Правдивая история о Святополке. Эпизод 78

Мстислав задумался.

А я не разделяю эти понятия. Для меня все едино. И война и военный синдром. Это и  есть мое бытие. Житие мое. Говорят, со временем все проходит, со многим можно примириться, со временем даже собственная память меняет отношение к событиям -что-то оттеняется, что-то выходит на первый план. Так и в этой истории с братьями. Так и в Лиственской резне.

Быть самому с собой наедине- вот что уж действительно страшно. Об этом страшно даже в дневниках писать. Страшно выражать –а фиксировать больно. Расчет идет только на свои силы. 

Никогда не питал ни иллюзий, никаких склонностей- все время доверял себе и собственному чутью. Приучился так давно. Как отец бросил меч на грудь и сказал –«Завещаю мой меч. Руби головы с плеч» -это теперь превалирует над тобой и определяет твое поведение.

Другому выход- уберечь себя. Полагаться на инстинкт самосохранения. Искать какие -то чердаки и схроны, чтобы спрятаться-не спасешься от своей судьбы нигде-сколько раз проверено и доказано. Чтобы остаться наедине с собственной трусостью и мужской несостоятельностью. Мне это чуждо – я этого не понимаю.

Никогда не было такого бардака, как сейчас. Привыкнуть к нему не могу. Может  и я тому виной. Но и этот порядок- совсем не есть порядок-чтобы сидеть сложа руки и заниматься самоуспокоением. Дорого стоит эта уверенность –что все в порядке. Живем, как на пороховой бочке. Такой худой мир хуже доброй войны- ждешь ее отсрочки- а сам знаешь- что это все лживая дипломатия-только обманка для отвода глаз-чтобы перехитрить, переиграть, опередить-вероломно напасть и раздавить тебя черным сапожищем.

Кто союзник? Кто враг? На войне и так все полярно. Четко. Ясно. Без витиеватости и без дипломатии. Чтобы было предельно ясно и не оставляло возможности задуматься даже на миг-когда имеет силу только мгновенная реакция. Бить без промаха-действовать без промедления.

-Мои мальчишки. Сотни и тысячи готовых выполнить любой приказ. Для которых нет преград. Нет границ. Нет боли. Нет усталости. Нет отдыха. Заряженных этим «боевым стимулом», горячим оптимизмом. Этой идеей. Им «море по колено». «Если бы парни всей земли..вместе собраться однажды могли»..Они пойдут брать эту цель –даже голыми руками. Без оружия. На одном дыхании. Им эта сплоченность и решимость, юношеский максимализм. Доминанта легиона-чувство сопричастности -чувство строя не дает слабнуть. Но это пока. До поры до времени-пока им не подрезали крылья. Утихнет эта романтика до первой атаки и первых пошатнувшихся насмерть-кровь и вынутые кишки. Все мерзости войны-грязь и нечистоты-война за неоправданные цели-не за торжество истин и свободу и независимость Родины, а за чей-то шкурный интерес и отмывание дыр в государственном бюджете-отвлекать народ от экономических проблем. Не ради славы. Военных подвигов-развития науки и изобретений. Ради крови и ради фальши-которой обставлено любое вручение «боевых наград» на паркете. Не ради правды и попрания несправедливости и лжи, а ради букета приобретенных болезней от синдрома войны. Чтобы потом инвалиду-ветерану испытывать на себе день ото дня черную людскую неблагодарность. Малодушие. За то «что я вас туда не посылал». За то, что не видят в тебе героя- даже те, кто с тобой тогда не был. Вы теперь люди из разных миров. И ты не изменишь других- привыкших смотреть на тебя поверх. Видеть в тебе волка, окаянного, грешника, «не вернувшегося оттуда». Они даже видят в тебе более палача, чем жертву- они не знают, что ты видишь по ночам во сне-за то, что не заживают старые раны, за тех друзей «кого не вынес из под шквального огня», за тех, которые остались там, навсегда, молодыми. Вся определенность в бою и четкий вектор в гражданской жизни утрачивает значение. Нужно быть дипломатичным, подстраиваться, быть гибким взамен грубого и резкого-того, каким ты прежде утверждался на войне-уповая на рефлекс-реакцию,  которые тебя не подводили- и оставили тебя в живых. Надо было кому-то сделать всю эту черновую работу. И  ты и ввязался. Как миленький. Но тебя даже никто и не спрашивал. Ты для них –только материал. И такого материала у них много.