13. Я служу Советскому Союзу

          «Я, гражданин Союза Советских Социалистических Республик, вступая в ряды Вооруженных Сил, принимаю присягу и торжественно клянусь быть честным, храбрым, дисциплинированным, бдительным воином, строго хранить военную и государственную тайну, беспрекословно выполнять все воинские уставы и приказы командиров и начальников.
          Я клянусь добросовестно изучать военное дело, всемерно беречь военное и народное имущество и до последнего дыхания быть преданным своему народу, своей Советской Родине и Советскому правительству.
          Я всегда готов по приказу Советского правительства выступить на защиту моей Родины - Союза Советских Социалистических Республик и, как воин Вооруженных Сил, я клянусь защищать ее мужественно, умело, с достоинством и честью, не щадя своей крови и самой жизни для достижения полной победы над врагами.
Если же я нарушу эту мою торжественную присягу, то пусть меня постигнет суровая кара советского закона, всеобщая ненависть и презрение трудящихся».

СОВЕТСКАЯ ВОЕННАЯ ПРИСЯГА 1960 ГОДА. Утверждена Указом Президиума Верховного Совета СССР от 23 августа 1960 г.

      Эту военную присягу я принял, судя по записи в моем военном билете, 13 декабря 1970 года при воинской части 21868. А на действительную (наверное, была еще «недействительная» :-D) военную службу меня призвали и направили в часть почти на месяц ранее, 20 ноября.
      Кстати, о моем военном билете. Его полагалось бы сдать в военкомат после того, как при достижении определенного законом возраста военнообязанного снимают с воинского учета. Я и сдал, но только другой билет…
      Тут такая история. В конце девяностых годов, после развода с женой, я жил один, ну и как водится у таких, как я, мужиков, скрашивал одиночество общением с зеленым змием. Ну и потерял где-то по пьяному делу свою сумку, в которой были все мои личные документы (уж и не помню, по какому случаю я их тогда носил с собой. Кажется, тогда в связи с террористической угрозой всё время проверяли у граждан на улицах документы). Без документов как жить? Пришлось идти в милицию и военкомат, заявлять. Уплатил, как и положено, штрафы, выправили мне новый паспорт и военный билет. А где-то через пару месяцев – звонок в дверь. Открываю – стоят два бича с пухлыми синими мордами, спросили меня, не терял ли я документы. А я уж и думать забыл, что потерял что-то, говорю – да нет, всё на месте. Они тогда достают паспорт и билет военный, говорят: «Вот, посмотрите, тут ваш адрес указан». А я-то уже по обложкам узнал свою потерю!
      Запросили бичи с меня за «ксивы» пятьсот рублей, немалые по тем временам деньги. Я ответил, что эти паспорт и билет мне уже не нужны, поскольку много времени прошло, и я новые получил. Сторговались на двухстах рублях, и я взял свои старые документы на память…
      …Ну так вот, призвал меня в армию осенью 1970 года Краснодонский горвоенкомат, потому что я был прописан в Ворошиловградской области, на Украине, куда уехал к маме, после того, как в феврале 1970-го бросил учебу в университете. А на работу меня тогда приняли в комбинат коммунальных предприятий города Донецка Ростовской области. Это потому, что мама жила в поселке при угольной шахте, прямо на границе с Ростовской областью. В поселке том работы мне не было, кроме как в шахте, в которую я лезть не хотел. Не хотел по той простой причине, что там часто гибли люди. За два с половиной года, что прошло с нашего выпускного вечера в школе, в шахтах погибли три моих бывших одноклассника, которые после школы не стали дальше учиться, а пошли работать под землю в угольный забой… Вот я и стал рабочим-коммунальщиком, а точнее – штукатуром в стройгруппе.
      На работу я обычно ходил пешком, два с лишним километра, пересекая «границу» между двумя братскими республиками Советского Союза, совершенно о том не думая (а теперь там выкопаны рвы, и солдаты-пограничники лежат в секретах), по полю, на котором то кукуруза росла, то подсолнухи. Сначала был у мастера-бригадира Сергея Николаевича Кулёмина на подхвате, а потом и самостоятельно штукатурить и малярить стал.
      Мне и в военном билете запись тогда при призыве сделали: «Гражданская специальность «штукатур». Это в армии сыграло свою роль, о чем я расскажу немного позже.
      Провожали меня в армию скромно. Жили мы тогда вдвоем с мамой, подругой я не обзаводился, весь отдавшись «почтовому роману» с Тамрико, сестра Нина жила отдельно от нас. Поэтому сели мы за стол, выпили немного один раз за моё благополучное возвращение домой, закусили жирной простипомой горячего копчения, считавшейся деликатесом, которую я купил по такому случаю, да и спать легли. А наутро я уже был в военкомате…
      Из областного военкомата, где наша команда призывников провела пару дней в ожидании «покупателей», меня отобрали, вместе с другими подошедшими к этому делу парнями, «покупатели» из учебной части ВВС. Туда мы и отправились по железной дороге. Путешествие было веселым, ехали через Москву, после которой нам сказали, что мы едем в Тамбов, а где-то на третий день пути мы выгрузились на станции Пушкари. Со станции на машине с крытым брезентом кузовом нас привезли в воинскую часть 21868, «учебку» ВВС.
      В «учебке» я за четыре месяца получил воинскую специальность «радиоспециалист приводных радиостанций и маркеров». Присвоили по окончании учебы и звание младшего сержанта. Но уезжал я из Пушкарей в строевую часть без сержантских лычек. Об этом - тоже позже…
      География моей срочной службы в СА довольно широкая: призвали на Украине, учили под Тамбовом, основное пребывание строевой части – в Ташкенте, выезжал вместе с частью или отдельными группами на учения и в других целях – в Туркмению, Чирчик, Самарканд…
      Служил я больше двух лет: призвали 20 ноября 70-го, уволили в запас 29 ноября 72-го, в общем, можно считать, что отслужил я благополучно.
      Из всех офицеров, что командовали мной в армии, запомнил всего несколько человек: командира дивизиона подполковника Тухватуллина (хороший мужик), зампотеха и потом начштаба майора Чурилова (этот был занудой), замполита майора Вислоушкина (я у него даже дома был, обедом жена его угощала, с рюмкой. Я с другом что-то там у них делали по дому) и командира роты, бывшего подводника, старшего лейтенанта Ефремова.
      «Учебка» запомнилась тем, что мы с одним парнем, бывшим студентом какого-то вуза из Куйбышева, организовали «солдатский театр эстрадных миниатюр», наподобие студенческого СТЭМа, в котором этот парень (к сожалению, как его зовут, я не помню) играл в своем институте. И так мы разыгрались, что попали прямо в записные артисты, стали ездить «на гастроли» - в другие части, в гарнизонные учреждения разные, по окрестным деревням… За это нас многие недолюбливали – за то, что мы, в отличие от других курсантов, меньше в наряды и караул ходили. А еще за то, что у нас даже поклонницы тогда появились…
      После увольнения в запас служба на благо Родины, как известно, для солдата не заканчивается. Время от времени военнообязанных призывают на сборы, в так называемые партизаны (ну, так в народе говорили). Меня, правда, ни разу не дергали. Видно, не успевали, слишком часто я после демобилизации на «гражданке» местопребывание своё менял. Только два раза и успели выдать мобилизационное предписание: в октябре 1984 года, это еще при жизни СССР, и потом – в марте 1995-го, в новой России, когда я уже жил на Крайнем Северо-Востоке, и здесь, по-видимому, негде было переподготавливать «приводников». А в начале третьего тысячелетия, когда я уже стал пенсионером по северному стажу, я в последний раз сходил в военкомат и сдал военный билет. Родина сняла с меня обязанности по её защите…
      Когда я пошел в армию, в возрасте 20 лет, рост у меня был 177 см, вес 75 кг, размер обуви – 42, одежды – 48.
       В «учебке» я немного увлекся, помимо СТЭМа, борьбой самбо, вообще – рукопашным боем. В строевой части обмундирование мне уже выдавали 50-го размера, а весил я 80 кг. Помню это точно, потому что один раз я участвовал в гарнизонных соревнованиях по борьбе в Ташкенте, там и взвешивание было. В части в Ташкенте рукопашным боем заниматься мне было не с кем, но там был один парень, борец-«классик», вот мы с ним вдвоем и тренировались…
      Через десяток лет после «дембеля» в мобпредписании у меня уже стояли такие данные: размер обуви – 43, одежды – 52, рост был уже 178 см (наверное, я в армии таки подрос!). Только окружность головы так и не изменилась, как было, так и осталось – 60 см!
      В заключение скажу: всё-таки служба в армии – хорошая, хотя и нелегкая, школа.