Внучка Бабы Яги глава 3

Вымытая и напаренная в баньке Яга, сидела на лавке и прихлёбывала из блюдца душистый смородиновый чай. Пойманные лягушки скребли лапками по стенкам деревянного ведра. Метёлка, с новыми прутьями, перевязанная алой ленточкой, стояла в углу. Мухоморы Дашенька повесила над печкой сушиться. Баба-Яга смотрела на свою избушку и не узнавала её. Пока она мылась в бане, Дашенька всё чисто вымела, баночки и скляночки расставила по полочкам, вымыла полы, вычистила печку, на стол постелила новую чистую скатерть. Сбегала в лес, нарвала цветов, поставила их в кувшин, а кувшин на стол. Набрала в колодце воды, насыпала крупы, посолила, поставила кашу варить. Заварила вкуснейший чай со смородиновым листом. И сейчас не сидела без дела, пришивала новую заплату на порванную Ягой юбку и что-то тихо напевала. … 
 
  - Славную девочку принесли мне дикие гуси, - думала Баба-Яга. Надо бы зерна им насыпать – пусть полакомятся. Три года она у меня живёт. За это время преобразилась моя избушка - не узнать. Теперь и гостей принимать не стыдно. Надо позвать кого нибудь. Помощницей своей похвалиться и вообще, узнать, что в лесу делается. Последние сплетни из лесной жизни Яге всегда сорока на хвосте приносила. Кликнула Баба-Яга живое «изобретение учёного Попова». Прилетела сорока, села на подоконник и давай трещать последние новости: 
… Леший с Водяным опять поссорились, да мало того - подрались. Леший у Водяного водоросли из бороды повыдергал, а тот, в отместку, орешник затопил - заболотил. Всю Лешакову молодую поросль на корню погубил. Теперь они, друг с дружкой, не разговаривают. … Кощей бессмертный, в который раз, жениться собрался. Невесту, говорят, из-за трех морей везут. Всё не угомонится никак, вечный наш. … Русалка из Холодного озера опять родила. Кто папаша – неизвестно, но детишки получились славные. Все сорок восемь штук. …  Змей Горыныч захворал. Одна голова болит, вторая кашляет, третья без перерыва чихает. Глазищи красные. Злой как чёрт. Всё звери по-соседству  разбежались. Никакого житья от болезного не стало. Лиса даже жалобу писать хотела, только, наверняка опять хитрит, рыжая.
  - Надо капустный лист примотать к горлу – кашель и пройдёт. – Подала голос Дашенька. – А лучше всеми тремя головами  над чугунком с толченой картошкой подышать.
  - Это как же? – удивилась Баба Яга. – У него все три башки, за раз, в чугунок не влезут! Он же Змей, а не комнатная собачка. Даже одна Горынычева голова, в бочку из-под капусты не пролезет, а ты хочешь впихнуть в чугунок все три  сразу.  Ты, девка, думай что говоришь!
 Сорока увидела человека в доме Бабы-Яги и потеряла дар речи. Её клюв всё еще беззвучно открывался, но сама она, сначала присела на хвост, потом сорвалась с подоконника и шлёпнулась на землю. Сделав кувырок через голову, ошарашенная птица забила крыльями, и постоянно оглядываясь на избушку, полетела в лес.
- Понесла новости по лесу разносить! - улыбнулась Баба-Яга.  - Ой, чую не к добру это! Теперь и звать никого  не нужно, гости сами набегут, успевай только двери открывать!               
 - Чтобы гостей не дожидаться, пошли Змея Горыныча лечить. - Внесла предложение Даша. - Пока сходим, гости, не дождавшись нас, разойдутся по домам.
  - Да ты что! – опешила Баба-Яга. – До него не идти, а лететь надо! Да и что его лечить? Сам выздоровеет, не маленький! Мы что в лесу «скорая помощь» что ли.
  - У Бабы-Яги человек в доме! – раздался из лесу сорочий крик. – Баба-Яга у себя в избушке девочку прячет!
  - Ну вот, пожалуйста, - вздохнула Яга. – Пришла в себя, «всезнайка» наша. Пора сматываться! Бери картошку, или что там для лечения нужно и полетели. 
Дашенька схватила мешок с картошкой, вилок капусты, банку с малиновым вареньем и пулей вылетела из избушки...
    Яга как заправский пилот управляла ступой. Лес кончился и теперь внизу была река. Даже с такой высоты было видно, как рыбаки в лодках, ловко ставят сети. На берегу, у шалаша, горел костер. Молодая женщина готовила на огне что-то вкусное. Дашенька вспомнила свою деревню, корову, которую каждое утро отводила в стадо, и на глаза у нее навернулись слёзы. Как там матушка поживает? У неё ведь никого кроме меня нет. Скучает наверное. Дашеньке, (хоть она от своей «матушки» ни разу не услышала доброго слова) было жаль эту женщину. Одна она осталась. Некому ей помочь. И сразу захотелось, хоть на минуточку, очутиться дома. Выйти во двор, покормить цыплят, почесать за ухом поросёнка, вдохнуть полной грудью деревенский воздух. А больше всего ей захотелось услышать песни молодого пастуха. И неважно грустные они или весёлые – лишь бы услышать… 
Баба-Яга повела метлой и ступа начала снижаться. За воспоминаниями Дашенька не заметила, как они прилетели. Ступа приземлилась перед огромной пещерой. На камнях, возле входа в пещеру, валялись  белые кости, и звериные,  и человеческие. Мрачные, поросшие мхом гранитные скалы, возвышались по сторонам. Из пещеры донёсся мучительный стон, потом громоподобный кашель, следом оглушительный чих. 
  - Хворает, окаянный! – сказала, вылезая из ступы Яга. – Худо ему должно быть! Вон как мается, бедолага!
  -  Тебе не страшно? – спросила она у Дашеньки. - Может не пойдешь к болезному, обождёшь здесь?
Звуки из пещеры повторились в том же порядке. Сначала стон, потом кашель, следом чих.
  - Страшно – нестрашно, а идти надо. Потом буду бояться. Плохо ему, лечить его надо.
Дашенька перекрестилась, и смело пошла к пещере. Но не успела она пройти и трёх шагов, как Баба-Яга остановила её.
  - Погоди, внучка! Давно я со Змеем Горынычем не общалась. Он и в те, прошлые времена, особой добротой не отличался. Характер скверный, вспыльчивый.  Если что не по нему – проглотит и вся недолга. Потом жалеть будет, раскаиваться, головами о камни биться, но назад уже не воротишь. Это только в немецких сказках: у волка живот разрезают и оттуда выходят бабушка, Красная Шапочка и сводный оркестр морских пехотинцев вместе с трубами и барабанами. Живые и здоровые, хоть танцуй с ними. У нас такого нет. … Что съедено – то съедено. …  А потому мы с тобой рисковать не будем. Я пойду первая, поворожу ему, поколдую, авось болячка у него и пройдет. Мне-то он ничего не сделает. Ворон – ворону глаз не выклюет.  А если у меня ничего не выйдет, то тогда уже ты пойдёшь со своей капустой. Только не спеши, и обязательно дождись, пока я тебя позову.
Баба- Яга заправила под платок растрепавшиеся волосы и пошла в пещеру…

Внутри был такой же беспорядок, как и снаружи. Видимо хозяин не очень заботился о чистоте и редко наводил порядок в доме. Если вообще когда нибудь брал в руки метлу и тряпку. Повсюду валялись кости. Доспехи, шлемы и оружие приходивших биться насмерть неудачников, валялись  по всей пещере. Баба-Яга осторожно продвигалась вперёд, стараясь не создавать шума, чтобы не выдать своего присутствия.
  - Змей он и есть змей, - рассуждала она. - Может и сожрать не разобравшись. Света в пещере мало, не разглядит  собеседника и слопает. С него, ирода, станется. Надо быть настороже. Но как Яга не была осторожна - всё же наступила, на лежавшее на камнях копьё. То, в свою очередь, ударило по прислонённому к стене железному щиту, а он покатился по полу, громыхая и подпрыгивая. В общем, шуму было достаточно. Горыныч перестал стонать, чихать и кашлять.
  - Кто здесь? – постуженным голосом спросила первая голова хозяина пещеры. – Если опять поединщик, то оставайтесь, пожалуйста, на входе. Я простужен и могу ненароком вас заразить. А лучше приходите на следующей неделе. У меня головные боли. Вот  выздоровею – тогда с нашим удовольствием. А сейчас, милостивый государь, не мешайте мне болеть!   
  - Ну, ты, в натуре, даёшь! – с восхищением сказала третья голова и громко кашлянула. – Сколько тебя знаю – не престаю удивляться. … Пожалуйста … Милостивый государь. … Откуда ты слова такие знаешь?
  - Он, чтоб вы знали, книжки читает, - подала голос средняя голова. – Повышает так сказать свой… апчхи… идейный уровень. Только по мне, супротивника можно сожрать и без реверансов. Что перед ним расшаркиваться,… апчхи…, если потом всё одно есть! Не понимаю!
  - Попомни мои слова, братишка,- средняя голова наклонилась к уху «кашляющей». - У нас таки будут еще неприятности из-за этого умника!
  - Ты чё, в натуре, бык трамвайный, хочешь быть умнее всех?! Рамсы попутал, червяк книжный! - заорала третья голова на первую. – Я тебе весь ливер на волю выпущу!
  - Хочу вам заметить, - вмешалась средняя голова.- То, что вы называете ливером, у нас общее. Так же как хвост и, простите, задница!
  - Ах, оставьте!- с надрывом в голосе промолвила «больная» голова. – Мне ваши умозаключения слышать весьма неприятно! И, Соломон, чихайте, пожалуйста, в сторону. У меня на ваши сопли аллергия!
  - Ах, простите, Ваше Высочество! – голова названая Соломоном сняла с макушки чёрную шапочку, с приклеенными к ней пейсами, и поклонилась.
  - Ну, вы оба, блин, даёте! В натуре, цирк!
В это время Яга опять что-то зацепила, и новый грохот заставил все три головы перестать ругаться. 
  - Кто бы ты ни был, выходи!!! – взревели две головы разом.
  - Спалю огнем, … - Третья голова добавила нецензурное слово.
  - Ты, Витёк, никак материться не отучишься, - сказала Баба-Яга выходя в центр пещеры. – Пожалуюсь на тебя Кощею Бессмертному, он тебя на «правило поставит». Будешь, «сявка», перед «паханом» ответ держать! Это тебе не бабушку пугать!
Витёк моментально сник и стал испуганно озираться. Соломон, близоруко щурясь, наклонился, чтобы лучше рассмотреть, кто это там говорит.
  - Чтоб мне больше никогда не есть кошерной пищи, если это не Яга Егоровна! – улыбаясь, произнёсла  пейсатая голова. - Каким ветром вас занесло в наши «палестины»?
  - В лесу прошел слух, что вы захворали, - отвечала Яга. – Вот я и прилетела справиться о здоровье и помочь, если нужно. Травки с собой привезла, снадобья всякие, корешки. Могу поворожить и поколдовать.
  - Поворожи, Егоровна! – Взмолились все три головы.
 - Череп раскалывается – сил нет! -
  - Кашель замучил, горло огнем горит. -
  - Нос заложило – не продохнуть. -
  - Ой, бедные! – посочувствовала Баба-Яга. – Сейчас поколдую, а вы пока положите головы на пол и закройте глаза. Смотри, Соломон, не вздумай чихнуть во время сеанса!
Соломон пообещал, кивнув головой.
Все три головы зажмурились и легли на пол. Яга и шептала, и руками над Змеем водила  – ничего не выходит. Осталось одна надежда на волшебную травку. Она её при полной луне собирала, в родниковой воде мыла, на чердаке сушила. Достала Яга платочек, взяла пучок травы и стала крошить над головами. Только слова нужные говорить стала, а Соломон возьми да чихни. Змеев чих – это тебе не человеческий. Воздух из Соломоновых ноздрей вырвался как ядро из пушки. Полетела Баба-Яга через всю пещеру, головой о стену так шмякнулась, что искры из глаз полетели. Очнулась посреди пещеры, а Горыныч её на лапах качает. Две головы на Соломона орут, а тот извиняется. Совместно привели Бабу-Ягу в чувство, причесали, от Соломоновых соплей очистили. Стала она опять Змея лечить. Благо, что травку успела в кулаке зажать. Целый час убила на то, чтобы заговор от простуды вспомнить. Горыныч даже выспаться успел. Нет, никак не вспомнить - забыла накрепко. Видимо хорошенько головой об стену приложилась. Делать нечего, нужно Дашеньку звать. Страшно Бабе-Яге свою помощницу Змею показать, а ну как не примет её, рассердится. …
  - Будь что будет! – подумала Яга. Наказала Горынычу глаза не открывать, а сама побежала за Дашенькой.