Найденный дневник

16 февраля 2005 года Эндрю был найден мертвым в своей квартире за письменным столом. Экспертиза показала, что у него случился сердечный приступ, повлекший за собой быструю смерть. Однако так же были найдены странные улики, указывающие на то, что  было совершенно убийство. На шее Эндрю были найдены следы удушья. Так же его тело лежало в неестественной позе, подтверждающее, что Эндрю сопротивлялся и боролся. Однако дело закрыли. Ничего доказать не смогли. По заявлению соседей, он ни с кем не общался и не выходил из дома последние полгода.
 Подо лбом покойного лежал дневник. Он был изъят для изучения. Ничего важного там не нашли, кроме одной детали. В гости к нему приходила некая девушка. Тем не менее, соседи утверждали, что никого не видели. Мало того, ни разу не слышали, чтобы его дверь отворялась.
Мое внимание сразу же привлекли записи, сделанные незадолго до смерти. Они по истине странные:
« 12 февраля.
Сегодня мело. Сильно. Я даже не выходил на улицу. Почти весь день я провел у окна. Сидел и смотрел как сильно и величественно метель наводит свои порядки. Казалось, она была недовольна. Быстро и эгоистично укутывала крыши домов, столбы, старые качели, брошенную разбитую телегу в пушистый, бархатный мех. Нисколько не хотелось даже подумать, что ей стоит прекратить так сильно преображать улицу, нет. Это было прекрасно, хоть и страшно. Неправильно, но совершенно. 
Я смотрел, не отрывая глаз. Осторожно выпускал табачный дым через зубы. Он лениво вытекал изо рта, легко поднимался к потолку. Поднимаясь, он менял формы, то искривлялся, то клубился. Однако у самого потолка растворялся и исчезал. Свет я сегодня тоже не включал. Мне нравился этот синий полумрак. За окном ярко, а тут нет. Стена, отделявшая меня от метели, была границей между мной и величием погоды.  Я мог смотреть прямо ей в глаза и улыбаться, нисколько не бояться ее и даже не переживать за то, что эта метель могла сильнее всех укутать в бархатный мех и усыпить вечным сном. Не страшно, ведь она прекрасна.
Я ждал Её. Ту, что приходила без предупреждения, без стука в дверь. Она заходила неслышно, без единого шороха, проходила по короткому коридору и так же неслышно садилась за мной, обнимала меня. Негромко пела на ухо, издавая легкие вибрации, проникающие в меня.  Все очень нежно. А запах, который появлялся с её приходом. Запах! Сладкий, приятный, немного резкий, но возвышающий. Его не существовало, но я чуял. Чуял, как он растворялся в воздухе и перебивал табачный. А ее прикосновения. Такие же нежные, робкие, еле ощутимые. Сначала она обнимала меня за пояс, позволяя всему напряжению внутри пропасть. Затем, не отводя рук, медленно поднимала их к шее. Могла немного погладить шею, заставить все блаженство пробежать по всему телу. Затем она бралась за свою вторую руку и как бы ложилась на меня, на мою спину, обнимая шею. Я чувствовал, что она закрывала глаза, когда хотела что-то спеть.
Я ждал Её. Но она все не приходила.

13 февраля
Снова метель. Сегодня она опять не в духе. Было слышно, как она ругалась. Свист вьюги, ее крики, проникали через щели в окне в дом. Сегодня мне не хотелось улыбаться метели. Сейчас она могла наказать меня за неповиновение её воли. Пусть метет, пусть. Она умеет это делать. Лучше чем кто или что-либо. Только метель может покрыть все снегом. Одну её Бог наградил этим. Так пусть метет.
Я уже давно ни с кем не разговаривал. Но мне и не хотелось. Зачем мне язык? Обычно никому не было дела до того, что мне интересно. Я отвечал взаимностью. Мои книги никогда никто не прочтет, даже этот дневник. Зачем им это? У меня есть Она. Она все прочтет, Ей все интересно. Какая же она красивая. Совершенно неповторимо ее волосы могли развеваться на ветру. Черные, аккуратные линии могли клубиться как дым, могли ровно извиваться. Они мерцали. Я всегда чувствовал, как бьется сердце, глядя на ее волосы. Таких прекрасных волос не было ни у кого и никогда. Я жадно гладил их, но аккуратно, боясь помять хоть один волосок.
14 февраля.
 Я не знаю кто это. Это даже не человек. Справа я зачем-то нарисовал римского легионера в шлеме. Он ему идет. Слева его природная копия. Камни, валуны и текущая меж ними вода образуют овал лица. Так же на этом фоне есть половина бабочки, которая с половиной лица образуют саму бабочку. Мне нравится. Он красив. Наверно, все-таки, он – это я. А природа – Она. Вместе мы образуем эту красивую бабочку. Это божественное создание, прекрасное и легкое, как и Она. Я надеюсь, ей понравится ее портрет. Наш портрет. Еще сбоку я написал строчку из ее любимой песни. Земфира – «Австралия». Она любит засыпать у меня на шее под нее.
Я жду Её, давно не была Она в моём доме.

15 февраля
Её сегодня не было. Я плакал. Мне стало одиноко. Было очень холодно. Метель за окном уже не укутывала, она убивала своим порывом. Ужасно, но красиво. Столб, возле собачей будки, сломался и упал на нее. Он проломил крышу. Не знаю, был ли кто в ней, надеюсь, что нет.
Я не топил печь, несмотря на жуткий холод. Мне стало все равно. Не для кого было греться. Хоть и эти режущие и щиплющие прикосновения мороза к коже, делающие ее вздувшейся и багровой, были неприятны, я не замечал их.
Пусто и одиноко. Скорее бы она пришла.
16 февраля
Я сижу за столом. Пишу в дневник. Что-то подсказывает, что сегодня Она придет. Мое сердце бьется тяжело, но быстро. Дыхание неритмично. То глубокий вдох, то быстрый. Не могу собраться с мыслями. Я предвкушаю ее визит.
<…>
Сегодня погода спокойная. Метель не так зла. Не так быстра, не так беспощадна, не так величественна. Обыкновенная метель. Ее дыхание ровное. Я завидую ее спокойствию.
Я подготовился к визиту. Я разжег камин, чтобы Ей не было холодно, хотя она всегда любила холод. Нет, пожалуй, я пойду и потушу камин. Сегодня все должно быть идеально. Этот вечер только для нее.
<…>
Квартира остыла, метель усилилась.
<…>
Часы тикают. Довольно громко.
<…>
Нет сил ждать Её. Где же Она? Я не думаю, что мое чувство меня обмануло. Сердце все еще бьется, непонятная приятная дрожь пробегает по всему телу.
<…>
Кажется, что-то изменилось. Я сижу, пишу эти строки и чувствую, как холодный неподвижный воздух начинает оживать. Да! Я чувствую это неповторимый приятный Её аромат. Это непередаваемо. Она пришла. Наконец-то. Я чувствую ее. Я слышу это прекрасное пение, которое легким, еле слышным эхом, доходит до меня. Её песни божественны. Я плачу. Я не верю, Она не забыла меня. Она все так же любит, как и я Её. Иди ко мне же. Сядь со мной, рядом. Обними меня. Вот… вот! Я чувствую, как Она прикасается ко мне. Обняла пояс… руки… Ох… Она... Она гладит мою шею. Дразнит мой слух своими песнями. Да… Боже… Я плачу, мне очень приятно. Я… я не могу просто передать как это блаженно. Вот… Она поднимает руки, они обхватывают мою шею. Что это? Это похоже на прикосновение ее губ. Она целует меня. Страстно, в шею. Да… она так же соскучилась по мне. Да… Она крепче обняла меня, легла на спину. Я задыхаюсь от того, что счастье переполняет меня. Я хоч.вцаацкд» (Далее почерк непонятен, он превращается в кривую линию).