыта общения с девушками и добавил, - нет, стой. Вот до этого… Несколько раз до этого, на бок. Было мило.
Эшли улыбнулась ему и повернулась к зеркалу снова, чтобы все подровнять.
 - А мне, к примеру понравилось, когда ты убрала их полностью назад, действительно похоже на львиное что-то, - вставила Аника.
Эшли бросила на неё заинтересованный взгляд, обхватила свои светлые волосы и запрокинула их назад. Сложила губы трубочкой, слегка наморщившись, будто задумалась. А потом оставив их так, твердо сказала
 - А теперь – одежда. Дориан, ты не мог бы…
 - Подождать снаружи? Конечно, - молодой человек повернулся к двери.
 - Нет. Посмотри. Лучше вот это, небесное? Или это, такого серебристого? Мне кажется к глазам лучше серебристое…
 - Я подожду за дверью.
***
Ожидание продлилось порядка десяти минут. К этому времени паранойя лишь усиливалась. Дориан, чувствуя легкое напряжение из-за того, что ожидание так затянулось, разглядывал людей на первом этаже, стоя на лестнице. Люди, как люди. Никогда не видел в большинстве из них ничего примечательного. Но ведь тогда, они думали, что изменят людей этого мира… Почему у них ничего не вышло? Это был обман? Видимо да…
Они вышли, Дориан услышал это по звуку запирающейся двери. Он повернулся. Эшли была одета в небесного цвета тунику и светло-зеленные облегающие штаны из… Дориан не знал из чего они. Какая-то легкая ткань, вроде хлопка? Или может быть… Да какая разница? Девушка улыбнулась ему. Волосы, которые она убрала назад, поддерживали красивые обручи из позолоченного металла, с красивой красной стекляшкой посередине. Позолота неплохо смотрелась на фоне её светлых волос, да и небесные цвета шли к серым глазам. Эшли очевидно была без ума от самой себя. Аника, шедшая сзади лишь пожала плечами, а не его недовольный взгляд. «Что так долго, - взглядом спросил он, - я же просил», «Ну извините, ты же понимаешь…», - отвечало ей движение плечами и раздраженно сжатые губы.
 - Мы торопимся, - только и сказал он.
 - Эй, Дориан, - окликнула его Эшли, когда тот спускался, - ты не скажешь, как я выгляжу.
 - Как всегда, - просто ответил тот.
 - Но…
Он не отреагировал. Слишком много времени. Если прикинуть, где мог остановиться этот человек, то он уже мог быть тут. А Дориану очень не хотелось с ним встречаться, начнутся расспросы, разговоры… Даже видеть его не хотелось. И меньше всего хотелось, чтобы он видел Дориана
Он открыл дверь, ведущую на улицу, и затормозил так резко, что идущая позади него Эшли впечаталась в него, а в неё в свою очередь влетела Аника.
 - Что за… - начала Аника, но замолчала, увидев, что происходит.
Их явно ждали. Выход из таверны заблокировали четыре всадника в той же форме, что те два солдата, с которыми повздорил Дориан. Но эти были явно более дисциплинированы. Копья, которые они направили на него, явно говорили именно об этом.
 - Вас приказано задержать, - грозно сказал один из солдат.
Раздражение на лице Дориана сначала сменилось на хитрый прищур. А потом на беззаботную улыбку. Он поднял руки, и аккуратно положил их на копья тех двух всадников, что стояли бок о бок прямо перед ним.
 - Конечно, - беззаботно сказал он, продолжая улыбаться, - как же иначе. Конечно, вы меня задержите. Я же всего лишь глупый фермер, да? И… Даже обладай я огромной силой, я вряд ли смог бы так толкнуть эти два копья вперед, чтобы вы – два всадника в тяжелых доспехах опрокинулись на спины своих лошадей. Или в лучшем случае выпали бы из седла.
Всадники, на чьих копьях лежали руки Дориана заметно напряглись и сжали копья еще сильнее, крепко-накрепко усаживаясь в седлах.
 - К тому же,  - так же беззаботно продолжил молодой человек,  - после того, как вы… в лучшем случае… выпадете из своих седел, мне нужно быть очень ловким и быстрым. Для того чтобы тут же нырнуть между стоящими рядом лошадьми и легким ударом им под брюхо напугать их так, чтобы они принялись вставать на дыбы, бесноваться. В лучшем случае скинули бы седока, - он на секунду посмотрел на двух всадников по краям строя, - кстати, я бы ударил твою лошадь, - указал он на крайнего справа от него, - на мой деревенский взгляд она выглядит не такой объезженной, как и все остальные. Такое раздражение может вызвать в ней самую неожиданную реакцию.
Сам того не понимая, крайний справа всадник приблизил свой копье к лицу Дориана, сжав его сильнее, и крепче схватил поводья своего коня.
 - И если все это в лучшем случае мне удастся,  - продолжил Дориан, смотря, не отрываясь на крайнего с лева, - то пока все они буду валяться под ногами своих коняшек, боясь, как бы их не затоптали. Еще остаешься ты. И тогда мне снова нужно будет проявить просто невиданные чудеса сноровки… Ведь буду только я, безоружный, и ты с копьем, мечом… Да и на коне, - Дориан задумчиво посмотрел куда-то за всадников, - но если удача мне не изменит, то учитывая место, где я буду стоять в лучшем случае, мне должно было бы хватить скорости, что тоже невозможно, конечно, допрыгнуть вон до того камня… Но вряд ли мне хватит меткости и силы швырнуть его в тебя так, чтобы с первого раза попасть тебе точно в то место, где шлем прикрывает переносицу. Чтобы не убить тебя, а максимум свалить с коня и… может сломать нос.
Последний всадник подсознательно отпустил одной рукой копье и подвел её к носу. Копье ухнуло вниз, одной рукой он не смог держать его на должно уровне. Мгновенно его рука вернулась на место. Дориан озарил его обаятельнейшей улыбкой, словно только что кому-то что-то доказав.
 - О, не переживайте. Мало вероятно, что мне хватило бы времени, что вы держали копье одной рукой и оно падало вниз – чтобы вырвать его из ваших рук. Или отбить в сторону. Или надавить на него сильнее, чтобы оно прокопало землю. Поверьте мне, я не какой-то там сверхчеловек… Всего лишь обычный фермер… Но… Судя по всему мой план не удастся, да? Наверное, - он расстроено склонил голову, - это из-за того, что я вам его рассказал, да? Эх… Говорили мне, чтобы я держал язык за зубами…
 - Боги… Ты видишь… слышишь… его же не узнать, - шепнула шокировано Эшли Анике.
 - Погоди. Дай посмотреть, чем кончится, - ответила девушка.
 - Нам запрещено вас слушать и разговаривать с вами, - сказал один из всадников.
Дориан улыбнулся ему и закивал головой с глуповатым видом
 - Конечно, конечно, конечно. Вы всегда делаете именно то, что вам приказывают. Я не знаком с вашим командиром, но уверен, он у вас парень строгий. Хорошо к вам относится? Не оскорбляет? Что… никаких жалоб?
Солдаты молча смотрели на Дориана, стараясь, чтобы на лице не отразилось никаких эмоций, однако по ним все же было видно, что он не на шутку их разозлил. Или напугал, или просто бесит. Дориан махнул рукой и продолжил
 - Да ладно. Я честно совсем с ним не знаком. Никогда не пересекались. Вы уверены, что ему нужен именно я?
Молчание.
 - Эх… Готов поспорить он у вас тот еще жлоб? Сволота каких мало? Толстячок? Любит задержать бравого солдата у себя в шатре после отбоя? Да пошли вы, молчаливые слюнтяи…
Дориан сделал скептичное лицо.
Оглянулся на стоящих позади него девушек, ободряюще им улыбнулся и, пожав плечами добавил
 - Я честно не знаю, в чем заминка. Они не хотят нас пускать.
 - Как ты просишь пройти, удивительно, что мы вообще живы, - поморщившись отмахнулась от него Аника.
 - Я вообще не понимаю, что происходит, - бросила Эшли и, развернувшись, скрылась за дверями трактира.
 - Теперь я ей уже не так нравлюсь, да? – ухмыльнулся вслед старшей сестры Аники Дориан.
 - Заткнись, бесчувственный мужлан, - только и сказала ему девушка, сложив руки на груди.
  - Ладно, - вновь окинул взглядом всадников молодой человек, - на чем я остановился. Кстати, ели бы я был сильным и ловким, я бы мог выбить копье у тебя, - показал Дориан на самого молодого из всадников, - ты все еще неуверенно держишься на коне, и копье у тебя ухает то вверх, то вниз. Ты явно устал. Как и ты, - палец указал на другого всадника, - будь я опытным воином, я бы мог сделать что-то необычное, чтобы вытащить меч из ножен, которые висят у вас на седлах. После чего я мог бы взять эту девочку позади меня в заложники и скрыться с ней.
 - Не неси ерунды. Я обещала отцу быть дома до четырех. Если я опоздаю, мне придется перелопачивать навоз.
 - Не волнуйся, - не оборачиваясь, забормотал Дориан достаточно громко, - я захвачу тебя в заложники, и скажу им, что умыкнул тебя с концами. А сам верну тебя батеньке в срок. Но они этого не узнают. И будут искать нас по всему городу, на выездах, где угодно, но не в вашей захолустной деревеньке.
 - Ага, - сжав губы, кивнула Аника.
 - По-моему это идеальный вариант, - он вперил взгляд в одного из всадников, - А еще я могу…
 - Болтать без умолку, - произнес голос за спинами у всадников.
Дориан вытянул шею, чтобы узнать, кто еще прибыл и увидел, как за спинами окруживших его солдат неторопливо подъезжают еще три всадника.
 - Кто такие? – весело спросил он у своих надзирателей.
 - Наш командующий.
 - Тот, с которым я, конечно, даже не знаком?
- Никогда не слушайте его, - продолжил властно голос, - Что вы испытываете после того, как он все это говорил? Он рассказывал вам, как он может поступить. И рассказывал бы еще долго. Но план у него был один. Заставить вас сделать что-то. Что угодно.
 - Пфф, - Дориан отмахнулся от невидимого пока собеседника, - как можно. Я всего лишь глупый фермер.
 - Он так действует. Что вы испытываете к нему? Ненависть? Презрение? Страх? Это не важно. Важно, что вы бы рано или поздно сделали бы первый шаг, - продолжил громыхать голос командующего.
 - И ему было бы все равно, что это за шаг, - добавил еще один голос, - даже если бы атаковали его…
 - Для него это уже было бы конкретная точка, от которой можно было бы действовать. Поверьте мне. Он не сверхчеловек, но ему хватило бы изворотливости, скорости и ловкости не умереть сразу.
 - Да и даже если бы итогом была смерть. Ему было бы все равно. Все, ради кого он жил мертвы. Все ради чего он жил – разрушено. Он действительно опасен.
 - Я всего лишь тупой фермер, который возиться в земле и дерьме. Вы меня явно с кем-то путаете, господа, - сложил руки на груди Дориан.
Стражники почтительно разъехались, склонив головы в поклоне. И на площадку перед Дорианом выехали трое всадников. Толпа зевак и свидетелей удивленно раскрыли глаза и тоже изобразили почтительные приветствия. Аника за спиной Дориана опустила руки и удивленно что-то прошептала. Дориан продолжил стоять, как ни в чем не бывало. Один из всадников сделал шаг вперед и голосом, в котором слышалась власть, произнес
 - Ну, здравствуй, Дориан. Давно не виделись.
Дориан изобразил что-то вроде приветственного взмаха рукой, в котором было слишком много пренебрежения. А затем по очереди, насмешливо подражая придворным полупоклонам, поздоровался с прибывшими
 - Генерал Армии Запада, если я правильно помню? – осведомился он у вельможи в центре
 - Больше нет. Командующий Личной Гвардией Графа Запада.
 - Ну и ну… Ну-с, поехали. Лорд-командующий гвардией Лессандро Морак, - поклонился он насмешливо мужчине в центре, повернулся к тому, что был справа, - мое почтение Граф-губернатор Запада Альберт Рико, - и к крайнему с лева, - при всем уважении, искренние пожелания благополучия Лорду-наместнику Таурга Гленну Рону.
 - Побольше уважения, перед тобой властители запада, фермер, - рявкнул четвертый всадник, затерявшийся позади.
 - Этого я не знаю, - развел руками Дориан, затем все так же насмешливо ухнул в низ, кланяясь, - но и вам доброго здоровьица, злой незнакомец. Хотя… Судя по вашей манере общения, вы что-то вроде собаки-сторожа перед этими невинными овечками, да?
 - Ах ты, ничтожный червяк, я разрублю тебя на куски, - зарычал на него четвертый всадник, - я научу тебя уважать Графа-губернатора и Лорда-наместника!
Четвертый всадник направил коня прямо к Дориану. Он проехал сквозь четырех всадников, затем вклинился между тремя вельможами, и направился прямиком на Дориана. Тот как-то повел плечами, словно разминал их, дернул руками, словно готовясь к…
 - Рэм, - окликнул четвертого всадника Граф-губернатор Рико.
 - Да? – остановив коня, обернулся тот.
 - Капитан стражи Дженнис Рэм. Объявляю вам выговор за недисциплинированность. Вы прослушали все, что только что говорил командующий гвардии Морак. Никогда не обращайте внимания на слова этого человека. Сейчас он больше всего на свете хочет оказаться где угодно, но не здесь. Ваша опрометчивость, вспыльчивость и не внимательность чуть не представили ему шанс это осуществить.
 - Прошу прощения, но ведь это всего лишь глупый фермерский задира, знающий вас, господа. Он оскорбил вас, вашу честь своим пренебрежением и невежеством. Я не очень понимаю, почему вокруг него столько шума, и как этому свиному отбросу удалось бы сбежать?
 - Вот-вот, - кивнул Дориан, - господа Морак, Гленн, Рико. Позволите грязному фермеру забрать двух грязных деревенских женщин и уйти своей дорогой?
  - Да что ты себе позволяешь, - снова взорвался капитан Рэм, - я научу тебя…
 - Оставьте, Рэм. Вы явно не понимаете ничего. Ни слова из того, что сказал командующий, вы не поняли. И так и не поняли, кто перед вами.
 - Мне все равно кто этот смерд. Я его сейчас взгрею, - капитан начал слезать с лошади.
 - В ближнем бою вы против него ноль, Рэм. При всем уважении, - спокойно проговорил Морак.
Капитан Рэм замер на полпути. Посмотрел на Морака, пробормотал – «Ладно, я действительно ничего не понимаю», залез обратно, обиженно насупился и замолчал.
 Дориан сжал губы, с легким сожалением и посмотрел прямым взглядом на Морака.
 - Что тебе нужно от меня, предатель?
От такой бесцеремонности и прямоты капитан Рэм практически задохнулся, в подавленном возгласе возмущения. За спиной у Дориана Аника слегка шокировано охнула.
 - Я не пойму,  - уже спокойнее вставил Рэм, - вы как-то знакомы? Что происходит?
 - Капитан Рэм, - начал говорить как всегда невозмутимый и спокойный Альберт Рико, - было время, когда за эту провинцию шла междоусобная война. Она свелась к противостоянию между мной и графом Уордом.
 - Так точно, помню, я тогда был сержантом стражи Краммеруна. До того, как меня перевели в Таург.
 - Как вы помните, Краммерун тогда отказался от поддержки какой-либо стороны, потому что Уорд побеждал, а вы не хотели принять его сторону, но поддержать сторону проигравшего боялись.
 - Верно.
 - Однажды ко мне явились люди, изменившие ход сражений кардинально. Эти люди помогли мне стать тем, кем я являюсь.
 - Это было всего лишь одно из испытаний, которые должен был пройти успешно…
 - Один человек, - не дал договорить Мораку Рико, - это не важно. Он поступил справедливо. Этот человек был среди них.
 - Этот невежда?
 - Его зовут Сэй Дориан Эт, - закончил Ниа Гленн Рон, - вы не могли не слышать это имя.
 - Верный Щенок того, что зовет себя Господином… - прошептал Рэм.
 - Звал, - поправил его Дориан, - он мертв.  Все мертвы, кроме тебя, - он устремил взгляд на Морака, - кроме тебя, предатель.
 - Я лицезрю сложную систему отношений? – вставила Аника, - вы все его старые знакомые?
 - Да, - улыбнулся ей доброй улыбкой Граф Рико, - мне Дориан очень помог, как верный боевой товарищ. Но потом он и его друзья ушли, и я не смог их отблагодарить. Дориан Эт очень хороший человек, честный и верный друг. Ниа Гленн, судя по тому, что я узнал – старый друг детства мастера Дориана, выросший с ним в одной деревне, а многоуважаемый Лессандро Морак – его соратник.
 - Бывший соратник, предавший своего лучшего друга, - прошипел Дориан.
 - Вы что же? Теперь ненавидите друг друга? – все так же улыбался Альберт Рико, - я помню, вы были хорошими друзьями. Готов поспорить вы все равно ни разу не пытались причинить друг другу вреда.
 - Не правда.
 - Ложь
Хором ответили Лессандро Морак и Дориан Эт.
 - Между вами как искра проскочила, - вставил Ниа Гленн.
 - Я трижды пытался его убить, - сказал Дориан.
 - И как? Удалось? – мило улыбаясь, уточнил Альберт Рико.
 - Ты надо мной издеваешься?
 - Нет, ни сколько. Просто ты все такой же, Дориан Эт. Ты не можешь совершить по-настоящему отвратительный поступок, даже чтобы воссоздать справедливость в своем собственном понимании. Каким бы не был для тебя Морак презренным предателем. Ты никогда не убьешь друга.
 - Как ты ошибаешься…
 - Я бы поспорил…
Снова одновременно сказали Дориан и Морак.
Граф-губернатор засмеялся.
 - Одну секунду, - ни с того ни с сего заговорила юная Аника, - граф, лорд, командующий? Позволите ли вы спросить у вас, уважаемые господа, нечто важное, простой крестьянской дочери?
 - Конечно, дитя,  - улыбнулся лорд Ниа Гленн, - как твое имя?
 - Аника Мавери. Я из той же деревни, что Дориан и вы, лорд-наместник.
Гленн улыбнулся ей и, молча, ожидал вопроса.
 - Я так понимаю, вы троя были его как минимум знакомыми… С вами он прожил большую часть своей жизни, командующий. С вами вместе вырос, много почтенный Лорд. Вы у него в каком-то смысле в долгу, Граф?
 - Верно, милая девушка. Видишь, Дориан. Рядом с тобой всегда прекрасные люди, - улыбнулся ему Морак.
 - Да… Она-то точно не предательница, - устремив взгляд куда-то вдаль, огрызнулся молодой человек.
 - Помолчи. Вы… Вы трое, вы лишь появившись сделали из него… Вы превратили молчаливого, замкнутого вечно грустного молодого человека, помешанного на своих кошмарах и прошлом, вечно думающего, что он одинокий, последний и кругом виноватый… В ожившего, блестящего, гордого и самоуверенного наглеца, который считает величайших людей вроде вас равными, не стесняется смело говорить, что думает, готовый один с голыми руками полезть на восьмерых вооруженных солдат? И который просто не умеет молчать и воспринимать происходящее всерьез, верно?
 - Все верно, - улыбнулся ей обаятельно Граф Рико, - видимо, все именно так дитя. Потому что передо мной Дориан, которого я знал. И он явно не подходил под то описание, что ты дала.
 - Он ни к чему не относился серьезно. Помню нас однажды чуть не сожрала огромная летучая мышь… Да, девочка. Она была размером с лошадь. Он не был серьезен даже тогда, - вставил Лорд Гленн.
 - Я слышал о Дориане Эте, - ни с того ни с сего заговорил капитан Рэм, его взгляд был задумчив, он будто заново увидел молодого человека, - я слышал о нем много слухов. Не считая самого Господина и вас, командующий гвардией, он был самым известным человеком среди вас. И слухов было так много… Я бы никогда не узнал его.
Капитан Рэм смотрел на Дориана так, словно перед ним стояла живая легенда, призрак прошлого. И под этим взглядом Аника увидела что-то похожее на настоящее уважение. Видимо, слухи не всегда были плохими.
 - Я знаю Сэя Дориана Эта. И это именно то, что ты описала. Все это. Это про него. Он был и молчаливым и одиноким. Он был гордым и наглым. Ты видела разные крайности его настроения, девушка. Сейчас оно воинственное.
 - Я бы сказал, приподнятое.
 - Одно и тоже, - отмахнулся от слов Гленна Морак.
 - То есть, вы знаете, что его настроение может меняться из-за каких-то факторов, так?
 - Да, - кивнул Морак.
 - И вы трое – один из тех факторов, что делают его, по крайней мере, живым. А не будь вас, командующий, то, хоть и не счастливым, но повеселевшим? Вы ведь его друзья, так?
 - У меня больше нет друзей.
 - Молчи. Так?
 - Да, - кивнул Морак, - я думаю, что не будь меня, появление Ниа Гленна или графа Рико несказанно порадовало бы Дориана.
 - Да что ты знаешь обо мне, предатель.
 - Все. Я знаю о тебе все, старый друг.
 - Сдохни в одиночестве, предатель. Предавший, да пусть от предательства и сгинет.
 - Между вами явно какое-то напряжение, - хохотнул Гленн, - я прям чувствую эту ауру. Успокойтесь уже, не стоит так откровенно проявлять свои чувства. Постеснялись бы, искрометные друзья мои.
Морак не ответил. И Гленн устремил свой взгляд на девушку, на которую так внимательно смотрел командующий. Дориан поймав взгляд Рико, который тоже был слегка раздосадован, тоже обернулся, чтобы взглянуть на Анику.
Девушка стояла, опустив голову вниз, разглядывая свои ботинки, она то сжимала, то разжимала челюсти, словно хотела что-то сказать, но сдерживала себя. Её руки прижимались к бокам, а кулаки сжались так, что кисти дрожали.
 - Если вы все знали, как ему одиноко, - тихо проговорила она, - если знали, что он винит себя, считает последним и живет во мраке того, что не в состоянии пережить в одиночку ни один человек… - её голос сорвался и она закончила почти крича, - если вы знали это, то какого черта бросили его одного! Бросили его страдать в одиночестве, чтобы он, долгие месяцы мучаясь оттого, что ничего не смог изменить, тонул в серости своих дней, когда вы явно не сидели сложа руки, страдая эгоистичными попытками улучшить свои положения! Вы явно ему были нужны, раз он так много для вас сделал, почему, почему вы бросили его?
Она прокричала последние слова, смотря то на Морака, то на Рико, то на Гленна. И все троя сокрушенно замолчали. Тишина повисла на некоторое время, пока Дориан не сводивший с Аники задумчивого взгляда не произнес.
 - Они мне были не нужны… Я не хотел видеть никого из них. Мне было легче, когда они не знали, жив ли я и где я. Было гораздо легче, когда их не было…
Но покачал головой, явно о чем-то сожаления и уже повернулся куда-то в сторону, чтобы уйти, сутулившись. Аника знала эту манеру, уходить, ссутулившись, смотря себе под ноги. Но не успел Дориан сделать и пару шагов, как из трактира вдруг выскочила Эшли.
Девушка проскочила сквозь толпу, и вышла прямо на площадь и подскочила к Дориану, схватила его за плечи, чуть ли не повиснув на молодом человеке, потормошив его. Затем она повернула Дориана, на лице у которого было написано непередаваемое изумление, и, продолжая, практически зажимать его в объятиях, затараторила
 - Дориан. В трактире сказали, что приехал сам Граф-губернатор! А я из окна подсмотрела, как вы мило беседуете, черт возьми, Дориан! Ты никогда не говорил мне, что знаком с такими важными, блестящими людьми с самого верха!
Девушка отпустила ошарашенного Дориана, махнула не менее шокированной Анике, словно и не знала ту вовсе и уставилась на Графа-губернатора.
 - О, Боги. Действительно, граф-губернатор! Совсем как на портрете в доме старосты деревни! Ну, одно лицо!
 - Наверное, потому что это мой портрет, - иронично кивнул Граф Рико, светясь добродушием и простотой.
 - Да, но я вас не таким представляла! Более грозным, могущественным. Таким, как… как… Как вот он, - Эшла указала пальцем на Лессандро Морака, - вот у кого подходящий вид…
Альберт Рико, не капли не обидевшись, засмеялся и, кинув беглый взгляд на своего командующего, скорчил гримасу
 - Так лучше? – басовито проговорил он, - еще могу вот так, - он нахмурил брови, опустил уголки губ вниз и выставил вперед нижнюю челюсть, - так я достаточно грозен?
Эшли раскрыла глаза от удивления. Она явно жалела о том, что сказала, но растерялась еще сильнее, когда влиятельнейший человек во всей провинции, подыграл ей, оказавшись всего лишь обычным мужчиной не старше тридцати пяти, а вовсе не грозным тираном, воином до мозга костей и целеустремленным стратегом, каким его часто описывали. Мужчина, как мужчина. Так поглядишь, когда улыбается не старше Дориана. Простой и живой.
 - Вы, правда, совсем не так, каким вас описывают, Граф-губернатор.
 - Альберт. Меня зовут Альберт, - улыбнулся он ей.
Эшли прихватила Дориана за шею, потянув его на себя, и с улыбкой сказала тому
 - Никогда бы не подумала, что твои друзья шишки из правительства и такие простые люди… На вид у тебя вообще нет друзей, а если и есть, то они еще мрачнее, чем ты…
 - Да, ты права Эшли, мои друзья просто душки, - зашипел Дориан, - я понимаю, ты это от волнения… но еще пара минут таких объятий и ты меня задушишь…
 - Ой, извини. О, Боги… - Эшли заметила Ниа Гленна, и тот сразу как-то съежился в седле, - Ниа Гленн Рон! Наместник Таурга!
 - И вам доброго денька, милейшая…
 - Правду говорят, вы и мисс Рэн Лили Джакуб, да? Правду говорят, вы с ней помолвлены? О, у нас в деревне про неё говорят только хорошее… Я видела её портрет, еще до того как она стала городской судьей. Ей тогда не больше восемнадцати. Такая хрупкая девушка… Никогда бы не поверила, что вы вместе держали оборону Таурга семь дней!
 - Нас было не только двое. Помимо меня и Лили было много народу… - начал Гленн, - это были, конечно, очень хорошие семь дней…
 - Хорошие семь дней? Вас же держали в осаде! Вы ютились в подземельях, лишь изредка выходя на стены.
 - Да… Но в пещерах было хорошо… Тепло, уютно…
 - Я помню, помню, - вдруг вставил Дориан, - тебе-то было тепло и уютно, как же. Особенно после того, как мы с Альбертом и Ребеккой нашли старые меховые спальники. В прекрасном состоянии, да? Прекрасные спальники и удобные, так ты мне сказал?
 - Но спальники были и у вас. Вы нашли целых склад. У каждого был свой спальник.
 - Звучит как оправдание, - встрял в разговор Альберт Рико, в его глазах забегали искорки.
У Аники сложилось ощущение, что молодые люди перешли на язык, понятный только этим троим. Глаза Эшли наоборот широко расширились от догадки
 - Дайте угадаю, у каждого был свой спальник, но…
 - Но Гленн взял один, - закончил за неё Дориан, смеясь.
 - Я не понимаю, что такого смешного, - сделал наивный и гордый вид Ниа Гленн.
 - Ничего. Просто вы с Лили тогда, если  правильно помню… у вас с Лили был один жилой отсек на двоих. Вы жили в одной ячейке вдвоем. А спальник ты взял один, - подтрунивал над старым другом граф Рико.
 - Старый прохвост, - расплылся в улыбке Дориан.
«Так вот он какой, - смотрела на своего друга Аника, - вот он какой, когда его воспоминания не причиняют ему боль. Он счастлив. Его глаза смеются, его лицо… Эта улыбка… Вот он какой…»
 - Ох, как это романтично, - прошептала Эшли, - роман в разгар осады… И как у вас? Все ведь хорошо? Люди говорят, вы сделали ей предложение... спустя столько лет? А почему не сделали раньше? А ладно, стеснялись наверное… Но тогда… Во время осады… Вы великолепны.
 - Да уж, - кивнул Гленн, явно смущенный и сконфуженный, от резкого перехода темы со сплетен на его личную жизнь, - мне очень повезло… Позже я выяснил, что у Лили были планы относительно другого мужчины, но ничего не вышло…
 - У кого же вы увели девушку, благородный Лорд-наместник, - радуясь новым подробностям, воскликнула Эшли.
И тут Аника заметила, как мгновенно подобрался Морак, до этого момента расслабленно наблюдавший за забавной ситуацией. Стоило Эшли задать свой вопрос, как Морак подобравшись в седле, посерьезнел лицом и бросил взгляд на Гленна, но тот уже ответил
 - Да… Я уже потом узнал, что у меня был соперник… То есть. Ни я, ни мой конкурент за сердце Лили об этом и не знали… Просто девушка приглядела кое-кого… Но отказалась от этой затеи и в качестве утешения, предпочла меня, - закончил он как-то печально.
 - И кто это был? Кто был этот загадочный человек, которого прекрасная Лили не смогла добиться?
 Морак поглядел на Гленна, отрицательно мотая головой «Только не сейчас, - произнесли беззвучно его губы, - нет», но Гленн уже не мог остановиться, под пристальным взглядом Эшли
 - Да… Один мой старый друг… Он показался Лили слишком холодным и далеким, и по её словам не видел никого вокруг… Кроме… - Гленн бросил короткий взгляд на Дориана.
Но его друг стоял, отвернувшись куда-то в сторону. Он стоял так, чтобы не смотреть ни на Гленна, ни на Эшли, его взгляд был устремлен куда-то за Морака. И Морак видел этот взгляд. Аника стоя за спиной Дориана, все равно поняла, какое сейчас у него выражение лица.  Глаза устремлены в никуда, никаких эмоций, пустое умершее лицо. Глубоко в воспоминаниях.
 - Дориан! Так это был ты, - воскликнула Эшли, снова обхватывая молодого человека и лохматя его волосы, - ах ты коварный сердцеед, ты чуть ли не стоил своему другу счастья!
Но Дориан промолчал.
Морак во все глаза смотрел то на Гленна, то на Эшли, пытаясь что-то им сказать, но не успевал. Их взгляды с Рико столкнулись, и безмятежность ушла с лица графа. Он явно не понимал, что хочет Морак, но видя беспокойство на его лице, понимал, что это не просто так. Но вот Эшли уже не могла остановиться, потому что Эшли никогда не была умной дочерью. Она была красивой и фигуристой, в отличие от обычной и худощавой Аники, но никогда не была умной дочерью. И она не тратила на Дориана, который ей так нравился столько времени, сколько потратила Аника. Эшли тратила время только на Эшли… Ведь она была уверена в красоте, а не в личных переживаниях…
 - Оо, Альберт, то есть господин Граф. А эти слухи про вас и дочь Лорда-наместника Стридфаса Элизабет правда? Она вам нравится? Говорят последний раз, вы даже приезжали в Стридфас на её день рождение и станцевали с ней открывающий танец.
 - О, Дориан, - выпалил все еще ничего не подозревающий Гленн, разглядывая, как сжимает девушка его старого друга, - твоя новая милая подружка слишком любит всякие сплетни.
Морак скорчил гримасу, словно съел лимон, вкинул руку, в жесте разочарования, поведя ладонью по лицу,  прошептав, - «Нет, Гленн, нет… Ну почему ты не мог промолчать…»
Одновременно с ним, Аника прислонила ладонь к лицу, простонав «Нееет, зачем ты это сказал».
Альберт Рико обеспокоенно поглядел на Эшли, которую, вдруг, отбросило от Дориана.
Он не толкнул её. Даже пальцем не коснулся, но словно волна холода окатила её и она отшатнулась.
Он стоял, смотря в одну точку у себя под ногами. Ссутуленный, уменьшившийся. Вся живость вмиг покинула его. Вся жизнь ушла из него. Он стоял, смотря себе под ноги, и Аника буквально чувствовала, как помрачнело все вокруг. У неё у самой похолодало на душе. Она взглянула на Морака. И тот был бледен. И, она поняла, что Морак знает. Знает ту, из-за кого Дориан только что изменился. Теперь у неё было ощущение, из-за вида этих двоих, что где-то тут витает призрак умершей девушки. Ей даже показалось, что и Морак сейчас словно видит этот призрак. Мужчина слез с лошади, и сделал шаг в сторону старого друга.
 - Дориан, - окликнул он его, - ты слышишь меня?
 -Эшли мне не подружка, - вдруг сказал Дориан, подняв на Морака глаза.
 - Как скажешь.
 - Скажи, Морак? Скажи, старый друг…
Морак отшатнулся, услышав этот голос и от того, как Дориан назвал его.
 - Да, все что угодно?
 - Ты помнишь, как она выглядела? Помнишь её взгляд? Может быть… Улыбку? Что-нибудь? Помнишь, её руки? Походку? Смех… Что-нибудь?
Дориан шагнул к старому боевому товарищу и посмотрел прямо ему в глаза
 - Ты помнишь что-нибудь?
 - Имя. Цвет волос. И то, что она умерла. И было это так давно, что не помнить все это нормально, мой друг. Старый друг, она умерла так давно, что пора бы забыть все… Даже её имя.
Дориан скривился. Ненависть, боль, отчаяние. Аника  почувствовала, что Дориан сейчас ударит Морака. Но тот сдержался и лишь еще больше сгорбился.
 - Ничего, Дориан, - вдруг сказал Морак, - я не помню не только девушку. Я не помню, как выглядел Роберт. Просто помню, что он был. Я не помню Мэйти. Все воспоминания об Аллегро, это то, что он чем-то был похож на Него… На павшего Лорда. Но ты знаешь… Я помню нашего с тобой Господина.
Дориан поднял на Морака взгляд. На какое-то мгновение, а потом опустил.
 - А я помню их всех…Не могу забыть. Не имею права… Помню всех. Всех до единого… Кроме…
 - Кроме?
 - Только волосы, огонь волос. Только глаза, теплоту неба в этих глазах. Бесконечную водную гладь в этих глазах.
 «У неё были голубые глаза, синие. Не такие, как у Эшли. Не водянистые и блеклые, но и не такие, как у меня… Он говорил, что мои карие глаза теплые… Но что ему с этого, если его они не греют… - в уколом ревности и зависти подумала Аника, - рыжая. Огненно рыжие волосы, синие глаза… Эх, мужчины, такие вы одинаковые. Что вы видите, кроме ваших любимых ангельских идеалов красоты… Слепцы».
 - Это уже не мало, - положил Морак ему руку на плечо.
 - Я помню её голос. Иногда я слышу его во снах. И поэтому не забыл. Понимаешь? Только потому, что он мне сниться. И то… Я уже не уверен, её ли это голос.
 - А её лицо, Дориан? Кроме глаз и волос? Лицо, скажи мне, братец. Ты помнишь, какой она была?
 - Я не забуду её лица. И тот Свет… Тот бесконечно яркий свет…
 - Но её ли это лицо?
 - Да. Я не забуду этого. Как помню Роберта. Как помню Мэйти. Как помню Аллегро. Как помню Реббеку. Я помню всех. И уж точно помню Бая…
 - И зря. Тебе пора забыть. Посмотри на этих девушек. Посмотри на ту, что так переживает из-за тебя.
Дориан кинул невидящий взгляд на Анику, послушавшись своего старшего товарища, а потом снова спокойно повернулся к нему.
 - Тебе пора жить дальше, - повторил ему Морак.
 - А тебе…
 - Да?
Дориан скинул руку Морака, отстранившись, сделал пару шагов от него и встал, скрестив руки на груди
 - Тебе пора забыть тех, кого ты предал, старый друг.
 И снова повисла неловкая пауза.
Эшли смотрела на Анику с виноватым видом, явно почти ничего не понимая, что она сделала не так. Гленн, зная, что именно сделал не так, все время пытался что-то сказать, но все время передумывал. Граф Рико сделал вид, что его перчатки кажутся ему слишком интересными. А Морак и Дориан стояли друг перед другом, смотря в разные стороны.
 - И все же, почему вы его оставили? – заполнила тишину Аника.
Альберт Рико мгновенно перехвативший идею заполнить неловкое молчание, вновь улыбнулся вежливо и радушно
 - Мы не хотели, говорю вам от всего сердца. Я вынужден был расстаться с его людьми, так как… их ждали более важные дела вдали от моей… эм… моей войны. Но я старался как мог следить за их… успехами.
 - Что касается меня, я расстался с Дорианом в надежде на то, что он закончит свой поход, рано или поздно и вернется в родные края. Я в прямом смысле слова, ждал его возвращения, - продолжил за графа Гленн.
 - Но, когда ко мне прискакал Морак, ушедший от…  своих соратников с некоторым количеством людей. В общем, с тех пор я и мой будущий командующий армией были заняты другими делами.
 - Строили планы как нам помешать? – буркнул Дориан.
 - Судя по словам твоего друга, угроза была реальной. Я не поддержал его так, как он хотел, потому что разрывать свои войска на две части я не мог. Но оказал ему любую помощь. Как оказал бы её любому из вас, Дориан.
 - А потом до нас дошли слухи, что ваши армии схлестнулись. Твоя и Морака. Мы не знали, кто из вас умер, а кто выжил. Потому что после того боя вы все словно растворились. Вскоре вернулся Морак, но ты и все, кто тогда выжил, после того, как Господин пропал в Бездне Богов, просто пропали без вести.
 - Я предложил Мораку место у себя на службе, - продолжил за Гленном Альберт, - и он верно служил мне. Как видишь, твой бывший товарищ сделал карьеру военного. Весьма успешную. А от тебя никогда не было вестей. Никто из нас троих до сегодняшнего дня не знал, где его искать, - договорил он, обращаясь уже к Анике.
 - Это так, - кивнул Морак, - сразу после того, как все его люди погибли в Ущелье Когтей, а его близкие друзья пали в Бездне Богов, я нашел Дориана… и еще одного. Ты я так понимаю, нес его на себе все Ущелье?
 - Даже больше, - отстраненно ответил Дориан.
 - Был еще один? Дориан не последний?  - удивилась Аника, взглянув на Дориана.
 - Это уже вопрос философии. По философии Дориана, которую я понимаю, и придерживаюсь – он действительно последний, - покачал головой Морак.
 - Значит, вы только сегодня узнали, что он тут?
 - Верно, - кивнул Ниа Гленн, - Граф вчера приехал ко мне со своей свитой и господином командующим, нашим общим старым другом, в честь моей скорой… женитьбы. И его люди, которые услужливо патрулируют улицы.
 - Устраивая беспредел…
 - Идеальных солдат нет, Дориан. Таких, как ты единицы. Виновные будут наказаны.
 - Конечно, ты…
 - Так или иначе, - оборвал их спор Гленн, - мы все случайно оказались тут. А потом один из солдат доложил своему начальнику, что видел тут… эм… Дориана. Тот доложил командиру моей стражи. Тот сказал об этом одному из гвардейцев командующего. А у гвардейца, кажется, сохранились воспоминания о единственной встречи с нашим общим другом. И он передал эту новость Мораку. Найти этот трактир оказалось легко, по описанию солдат. Остальное ты видела.
 - Вы ему поможете, хоть как-то? – попросила Аника, надеясь, что хотя бы старые друзья, которые одним появлением оживили её друга, смогут заставить его не концентрировать всю свою жизнь в одних воспоминаниях.
 - Мне не нужна их помощь. Я бы с радостью и дальше был бы мертвым или пропавшим без вести.
 - Да заткнись, конечно, тебе нужны друзья. Погляди, они сами пошли тебя искать. Не попросили привести. Они буквально сделали все, чтобы тебя увидеть. Даже копья приставили тебе к лицу…
 - Тоже мне друзья…
 - Судя по тому, что я слышала – это был единственно здравый способ тебя удержать на месте.
 - И вы правы, девушка, - не удержался от короткого смешка Граф Рико, - как и правы в том, что мы прибыли, чтобы помочь вашему другу. Дориан?
 - Чего тебе, граф-губернатор?
 - Я знаю, ты сейчас строишь из себя фермера?
 - Строю? Я чертов крестьянин, тот, кем и родился. Тот, кем и должен был стать, не перейди мне однажды дорогу один…
 - Строит он из себя, - перебила его Аника, - он ненавидит ковыряться в земле, как Оливер.
 - Так ты живешь у брата? – улыбнулся Гленн.
 - У него был брат? – посмотрел на Гленна Альберт Рико.
 - И ты знал об этом, но не додумался там поискать или сказать мне, чтобы я туда заглянул? – добавил Морак.
 - Простите, друзья… Последний раз, когда я их видел вместе… Они не очень-то ладили.
 - Да, он живет у брата. У них хорошие отношения. Но Дориану там не место…
 - Дориан Эт может пойти с нами, - улыбнулся старому знакомому Граф Рико, приглашающее протягивая руку, - такому как ты, я всегда найду место в лучших войсках Феода.
 - Гвардейская служба? Ты издеваешься? Мы ведь оба одинаково понимаем, кто будет мной командовать?
 - Господин Командующей Гвардией и будет твоим непосредственным начальником, тут не может быть нескольких мнений, - вдруг сказал до этого момента молчавший капитан Рэм, видимо, была задета область, в которой он разбирается.
 - Сарказм, капитан Рэм. Я в курсе, что моим начальником будет Лессандро, черт его подери, Морак.
Капитан Рэм пренебрежительно дернул уголком рта, но промолчал, отвернувшись от раздражающего его объекта, предпочтя гордо не замечать разговора вообще.
 - В общем. Это очень лестно. Но уже лучше фермером, чем под руководством предателя. -  Мне правда жаль. Ты со временем мог стать таким же блистательным военным.
 - Я могу стать и блестящим пастухом.
 - Тогда моя очередь, - улыбнулся Гленн, - я хотел предложить тебе службу солдата при лорде-наместнике. Гарнизонная служба. Караулы. Будут выходные, рабочие часы. Командировки. Сможешь бывать дома, помогать брату по хозяйству… Общаться со мной и Лили почти каждый день. Заведешь новых друзей, не только у себя в деревне, но и среди таких же солдат как и ты…
 - Это уже интереснее… Я счастлив. Постоянная, стабильная, повседневная и одинаковая работа… Гленн, ведь почти ничего не происходит здесь, в Таурге… Не так ли?
 - Нет, ну почему…
 - Позвольте мне, - вдруг встрял в разговор Морак.
Все посмотрели на него.
 - Я вижу, все старые друзья Дориана приехали к нему с каким-то предложением, чтобы как-то изменить его жизнь. Придать ей… что ли смысл. Взамен того, что у него был. Быть солдатом… Нет, воином, которым он всегда был, это безусловно самый лучший вариант, что вы могли придумать… Но и у меня для тебя кое-что есть.
 - Я не буду служить тебе. У тебя. Или с тобой.
 - Я не предложу тебе место, в отличие от них. Все, что есть у меня – это кое-какие новости, пришедшие сегодня утром с гонцом из южных городов Феода.
 - Интересные наверное новости, раз вам это кажется, более стоящим, нежели наши предложения, - задумчиво кивнул Рико, словно прикидывая, что может так заинтересовать бывшего сподвижника Господина.
 - Что же, мы все слушаем, - с солидной долей скептицизма сказал Дориан, воинственно скрести в руки на груди.
 - Новости приходят ото всюду, не только с юга. Первые вести поползли с севера, месяц назад. Потом с запада, с востока, с юга. Ото всюду, со всех концов Феода.
 - Ну?
 - Первой новостью, заинтересовавшей меня, было то, что в одном из Городов Северного Феода был учинен самосуд группой людей. Они все были вооружены редким оружием, ты меня понимаешь, они были вооружены…
Внезапно Морак оборвал свой рассказ и уставился на Дориана. Точнее куда за его спину, на его плечи. Тут же прислушивающиеся Рико и Гленн уставились на Дориана
 - А я думаю, чего не хватает…
 - Куда ты дел свой талисман, Дориан?
Гленн и Рико вопросительно уставились на своего друга.
 - Талисман? – переспросила Эшли
 - Да. Он с ним не расставался. Всегда носил с собой. Хранил как артефакт.
 - Это и был артефакт, священна реликвия. Их осталось не больше шести-семи на весь континент, - кивнул Дориан, понимая, о чем речь.
 - О чем речь? – все еще не понимала господ Аника
 - Ружье… Десяти зарядное, полуавтоматическое ружье… - пояснил Гленн, - его оружие. Я понимаю, что в нем все время было не так. Мы все помним его именно с ним.
 - Да, конечно. Он с ним не расставался. Спал с ним, - добавил подробностей Морак.
 - Настоящий воин никогда не расстается со своим оружием. За воина говорит то, как он обращается со своим верным оружием, меч то, секира или револьвер, - вставил Рэм, поглаживая топор у себя на седле, теперь в его голосе отчетливо слышалось уважения.
«Они нашли бы общий язык», - смеясь про себя, заметила Аника.
 - Ты обещал мне новости, - заметил Дориан.
 - Сначала скажи, куда ты дел ружье? – тоном, не предполагающим возражений, спросил Морак.
 - Мое ружье, тебе то что?
 - Что ты с ним сделал?  - все так же спросил Морак.
 - Да ничего, ничего, - подняв руки, ответил Дориан, стушевавшись, - дома под кроватью в коробке лежит, каждый день проверяю, честно. Да что там за новости такие? Ну, случился где-то на Севере самосуд, подумаешь. Ну, было у пары человек старые револьверы. После того, как наши павшие оставляли на полях сражения кучи огнестрельного оружия, это меня ни капли не удивляет.
 - Дослушаешь? История проста. Чиновник облажал по-крупному. Много людей страдали от его несправедливой и глупой работы. Они голодали, они стенали. Но ничего не могли сделать. Но эти люди, о которых я упоминал, вошли в город. Собрали сведения, доказали его вину. И казнили. Их было не больше пятнадцати человек. Но даже отряд охраны их не удержал.
 - Профессионалы, думающие, что могут изменить этот мир? Они не знают, что нужно делать. Хотя вот этот поступок я назвал бы правильным.
 - Они знают, как поступить. У них был хороший идейный вдохновитель и ведет их хороший человек. Во всем Феоде они считаются преступной бандой номер один. Когда о них заговорили впервые, их было не больше пятнадцати, сейчас их около сотни. Но те пятнадцать, что начинали все равно являются мощной силой, центром этой банды.
 - Подробнее?
 - Они планируют операции по краже денег у тех, кто обвиняется в коррупции, раздавая деньги бедным или возвращая их в казну тайными путями. Они грабят тех, кто торгует людьми, преимущественно девушками. Они действительно выслеживают их, уничтожая всех до единого, и лично привозят домой их пленниц. Торговцы дурманом, наемники, занимающиеся темными делишками, чиновники, от которых страдает простой люд. Просто грязные и глупые свиньи, от которых страдают их близкие или просто люди. Все для них равны и они с радостью готовы избавить любой город, любую деревню от них. Сейчас они лишь только слух. Но скоро слава о них будет бежать впереди, превозмогая всевозможные преграды и сплетни, лишь стоит где-то показаться их флагу или зазвучать их гимну, подлецы будут бежать, лживые лорды и чиновники прятаться за своими трусливыми шавками…
Аника не верила своим глазам. Морак лишь рассказывал какую-то новость. Слух. Но столько воодушевления и вдохновения было в этих словах. По всем законам, Морак должен презирать этих людей, за то, что взяли правосудие в свои руки, за то, что беспощадно убивают людей, хоть и плохих, ведь любая жизнь священна. Но она видела, как он искренне воодушевлен этими словами. И видела, как выпрямился Дориан. Как он помолодел, как зажглись его глаза, как расправились плечи, он словно сам затрясся от вдохновения и воодушевления. Словно Морак сказал что-то, что было им понятно, близко и задело их обоих за душу.
 - Эти пятнадцать воинов, носят револьверы, Дориан. У их предводителя ружье, такое же, как у тебя. Они несут знание людям, они говорят те слова, в которых ты можешь узнать именно тот голос, которых мечтаешь узнать. Их всего пятнадцать, но на их одеждах Герб Северной Столицы, Дориан и не просто Северной Столицы. Измененный, но это он. Ты никогда не слышал их песен, но ты узнаешь их с первой строчки. Потому что ты знаешь того, с чьих песен они брали мотивы и слова.
 - Невозможно, - послышался шепот Дориана.
 - Ты никогда не видел их флагов. Но я думаю, ты хочешь узнать о них?
 - Да, да, что на флагах?
 - Их три. В честь трех опор их Герба. На первом изображена книга, проткнутая древним и красивейшим мечом на фоне пустыни. Второй – огонь, пожирающий книгу, огонь символ мудрости, на фоне гор. Горы – признак спокойствия. А третий – флаг их предводителя. На них перекрещенные ружья нависают над точно такой же книгой, которая в отличие от двух предыдущих раскрыта и над ней, возвышается Сфера Мира, которая словно заключена в ладонях, сомкнутых вокруг неё, и на сфере золотым написаны четыре слова на языке Северного Феода, на самом старом из их наречий. Старейшие символы, во имя старейшего Рода…
 - Их герб… - все так же прошептал Дориан
 - Их Герб – это не просто герб Северной Столицы. Это Герб Последнего Принца Севера, пропавшего без вести.
 - Коронованный Волк и Белая Башня, на фоне Сферы Мира…
 - Он изменен. Башни нет. Теперь это Коронованный Волк, держащий под лапой Сферу Мира. Коронованный Волк, держащий в лапах Мир. Идущий впереди всего Мира, Волк, который ведет мир по правильному пути. Дориан, их девиз – вышит золотом всюду. Все те же четыре слова на самом старейшем языке Северного Феода…
 - Во имя… Лорда… Господина…
 - Во имя Лорда Господина, - кивнул Морак, повторяя слова Дориана. Они стояли друга напротив друга, и оба выглядели так, будто их коснулось нечто выше понимания Аники. Что-то священное, что-то снизошло на них. Они оба произнесли эти четыре слова, смотря друга на друга, заворожено, словно загипнотизированные этими словами, которые они произнесли как молитву.
 - Он будет жить… - тихо проговорил Дориан сложив руки на груди, и сомкнув пальцы пирамидкой, проговорил тихо, не отдавая себе отчет, будто его мысли охватило нечто возвышенное.
 - Пока жива наша и потомков наших память, - ни с того ни с сего, удивляясь самому себе продолжил за него Морак.
 - Тысячи лет этому быть…
 - И веками он будет…
 - Да, Морак. Ты не забыл. Ведь, мы оба помним. Лишь его слова верны…
 - Хватит, - оборвал его командующий, с видом, будто Дориан одолел его в какой-то хитроумной игре.
 - И кто ведет этих людей, - зачарованно спросил Альберт Рико.
 - Вам его имя не скажет ничего. Но кое-кто сорвется с места в долгий путь, лишь услышав его, - улыбнулся Морак.
 - Вы готовы поставить на это? – ухмыльнулся Гленн.
 - Действительно?  Готовы поспорить всерьез? – к удивлению Аники встряла Эшли, - сейчас Дориан живет у своего любимого и единственного родного ему человека. У него есть верные друзья. Аника заботиться о нем… И я тоже, конечно. У него еще вся жизнь впереди. Ему пора оставить путешествия, найти свою судьбу, остепениться, жить с семьей.
Аника впервые услышала от Эшли такие слова. Она сказала их, словно не раз думала об этом. Что она там напридумывала себе о Дориане? Она в отличие от Гленна и Эшли не была готова с уверенностью сказать о выборе Дориана.
 - Я тоже думаю, что вы проиграете, командующий, - встрял капитан Рэм, - я видел здесь вздорного мальчишку, фермера, если позволите. И кажется, он вполне доволен своей жизнью. В жизни любого солдата наступает период, когда он уже не может вернуться. Даже когда перед ним открыта дверь, он думает, что может, он находит повод остаться там, где он уже обрел призрачный покой. Я видел таких людей.
 - Имя? – вдруг послышался голос Дориана.
 - Ты уверен? Если я его назову, обратно пути не будет, - с улыбкой взглянув на несогласных с ним поинтересовался Морак.
 - Имя, - повторил Дориан, стоя перед старым соратником, опустив голову и сжав кулаки.
 - Уверен?
 - Имя.
 - Брэндон Шор.
Дориан вскинул голову.
В его глазах светилось что-то, чего не было там даже в самые воодушевляющие моменты их разговора с Мораком, это был огонь жизни. Его губы разошлись в ухмылке. Она была такой довольной, но в ней смешалось все – ирония, радость, счастье, он явно был доволен.
 - Словно проснулся… - произнес Ниа Гленн.
 - Прошу меня простить, господа, но…
 -  Я же говорил, - пробурчал Рэм.
 - Но мне нужно откланяться. Повидать вас всех было крайне приятно. Узнать, что вы все здоровы и живы и у вас все хорошо. Хотя, до некоторых из вас мне не было дела.
 - Что?  - начала было Эшли, но Дориан уже резким рыком развернулся и двинулся в сторону городских ворот.
 - Дориан Эт… Куда ты, ты же не знаешь куда идти? – крикнул ему Морак.
 - Это Брэндон Шор. Я всегда смогу его отыскать. К тому же, тебе принес эту весть гонец. Я просто пойду в замок Лорда-наместника, узнаю там о всех гонцах с твоими гербами, да и спрошу где он последний раз слышал о таинственных людях с Коронованным Волком на одежде.
 - В Акринале. Они шли на юг от Акринала. Может быть в Линдерлинг. Или в Беоронг, - со смехом сказал ему Лессандро Морак, - надеюсь это облегчит тебе поиски.
 - Вполне, - не оборачиваясь, махнул Дориан, - Аника, Эшли, повозку оставляю на вас, я возьму лошадь в конюшне. Не переживай, Аника. Я верю, ты с ней справишься.
 - Но… - произнесла Аника смотря удаляющемуся Дориану в спину, - но… но, как же так…
 - Не переживайте так, - сказал ей вдруг Лессандро Морак, - в нем проснулся тот Дориан, который ни о чем не думал, никогда не умел думать наперед и не заботился ни о ком, кроме себя. Могу вам сказать честно, он на ваших глазах помолодел лет на пять-шесть. Не волнуйтесь, я помогу вам добраться до дома.
 - Но… - на глаза навернулись слезы, - Но… Он ведь теперь уйдет…
 - Боюсь, что так, - кивнул ей Морак.
 - Но…
 - Вы относитесь к нему с особой… с особым пониманием. И должны понимать, что погоня за неизведанным вечна, жизнь непредсказуемая и в вечном движении для него лучше, нежели то, как он жил. Рано или поздно это просто сломало бы его. Сделала его жизнь невыносимой и он просто…
 - Погряз бы в своем прошлом. В худших его частях, - договорила за Морака Аника. А потом понимающе улыбнулась командующему, и кивнула, - Да. Понимаю. Поехали, Эшли, я хочу проводить его. Мне будет очень грустно… Но я не могу отпустить его, не попрощавшись как следует. Вы поедете с нами, господа?
Гленн взглянул на Альберта Рико, тот разглядывал гриву своей лошади.
 - Я бы хотел, – задумчиво проговорил граф, - но я думаю. Мы уже сделали сегодня все, что требовалось.
 - Мне кажется, что мы уже попрощались.  И это было не худшее прощание, - согласно кивнул Морак.
 - И что-то подсказывает мне… - улыбнулся своему командующему Альберт.
 - Что мы еще встретим его, - посмотрел вслед своему другу и соратнику Лессандро.
***
Сэй Оливер Эт услышал, как открывается дверь, с соответствующим скрипом. Потом заскрипели половицы, хлопнула еще одна дверь, и он поспешил с огорода на кухню. Оттуда в комнату.
Брат склонился над своими вещами и что-то спешно их искал. Когда находил что-то, скидывал их в кучу. Это были те вещи, в которых несколько месяцев назад брат вернулся. Оливеру не нужны были слова или что-то еще. Он увидел живость движений. Увидел лицо брата, отраженное в зеркале. Улыбка, стремительность, огонь в глазах. Брат отскочил от вещей, сунулся в шкаф, извлек оттуда старый походный рюкзак и начал складывать в него вещи.
Оливер оперся на дверной косяк и начал разглядывать спину брата. Они прекрасно пожили все это время. И в глубине душе Оливер простил Дориану все, за что винил раньше. Даже больше, Оливер был счастлив, что понял, что это жить с братом, даже с таким, как его. Он смотрел как носится единственный оставшийся в живых член его семьи, собирая вещи, еду, предметы необходимости и понял, что скоро в его доме будет так же пусто и одиноко, как до его прихода. Он вспомнил эти времена и понял, что все будет по-другому. Раньше, когда он жил один, управлялся один, он скучал только по родителям, но вполне справлялся. Его устраивало, что он один. Но после того, как брат уйдет – он уже не сможет так хорошо управляться один. Будет слишком пусто в этом доме. За несколько месяцев он слишком изменился, привыкнув к тому, что уже не бывает один. Рядом всегда брат. Одинокий, да. Печальный, да. Может замкнутый, изредка слишком молчаливый, но брат. Старший брат, который может стать примером, если это необходимо. Который поддержит, потому что уверен, что это его святой долг. Оливер понял, что ему слишком нужен был брат, и ему не захотелось его отпускать…
Но Оливер был не глупее Аники. И он понимал. С первого дня. С самого первого дня понимал. И готовился, когда этот день настанет. Но он никогда не подумал, что этот день… Что пройдет так много времени, и из-за этого этот день будет столь внезапным. Но почему его брату не сидится… Почему он был вынужден быть именно таким, несчастным вдали от приключений. Без неизвестности, без непредсказуемости дней… Почему его делают счастливым только такие непонятные Оливеру вещи... Почему не семья?
Оливер отогнал эту мысль. Он прекрасно знал, как радовался брат тому, что у него была семья. Настоящая. Хоть на краткий миг…
Он смахнул слезинку, и наконец решился…
 - Уходишь?
Дориан вздрогнул и обернулся.
На миг счастливая улыбка и вдохновленное выражение лица пропали. Огонь в глазах потух. И его брат стал таким растерянным, словно Оливер только что застал его врасплох во время предательства. Дориан посмотрел на свои вещи. Посмотрел на свою одежду, которую он уже сменил на походную. А потом снова на Оливера. Такой растерянный, даже беззащитный.
- Оливер… - начал он неуверенно.
«Он не знает, что сказать. Он боится мне что-то сказать… Он…»
 - О, Дориан. Все нормально.
 - Ты думаешь? – Дориан оглядел себя, посмотрел на свой рюкзак и кинул взгляд на свою кровать, - ты понимаешь, что происходит, братец?
 - Ты решил уйти? Да. Вновь покинуть дом, ради призрачной мечты?
 - Не совсем… Я узнал новости о своем старом… друге. Мы вместе…
 - Выжили тогда?
Дориан кивнул, но все равно. Даже осознавая, что Оливер понимает и не держит его, не держит на него зла, он все равно выглядел так, будто только что расстроился не меньше Оливера. А ведь это он его бросает, а не наоборот.
 - Прости…
 - Ничего. Это твой… твой путь.
Дориан поджал губы, но ничего не сказал.
 - Все хорошо, старший брат. Тебя будет не хватать, но… Я уже жил один.
 - Ты не будешь один. А как же Аника? Как же Эшли?
 - Они не очень жаловали меня, пока ты не появился.
 - Но теперь-то. Теперь-то все иначе. Оливер, братец. Ты не будешь тут один. Никогда не будешь один, ты же знаешь! Аника будет о тебе заботиться. А Эшли рассказывать тебе последние новости и сплетни. И ты всегда можешь поговорить с такими же, как и ты, людьми из твоей деревни. Как бывало, когда мы ходили на совет… Помнишь?
 - Мой единственный родственник уходит, Дориан. Мой брат.
Теперь Дориан выглядел не только расстроенным и растерянным. Но даже и беззащитным.
 - Но… А хочешь, пошли со мной? – с надеждой прошептал брат.
 - Но ведь ты знаешь, это не для меня. Я фермер. И буду им всегда, - отрезал Оливер, печально улыбнувшись брату, - Ничего. Я как-нибудь… Все будет хорошо. Иди, брат. Но дай мне слово.
 - Да, Оли, все что угодно.
Оливер взглянул на старшего брата. Оглядел его с ног до головы. Похож на мать глазами и густыми темными волосами. Худоба от обоих родителей, подтянутый, как отец, стройный и легкий в маму. Оливер же, как ему говорили, был весь в деда. Тот тоже был широковат. Он взглянул на старшего брата и вспомнил, как винил его за все. А потом, вспомнил, как принял скрепя сердце. Что-то снова защемило в груди, и он почувствовал, как что-то щиплет в глазах. Он глубоко вздохнул и все прошло. Только тяжесть в груди не отступала не на миг.
 - Что мне пообещать тебе?
 - Когда ты поймешь, что все… Устал. Что уже увидел все, что хотел. Что миру больше нечего предложить, а тебе больше нечего испытать. Когда ты поймешь, что больше никого не осталось, кроме тебя… снова. Когда ты поймешь, что все потерянно. Когда осознаешь, что ты больше не можешь идти в непредсказуемое будущее… Возвращайся туда, где ты никогда не будешь последним… или единственным. Возвращайся туда, где ты никогда не замерзнешь, и никогда не промокнешь. Туда, где ты не будешь голодать или спать на камнях. Туда, где тебя будут ждать. Любить. Туда, где тебя поддержат и позаботятся, потому что – там твой дом и твоя семья. Пообещай мне. Вернуться домой.
Глаза Дориана широко раскрылись. Он замер, смотря на брата широко раскрытыми глазами. Они стояли так несколько секунд, Дориан изумленный и Оливер, решительный и печальный. А потом брат подошел к Оливеру и обнял его.
 - Само собой. Это разумелось само собой. Я обязательно вернусь домой. Не знаю, как скоро. Но не настолько поздно, чтобы не застать твоих детей, Оливер. Племянники, вот на что я хочу посмотреть. Резвящиеся по нашему дому дети. Внуки, о которых наверняка мечтала наша мать. Но, не смотря на это, я все же обещаю. Я вернусь. Когда бы это не было… В день, когда ты не ждешь. Или в ночь, когда уже устал ждать. В миг, когда смотря на бесконечно льющий дождь, ты отчаялся ждать, я вернусь. Или в зиму, когда ты уже и забыл обо мне. Но я вернусь.
Оливер прижал его к себе и прошептал,
 - Я верю. Я верю тебе, как никогда. И я верю, что именно так и будет.
Дориан отпустил брата, взглянув последний раз в его глаза, такие же синие, как и его. Как и у их матери. Потом взял одной рукой свернутый спальник и рюкзак с вещами и двинулся к выходу.
 - Брат…
 - Что, Оливер?
 - Ты забыл кое-что.  Там, под кроватью.
Дориан хлопнул себя по лбу. Кинул на брата рассеянный взгляд и прошептал: - «Вот я дубина-то…». Он положил вещи прямо в проходе, подошел к кровати, которую забыл убрать с утра, и на которой сейчас валялась его повседневная крестьянская одежда, пыльная и грязная. Он подвинул кровать, резким движением убирая её с места, где она скрывала под собой красивый ящик, который брат сделал сам. В этом ящике на ткани лежала его ружье, патронаж, несколько мешочков с патронами и инструменты для чистки и смазки. Распихав все это по карманам, одев патронаж поперек груди, он посмотрел на раскиданные им вещи, на свою одежду на неубранную постель, которая стояла поперек комнаты. А потом перекинув ружье на плечо, схватив одной рукой свои вещи, попытался подвинуть кровать, но ружье спало на руку. Он ругнулся и попытался прибрать снова.
 - Ничего, - очень тихо и грустно сказал Оливер, заставив Дориана перестать копошиться и посмотреть на брата, - ничего, - повторил он громче, - иди. Я уберу. Все нормально…
Дориан огляделся. Потом медленными, нерешительными движениями подобрал вещи и двинулся к выходу. Прошел мимо Оливера. Но тот не двинулся с места. Все так же стоял и разглядывал беспорядок, который учинил его брат.
 - Ты не проводишь меня, брат?
 - Нет, - мягко сказал Оливер, - ты, и правда, тут учудил. Нужно прибраться, скоро ужин… Вдруг кто-нибудь придет, а тут… беспорядок. Нужно… убрать твою постель… Разобрать её… Убрать матрац, скатать одеяло, положить в стирку постельное белье и твою одежду. Положить на место вещи, которые ты раскидал… Иди. Я лучше приберусь…
 - Что же… Пока, тогда…
 - Возвращайся…
 - Вернусь.
 - Тогда пока… До встречи.
***
Аника ждала на улице. Вместе с Эшли они стояли и ждали, когда выйдут Оливер и Дориан. Но вышел только он один. Торопливым шагом он пересек участок, вышел за его пределы, закрыл ворота, а потом обернулся и увидел девушек.
Он улыбнулся им обеим, но Анике эта улыбка уже не показалась такой довольной и счастливой. Было ощущение, будто он потерял половину своей решимости, пока собирался. Что же… Может сейчас потеряет оставшуюся и никуда не пойдет.
 - Дориан? Ты все-таки решил, да?
Молодой человек кивнул. Приблизился к девушкам, улыбнулся им. За плечом у него действительно висело ружье, придавая ему такой незнакомый вид. Как его вообще можно было представить с ним. Оно смотрелось у него за спиной так неестественно. Как и вся эта походная одежда, словно он вырядился в глупый костюм на праздник Костров. Но Аника понимала, что большую часть жизни он выглядел именно так. Но это ружье, оно просто бесило её. Что он делает там, у него за спиной. И почему Дориану так комфортно от этого. Ему не может быть хорошо, когда эта железка торчит у него на плече. Ему должно быть хорошо тут, с братом. В теплом доме, в окружении теплых друзей, и теплые глаза Аники смотрели бы на него с теплотой, которое дает только одно чувство.
Но вот он стоит перед ней. Совсем не знакомый, приобнимая холодную железку за своей спиной и готовый проститься со всем этим, отмахнуться, как от дурацкого сна.
 - Я буду по вам скучать, - произнес вдруг Дориан, одаряя улыбками сестер.
- Мы тоже, - сказала Эшли, - ты как, думаешь вернуться?
 - Да, само собой. Я обещал Оливеру.
 - А мне? Мне ты можешь это пообещать? – сказала Аника, не смотря на него.
 - Конечно, мне не трудно.
 - Нет, дурак, - не глядя ударила она его по груди, - пообещать, но так, чтобы… Даже понимая, что ты не можешь исполнить обещание, которое дал брату, по какой-то дурацкой причине, исполнить то, что дал мне. И вернуться. Хоть ползком, хоть на чужих плечах, хоть при смерти. Но вернуться! Чтобы…
 - Чтобы что?
 - Чтобы я еще хоть раз увидела тебя…
Дориан засмеялся и погладил Анику по голове.
 - Конечно, почему бы и нет? Хочешь, смотри. Как только вернусь, можешь пялиться хоть весь день.
Аника промолчала. Не было сил что-то сказать. Ей было больно и обидно. Он не понял. Он ничего не понял. Он никогда не понимает. Она хотела сказать. Как последнее средство. Чтобы он знал. Знал и окончательно разуверился уходить. Но она не могла. Ком подошел к горлу, все тело дрожало, хотелось сесть на траву и зареветь. Но она не могла. Это было так трудно. И больно… Больно и обидно, что вот так… Вот так. Она не могла ничего сказать, иначе бухнулась бы и заревела, как маленькая и глупая.
 - Когда, кстати? – прохладно и буднично поинтересовалась Эшли, будто Дориан уходил по делам в соседний город, - когда думаешь вернуться?
 - Откуда я знаю? Но не надолго. Я ведь и вправду обещал, уже двоим, - он взглянул на Эшли и усмехнулся, - все понял. Троим. Так что… Скоро. Думаю, скоро.
 - Мы все будем ждать и скучать.
Дориан улыбнулся и погладил по голове и Эшли. Девушка сдержанно улыбнулась, смотря куда-то под ноги. Молодой человек махнул им рукой и зашагал прочь из города. Все так же махая им рукой, но, не смотря на них, он проговорил
 - Не переживайте. Обещаю никуда особо не ввязываться. Буду стараться писать, если удача будет на моей стороне. Присматривайте за Оливером. Ему одиноко.
Он удалялся. А Аника смотрела туда, где он минуту назад стоял. Смотрела, будто он еще был там и улыбался ей. Она, наконец пересилила себя, и как ей казалось, вскричала что есть мочи…
 - Не уходи, я… - прошептала она еле слышно.
 - Пока, Аника, - услышала он беззаботный голос, который удалялся, - я буду скучать по тебе.
Она попыталась снова, и попыталась еще громче, думая, что сорвет голос в этот раз, но крикнет.
 - Не уходи, пожалуйста,  я все сделаю, только…- произнесла она еле слышно.
 - Что ты говоришь, Аника?  - услышала она удивленный голос Эшли, - правда жалко, что он ушел? Эй, Аника? Все хорошо, ты прям статуей застыла. Не простудилась? Тебя что продуло, пока мы скакали? Ну, не стой тут. Пойдем к Оливеру, в конце концов, ему тоже не легко. Может… стоит почаще заглядывать к Оливеру, парень он хороший… Ну же, не стой там, Аника…
Она попыталась снова. Пока он не ушел. Пока он еще рядом. Пока он услышит. Собрала все, все силы, надеясь, что теперь точно закричит, и он узнает. И уже не сможет уйти…
 - Не уходи, я же прошу тебя… Ты разве не слышишь… Но… Но хотя бы возвращайся домой. Обязательно, чтобы ни было… Только возвращайся…ведь я люблю тебя… - вырвалось у неё тихим шепотом.
 - Прощайте, - весело послышалось вдали, - я обещаю тебе, Аника. Я вернусь, даю тебе слово.
 - Вернись сейчас же…