Гипотермия

Гипотермия
1
Джейкоб Смайл был весёлым и общительным человеком, вплоть до 2007-го года, когда умерла его жена. Это случилось в дорожной аварии. Было начало февраля и дороги были скользкими. Мэри Смайл не справилась с управлением и её Тойоту Скумбрию вынесло на встречную полосу, где она налетела на здоровенный грузовик. Некоторые утверждают, что это было самоубийство. В семье Смайлов не всё тогда было гладко. Говорят, что Джейкоб периодически изменял своей жене и Мэри тяжело переживала это. Не всё гладко было с деньгами. Они оба работали и работали тяжело, чтобы выкупить свой дом. Но Мэри попала под сокращение, а денег Джейкоба не хватало, и у них образовалась большая задолженность по ипотечным выплатам так что банк грозился забрать у них дом. Кроме того, Мэри хотела ребёнка. Хотела очень сильно, несмотря на то, что они не могли его себе позволить. Джейкоб не соглашался. Холодный расчёт казался ему правильнее сумбурных желаний жены. И когда в теле Мэри вдруг зародилась новая жизнь, он практически заставил её сделать аборт.
Джейкоб сильно переживал все эти разговоры. Может он и заигрывался иногда с другими женщинами, он всегда искренне любил только свою жену. И хотя он не верил, что его жена совершила самоубийство, в глубине души он винил во всём себя.
Я был с ним на похоронах. Ужас и раскаяние, читавшиеся в его глазах сжимали мне сердце стальными рукавицами. Джейкоб Смайл был моим очень хорожим другом и мне было его искренне жаль.
Я провёл с ним несколько дней после похорон, стараясь как-то поддержать. Но он как будто запирался в себя. Из него нельзя было вытянуть ни слова. Всегда весёлый и общительный, сейчас он был сама тоска. Дух уныния во плоти. Он пил дешёвый виски, который только и мог себе позволить, отдающий запахом мужского одеколона, и витал где-то в счастливом прошлом, окрасившемся теперь в мрачные тяжёлые цвета.
Я провёл с ним всего пару дней, а потом уехал к себе обратно на юг, не в силах больше выдержать волн тоски и отчаяния, исходивших от него. Да и моё присутствие скорее тяготило его, чем подбадривало.
Я вернулся к себе на юг, к обычной жизни заурядного кодера в никому не известной компьютерной фирме на окраине Лос-Анджелеса. Я почти год не получал никаких вестей от Джейкоба. Не знал, жив он или мёртв, оправился ли после смерти жены или спился и совсем потерял связь с реальностью. Я почти забыл о нём в рутине повседневной жизни, когда спустя почти год, в начале января Джейкоб позвонил мне и предложил приехать и погостить вместе с ним в его домике в Апачских горах. Домик в горах. Я снова вспомнил о Мэри тогда. Она хотела продать дом и расплатиться с их долгами, но Джейк ни за что не соглашался. Это было его семейное наследие. Дом принадлежал семье Смайлов уже пять поколений, и он просто не имел морального права продать его. Может быть так оно и было, но после смерти Мэри каждое её слово как будто превратилось в истину, а Джейк оказывался всюду неправ.
Этот Домик. Они каждую зиму ездили туда с Мэри. Этот домик – его больное воспоминание. Какого чёрта он решил поехать туда.
Но я согласился, и взяв отгул, сел на самолёт и полетел к своему другу на север.
2
Автомобиль ехал по пустынной горной дороге. Это была та самая Тойота Скумбрия, на которой разбилась Мэри. Страховки хватило бы на покупку новой машины, но он отдал её всю, да ещё доплатил немного сверху, чтобы восстановить машину из той груды металла, что осталась после аварии.
-Здесь пахнет Мэри,- говорил он.- Я как будто чувствую её здесь.
У меня мурашки бежали по спине от этой машины. По-моему, так здесь пахло кровью. Такой запах, который чувствуешь не носом, а скорее сердцем. Как на кладбище, когда ты не видишь мертвецов, но знаешь, что они лежат под надгробиями. Этот автомобиль был для меня точно таким же кладбищем. Глядя на него, я вспоминал фотографии с места аварии. Самоубийство это было или нет, но Тойота неслась по скользкой февральской мостовой боком, когда пришёлся удар. Автомобиль закувыркался в смертельном сальто, сделав где-то шесть-семь оборотов, по словам следопытов из дорожно-транспортной инспекции. Мэри, оказавшаяся непристёгнутой, летала по машине словно манекен на тестовых испытаниях. Когда машина остановилась женщина была уже мертва. Она ударилась о дверной косяк с такой силой, что на голове у неё осталась вмятина. Это и послужило причиной смерти.
Меня снова передёрнуло, и я, перевернувшись на спину, попытался отогнать дурные мысли.
Была очередь Джейкоба рулить, а я дремал на заднем сиденье. За окном проносились деревья, росшие на склоне горы. Мне вспоминалось детство. Родители едут спереди, а я лежу сзади, смотрю в окно и думаю о своём, далёко. Особенно здорово так ехать ночью, когда можно смотреть на звёзды и сквозь дрёму слушать радио, и чувствовать, как ветерок доносится ночной прохладой из открытого окна.
-Джейкоб, ты не устал?- спросил я.
-Нет, Майкл, можешь дремать дальше.
Поездка оказалась довольно приятной. Джейкоб в общем и целом пришёл в норму. Тоска и отчаяние в его глазах так и остались, но теперь они лежали глубоко, словно вечный шум города, к которому быстро привыкаешь, или грустное дыхание волн на морском побережье.
За окном всё было белым бело. Я сел, осматриваясь вокруг сощуренным сонным взглядом.
-Погодка отличная,- сказал я.- Долго нам ещё ехать?
-Завтра к вечеру должны добраться,- сообщил он.
Мы выехали сегодня рано утром, около восьми. Сейчас два, значит едем шесть часов. А до завтрашнего вечера ещё примерно часов тридцать. Приличненько. Впрочем, как раз полтора суток, как он и обещал.
Мы решили ехать без остановок, сменяясь время от времени. Но пока ехал только он, и, похоже, не собирался отдавать мне руль.
-Может включим чего-нибудь послушать?,- предложил я.
-Радио здесь не ловит.
-А магнитола?
-У меня магнитола старой школы. Кассетная. Старая оказалась негодной после аварии, а покупать новую не было ни средств, ни желания, эту я нашёл в доме, когда съезжал с него.
Банк отнял-таки у Джейкоба его дом, и он теперь ютился в маленькой квартирке в шумном пыльном центре города. Впрочем, для одного там было довольно просторно.
-А кассеты у тебя есть?,- спросил я.
Он открыл бардачок между сиденьями и достал оттуда первую попавшуюсю. Сунул в магнитолу и нажал «Плэй».
Музыка показалась смутно знакомой. Ну конечно же: Мэри любила эту музыку.
-А другого ничего нет?
-Сам выбирай,- буркнул он.
Я перелез на переднее сиденье, остановил запись и стал рыться в бардачке. Большинство кассет страдали той же болезнью – это была музыка Мэри. Джейкоб как будто бы специально задумал всю эту поездку, чтобы побольнее растеребить старые раны.
Среди всего этого я с трудом нашёл что-то подходящее. Старый добрый Курт. Эта музыка тоже нравилась Мэри, но здесь был концерт, который мы с Джейкобом слушали живьём, специально ездили на него в Нью-Йорк. Мы с Джейкобом были там, а её не было. Для меня это была музыка нашего детства, нашей свободы, и я надеялся, что для Джейкоба тоже. Всего четырнадцать лет прошло с тех пор, а кажется – целые века. Курт Кобейн мёртв, а мы живы, но очень часто мне кажется, что всё наоборот.
Когда запись кончилась, я отыскал в бардачке ещё несколько нирвановских касет и стал по очереди ставить их. Когда касеты закончились, я стал ставить их по кругу.
В восемь я отправился подремать на заднее сиденье, попросив Джейка разбудить меня около полуночи, чтобы я сменил его.
Я засыпал с тяжёлым чувством потерянного времени. Я так и не нашёл своей любви. Я разминулся на дороге жизни со своими друзьями. Даже с Джейком я почти не виделся все эти годы. Десять лет на скучной, никому не нужной работе в Лос-Анджелесе, где кроме коллег я никого не знал, да и им не было до меня почти никакого дела. Я увидел в окне звёзды, и грусть ещё сильнее сдавила мне сердце. В тридцать два года смерть кажется также близка, как в двенадцать рождение, особенно если жизнь твоя ещё толком даже не началась.
3
Когда я проснулся, двигатель был выключен и вокруг стояла необычайная тишина. В тишине явственно слышался далёкий грохот, похожий на раскаты грома, доносящийся со стороны горы. В этой тишине и грохоте чувствоваволось какое-то напряжение. Было очень темно. Звёзды спрятались за тучи.
-Джейк,- позвал я.
Он не ответил.
-Джейк, что случилось? Почему мы встали?
-Что это грохочет, Майк? Что за грохот?
-Понятия не имею.
Я открыл дверь и грохот стал громче. Снаружи он как будто заполнял всё. В воздухе висели частицы снежной пыли. Что бы это ни было, оно приближалось. Мы стояли на обочине горной дороги с включенными аварийными огнями. Совершенно одни. И сегодня за весь день мы не встретили ни одной машины. Всё вдруг стало казаться знаком, предвещающим беду. Не задумал ли Джейкоб самоубийство? И не решил ли утянуть с собой в могилу своего лучшего друга?
-Джейк, здесь всегда так мало машин?- спросил я.
-Всегда,- подтвердил он.
И всё-таки, этот грохот мне очень не нравился. Откуда-то с горы как будто тянуло ветром. Что-то двигалось там. Словно приближалась какая-то огромная масса. Как волна на морской берег, как метла, гребущая осенние листья. Я видел, как оно приближалось. Словно горизонт становится всё ближе. Деревья на склоне горы просто исчезали. Треск, словно ломаются кости. До меня наконец дошло, что это. Я вспомнил старый фильм-катастрофу о снежной лавине и вспомнил, что там был точно такой же звук. Я нырнул в машину и с силой закрыл за собой дверь.
-Что там, Майк?- спросил Джейк.
-Кажется мы влипли,- ответил я.- Там, кажется, лавина.
Джейк застыл в оцепенении. Наверное следовало что-то предпринять, но он не знал что. Как и я.
-Мы влипли,- повторил я.
Теперь она была уже совсем близко. О, да. Это была лавина. Снег нёсся на нас неукротимо, неудержимо.
-Молись, Джейкоб,- успел крикнуть я, а затем был удар.
Меня отбросило к окну. Удар смягчила подушка, на которой я спал. Нас скинуло с дороги, пробив машиной ограждение. Но отбросило недалеко. Нас не кувыркало и не вертело, и не потащило дальше вниз. Мы просто зарылись в снег в метрах, наверное, пяти от дороги, а лавина ушла дальше вниз.
-Ты живой?- спросил Джейк спереди.
-Да,- ответил я.
Пожалуй я отделался лёгким испугом. Машина потонула в снег примерно до уровня окна. Мы могли видеть отсюда дорогу. Могли, наверное, надеяться что кто-то проедет мимо и спасёт нас. Но если здесь никто не ездит, то…
-Мы её не отроем,- сказал Джейк.
-Очевидно,- соглаислся я.- И что нам делать? Идти пешком?
-Здесь ничего нет. Ни туда ни сюда. На многие мили. Мы не дойдём.
-Мы замёрзнем,- добавил я.
-Мы и здесь замёрзнем.
-По-моему, здесь тепло.
-Это потому что печка работает. Но когда она сожжёт весь бензин, здесь станет очень холодно.
-А когда это произойдёт?
-Не знаю. Может быть к завтрашнему вечеру.
-Время ещё есть, нас найдут,- сказал я.
Джейк пожал плечами:
-Здесь никто не ездит. Эта дорога почти не используется. Я сильно сомневаюсь, что кто-то вообще станет нас искать.
-Но на что нам ещё надеяться?
-Надежда очень слабая. Думаю, мы действительно сильно влипли Майк.
4
Мы переждали ночь и следующий день. Разговаривали мало. Всё больше думали о чём-то своём. Я видел как забрезжил рассвет. Было ощущение, что мы плывём в лодке по океану, залитому солнцем. В течение дня Джейк как-то сказал:
-Может это несчастливая машина?
Я оставил его слова без комментариев. Мы сидели в тишине. Музыку включить не могли, экономили горючее. На панели горели часы. Кроме печки они были единственным, что кушало наш бензин. Время текло очень медленно. Тишина угнетала. В ней каждая секунда тянулась как две. Потом как три. Потом как пять.
Когда я почувствовал первые признаки холода, уже стемнело. На часах было 18:27, когда я взглянул на них в последний раз. Когда стало холодать, они уже не работали. Мы лишились времени и тепла.
-Печка больше не работает,- сказал Джейк.
-Я догадался.
Мы немного ели днём, но старались экономить. У нас был термос с чаем, но его мы и вовсе пока не трогали. Это был наш козырь в борьбе с холодом, и мы решили приберечь его на самый крайний случай.
Ночью я так и не смог зануть. Меня трясло. Холод был не таким уж и сильным, но он был. Он словно бы медленно высасывал меня. Начинался  многодневный марафон на выносливость. Кто же окажется сильнее – мы или холод?
-У нас есть шанс,- бормотал я, стуча зубами.- У нас есть шанс.
Ещё один день прошёл под знаком нескончаемой дрожи. Джейку было не лучше. Я видел, как подрагивало его сиденье.
-Это настоящий ад,- Джейк бормотал спереди, так что его было почти не слышно.- Господи, как же здесь холодно.
Мне представлялись капли воды, которые медленно прорубают лунку в камне. Также и этот холод. Он убивал нас очень медленно. Но если всё это продлится долго, то из горячих живых парней мы превратимся в хладные трупы. Мы умрём не от голода. Запасов пищи, которые мы с собой взяли хватило бы на неделю, да и человек может продержаться без еды очень долго. В питьевой воде тоже недостатка не было. В крайнем случае мы могли бы пить снег. Его вокруг нас было навалом.
Но вот холод убъёт нас. Это я знал точно.
Наверное, это был третий день, когда со временем стали происходить странные вещи. Дни потекли как будто быстрее. Чувство голода вдруг стало проявляться крайне редко. Кроме того, я то и дело отключался. Я помню первые три дня в машине, а потом… Потом лишь смутные образы. Всё стало похоже на сон.
-Джейк, сколько дней прошло?- спросил как-то я.
Джейк не ответил.
-Джейк, ты жив?- спросил я.
Никакого ответа.
Проверять я не стал. Я просто надеялся что он ещё жив. Впрочем особой разницы всё равно не было. Я уже почти не сомневался, что нам не выбраться из этой проклятой машины.
5
Не знаю, сколько дней прошло, прежде чем Джейк стал разговаривать со своей женой. Мы сидели в тишине, и ветер свистел снаружи. Дрожь прекратилась, и холод просто медленно овладевал нами. Мне казалось, что я не умираю, а просто медленно превращаюсь в покойника. В холодный труп. Меланхолично и неотвратимо. Мой организм сдался. Мне оставалось лишь ждать смерти.
И в этой тишине и завываниях ветра я услышал бормотание Джейкоба спереди.
-Что ты говоришь?- я хотел спросить его громко, но вместо этого вырвался лишь хриплый шёпот.
Я почти ничего не слышал из того, что он говорит. Лишь обрывки фраз, да отдельные слова.
-Мэри, дорогая… Я так скучал по тебе. Наконец-то мы снова вместе.
Мне стало страшно. Как будто бы на мгновение стало ещё холоднее. Этот склеп, в который он заманил меня. Здесь вполне мог обитать её призрак. Замороженные мысли почти не ворочались в голове.
-Мэри, я так люблю тебя, ты моё сокровище.
На меня накатила волна ужаса. Мне вдруг как будто бы всё стало ясно. Словно в один миг, я понял, что такое смерть. Что чувствовал Джейк к своей покойной жене, что будет с нами. Мне показалась, что мы стоим у самых врат царства мёртвых, и нас вот-вот затащит туда.
-Да, Мэри, я тебя больше не брошу. Обещаю.
Наши съестные припасы заканчивались. Чай был уже выпит. Был вечер, и в сумерках сердце свело тоской. Я не хотел умирать. Не хотел умирать, так и не увидев в жизни ничего прекрасного. Машина как будто слегка покачивалась  среди снежных волн. Ветер нёс над поверхностью маленькие снежные брызги. Если нас не нашли до сих пор, то уже не найдут. Надежды нет. Ни шанса на спасение. Всегда было интересно, каково это – ждать смерти и быть не в силах избежать её. Как больные раком. И вот я сам в такой ситуации.
-Джейк,- попытался позвать я.
Но он меня не слышал. Он нашёл здесь то, что уже давно потерял.
-Мэри, как же ты красива. Так было тяжело. Не видеть тебя. Не быть с тобой рядом.
Может Джейкоб сошёл с ума? Он бормотал так очень долго. Без умолку. Успело зайти солнце. Затем я в очередной раз провалился в беспамятство, а когда очнулся, уже светало.
Новая волна ужаса окатила меня с головой. Я слышал не только голос Джейкоба, но и её голос. Голос Мэри. Она отвечала ему.
-Да, любимый. Мы будем вместе. Всегда будем вместе.
-Дорогая моя, родная. Я так люблю тебя.
-И я люблю тебя.
Всё это мне мерещится, убеждал я себя. И её голос, и его. Джейкоб мёртв и мне только кажется, что я слышу его.
-Джейк,- позвал опять я.
-Ты слышал? Здесь есть кто-то ещё, любимый.
-Это Майкл, он мой друг. Лучший друг, любимая. Господи, как же я скучал по тебе.
Я не хотел слышать это. Я не верил в духов. Не верил в призраков. Не верил в загробную жизнь.
-Дорогой, я так соскучилась по тебе.
-Мы больше не расстанемся, родная моя, никогда.
Мы перешагнули грань смерти,- подумал я. Мы все в этой машине уже покойники. На утлой лодчёнке вплываем в царство Аида. Полное ледяного безмолвия. И волны снега плескались за бортом и ветер всё дальше уносил нас от спасительного берега. От тонкой линии дороги, с которой мы свернули в пустошь, в небытие.
-Джейкоб, прекрати, пожалуйста,- взмолился я.
Но ему не было дела.
-Милая, когда же я наконец смогу коснуться тебя. Я так хочу этого.
-Подожди, уже скоро.
И снова тянулся день. И ад продолжался. Я хотел перестать слышать, но слух мой словно бы обострился, и я слышал каждое их слово. Весь их сентиментальный бред о любви покойницы и почти покойника. Я как будто бы слышал даже шевеление их губ. Тихий шелест, как помехи в радиоприёмнике. А может это были помехи в моей отмороженной голове. Я снова отрубился, когда солнце висело очень высоко в небе.
И очнулся когда было темно. До меня донёсся ледяной сквозняк снаружи. Джейк открыл дверь. Зачем? Может спасение пришло?
Дверь захлопнулась, отрезав ветер. Глаза закрывались. Я боялся, что однажды так и не смогу очнуться. Потеряю сознание навсегда.
Не было третьей волны ужаса, когда я увидел Мэри воочию. Она ступала по снегу, не оставляя следов, окружённая сиянием, словно святая. Джейкоб шёл за ней, утопая по колено в снегу, но не отпуская её руки. Только и мне конец, - успел подумать я. И вновь отрубился.
6
-Мистер, мистер,- голос какой-то приглушённый.- Вы живы?
Голос женский. Приятный. Может Мэри вернулась за мной? Но голос не её.
-Эй, ответьте.
Кто-то трясёт меня, и я приоткрываю глаза. Чудесное видение. Скорее сон, чем реальность. Удивительно красивая женщина склонилась надо мной с неподдельным испугом.
-Я жив,- мои губы шевелятся, но я не уверен, что она меня слышит.
Она хватает меня, и тащит сквозь волны снега к берегу. Её автомобиль красного цвета. Она грузит меня на заднее сиденье и исчезает. Через мгновение, автомобиль резко разворачивается и трогается с места. Работает печка. Я чувствую тепло. Живительное, приятное. Я не отключаюсь. Смотрю в окно и кажется, что смерть медленно отступает.
Женщину звали Карина Сандерс и так получилось, что она в будущем стала моей женой. Меня спасло совпадение, которое можно было бы назвать чудом, не будь оно связано с другой трагедией, случившейся в этих горах пять лет назад. Её муж лыжник, попал здесь под лавину. Она похоронила его на склоне, как он завещал и каждый год ездила навестить его на могилу.
У Карины оказался пятилетний сын, родившийся незадолго до гибели мужа. Получилось так, что чудом избежав смерти, я обрёл новую жизнь.
Джейкоба так и не нашли. Говорят, что его съели дикие звери, или он провалился под снег. В любом случае, думаю, с ним произошло тоже, что и со мной. Когда холод стал невыносим, он наконец обрёл то тепло, которое давно искал.
Конец.