Эхо войны

  Так уж случилось в нашем государстве на рубеже веков, что в погоне за хорошей жизнью вся молодёжь выучилась на экономистов и юристов. Идти в инженеры никто не хотел, да и перспективы не было никакой, поскольку практически вся промышленность стояла, и даже те немногие горемыки, которым удалось закончить технический ВУЗ, найти работу по специальности не могли и чаще всего оказывались в коммерсантах. Но, хотим мы того или нет, времена меняются, и через добрый десяток лет спрос на людей, обладающих техническими знаниями, стал возрастать. Как людей любой профессии, так и инженеров, нужно долго готовить - образовалась пустота. Вот и пришлось тем, кто имел огромный опыт на инженерном поприще и кому настала пора спокойно высиживать самогон на даче, выкладываться на полную катушку. А попросту говоря они стали востребованы.

  В одном из районов Горного Алтая потребовалось соорудить плотину, собрали мы старые кадры инженеров-проектировщиков и двинулись в сторону понадобившейся кому-то плотины. Строительное дело только со стороны простое, а чтобы запроектировать намеченное сооружение, требуются мозги не менее полтора десятков инженеров разного профиля. Пришлось нам пригласить в свою «артель» кое-кого из других городов. Для верности из Барнаула пригласили человека, который занимался проектированием плотин всю жизнь, знал наизусть каждую реку в Алтайском крае и у нас, в бывшей области. Жаль только, что семь десятков лет в жизни он уже отмерил и прежней резвости не имел.

  Работа в районе, как и положено, началась с приличного застолья. Тосты посыпались от главы администрации и заинтересованных бизнесменов. Барнаульский инженер сидел рядом со мной и пил не закусывая. Вернее, закуску он съедал в тот же момент, когда официант ставил её перед ним. Так же быстро он справился с первым блюдом и со вторым, только на кофе позволил немного задержаться.

  Нисколько не испытывая стеснения за свою торопливость, он потом, когда мы изрядно разомлели от хлебосольных угощений, объяснил мне:

  - С войны это у меня. В семь лет попал в немецкий концлагерь, там ели быстро и без разбора - всё, что фашисты перебрасывали через забор: сырую картошку, свеклу с ботвой, иногда кукурузу.  Привычка осталась на всю жизнь.

  Я попытался представить этого солидного мужчину мальчишкой, хватающим на лету куски сырой пищи… Никакая военная хроника с показом голодных детей не могла так взволновать меня.  Вот он, здесь, участник тех страшных событий на Земле, рядом, за одним со мной столом, так и не забывший голод немецкого концлагеря. 

  Пока живы эти люди, мы забыть войну не сможем.