25-й кадр 2ч

               
                ЧАСТЬ       ВТОРАЯ.
                .....................................
                «В  КАДРЕ  И  ЗА  КАДРОМ».
                ПРОДОЛЖЕНИЕ   ИРОНИЧНОГО
                ПОВЕСТВОВАНИЯ  О  ПРОВИНЦИАЛЬНОМ
                ТЕЛЕВИДЕНИИ.

                ***                ***                ***






    Телевидение,  как  высококалорийные  продукты, придаёт  человеку  вес  во  всех
отношениях. Поэтому  писать  о  телевидении  и  его  обитателях  всегда  чревато.
 Тебя  могут  обвинить  в  непорядочности, непрофессионализме, необъективности  и
 т. д. Однако  это  не  значит, что  ты  станешь  глубоко  несимпатичен  труженикам  кинескопа. Они  же  так  любят, когда  их  не  только  показывают, но  и  пишут  о  них.
Особенно  художественные  произведения. Телетусовка, та  самая, которая  в  работе  может  быть  сурова  и  беспощадна, сокрушая  и  обличая  в  своих  передачах  системы, режимы  и  диктатуры,  в  частной  жизни  предпочитает  улыбчивую  безмятежность  и  мягкую  тактичность  в  общении  с  явными  недругами. Бытовые  житейские  проблемы  для  телевизионщиков  представляют  непреодолимую  преграду, о  которой  они  просто  не  хотят  слышать. Целиком  поглощённые  глобальными  проблемами  общества, они  перестают  замечать  тот  маленький  мир, который  для  них  когда-то  был  родным. Светлые ( в  смысле  освещённые  студийными  лампами ) люди  начинают  жить  в  ином  измерении.   
                *                *                *

       Если   сыты  волки  и  целы  овцы,  значит,  съели  пастуха. ( Гаврила  Потусторонний )



Энергетика  новизны  наполняла  воздух  родных  улиц  и  питала  надежды  на  скорое
грядущее  благоденствие. Ощутив  в  мышцах  упругость, а  в животе  урчание  голода
и  творческой  похоти, мы  с  Грачом   остановились  перевести  дух  перед  рывком  во
властные  коридоры. Вход  туда  не  должен  быть  резким. Лучше, если  он   будет выглядеть   подчёркнуто  деловитым  и  благоговейно  уважительным. Это  касается   представителей   всех  социальных  слоёв  населения.
Грач  предвидел  официальную  рутину, поэтому   тщательно  настраиваться  на  съёмку
не  собирался  и  безответственно  выгуливал  тренированный  взгляд  профессионала  на  дальних  объектах  женского  пола. Внезапно  поведение  Гарика  вызвало  у  меня
тревогу  за  эмоциональное  состояние  коллеги. Причиной   необъяснимого  беспокойства
оператора  оказалась  приближающаяся  фигура  Ляли  Уткиной. Походка  некогда
уволенной  корреспондентки  напоминала  брачное  передвижение  кобры  по  раскалённому  асфальту  Ташкента. На  всякий  случай, Грач  перекрестился, призвав
и  меня  последовать  его  примеру. Но  это  не  помогло. Уткина  нас  заметила.
               
               

- Привет, мальчиши  из  глуши!- поздоровалась  с  нами  Лялька  со  свойственной  ей
манерой  общения.
- Тебя  не  узнать,- вместо  приветствия  ответил  Гарик, явно  не  желавший   слушать долгое  нытьё  Уткиной. Опасения  Грача  подтвердились, и  нам  пришлось  уделить
внимание    вдоволь  настрадавшейся  даме. Монолог  Уткиной  взывал  к  жалости.
  После  исторического  укуса  в  Лёвушкину  ягодицу  с  Лялькиными   зубами  стали
твориться  странные  метаморфозы. Напрасно  старались  ведущие  дантисты  города
облегчить  болевые  ощущения  пациентки. Её  зубы  отторгали  любые  пломбы,
превращая  полость  рта  в  очаг  адских  мук. Оставалась  ещё  надежда  на  заговоры
и  народную  целительницу  Фригиду  Несусветную, с  которой  Уткину  обещал
познакомить  покусанный, но  не  злопамятный  Лёвушка.
 Далее, Лялька  с  трепетом  сообщила, что  собирается  вернуться  на  «25-й  кадр».
Своё  возвращение  она  мотивировала  неуёмным  стремлением  творить  и  вариться
в  кипучем  котле  грандиозного  процесса  телепроизводства.
Поведав  о  своих  проблемах  и  намерениях, Ляля, уже  как  женщина,  не  забыла
отпустить  порцию  эмоциональных  замечаний  автору  гадкой  повести  о  телекомпании.
- Такое  и  обо  мне! Как  он  мог? Как он  мог?- то  ли  с  восхищением, то  ли  с
возмущением  причитала  Лялька.
Я  тоже  не  остался  в  стороне  от  критики  графомана, подметив, что  после
бесплатных  советов  редактора  одного  «сортирного  еженедельника», в  прошлом  разведчика, автора  одолела  разбушевавшаяся  совесть, и  он, как  истинный  самурай
собирается  совершить несколько показательных  харакири  у  дверей  нового  офиса  телекомпании. Видимо, не  усмотрев  в  возможном  поступке  автора  откровенного  эротизма, Уткина   грациозно  раскланялась, бросив  на  прощание - «встретимся  в  студии».
- Да, история  действительно  развивается  по  спирали,- сделал  вывод  молчавший
всё  это  время  Грач.
- А  ты  откуда  это  знаешь?- попытался   уличить   я  Гарика  в  дремучести.
- Из  переписки  Маркса  с  Энгельсом, - сослался  на  первоисточники  находчивый  Грач.
И  немного  подумав, добавил, 
- Только  на  нашей  телекомпании  она  как  цирковая  лошадь, бегает  по  кругу.
Склонный  к  самообразованию  оператор  в  последнее  время  страдал  навязчивой  идеей
творческой  независимости. Идея  требовала  немалого  первоначального  капитала, отсюда  вызывала  у  Гарика  беспокойство  и  не  характерную  для   его  натуры раздражительность.
- Пойдём, а  то  и  так  опаздываем,-  забеспокоился  на  удивление  пунктуальный  Грач.
     Юный, если  можно  так  выразиться, руководитель  области  цепкой  хваткой
делового  человека  держал  в  руке  авторучку  и  выписывал  ею  по  воздуху  немыслимые  траектории, выделяя   так   первостепенные  задачи  своего правления.
Армия  журналистов, слушая  выступление  Деньгина, фиксировала  услышанное
тщательно  и  по  разному. Чтобы   как-то  отвлечься  от  планов  «яйценосного» начальника, я  предался  размышлениям. Меня  давно  терзал  вопрос,- почему  артель
политологов  из  Мытищ  не  дала  ясного ответа  относительно  аномалии  «25-го  кадра»?
Ведь  странность  подтвердилась  и  на  этот  раз, только  теперь  уже  с  Кораблёвым  и
зажиточным  доктором  наук  Егором  Прухиным.
Мои  размышления  прервались  громкой  благодарностью за  внимание  и  оживлением
в  стане  коллег. Выйдя  на  улицу, многие  из  присутствующих  на  прессконференции
переваривали  смысл   только  что  услышанных   высказываний  законного  губернатора,
энергично  затягиваясь  сигареткой. 
  У  памятника  великому  поэту  собралась  толпа  любопытных. Политический  спектакль  был  в  самом  разгаре.
 Надоевший  всему  миру  рабочий  Вздыбин  и  униженный  Кораблёв  призывали  горожан  встать  в  оппозицию  к  ныне  избранному  губернатору. Передом  или  задом, они  не  уточняли.
               
                *                *                *
           Официальные  данные  фонда  по  изучению  общественного  мнения, любезно
           распространяемые  через СМИ, говорят  нам, что  современные  телезрители
          подразделяется   на  две  части;
         тех, кто  обожает  телевидение  в  целом, и  тех, кто  ненавидит  часто
        мелькающие  там  физиономии. Чьи  физиономии  конкретно  неприятны  зрителю,
       фонд  не  уточняет. И  всё -  таки, как  считают  социологи, телевидение - скорее
      друг  человека, чем  его  враг. Поскольку, дело  не  в  том, что  и  когда  мы  смотрим,
     а  в  том, чем  мы  при  этом  занимаемся. 
                *                *                *   

     Вольдемар  Бодряков  с  наслаждением   курил  в  своём  новом, модно  отделанном
кабинете. Более  дорогой  хронометр, сковавший  его  запястье  тяжёлым  браслетом,
говорил  о  том,  что  наступили  другие  времена. События  последних  дней  заставили
босса  грандиозно  понервничать. Во  всём  произошедшем  угадывалась  рука  спецслужб. Что  ни  говори, а  борьба  за  информационное  влияние  без  них  не  обходится.
Сверженное  руководство «25-го  кадра» постепенно  отходило  от  чётко  спланированной
акции  недругов, и  сейчас  Бодряков  стремился  изгнать  из  памяти  унизительные  картины   переворота. И  если  бы  не  Эльвира  Волжская, то  для  босса  всё  могло  бы  закончиться  затянувшимся  запоем  в  комплексе  с  долгоиграющей  обидой.
- Вольдемар,- обращалась  она  к  окаменевшему  партнёру,- ни  в  коем  случае  нельзя
сдаваться! Пожалуй, настал  момент  действовать  по  плану  «игрек».
Бодряков  непонимающе  уставился  на  Эльвиру. Та, видимо  поняв, что проболталась,
решила  брызнуть  признанием.
Тщательно  сбережённые  финансы, мудро  не  тронутые  в  чёрные  дни, Эльвира
расчётливо  вкладывала  в  перспективный  проект.
- Проесть  и  пропить  можно  всё,- размышляла  коммерческая  директриса, понимающе  поглядывая  на  необъятного  Охрипенко.- Но  деньги  должны  приносить  не  только  килограммы  удовольствий.
 Гениальная  предприимчивость  Эльвиры  и   на   этот  раз   не  подвела  бледнолицую  Кондолизу. Когда  вчерашние  подчинённые  потирали  руки  от  свершившегося  передела  собственности, Волжская  и  Бодряков  во  всеуслышание  заявили  о  рождении  новой  частной  телекомпании  «ХРЕН - ТВ». Конечно, фаллический  намёк   предателям  в  названии  усматривался. Но, по  словам  специалистов, логотип  канала  отражал  сельскохозяйственные  ориентиры  и  наличие  огромных  посевных  угодий  родного  края. Чтобы  стереть  грани  между  городом  и  деревней, информационную  программу
«ХРЕН-ТВ»  назвали  «ПРОСПЕКТ». Оставалось  решить  больной  вопрос  с  кадрами.
Вот  так  вот, эпоха  бесконкурентного  вещания  одной  частной  телекомпании      
ушла  в  прошлое. Начиналось  время  новых  свершений  и  телепередач.
                *                *                *
   Человека  меняют  не  только  прожитые  годы.  Перевоплощение  в  личности  возможно  ещё  и  благодаря  высокой  должности, удачно  подобранным  очкам  и, конечно  же,- счастливому  браку.
Директор  телекомпании  «25-й кадр»  Пётр  Птицын   всем  вышеупомянутым  обладал. Заметных  же  перемен  в  его  облике  это  обладание  не  произвело. Петя  стал  всего
на  всего,  более  ответственным  и  не  в  меру  задумчивым. Мысли  начальника  сводились  к  одной  проблеме,- какие  нужно  предпринять  меры, чтобы  телекомпания  начала  самостоятельно   зарабатывать  деньги?
Изначально  могло  показаться, что  «Птицы», словно  большевики  в  семнадцатом  году;- власть  захватили, а  как  поступить  с  ней   дальше   понятия  не  имеют.
Действительно, редко  кому  удаётся  совместить  в  себе  творческие  способности  с
искусством    управления  коллективом. К  тому  же  учиться  этому  было  уже  поздно,
а  может  быть, неохота.               
  Новые  хозяева  телекомпании,- владельцы  предприятия  с  громким  названием  «ИНФОРМТРЕСТ»,  сразу  дали  понять  супругам  Птицыным   кто  в  конторе,
 в  случае  чего, « выключает  свет  и  перекрывает  кислород». И  опасаясь   хозяйского  гнева, Птицыны  хотели  необыкновенно  отличиться. Будущее  в  их  воображении  рисовалось  сложным, трудоёмким  и, дай  Бог, хорошо  оплачиваемым.
Руководство  треста   решало  все  теоретические  вопросы, дирекция  «25-го  кадра» - некоторые. Но  осуществить  главные  практические  задачи    без  квалифицированных   специалистов   было  не  возможно. Понимая  сложившиеся  обстоятельства, Птицыны  активизировались  в  этом  направлении.  Развернулась  борьба  за  достойных  мастеров
электронного  слова  и  яркой  картинки. Коллектив  пришлось  реанимировать  и  расширять. Основу   его  составляли  старые  кадры, или, выражаясь  проще, те  ещё  «кадристы». Приходящая  молодёжь  талантами  не  отличалась, и  прикасаться   к прекрасному  не  торопилась. Пришлось  прибегнуть  к  старому  способу  убеждения,-
обратить  внимание  начинающих  телевизионщиков   в  недавнее  прошлое  коллектива.
Из  поколения  в  поколение  техническим  персоналом  «25-го  кадра»  передавалась
притча  о  «неприкаянном  рыжем  операторе  Серже  Уфимцеве», стоявшем  у  истоков
создания  частного  телеканала. Её  мне  поведал  мой  первый  наставник  Вениамин
Тюряга. Устное  наследие  учителя  произвело  тогда  на  меня  огромное  впечатление. Особенно, когда  в  середине  рассказа  скупая  мужская  слеза  блеснула  в  правом  нижнем  углу  Вениного  глаза. Поражённый  искренностью  рассказчика, я  решил    увековечить  память  о  настоящем  мастере  отображения. 
                ПРИТЧА  О  НЕПРИКАЯННОМ  РЫЖЕМ  ОПЕРАТОРЕ
                СЕРЖЕ  УФИМЦЕВЕ.
    Давным-давно, когда  волны  эфира  несли  добрые  новости  созидания, а  подданные
великого  государства  видели  мировые  события  лишь  в  чёрно-белом  изображении,
на  свет  появился  карапуз  Серж. Высшие  силы  ретранслятора  отметили  рождение
младенца  теплотой  накала  лампы  и  звуковыми  помехами.
С  ранних  лет  отрок  стремился  передать  всю  полноту  окружающих  его  красок
людям, обделённым  чудесной  техникой  бытового  комфорта. И  дал  он  святой  обет,
во  что  бы  то  ни  стало  осуществить  прекрасный  порыв  души.
Безжалостно  летело  время. Стремительно  меняющиеся  взгляды  общества  потребителей  не  давали  Сержу  возможности  выполнить  данное  обещание. И тогда,
следуя  зову  долга, он  отправился  бродить  по  свету  в  поисках  небывалой  цветовой
гаммы. Трудности  и  лишения  не  пугали  настойчивого  юношу, а  только  золотили
выбивающиеся  из  под  кепки  вихры.
Злые  демоны  тьмы  препятствовали  Серёге. Они  искушали  его  чистые  помыслы  девичьем  бесстыдством  разнузданных вакханок  и  опутывали   разум  акварелью  хмельной  одури. Но  положительные  импульсы  света  и  сконцентрированная  воля
превращали  подлые  преграды  нечисти  в  прах. И  вот,  когда  желаемое  оказалось
достигнутым, Сержа  внезапно  озарила  мысль,- А  кому  нынче  нужны  эти
натуральные  краски? Кого  порадует  их  яркий  спектр  и  восхитительные  оттенки?
Срывая  голос  от  отчаяния, Серж  призвал  людей  взглянуть  на  естественную
гармонию  цветов. Однако  желающих  поблизости  не  нашлось. И одержимый  новым
стремлением, Серж  опять  отправился  бродить  по  свету. Теперь  уже  совсем  по  другому  поводу. 
                *                *                *               
Через  некоторое  время  нехватка  инициативных  и  энергичных  работников   на
  «25-м  кадре» стала   явно  ощущаться. Учить  новобранцев  было  некогда. Их
бросали  в  центр  событий  с  надеждой  на  положительный  результат. Муж  и  жена
Птицыны  трудились  в  поте  объектива, требуя   и  от  коллег  полной  отдачи  делу.
  На  задний  план   отступили  всякие  недружеские  отношения  и  интриги.               
Возвращение  Уткиной  в  «птичье  гнездо»   все  восприняли  с  удовлетворением. Соня, посмотрев  на  измученную  зубным  недугом  Лялю, обрадовалась  дополнительной
штатной  единице. Видно, прошли  те  времена, когда  любая  игривая  особа, пришедшая   на  канал   попробовать  себя  в  тележурналистике, высекала  у  Латыповой  искры  ревностной  неприязни. Сколько  их, помнится, натерпелось  от  несправедливых  упрёков  редакторши? А  были  же  среди  них  толковые, проявившие  себя  в  известных  печатных  изданиях. Я  до  сих  пор  не  могу  забыть  корреспондентку  Ксению  Агрегатову,
подававшую  большие  надежды  на  информационном  поприще. Иноземная  картавинка, придающая  очаровательной  девушке  особый  шарм, свела  с ума  не  одного  поклонника  её  творчества. Высокий  процент  трудолюбия  в  крови  и  молодость  Ксении  возбуждали  у  Латыповой  рабочую  зависть  и  опасение  за  семейный  очаг. Терпеть  возле  себя  юных  и  красивых  соперниц  согласится  не  всякая  женщина-начальница. Поэтому  молодые  дарования  из прекрасной  половины  человечества  в  те  годы  на  телекомпании  корни  не  пускали. А  в  новую  эпоху  они  не  стремились  приходить  вовсе.   
  - Дожили,- возмущался  Костя  Разумный,-  скоро   даже  взглядом  раздеть  не  кого
будет.
- Как, а  я?- оживилась  скучающая  без  сплетен  Уткина. – Вы  мне  только  намекните,
я  вам  такой  жгучий  стриптиз  закачу. Только, что  мне  за  это  будет?-  призывно
изогнулась  в  пояснице  увядающая  красота.
Разумный   с  жалостью посмотрел  на  Ляльку, немного  помолчал  и   без радости  в  голосе  ответил,
- За  это  мы  разрешим  тебе  переходить  улицу  на  красный  свет  и  расширим  круг
твоих  обязанностей.
В  знак  согласия  с  Костей  все  присутствующие  самцы  отвернули  свои  взоры  от
старой  эксгибиционистки. Лялька  обиженно  сгримасничала  и   уставилась  в  монитор  компьютера, тихонько  запев   старинный   женский  гимн  «Все  мы  бабы-стервы»,   отражающий  всемирную  половую  концепцию.
А  Костя, так  и  не  насытившись  визуально,  надолго  впал  в  депрессию.
Перемены  в  Разумном  заметили  все. С  неподвижностью  восковой  фигуры  из  музея
мадам  Тюссо, Костя   подолгу  созерцал  белую  гладь  потолка, плутая  в  лабиринтах  воспоминаний. Главный  редактор  канала  воскрешал  в  памяти  приятные  ошибки молодости, когда  в  сладкие  мгновения  бунтующего  тестостерона  он  размазывал
клубнику  по  солнечному  сплетению  своей  возлюбленной  виолончелистки. Где  они  теперь, эти  милые  сердцу  авантюры? И  куда  подевался  азарт  искусителя?

                *                *                *
        В  чём  проявляется  талант  тележурналиста?- Этим  вопросом  задаются
сегодня  многие  начинающие  корреспонденты. Может  быть, в  умении  обратить
внимание  зрителей  на  существующие  проблемы? Или  по  количеству  поклонников
его  творчества? Всё  оказывается  гораздо  проще:- чем  больше  эфирного  времени  занимают  сюжеты отдельного  репортёра, тем  он  плодовитей  и  талантливей. Определение «сделал  много  и  неплохо»  выглядит  убедительней, чем  «хорошо, но  мало». Убедительность  эта  подкрепляется  ещё  и суммой  начисленной, но  порой,
так  и  не  полученной  зарплаты. 
                *                *                *               
 Калейдоскоп  событий, возникший  в  городе  с  появлением  сразу  двух  частных  телеканалов,  выглядел  занятным. Обе  телекомпании  напоминали  супружескую  пару, находящуюся  в  состоянии  развода. Так обычно  супруги, не  смотря  на  то, что  продолжительно  счастливо  жили  вместе, делят  совместно  нажитое  имущество  и  детей. При  этом   они   не  скупятся  на  уговоры, обещания  и  бытовой  шантаж.
 Телекомпании  «25-й  кадр»  и  «ХРЕН-ТВ», точнее  их  руководство, делило  лично   выращенных  специалистов. Наблюдать  процесс  делёжки  душ  было, неприятно  и  больно  даже  посторонним. 
- Одно  дело  делали, а  теперь  вот, по  разные  стороны  баррикад, - сожалел  угрюмый
Охрипенко, отрезая  на  рабочем  столе  ножом  для  бумаги  голову  упитанной  селёдке.
- А  ты  с  кем  остаёшься?- теребил  душевную  рану  Лёвы   монтажёр  Есенин, глотая
слюну  от  процесса  разделки  рыбной  тушки. 
- В  мои  годы  что-либо  менять  было  бы  глупо,- мудро  ответствовал  Лёвушка,- я  привык  к  кульбитам   Эльвиры  и   для  себя  могу  их  точно  предугадывать.               
- Наверное, так  правильно  будет,- утешал  Есенин  Лёву, - а  я, пока,  не  знаю  к  кому
примкнуть. Скорее  всего, пойду  к  тому, кто  первый  позовёт. Не  хочется, правда, чтоб
это  был  Бодряков.
- Тоже  вариант!-  своеобразно  поддержал  Охрипенко  монтажёра.
Через  пару  минут  Лёвушка  завершил  кулинарные  манипуляции  с  рыбой, затем,  отмотав  пару  метров  туалетной  бумаги, тщательно, словно  хирург  после  операции,  вытер  ею  жирные  руки. Есенин  выжидающе  смотрел  на  добрую  глыбу  в  клетчатой  рубахе  и  дождался  таки  взаимопонимания  товарища. Лёвушка  движением  факира  вытащил  из - под  стола  бутылку  водки  и  затребовал  от  виртуоза  линейной  склейки  соответствующую  посуду  в  количестве  двух  единиц.
Со  словами «жалко- то  как», Есенин   метнулся  выполнять  волю  разливающего.
                *                *                *
      Справедливо  подмечено,- о  ценности  вещи  начинаешь  понимать  только  при  её  полном  отсутствии. Исчезновение  из  «МОНИТОРА»   Инги  Снежковой  вызвало
кривотолки  у  домохозяек  и  рыночных  торговок. Отсутствие  в  новостях  криминальной  жути  Севы  Гадского, отразилось  на  психике  почтенных  пенсионеров
и   судебных  исполнителей. Такое  случается  у   людей, резко  завязавших  с  куревом. Мало  того, стало  казаться, что  преступность  в  городе  затаилась  в  ожидании  судебно-правовых  реформ  или   сигнала  крутых  криминальных  авторитетов. И  здесь  я  понял, какой  нужен  талант, чтобы  освещать  хроники  уголовно  наказуемых  деяний  и  алкогольных  поступков. Оголённые  фланги  на  фронтах  новостной  программы   сразу сказались  на  её  содержании  и  продолжительности. К  тому  же, с  уходом  Снежковой  «25-й  кадр»  потерял  значительную  часть  зрителей  мужской  принадлежности, а  «ХРЕН-ТВ», наоборот,- их приобрёл. Всё-таки, приятно  видеть  перед  сном  милое, почти  родное, пусть  и  наигранно  улыбающееся  личико  смазливой  девушки. Ответный  ход  «кадристов»  поразил  смелостью. Соне  пришлось  тряхнуть  стариной ( в  полном  смысле  слова ) и  занять  место  ведущей  в  эфире.
От  выпуска  к  выпуску  Птицына  искала  для  себя  имидж   говорливой  теледивы.
 Кропотливый  поиск, к  сожалению,  успеха  не  принёс, и  Соня   бессовестно  передрала  стиль  и  манеры  ОРТешной   Балалаковой. Но  Птицына  не  была  бы  Латыповой, если  б  ежедневно  напрягалась  в   двух  ипостасях;- редактора  и  телеведущей.
Срочно  требовалась  сменщица. И  снова, по  аналогии  ненавистному  центральному  каналу, а  может  быть, в  честь  экзотичной  дикторши  Грохотаевой ( ныне  депутата ),  место  ведущей  в  «МОНИТОРЕ»  заняла  восточная  дивчина  Надя  Чэн. Пройдя
успешное  облучение  эфиром, сменная   ведущая  фонтанировала  фейерверком  радости, как  китайская  петарда  в  новогоднюю  ночь. Капризные  телезрители  тут  же  окрестили  её  «Чёрной  Мамбой», а  молодые  мамы  звали  по-нашему- «Япона  мать». На  роль  тайного   покровителя  и  явного  наставника   Нади   тонко   напрашивался  психически    взбодрившийся   Костя  Разумный.
 - Редакторы, Наденька, бывают  выпускающие  и  главные,- вводил  в  курс  дела  девушку  Костик. Надя  поняла «кто  из  ху»  довольно  чётко, и  в  дальнейшем  никогда  об  этом  не  жалела.
 Не  могу  сказать, повысился  ли  рейтинг  «МОНИТОРА»  с  приходом  азиатской  ведущей, но  его  падение  временно  удалось  предотвратить. Правда, не  только благодаря  басурманской  телеведущей  Надежде  Чэн.
Оскорблённая  мужской  бестактностью  Ляля  Уткина, затаив  лютую  обиду  на  Адамово  племя, тщательно  выискивала  возможность  творчески  отомстить  мужскому  роду. К 
неземному  восторгу  журналистки  такая  возможность  ей  представилась.
 Проездом  из  Гамбурга  во  Владивосток  и  всего  на  пару  дней,  в  нашем  городе  остановилась  уникальнейшая   экспозиция  амурно - интимных   аксессуаров  прошлого.
Подобное  везение  в  культурной  жизни  провинциального  городка  случается  раз  в  столетие. И  родные  средства  массовой  информации  не  могли  оставить  его  без  внимания.   
 Репортаж  Уткиной  с  выставки  эротических  прибамбасов  средневековья  почтенный  зритель  мог  запросто  спутать  с  экранизацией  романа  маркиза   Де  Сада. Распятая  на  кресте  Лялька  со  стонами  вульгарной  официантки  бесстыдно  делилась  впечатлениями  прямо  перед  телекамерой. Острые  ощущения  от  запретного  акта  будоражили  даму  необычайным  телесным  трепетом. Позывы  к   непристойному спариванию  напрочь  вытеснили  зубную  боль. После  съёмки  измождённая  узница  страсти  смачно  икала  и  путалась  в  показаниях. Сюжет  крутили  целую  неделю. Завистливые  разношерстные  критики  окатили  эпатажную  Ляльку  помоями  признания. А  фирма  интимных  принадлежностей  из  Сыктывкара, случайно  увидев  Лялино  шоу,  взялась  за  изготовления  её  резинового  подобия. В  одноканальную  эпоху  за  такое  телераспутство  Уткину  непременно  поощрили  бы  бесплатной  консультацией  в  зубоврачебном  кабинете  «Десна - красна». Сейчас  же  о  такой  роскоши  Ляля   и  не  мечтала. Оставалось  довольствоваться  общественным  признанием. 
                *                *                *
Новостное  мышление  телевизионщика  делает  его  по  жизни  оптимистом.
Профессиональное  любопытство  и  бытовой  цинизм  вешают  ему   ярлык  «журналюги» и  нежелательного  гостя  на  многих  закрытых  мероприятиях.
И  если  телерепортёр  узнаёт  какую-либо  страшную  тайну, то  можно  быть
уверенным, эту  тайну  узнают в  ближайшее  время  все . Поделившись  со  всем
миром  сенсацией, журналист  буквально  через  несколько  минут  забывает  о  ней.
«Прямо, как  личинку  отложила!»- сказала  как-то  одна  известная  корреспондентка.
               
В  списке  первоочередных  задач  команды  «25-го кадра»  на  ближайшие  десять  лет
стояли  повышение   рейтинга  программ  и  профессионального  уровня  всех  работников
телекомпании. Плановое  собрание  трудящихся  было  целиком  посвящено  этой  теме.
Мнений  звучало  много. Но  редакторше  они  не  нравились. Критические  дни  у  Сони
плавно  перетекли  в  критический  возраст, и  жена   директора   критиковала  всё  без  разбора.
 К  концу  собрания  народ  собирался   справедливо  полюбопытствовать  у  «пернатого
директората»  относительно  судьбы  заработанных  денег. Чтобы  как-то  завуалировать  финансовую  ответственность, Соня  обратилась  к  аудитории  с  пульсирующей обидой:
- Я  вижу, всех  только  деньги  интересуют. А  вот, как  их  заработать, пусть  Птицыны
думают.
В  подтверждение  Сониной  тирады  подал  голос  директор:
- Мне  кажется, нужно  пригласить  к  нам   в  штат   журналиста  с  именем. Согласитесь, без  звёзд  команда  не  смотрится?- с тренерским  запалом  выдвинул  предложение  Пётр.
- Есть  такой!- выкрикнул  я  крамольную  идею и  добавил, - с  опытом  работы  губернатором  области.
Тишина, воцарившаяся  в  помещении,  заставила  меня  пожалеть  об  опрометчивой
реплике  с  места. Немая  сцена  длилась  секунды. Осуждающе  завыла  Лямурова:
- Ну, знаешь, человека  и  так  затравили, а  ты, прямо, норовишь  лежачего  пнуть!
Безжалостный  каток  сердобольности  в  виде  Лямуровой  прокатился  по  судьбе
доверчивых  героев  её  репортажей. Отсутствие  бытовой  обустроенности  сказывалось
на  сюжетах  Любаши, раздражая  искушённого  зрителя  замаскированным  подтекстом.
На  примере  Любы   я  сделал  вывод, что  натянутая  улыбка  в  кадре  не  говорит  о  наличии  чувства  юмора  в  душе  глубоко  религиозной  женщины.
- Всё! Всё! Всё!- пошёл  я  в  отступление,- идея  снимается, как  политически  замусоленная.
Но  Лямурова  не  унималась, сравнивая  меня  со  злописучим  автором  гадкой  повести:
- Один  грязью  облил  весь  коллектив, и  ты  хочешь  канал  очернить!
Чтобы  разбавить  тему, встрепенулась  Уткина, всё  это  время  шептавшая  на  ухо
юному  журналисту  Роме   Папинову  фривольные  секреты  женских  безобразий:
- Люба, я  тебя  умоляю,  не  стоит  об  этом  упоминать. Да  и  грязь, ведь, ещё  и  лечебной  бывает.
В  ответ  на  Лялькино  замечание Лямурова  неожиданно  обмякла  и,  сменив  тембр
голоса  с  обличающего  на  виноватый,  забормотала:
- Простите  меня, все  простите  меня. Сама  не  знаю, что  со  мной.
Выпросив  необходимую  ей  пощаду, Люба  замкнулась  в  себе  почти  на  месяц, как
жена  крестоносца  в  поясе  верности.
Не  вникая   глубоко  в  диспут, громогласно  забубнил   Грач:
- Вы, тут  автора  хаете, чуть  ли  не  жопой  называете. А  я  вот  недавно  благодушный  поступок  совершил,  взял  и  шариковую  ручку  ему  подарил. Пущай  ещё  пишет.
- Значит  теперь  он  жопа  с  ручкой,- логично  подметила  ехидная  Уткина.
После  весёлого  Лялькиного  каламбура   телевизионщики  начали  расходиться  по  домам.  А  к  конкретным  решениям  общий  сбор «кадристов»  так  и   не  пришёл. 
  Зато  у  «ХРЕН-ТВ»  дела  выглядели   куда  позитивнее. Деятельность  Волжской, взявшей  в  свои  руки  практически  все  бразды  правления, кипела, бурлила  и  набирала
обороты. Три  высших  образования, - весомое  подспорье  в  организации  рабочего  процесса. Эльвира  не  вникала  в  концепции  снимаемых  программ, а  привлекала  к  их
производству  людей  с  забытыми  именами, давая  им  возможность  бесплатно осуществить  свои  давние  проекты  и, тем  самым, напомнить  о  себе. Кто-то  смотрел
эти  передачи  из  любопытства,  кто-то  для  сравнения. Но  всё  ж, смотрели. В  данном
случае, Волжская  получала  двойные  дивиденды,- почти  ничего  не  платив  авторам, и
подтягивая  под  передачи  достаточное  количество  рекламодателей.
Я  восхищался  высокообразованной  женщиной, когда  с  сожалением  смотрел  на
супругов  Птицыных, аурой  заунывности  отпугивающих  вылупляющиеся  таланты  и  возможных  рекламодателей. Что  мешало  рождению  творческой  мастерской
на  «25-м  кадре», не   знаю?  Авторские  проекты  у  «птичьего  директората» поддержки
не  находили. Рисковать  никому  не  хотелось. Разве  что, признанным  мастерам  сцены.
                *                *                *
Задавать  неудобные  вопросы  могут  не  только  следователи  и  дети. Ставить  в  неловкое  положение  собеседника  может  и  именитый  актёр  детского  театра
Максим  Меринов. Играть  в  его  годы  созревающих  подростков  и  безобидных  зверушек  было  подвигом. А  создание  авторской  телепередачи  «КУПЕ  ИСПОВЕДИ», делало  этот  подвиг  ещё  и  еженедельно  транслируемым. Передача  представляла  собой  обычное  ток-шоу  вопросов  и  ответов, но  со  своей  изюминкой. Собеседник  Макса  выступал  в  роли  пассажира  поезда, исповедующегося  случайному  попутчику, роль  которого  исполнял  неизменный  Меринов. Обычно, после  съёмок  очередного  телепокаяния,  Макс  не  мог  сразу  выйти  из  роли, и  потом  ещё   долго  пытал  снимавших  его  операторов.
- Ответь  мне, Грач, почему  люди  боятся  моих  вопросов?- пытал  Меринов  замороченного  собственными  планами   Гарика.
- А  люди  вообще  не  любят  когда  вопросы  возникают. А  тут  ещё  ты  их  грузишь,-
устало  отмахнулся  оператор.
- Ну, не  скажи!- малость  обиделся  Макс.- Я  тут  заметил, что  после  беседы  со  мной
они  преображаются, переосмысливая  своё  прошлое.
- Да  нет, они  просто  радуются, что  избавились  от  такого  идиота,- подумал  про  себя Гарик, а  вслух  польстил  артисту,
- Ну, так  волшебная  сила  искусства!
- Вот  и  я  про  то  же. «И  чувства  добрые  я  лирой  пробуждал!»- процитировал
классика  раб  сцены, закатив  влажные  от  счастья  глаза  под  морщинистый  лоб.
Через  чур  интеллигентные  манеры  Меринова  резали  слух, кололи  взгляд  и  внушали
мысль  о  его  возможной   латентной  голубизне. Впечатление  сие  было  обманчивым.    Источник, заслуживающий  доверие  уверял,- Макс  хранил  верность  театру, жене  и  какой-то  Музе. В  актёрской  среде  Меринов  слыл  универсалом,  а   вне  стен  театра  не  брезговал  случайными  творческими  халтурками. Снимать  выпуски  «КУПЕ»  для  Макса  с  каждым  разом  становилось  всё  сложнее.  Толковых  операторов  не  хватало, и  артист  подумывал  переметнуться  на  «ХРЕН». Останавливало  лицедея  одно обстоятельство. На  канале  у  Волжской  нашёл  приют  матёрый  журналист-обозреватель  Женя  Триглазка, отличающийся  умением  раскрутить  собеседника  на  интересненькое  не  хуже  затейливого  Меринова. Конкурент   выделялся  из  всех  местных  писак- мастодонтов  одним  достоинством, - не  смотря  на  солидный  возраст  и  стаж  в  журналистике, он  так  и  не  перекрасился  в  главного редактора.  Это, вместе  с  его  баловством  в  сочинительстве  стихов, вызывало  уважение  у  понимающих  зрителей  и  читателей. Интеллектуал  Женька  по  привычке  начинал  свои  сюжеты  коронной  фразой: - «Как  когда-то  писал  (говорил) Рабле ( Свифт, Сартр, Шопенгауэр, Достоевский, Камю  и  т.п.)…»,  и  в  дальнейшем,  отличаться  оригинальностью  не
торопился. Весьма  обходительный  Евгений  обожал  опекать  видных  и  беззащитных  самочек  на  рабочих  местах, опутывая  симпатичных  глупышек  романтической  белибердой. В  пакостные  сети  внешне  округлого  соблазнителя   попадались  и   неопытные  победительницы   районных  конкурсов  красоты, и  опьянённые  Женькиным вниманием  студентки  журфака.
Ну  а  Триглазка, после    любвилюбивых  похождений  и  длительного  поэтического  воздержания, бил под  дых  рифмой. Из - под  пера  рифмоплёта  выходили  весьма 
сносные  вирши. Поразительно, что  не  про  любовь, а  о  политике.
                Утих  тайфун, осела  пыль
                И, вроде  бы, угасли  страсти.
                Одних  отправили  в  утиль,
                А  эти  будут  вновь  у  власти.
                Избрал  народ  другой  состав,
                Иной  в  процентном  отношении.
                Потом  узнаем, кто  был  прав
                В  воскресном  волеизъявлении. 
         Тут, как  сказал  бы  Монтескье, ( возможно  Ларошфуко, Конфуций, Кафка, Черномырдин) – крыть  не  чем.
               
                *                *                *
Умением  слушать  одарены  не  многие, способностью  выслушивать  до  конца,  наделены  единицы. Судя  по  тому, что  почти  все  «кадристы»  предпочитали  выговариваться  Грачу, Гарик  этим  качеством  обладал. Неуклюжая  чудаковатость  и  простота  бородача  притягивали  к  себе, а  его  внешнее  сходство  с  персоной  духовного  сана   располагало  к   многочасовым  откровениям.
 Житейскую  мудрость  он  черпал  из  богатого  опыта  наблюдений. Грач  проходил  непосредственным  свидетелем   по  делу   создания  не  одного  десятка   семей  области. И  хотя  смотрел  на  священный  ритуал  единения  сердец  через  объектив  видеокамеры, мог  безошибочно  предсказать  будущее  молодоженов. ( Разумеется, по  отдельному  тарифу). Я, честно  говоря, больше  склонялся  к  другой  версии, по  секрету  поведанной  мне  подвыпившим  Севой  Гадских.
 Силу  душевной  притягательности  Грача  Севка  объяснял  тем, что  Гарик  -  внебрачный  сын  румынско- цыганского  барона  Графану, унаследовавший  от  батьки  блаженный  дар  космического  магнетизма.
Уставший  от  собственных  умозаключений  на  тему  самостийного  творчества  и
оглушённый   шумом   свадебных  торжеств, Гарик  любил  за  кружкой  пива  с  соратниками  сбрасывать  груз  замшелой  обыденности. Помощь  в  релаксации  ему  оказывал  ограниченный  контингент  близких  друзей, среди  которых   выделялся  несправедливо  изгнанный  из  «25-го  кадра»  Ушинский. Пересекаясь  для  житейского  трёпа, кореша  болтали  о  сущности  вещей,  снимая,  таким  образом,  накопившийся   стресс.
  В  сигаретном  дыму  доверительно-дружеского  застолья  журналист-правдоискатель  Макар  Ушинский, испытывая  острую  нужду  успокоить  нервы, высказывал   Грачу  свои  опасения  о  текущем  моменте.
- Времена  наступают  лихие, от  того  и  непонятные. Кто  знает, что  в  голову  взбредёт  этим…  Скажи, Гарик, ты  как  считаешь, погромы  будут?
- Вполне  возможно. Но  громить  будут, как  всегда, только  избранных,- сдерживая
приступы  смеха,  высказал  предположения  Грач.
- А  определять  их  они  как  будут, по  детской  считалочке  или  во  взрослую  лотерею?-
с  тревогой  в  голосе  допытывался  Макар.
- Как  главный  скажет,- конкретно  подметил  Гарик.
- А  главный  у  них  кто?- перешёл   Ушинский  на  излюбленный  им  в  таких  разговорах  шёпот.
Гарик  глубокомысленно  замолчал, потом  поднял  вверх  указательный  палец  и
собрался, было,  что-то  сказать. Но  Макар  опередил  его.
- Я  так  и  знал!- испуганно   выдохнул  правдоискатель.- С  ними  тягаться  опасно.
Видимо, мне  придётся  на  время  исчезнуть  из  города.
- Вот  так, запросто  исчезнешь  и  предашь  демократические  идеалы?- стыдил  Гарик
замышляющего  побег  товарища.
Макар  вылил  до  последней  капли  в  бокалы  пиво  из  пластикового  баллона  и
огрызнулся  бессмертной  киношной  фразой,
- « Во  время  придать, это  не  придать, а  предвидеть», - опосля, запрокинув  голову  назад,  погасил   огонь   внутренних  страхов  янтарным  напитком.
Как  потом  выяснилось, Макар  Ушинский  в  срочном  порядке  сбежал  таки  из  города.
Небезразличные  к  судьбе  правдоискателя  люди  в  приватных  беседах  сообщали, что
Макар, якобы,  в  паре  с  Ремом  Нашумевшим  продуманно  насаждали  идеи  грязных  политтехнологий  среди  малограмотных  коренных  жителей  левого  берега  Подкаменной  Тунгузки.
- Видать, опять  угодил  в  щупальца  Сиона!- делился  тревожным  предчувствием  православный  Грач. 
                *                *                *
«Лучше  один  раз  увидеть, чем  сто  раз  услышать». Похоже, этим  высказыванием
подчёркивается  значимость  труда  оператора  и  вторичность  стараний  журналиста. Уж  кого  как  не  человека  с  камерой  бьют  первым  делом  раздражительные  граждане  и  проворовавшиеся  директора. Вечная  дилемма   оператора- синяк  под  глазом  или  разбитая  камера,  для  настоящего  мэтра  видеосъёмки  не  существует  в  принципе. Он  всем  телом  срастается  с  камерой  и  ему  одинаково  больно, если  бьют  по  лицу  или  по  средству  производства. Вот  так, как  сиамские  близнецы  они  везде, и  в  горе  и  в  радости,- на  кремации  и  на  инаугурации.
                *                *                *    
  Визиты  во  властные  структуры  ни  для  кого  без  последствий  не  проходят. Спустя  неделю  после  пресс-конференции  у  губернатора  я  ощутил  на  себе  отрицательное влияние  тамошней  энергетики. Дурацкий  сон, ворвавшийся  в  мой  хрупкий  астральный  мир  под  утро,  теребил  душу  абсурдностью  и  музыкальным  сопровождением  «БОЛЕРО»  Равеля.
Содержание  собственного  сновидения   я  не  однократно  пересказывал  знакомым  и  близким, которые  посоветовали  мне  описать  увиденное  на  бумаге  и  издать небольшим  тиражом. Что  я, в  принципе,  и  сделал.

                ВЕЩИЙ  СОН  КОРРЕСПОНДЕНТА, НАВЕЯНЫЙ  ПОХОДОМ
НА  ПРЕСС-КОНФЕРЕНЦИЮ  НОВОГО  ГУБЕРНАТОРА  ИВАНА  ДЕНЬГИНА.            

Мутное  пятно  старой  театральной  афиши  надвигалось  само  по  себе.  Яркие     буквы  текста  информировали  о  предстоящем  мероприятии: 
                «По  субботам  с  15-00  в  магазине  «Куриные  лапки»
действующий  губернатор  ведёт  приём  граждан, когда-либо  его  обидевших»                Личное  присутствие  обидчика  являлось  обязательным  условием, поэтому
очередь  за  губернаторской  индульгенцией  напоминала  толпу  в  вино-водочный
магазин   середины   80-х. Добровольно  принудительное  шествие  коллег  из  «25-го
кадра»  организованно  сопровождали  люди  в  масках  и  пятнистой  униформе
спецназа. В  руках  у  каждого   работника   телекомпании  угадывался  известный  больничный  прибор  типа  «утка». И  лишь  у  оператора  Грача  на  груди  висела
старинная  шарманка. Липкие  казусы  потусторонней  чепухи  опутывали  реальностью  ощущений  и  давили  фатальностью  процедуры. Аналогия  со  Страшным  судом  и  опасение  остаться  не  прощённым  заставляли  оглянуться  в  прошлое. Хотелось  кричать:- «За  что?» и  «Не  имеете  права!». 
Но  свободолюбивые  голосовые  связки  были  опутаны  кандалами  бесправия. Величественный  ритм  барабанов  изредка  нарушался  криками  петуха, сообщавшего  о   факте   свершившегося  прощения. Неожиданно  людская  масса  оживилась  возмущением. Нарушая  святую  этику  очерёдности  и  бесстыдно  пытаясь  использовать  былой  административный  ресурс, бэушный  Кораблёв   протискивался  сквозь  плотные  ряды  жаждущих  получить  прощение. В  этом  ему  активно  способствовал  преданный  воспитанник  Яблочкин, размахивающий  над  головами  народа  иноземными  паспортами. Наэлектризованная  общественность  взорвалась  негодованием. Музыка  «Болеро»  стихла, уступив  место  частой  барабанной  дроби.
В  финале   моего  блекнущего  сновидения  раздался   жуткий  вопль  Лямуровой:-
«Больше  двух  человек  сразу  не  прощать!», и  я  с  радостью  проснулся. 

Специалисты, разгадывающие  сны  высказывали  несколько  толкований   по  поводу  пригрезившегося  мне  политического  кошмара. Самые  продвинутые  из  них  предрекали повышение  цен  на  птичье  мясо  и  электроэнергию. Менее  опытные  эксперты пророчили   скорую  эмиграцию  Кораблёва, а  моя  соседка,  бабка  Пелагея  Мансуровна, прогнозировала  мягкую  зиму  и  рост  заработной  платы  у  работников  телевидения.
Последняя   расшифровка  импонировала  мне  больше  других, и  вдохновлённый   мудростью  старушки   я  обратился   к  начальству  с  материальным  намерением.
Соня  с  интересом   выслушала  краткий  сценарий  моего  сна,  проанализировала
мнения  уважаемых  экспертов, и   вдумчиво  разглядывая  разложенный  в  компьютере  пасьянс, выдвинула  свой  вариант  разгадки  моих  ночных  иллюзий.
- «Утки», значит, все  мы  несли? Мол, теперь  трепещите  и  ссыте? – переспрашивала  редактриса. И  здесь  же  собственно  отвечала,
- Не  дождутся! Сами  обгадятся  скоро  так, что  от  вони  своей  задыхаться  начнут.
Поддерживать  диалог  о  будущем  газовом  катаклизме  в  обладминистрации  мне  не  хотелось, и  я  попытался  сфокусировать  внимание  на  приятной  гипотезе   Пелагеи  Мансуровны.
Соня  резко  закурила, покрутилась  на  офисном  стульчике  и  решилась  на  ответ:
- Да   всё  уже  и  так   давно  повышено, только  пока  нет  возможности  выплатить.
- Но  у  других  же, вон, выплачивается,  и  всем  хорошо, - безымянно  приводил  я   пример.
- Так  оно  всегда  хорошо  там, где  нас  нет,-  шаблонно  отреагировала  начальница,  и  опять  окунулась  в  кибернетическую  головоломку.
- Правильно, потому  и  хорошо,  что  вас  там  нет, - вертелось  у  меня  на  языке, но  желание  получить  рано  или  поздно  зарплату  не  позволило  этой  фразе  сотрясти  воздух.   
 Осторожно  перелив  чашу  терпения  в  стакан  надежды, я   отправился  предаваться  пивным  утешениям, привлекая  для  этой  цели  добровольные  взносы   надеющихся  единомышленников.   
                *                *                *
Попугаи  бывают  не  только  говорящие, но  и  пишущие. Печатные  издания, до  сих  пор  имеющие   в  народе   большое  влияние, не  чураются  повторять  на  страницах  газет   идеи, высказанные  телевидением. Особенно, если  это  телевидение  финансируется  общим  хозяином  и  кормится  одной  рукой.
Корпоративная  солидарность  газетной  и  телевизионной  журналистики  заметно
стала  проявляться  после  вливания  «25-го  кадра»  в  «ИНФОРМТРЕСТ». Могучая
вещательная  организация  в  канун  выборов  стремилась  воскресить    усопшие  бумажные  вестники, широко  внедряя  метод  семейного  подряда  в  пишущих  и показывающих   редакциях. В  таких  пресс- кланах    вовсю  царил   разгул  локальной  порядочности,  сочетающийся  с  буйством    внутрисемейной  честности. Случайному
землянину   трудоустроиться  в  коллектив  не  случайных  однофамильцев  было
невозможно. ( В  редких  случаях  только  через  ЗАГС).      
Газету  «ЕСТУДЕЙ», где  редакторствовал  в  ту  пору   Григорий  Мылов,  помнили
ещё  со  времён   ваучеризации.  Сущность  еженедельника  сугубо  развлекательной направленности   выдавал  девиз   тогдашней   редколлегии:- «Помни  день  субботний», (по  крайней  мере, лучше, чем  «Пролетарии  всех  стран, соединяйтесь»). Жители  газету  почитывали, конкуренты «естудейку» не  давили, а  властей  она  не  сердила. И  если  бы  не  августовский  дефолт, газетный  бизнес  Гриши  оставался  бы  стабильным.
  Второе  пришествие  еженедельника  в  сознании  культурных  горожан  всплесков  радости  не  вызвало. Газет  расплодилось  много, и  заметить  на   уличных   развалах  прессы  старую  «естудейку»  мог  только  зоркий  взгляд  Чингачгука. Напрасно  вновь  объявившийся  редактор  Мылов  бил  себя  коленом  в  грудь, доказывая   непричастность  газеты   к  политике. Содержание  статей  отдавало  очевидной  политической «заказухой». Сам  главный  редактор  систематически   излагал  собственные  мысли  на  первой  странице  «естудейки»  исключительно  одним  и  тем  же  почерком. В  день  выхода  в  свет  свежего  номера  газеты, Григорий  не  мог  спокойно  сидеть  на  месте  и  энергично  перемещался  по  кабинетам «ИНФОРМТРЕСТА». Газета  плохо  раскупалась  читающими  жителями  города, и  это  неимоверно  удручало  бригадира  печатной  словесности. Мылов  всё  равно  не  сдавался, пытаясь  гнать  уныние  активной  общественной  жизнью,  и  на  зло  врагам   всегда   светился  счастьем. Лучезарная  улыбка  бубновой  дамы  и  круглосуточная  потребность  в  наличных  ассигнациях   выдавали  в  нём  натуру  противоречивую  и  хитроватую. Задористое  комсомольское  «вчера»  оставило  в  биографии  Григория  немало  служебных  тайн. В  курильне  частенько  муссировалась  информация, будто  бы  провалившегося  в  далёкой  азиатской  стране  разведчика  Шилова ( пардон - Мылова), насильно  обменяли  на  группу  вьетнамцев, заплутавших  в  наших   лесах  на  заре перестройки. Личных   комментариев  по  этому  поводу  рыцарь  плаща  и  кинжала  не  давал, только, запираясь  в  одиночестве  у  себя  в  кабинете,  предавался  воспоминаниям, нежно  поглаживая  холодную  сталь  наградного  «парабеллума». 
В  среде  «кадристов»  к  Мылову  относились  настороженно, и  как  заведено  для  разведчика, присвоили  ему   кличку:- «Куратор  из  центра». Не  навязчиво  внедряясь
в  круг  телевизионщиков  Гриша  не  стремился  козырять  своим  высоким  положением
в  «ИНФОРМТРЕСТЕ». Желание  угодить  «пернатым»  по  разным  организационным
вопросам  делало  его  в  их  глазах  надёжным  товарищем, у  которого  можно  было
найти  поддержку  и  понимание. Причастность  Мылова  к  общему  делу  видимого информирования  населения  стала  бросаться  в  глаза, когда  газетчик  замелькал  в  новостных  сюжетах  «МОНИТОРА»  в  качестве  небезразличного  прохожего  или  историка – краеведа. Если  во  дворе  какого-нибудь  дома  спонтанно  возникала  свалка  бытового  мусора, и  это  становилось  известно  редакции  «МОНИТОРА»,  туда  в  срочном  порядке  десантировалась  съёмочная  группа  «25-го  кадра».
Возмущённый  антисанитарными  оплошностями  городских  властей  прохожий  Мылов,
кривив  носом, обращался  к  доверчивым  телезрителям:
- Понюхайте, как  пахнет  бесхозяйственность!
Смердящий  сюжет  никого  не  оставлял  равнодушным  к  запахам  улиц, и  Гриша
испытывал  удовлетворение  от  содеянного. 
А  однажды  в  сенсационной  находке  местных  археологов -  стоянке  первобытного  человека   на  территории  родного  края, историк   Мылов   усмотрел  задатки  партизанских  отрядов. Своим   смелым   предположением   глав.ред. «естудейки»  откровенно  поделился   с  телезрителями   в  ночном  выпуске  «МОНИТОРА». В  ту  ночь  хриплые  споры  студентов  историков  в  университетской  общаге  не  прекращались  до  утра.
Нездоровое  стремление  Гриши  попасть  на  телеэкран  современная  наука  объясняет  так  называемым  синдромом  «Штирлица». Как  правило, находившись  длительное  время  на  нелегальной  работе, и  угнетая  своё  «эго»  конспиративными  тяготами, такие  люди  накапливают  внутри  себя  безумное  желание  к  публичному  признанию.
 В  последствии, психологический  груз  прошлого  толкает  личность  активно  заявить  о  себе  через  средства  массовой  информации.
Григорий  Мылов  очень  любил  работать  мозгами, однако  при  его  должности  не  мешало  бы  поработать  и  над  косыми  мышцами  живота. К  сожалению, физическая  активность  редактором  странно  критиковалась. Может  быть,  в  школе  на  уроках  физкультуры  он  неудачно  перепрыгнул  через  гимнастического  коня, или  сломал  крепление  на  казённых   институтских   лыжах? Сия  причина  была  никому  не  ведома.         
                *                *                *
Иметь  собственное  мнение  на  событие  гражданам  разрешено  законом. Открыто высказывать  его   тоже   никому  не  возбраняется. Но  когда  это  собственное
( не  бесплатное )  мнение  навязывается  в  день  по  нескольку   раз  репортёром, говорившем  вчера  совершенно  обратное, становится  понятно, что  журналистика
находится  на  содержании  у  политики, аморально  сожительствуя  с  ней  у  всех
на  глазах. И  если  согласиться  с  утверждением, что  в  начале  было  слово, то  исчезнут  сомнения  относительно  того, какая  профессия  древнее. 
                *                *                *
Всенародно  избранный  глава  области  Иван  Деньгин  потихоньку  обрастал  свитой.
Так  у  человека, выигравшего  в  лотерею  кучу  денег,  обычно  появляется  армия
родственников, желающих  разделить  с  ним    материальную  радость.
Официально  вступая  в  должность  губернатора, Деньгин  откровенно  положил  на
устав  региона  натруженную  хозяйскую  лапу,  прилюдно  поклявшись  блюсти  закон
и  наводить  порядок. Что  творила  другая  рука  в  ответственный  момент  операторам  снять  не  удалось. Но  что-то  зловеще  знаковое  в  этом  проглядывалось. Руководитель  любого  уровня, получив  власть  в  обе  руки, всё  равно  остаётся  калифом  на  час, хоть  этот  час  порой   и   растягивается  на  несколько  сроков  правления. Деньгин  это  понимал, потому  сразу  же  для  себя  решил  действовать  с  восточным  коварством. Трудовые  заслуги  своего  предшественника  Иван  Николаевич оценил  по  достоинству, дав  понять  присутствующим, что  добрые  дела  тоже  могут  совершаться  с  личной  корыстью.
 Пресса  плюс  ТВ  недолго  выбирали  тактику  поведения, мудро  решив, -  пока  о  новой  власти   нужно  сообщать  или   хорошее, или  ничего. А  там, время  покажет.
Женя  Триглазка  не  стал  молчать, и  закончив  любовную  интрижку  с  новой  метео-
предсказательницей  «ХРЕН-ТВ», в  рифме  изложил  свой  взгляд  на  смену  власти:
                Теперь  у  нас  другие  персонажи
                Театр  абсурда  занавес  поднял.
                Сценарий  режиссёру  не  столь  важен.
                Не  хочет  видеть  он  страстей  накал.
                Всё  потихоньку, втихаря  и  между  делом.
                Убрать  дана  команда  яркий  свет.
                И  зритель  восхищён  находкой  смелой.
                С  массовкою  вообще, проблемы  нет.
                По  нраву  всем  бессмысленность  сюжета.
                Да, видно  постановщик  преуспел.
                Но  на  спектакль  этот  лишнего  билета
                Я  бы  искать  ни  у  кого  не  захотел.

Театрал  Меринов  вынужденно  признал  неслыханную  прозорливость  Триглазки,
необоснованно  засчитав   стихотворение  на  счёт  возни  в  родном  храме  Мельпомены.
Телекомпания  «25-й  кадр»  со  скрипом  соблюдала  негласное  «водяное  перемирие». Морально  страдала   Люба  Лямурова. За  эти  годы  Кораблёв  стал  для  неё  близким  дядечкой, и  смена  творческих  ориентиров  могла  причинить  Любаше   глубокую психологическую  рану. Свой  последний  сюжет   «о  вручении  Кораблёву  приза  в  виде  Сизифова  камня» Лямурова  пересматривала  не  один  раз, сопровождая  просмотр  стонами  сожаления  и   печали. Идти  на  съёмки  к  новому  губернатору  она  не  очень  хотела, других  же  кандидатур  для  столь  ответственной  работы  на   канале  не  находилось. Каждый  выход  на  «паркет  обладминистрации»  вызывал  у  Лямуровой  ассоциацию  с  брачной  ночью  по  принуждению, в  которой  нелюбимый, но  богатый    великовозрастный  жених  склоняет  юную  красотку  к  извращённому  коитусу.

                *                *                *
Врать  нехорошо. Женщин, собак  и  детей  обманывать  категорически  не  рекомендуется. Это  чревато  слезами, укусами  и  неприличным  словом  на  капоте  дорогого  авто. Когда Вольдемар  Бодряков  обзавёлся  новеньким  «мерином», он   предпочёл  вообще  молчать. С  видом  облапошенного  министра  финансов  босс
поглядывал  на   суетящихся  сотрудников  «ХРЕН-ТВ», и,   видя  в  каждом  из них  потенциального  предателя,  ничего  никому  не  говорил. В  общении  с  персоналом   Бодряков  обходился  всего  несколькими  словами  непечатного  свойства. С  «хреновым» коллективом  общалась  Волжская. Делала  она  это  согласно  учению  об  управлении  кадрами  и  трудовыми  отношениями, т.е.  сноровисто  и  прагматично. В  итоге, - производственные  проблемы  исчезали,  но на  их  место  пришли  другие  неприятности.
Как-то  незаметно  Бодряков   пристрастился  к  ежедневной  стограммовой  дозе. И  всё  бы  хорошо, но  Вольдемар  Леопольдович,  выпивая  свои  сто  граммов  водки, становился  совершенно  другим  человеком. А  вот  этот  другой  пил  уж  очень  много. Опутанный  зелёным  змеем  босс  частенько  выходил  в  простонародье, опаивая  соседствующих  с  офисом  бомжей  благородными  напитками. В  таком  состоянии  Бодряков  обожал  приоткрывать  завесы  профессиональных  недомолвок:
- Телевидение, мужики,- это  вам  не  помойка, а  болото. И  если  ты  попал  в  него, то  квакай  громче, иначе  оно  засосёт.
Образованные  собутыльники  уважительно  кивали, изысканно  чокаясь  пластиковыми
стаканчиками. Босс, залпом  употребив  желанного  эликсира, снимал  с  запястья  ценный хронометр, и  как  бы  пробуя  его  на  вес  в  руке, тут  же  одевал  его  обратно, звучно
щёлкая  замком  браслета.
Эльвира  пыталась   неоднократно   воспрепятствовать  легкомысленным  поступкам
Бодрякова, воздействуя  на  его  карму   через  целительницу  Ли  Лиану. Мгновенно
устранить  изъяны  в  биополе  босса  одним  сеансом  не  удалось. Требовался  дорогостоящий  диалог  целительницы  с  космическим  разумом. Тем  не  менее, возможность  оказаться  за  гранью  прожиточного  минимума  «хреновым»  директорам  не  грозила, ибо  деятельность  Волжской  одним  только  ТВ  не  ограничивалась. Крупная  нефтесосущая  корпорация  с  мировой  известностью, имевшая  с  Эльвирой  неполовые  отношения  бомбардировала  «ХРЕН-ТВ»  пухлым  траншем  для  закупки  современной  аппаратуры. Техническое  оснащение  канала  позволяло  телекомпании   добиваться  высокого  качества   снимаемого  материала, а  коммуникабельность  Волжской  и её умение  общаться  с  людьми  привлекали  новых  состоятельных  партнёров.               
Рекламные  блоки  «ХРЕН-ТВ» раздувались  от  заказов, как  дородная  свиноматка, тогда
как  «25-й  кадр» упорно   рекламил  лишь  «естудейку»,  элитную  харчевню  «Обмен  веществ»  и  дочернюю  радиоточку. Управленческие  способности  Петра  Птицына  в  сочетании  с  едкой  критикой  Сони,  не  шли  ни  в  какие  сравнения  с  обворожительной  улыбкой  Эльвиры  Волжской  и  её  терпимостью  к  чужим  недостаткам. Белая  копия
Кондолизы  Райс  могла  извлечь  выгоду  из  любого  политического  скандала, превращая
авантюрные  склоки   в  партийной  среде  в  грандиозную   раскрутку. У  Сони  Птицыной   такого  таланта  не  наблюдалось. Прогрессивное  развитие  «ХРЕН-ТВ»  вызывало  у  «кадристов»  завистливое  раздражение. Просматривая  в  тайне  от  Птицыных   хлебно-зрелищные  сюжеты  «хренового  ПРОСПЕКТА», я  для  себя  уяснил  на  веки, что  редактор  новостей  бывает  либо  профессиональным, либо  талантливым, либо  просто  Соней  Птицыной.
                *                *                *
Журналистам, как  и  всем  нормальным  россиянам, свойственно использование
служебного  положения  в  корыстных  целях. Чуть  что, - удостоверение  в  рыло. У  оппонентов  на  такой  поступок  возможна  неадекватная   реакция. Могут  послать  строго  по  фамилии  имени  отчеству, могут  угостить  сигаретой. Но  чаще  люди  идут  на  контакт. Страх  перед  разного  рода «ксивами», настолько  засел  в  мозгах  порядочных  граждан, что  они  не  совсем  различают  предъявителей  всемогущих  документов, относя  их  к  ментам  или  комитетчикам. Иметь  удостоверение  журналиста, не  имея  при  этом  диплома  о  соответствующем  образовании,  в  наши  дни  стало  очень  престижно. 

                *                *                *    
Мир  прекрасен  тем, что  в  нём  есть  место  удивлению. Ежегодно  мы  замечаем, как 
окружающая  действительность  меняется. Взгляд  скользит  по  привычным  в  жизни  вещам  и   не  узнаёт  их. Всё  стало  совершенно  другим;- студия, люди, начальство.
Всё  изменилось. Что  же  произошло? Ничего  особенного. Посмотрев  на  календарь, понимаешь, - просто  по  планете  шагает  Новый  год.
 Когда  год  сомнительных  свершений  таял  как  сало  на  огне  и   во  всё  горло  уже  собирался  прокукарекать  символ  наступающего  Нового  года, Птицыны  добросовестно  поднатужившись, решили  сразить  всех  креативной  претензией  на  новаторство.
- В  предпраздничном  выпуске  «МОНИТОРА»  мы  не  будем  говорить  односложно  и  кратко  о  том, что  и  так  бросается  в  глаза,-  делилась  идеей  с  подопечными   Соня.
- Мы  подготовили  для  наших  зрителей  сюрприз:- подводки  к  сюжетам  в  студии 
озвучит  живой  настоящий  петух.
- А  говорить  он  будет  голосом  Кости  Разумного,-  поддержал  супругу  директор
Птицын.
- А он  об этом  догадывается?-  серьёзно  поинтересовался  оператор  Алик  Кочергин. 
- Петух  или  Разумный?-  так  же  серьёзно  переспросил  Птицын.
«Кадристы»  дружно  захохотали. Разумный  хохотал  больше  других, искренне  радуясь,
что  не  год  свиньи  стучится  нынче  в  двери.
   В  свете  студийных  фонарей   под  прицелом  телекамер  по  столу  ведущего  разгуливал  символ  надвигающегося  года. Стараясь  не  попасть  в  кадр  и  опасаясь  при  этом  глубоко  дышать, Костя  крошил   для  петуха  булочку  с  маком. Петух  клевался, гадил  и  вожделенно  поглядывал  на  Ляльку  Уткину. Та, видимо, понимая  гнусность  его  намерений  и  разницу  в  возрасте, держалась  от  процесса  съёмки  на  приличном  расстоянии. В  конце  записи  программы   петух  захлопал  крыльями, закукарекал  и  поздравил  телезрителей  с  Новым  годом.
- Всё, снято!- выкрикнул  Алик  Кочергин.
 Запревший  от  напряга  Костя  наподдал  петуха  отёкшей  ногой, смачно  сплюнул  и  ринулся    к  заранее  накрытому  столу  снимать  полученный  стресс.
 К  праздничной  корпоративной  тусовке  народ  подготовился   основательно;-
от  Уткиной  культурно  попахивало  волнительными  духами  «Чрево  Парижа»,
а  модная   в  80-х  годах  леопардовая  блуза  выделяла  Лялю  из  общей  женской  массы      «25-го  кадра». Но  по  части  боевой  раскраски  лица  Уткина  уступала  Наде  Чэн. Эротично  отпугивающий  макияж  раскосой  Снегурки  походил  на  маску  злого  духа  из  мифов  Древнего  Востока, однако  соответствовал   карнавальному  настроению
предстоящего  кадрового  веселья. Праздник  разгорался, пугал  хлопушками, обсыпал  всех  конфетти  и  разогревал  коллектив   горячительными  напитками.
  Не  смотря  на  атмосферу  щедрого  застолья, во  всём  мероприятии  объективно  ощущалось  отсутствие    гастрономического  Лёвушки  Охрипенко! Помнится, только  он
мог  экономно  и  правильно  откупоривать  бутылку  шампанского  так, что  девчонки
визжали  от  гулкого  хлопка, а  всё  пенистое  содержимое  без  потерь  плескалось  в  бокалы. Сейчас  же  в  неумелых  руках  Ромы  Папинова  оно  неприлично  шипело  и  хлопьями  подозрительной  пены  шлёпалось  на  пол.   
Лямурова  с  упоением  ела  конфеты, задумчиво  шурша  золотистыми  фантиками.
Любе  очень  хотелось  незаметно  уйти, но  поскольку  ещё  не  все  конфеты  ею  были  отведаны, сорваться  с  места  она  не  решалась. Попытки  привлечь  Любашу  к  ритмичным  движениям  под  музыку  наталкивались  на  яростный  отказ  серьёзной  женщины  участвовать  в  бесовских   плясках   Антихриста.
Костя  Разумный  не  в  меру  бражничал, планировал  в  крещенские  морозы  искупаться  в  проруби, чтобы  потом  мучительно  долго  лечиться  от  простатита  у  молодой  врачихи-уролога.               
Работники  со  стажем, страшась  рецидива, осмотрительно  избегали  с  Уткиной  брудершафта  и  уединений  в  тёмных  местах. Молодые  специалисты  предпочитали  общаться  со сверстниками, пьяно поглядывая  на  бабушку  контрацепции  с  интересом, но  издалека.
Соня  много  курила, выпивала  не  закусывая, рискуя   откровенно  разговориться.
Птицын  ходил  за  женой  по  пятам, интересуясь  состоянием  супружницы  и  степенью
опьянения  празднующих.
Болезненно  трезвый  Мылов  следил  за  противопожарной  дисциплиной  и  расходом
бенгальских  огней. Астрологический  петух  вызывал  у  Григория  соответствующие  бытовые  опасения, которые  и  толкали  его  на  осторожное  обращение  с  огнём.
Никто  не  ругал  начальство, не  изливал  сомнения, не  плёл  интриги. Все  примитивно
поглощали, жевали, пили, вспоминали  прошлое  и  тешились  надеждой  на  лучшие  времена. Аттракционов, викторин, комических  эстафет, а  главное,- караоке  и  безнравственных  ЧП  на  этой  вечеринке  у «кадристов» не  случилось.
ЧП  произошло  после  новогодних  каникул. Так  и  не  научившийся  открывать  шампанское  Рома  Папинов, огорчил  коллектив  куда  серьёзнее, украв  чужой  кусок интеллектуальной   собственности. А  начиналось   всё   довольно  тривиально. 
 Журналистка  с  редчайшей  для  семитской  породы  фамилией – Иванова, раскопала
в  сельской  местности  чудака - растениевода,  который  выращивал  под  полом  своей  избы  авокадо  и  ананасы. Несвойственное  для  периферии  хобби  у  ботаника  дополнялось  ещё  и   обострённым  чувством  к  прекрасному;- в  свободное  от  селекции  время, чудак  поигрывал  на  мандолине  песенки  Земфиры.
 Соня   заочно  прониклась  уважухой  к  сельскому  уникуму  и   дала  Ивановой 
на  съёмку   редакторское  благословение. За  счёт  операторских  находок  сюжет  получился   красочным. Жалко, что  текст  и  комментарии  уровню  картинки  не  соответствовали. Промах   корреспондентки  Рома  уяснил  для  себя   быстро. Папинов
вообще  хотел  стать  настоящим  журналистом, поэтому  повсюду  с  собой  таскал
орфографический  словарь  и  гражданский  кодекс. Со  своими  планами  он  шёл  к  редакторше  как  здоровый  мужик  к  дантисту;- по  острой  необходимости  и  с  мелкой
дрожью. Та  беспощадно  перекраивала  его  сюжеты, ничего  толком  не  объясняя  начинающему  обозревателю. Роме  оставалось  самостоятельно  искать  пути  реализации  своих  задумок. Неодолимая  сила  тщеславия  влекла  юношу  к  всеобщему  признанию, и  одержимый  возможностью  скорого  успеха  Папинов  проявил  щенячье  легкомыслие.
Фруктовый  репортаж  Ивановой  Роман  озвучил  по-своему, и  пользуясь  похмельным
состоянием  руководства, не  безвозмездно  перегнал  продукт  на  рейтинговый  столичный  канал, гордо подписавшись  в  его  авторстве. Рома  наивно  полагал, что  праздничная  лихорадка  ослабила  бдительность  вездесущих  доброжелателей. Вот  это  ошибочное  предположение  и  повлекло  за  собой  дальнейшие  рабочие  неприятности. Как   всегда  вмешался  Его  Величество  Случай.
 Наверное, на  многих  частных   телекомпаниях  практикуется  подобное:- благодарные
телезрители  после  просмотра  выпуска  новостей  бросаются  к  телефонам, чтобы
искренне  восхититься  сюжетом  того  или  иного  журналиста. Коллеги,  слыша  похвалу
от  народа  маленько  завидуют  чужому  успеху, а  сам  виновник, покрываясь  румянцем, скромно  прячет  глаза, понимая, что  рассыпаются  в  тёплых  отзывах, отнюдь  не  случайные  люди. Друзья   и  родственники,  таким  образом,  выражают  моральную  поддержку   близкому  человеку.
   Когда  благодаря  Роме  о  странных  наклонностях  сельского  фруктовода  узнало  пол    страны, кто-то  из  знакомых  Папинова   воспылал  желанием  положительно  отозваться
о  его  творении. Но  по  ошибке  позвонил  не  на  ту  «кнопку»  и   поделился  радостью  с  руководством  «25-го  кадра». После  праздничное   затишье  взорвалось   громом  негодования.   
  Романа  осуждали, стыдили, ставили  на  вид. Обворованная  Иванова  требовала  от Папинова  денежной  компенсации. Ромка  пожимал  плечами, картавил  больше  обычного  и  обещал  исправиться. Птицыны с  опасением  ожидали   похожих   выкрутасов  и  от  остальных  журналистов. Предотвратить  утечку  материала   на  другие  каналы  супруги  никак  не  могли. Тем  более   что  «слитый»  материал  там  достойно               
оплачивался. Затянувшийся  информационный  «капустник »  под  названием  «МОНИТОР»  требовал  безотлагательной  корректировки. Как  и  вся  стратегия  телекомпании  «25-й  кадр».

                *                *                *
Исследования,  проведённые  методом  научного  анкетирования, показывают, что  женщина, идущая  в  завтрашний  день  со  вчерашним  гардеробом  не  имеет  ни  вкуса,
ни  высокодоходного  мужчины. У телеведущей  новостного  «ПРОСПЕКТА» Инги  Снежковой  со  вкусом  и  с  мужчиной  был  полный  порядок. Типичный   дамский   каприз, - «нечего  надеть  и  при  этом,  некуда  вешать» в  её  поведении  проявлялся
крайне  редко. Эксклюзивные  наряды  Инги  во  многом  превосходили  некондиционное магазинное  тряпьё  телеведущих  «25-го  кадра». Паскудная  клетка  в  сочетании  с  мелким   рубчиком  в  прокатных  костюмах  «кадристов» присутствовали  постоянно. Снежкова   же   в  эфире,  впрочем, как  и  в  повседневной  жизни,  выглядела  одинаково  прекрасно. Шикарные  вещи  носить  она  умела, а  к  безвкусно  одетым  личностям   питала  отвращение, вызывая  у  последних   классовую  ненависть.
Со  временем  Инга  превратилась  в  профессиональную  говорящую  голову. Зрители  прощали  ей  всевозможные  ляпы, и  она  безвозмездно  одаривала  всех  своей  дежурной  улыбкой. Бабовед  и  рифмоплёт  Женя  Триглазка, находясь  в  приступе  симпатии  к  цветущей  ведущей,  восторженно  отозвался  о  ней  позаимствованной  у  кого-то  эпиграммой:
                Ах, у  Инги! Ах, у  Инги!
                Что  за  шейка, что  за  лоб!
                Всё  смотрел  бы  на  неё  бы,
                Всё  смотрел  бы  на  неё  б!
   
Говорили, что,  услышав  такое,  Снежкова  польщёно  фыркнула  и  обозвала  Женьку
пошлым  телепузиком, ласково  ткнув  ухоженным  кулачком  в  его  рыхлое  брюшко.
На  «ХРЕН-ТВ»  во  всю  кипела  работа. К  всеобщей  радости  телезрителей, за  старое
взялся  Сева  Гадских, буквально  ошеломив  доверчивых   почитателей  морепродуктов 
нечистоплотностью  отдельных  предпринимателей. Специальный  репортаж  Севки  о  «нарушениях  в  сфере  потребительского  рынка» органы  санэпедемнадзора  выдвинули  даже  на  соискание  премии  «Добрая  бацилла».
 Предприниматель-лиходей  с  характерной  фамилией  Джафар  Джарджибарджибаджиев, торговавший  на  городском  рынке  дарами  моря, неоднократно  штрафовался    контролирующими  инстанциями  за  мелкие  недочёты. И  Гадских  вместе  с  операми   нагрянул  к  проходимцу  с  внезапной  проверкой.
 Велико  же  было  удивление  проверяющих, когда  среди  обожаемых   гурманами   тушек  кальмаров, были  обнаружены  использованные  презервативы. Первоначально Джафар  уверял  инспекторов, что  продукцию  в  замороженном  виде  получал  на  уважаемом  оптовом  складе  и  «делов  никаких  не  знает». Однако  под  прессом  неопровержимых  улик, о  которых  Сева  тактично  умолчал, жулик   вскоре  признался   в  изощрённом  способе  обвеса  покупателей. После  выхода  сюжета  в  «ПРОСПЕКТЕ» по  городу  поползли  тошнотворные  слухи  о  крысином  мясе  на  прилавках   магазинов  и  убиенных  голубях,  выдаваемых  за  куриц. Слухи  развеял  Лёва  Охрипенко, лично
употребивший  перед  телекамерой   поджаренную   продукцию  птицефабрики
«Съешь-ка».  Народ  Лёвушке  поверил  и  успокоился.      
 
                *                *                *
Щупальца  огромного  спрута  под  названием  «кабельное  телевидение»  ежедневно
опутывает  попавшего  в  его  сеть  телезрителя. Безжалостная  конкуренция  на
медиа-рынке  разорила  не  одну  провинциальную  телекомпанию. Индустрия  развлечений
и  зрелищ  вытесняет  с  экранов  добрые  образовательные  передачи, а  информационные  программы  превращаются  в  рекламно-политические  обозрения. 

                *                *                * 
Неопределённость  в  перспективах   развития  оказывала  на  Птицына  угнетающее  воздействие. Пётр  уже  сомневался  в  том, что  канал  самостоятельно   встанет  на  ноги  и  заработает  на  полную  мощь. Творческий  кураж  команды, накапливаемый  годами, растрачивался  на предвыборные  передряги  и  споры  хозяйствующих  субъектов. «ХРЕН-ТВ» с  неуёмным  рабочим  задором  Волжской  обходил  «кадристов»  по  всем  показателям, пугая  «птенцов»  своим  подъёмом  и  финансовой  состоятельностью. 
Интерес  в  городе  к  программам  «25-го  кадра»  напоминал  угасающий  день  ото  дня
кинескоп  старого  поколения. Оставалась  надежда  на  Мылова, обещавшего   убедить  собственников  в  другой  стратегии, а  ежели  что,- свести  с  нужными  людьми. Видать, не  всех   порядочных  людей  испортила  конспирация  и  служба  в  разведке.
Птицын  стоял  у  окна  в  своём  кабинете  и  по  привычке  подглядывал  за  работягами  в  оранжевых  одеяниях, укладывающих  асфальт  на  дороге. Как  же  он  сейчас  им  завидовал! Дорожники  делали  ощутимую  пользу  людям, не  встревая  в  интриги  своего  руководства  и  не  задумываясь, кто  поедет  по  этой  дороге. Их  труд  нужен  всем. А  кому  нужно  то, что  делает  он  и  Соня?      
От  размышлений  Петра  отвлёк  телефонный  звонок. Со  скандинавским  хладнокровием  Птицын  снял  трубку  и  традиционно  вежливо  произнёс,
- Слушаю  вас.
На  том  конце  провода  говорили  не  долго. Выслушав  до  боли  знакомый  голос,
Пётр  поблагодарил  собеседника   за  информацию  и  аккуратно  положил  трубку  на  аппарат. Вернувшись  к  окну, директор  закурил, обдумывая  услышанное  сообщение.
  Пётр  полагал, что  в  недавнем  прошлом  ему  мило  улыбнулась  Фортуна. Теперь  же  выходило, что  она  всего  на  всего  показала  ему  зубы. 
- Чего  приуныл? Расстроен, что  наши  проиграли? –  участливо  обратился  к  Птицыну
неслышно  вошедший  Мылов.
- Да, нет. Хотя, тоже  неприятно. Тут  сейчас  звонили  от  Волжской, сказали, что  сегодня
нам  представят  нового  директора  «25-го  кадра»,- без  эмоций  сообщил  новость  Пётр.
- Послушай, Петь, надобно  народ  собрать, объявление  сделать,- проигнорировал  новость  бывший  боец  невидимого  фронта.
- По  поводу…?- лаконично  поинтересовался  у  Мылова    Птицын.
- Собственно  говоря, с  сегодняшнего  дня  я  и  есть  ваш  новый  директор.
                *                *                *

Отрывисто  матерясь  и  поочерёдно  чихая,  мы  с  Грачом  тащим  в  офис  мебельный  шкаф, переживший  не  один  переезд  телекомпании. Новое  место  дислокации  «25-го  кадра», как  и  предыдущие, запутывало  лабиринтами  узких  коридоров. Утомившийся  Гарик  попросил  передышки. Нести  ещё  оставалось прилично, и  я  согласился  опустить  чудовище  из  прессованных   опилок  на  вздувшийся  коридорный  линолеум.   
- Знаешь, кого  я   тут  недавно  видел?-  невзначай  сообщил  я  Гарику  известие.
- Ушинского, что  ли? -  то  ли  спросил, то  ли  ответил  восстанавливающий  дыхание
Грач.
-  Нет,  не  Ушинского. Я  видел  того  самого  автора. Он, счастливый, выходил  из
солидного  банка. Видимо  получил  там  гонорар  за  первую  часть  произведения. Мне  даже   удалось  поговорить  с  ним.
- И  о  чём, интересно  мне  знать, вы  говорили? –   задал  ревностно  вопрос    восстановивший  дыхание  бородач. 
- Я  попросил  автора  писать  о  нас  побольше. Мы  же  все  хотим, чтобы  о  нас  говорили, писали,  пусть  вздор, пусть  гадости  с  глупостями. Но  чтобы  только не  молчали.
- А  он  что  тебе  ответил?- усмехнулся   Грач.
- Сказал, что  с  некоторых  пор, его  перестали  интересовать  обитатели  той  стороны
телеэкрана, и  он  намерен  окончательно  распрощаться  с  героями  своего  произведения.
- Так  и  сказал?- расстроился  Гарик.
- Так  прямо  и  сказал. А  потом  забросил  на  плечо  тяжеленную  спортивную  сумку, и
закосолапил  на  плановые  занятия  по  утончённому  мордобою.
   Словно  в  подтверждение  моих  слов  из  глубины  коридоров  послышался   групповой  топот  и   смесь  голосов. Секунды  спустя   перед  нами  возникла  деловая  процессия.   
 Беспощадно  выдавливая  воздух  из  пузырей  линолеума   впереди  всех   гордо  вышагивали  Волжская  и  Бодряков. Рядом  с  телемагнатами, аккуратно  поддерживая  Волжскую  за  локоток,  шёл  Гриша   Мылов. Он  шёл  в  будущее  строго  в  ногу  с
новыми  хозяевами  «ИНФОРМТРЕСТА».    
ДЕ  ЖАВЮ, - провожая   обновлённое   руководство   взглядом, сказал  я  Грачу. 
-Те  же  грабли, только  в  профиль,- ответил  мне  отдохнувший  Гарик. 

                *                *                *

                ЯНВАРЬ  2005  года.