Япония - Страна Восходящего Солнца

                НАПИСАН ДЛЯ КНИГИ "РАССКАЗЫ ЮРИСТА"
               
Продолжение рассказов "Заложники морского ежа" http://www.stihi.ru/2011/01/10/155 и "Уроки японского" http://www.stihi.ru/2012/03/15/953



Осень вступала уже в свои права.

На Сахалине она начиналась на месяц позже, чем в средней полосе России. Происходило это потому, что нагретое за лето море, окружавшее остров, остывало не сразу, и его теплая масса отгоняла пытавшиеся прорваться с севера холода. А по весне оно отдавало природе долг - не пускало уже в эти края лето: остывшее за зиму, оно нагревалось медленно и оборачивалось новым природным парадоксом - после великолепного солнечного мая начинался холодный, дождливый июнь. На «югах» уже купались в теплых морях, на «северах», даже в тундре, было как в тропиках - все росло, цвело, благоухало. А на этом, забытом Богом, острове лило день ото дня как из ведра, все ходили, укутавшись в плащи, не вылезали из резиновых сапог, сетовали на холодную слякоть: «Ну, вот! Льды пошли с севера мимо Сахалина! Месяц теперь будет лить!».

Так что на самом большом по площади острове России лето заканчивалось не в конце августа, как и полагалось ему, а в конце сентября. Зато потом, проскочив октябрь, оно превращалось сразу в зиму… 

Стоял ноябрь…

После нашей встречи с Ивасаки не прошло и недели, как он вновь появился у меня в офисе. Поклонившись друг другу, мы расположились за столом переговоров.

- Слушаю Вас, Ивасаки-сан, - пригласил я его к разговору. - Что стряслось?! Чем могу помочь?

Он долго смотрел на меня, затем, как и всегда, медленно произнес.

- Косенко-сан, Японию интересует сахалинский газ…

Я склонил в легком поклоне голову, показывая, что понимаю желание соседей.

Он вздохнул.

- Поэтому передо мной, как и перед каждым японцем, стоит задача - добиваться того, чтобы в газовых тендерах, которые проводятся на Сахалине, побеждали японские компании! - он замолчал, потом продолжил. - Неважно какие! И не важно - одни будут победителями или с фирмами других стран! Важно, чтобы на каждой площадке шельфа, выставляемой на тендер, был и наш разработчик!

Я пожал плечами.

- Так это, Ивасаки-сан, зависит от Японии… Ей надо выносить на тендеры такие предложения, которые б «перебивали» предложения конкурентов…

Он улыбнулся.

- И «да», и «нет»…

- Что Вы имеете в виду? – удивился я.

- А то, что мы можем внести самые лучшие предложения, а конкуренты – американцы, голландцы, англичане - внесут не такие хорошие, но победят…

- Имеете в виду коррупцию? – посмотрел на него я. 

Он остановил меня взмахом руки и слегка скривился.

- Не обязательно! Хотя есть и это. Где ее - коррупции - нет?! Если все крутится вокруг огромных денег! Просто такие лакомые куски даются иностранным компаниям не тендерными комиссиями, а теми, кто стоит за ними. Не может сахалинская тендерная комиссия выбирать победителей из всех нас, не учитывая мнения российского Правительства, например!

Я удивился.

- А как Вы хотели?! Естественно, не может! Недра принадлежат государству! Вот страна в лице Правительства ими и распоряжается! Так что ошибка тут в ваших построениях, Ивасаки-сан… Не тендерные комиссии выбирают победителей, советуясь с Правительством! А Правительство выбирает лучших из вас через эти комиссии!

Ивасаки нахмурил лоб и принялся долго рассматривать меня.

- Мы это понимаем. А потому и ищем выходы на ваше Правительство, вашу местную власть, на руководство вашей нефтегазовой отраслью, ее сахалинские структуры. А у Вас, насколько знаю, близкие отношения с губернатором области и Вы дружите с генеральным директором объединения «Сахалинморнефтегаз»...   

Ну, вот…

Наконец, обозначилось то, ради чего он и появлялся тут, пытался сблизиться со мной…

Хорошо осведомлен был «товарищ Ивасаки»…

С губернатором Федоровым я действительно был знаком - помогал ему и небезуспешно «выбивать» из Правительства Е.Гайдара присвоенные тем 3 миллиона сахалинских долларов…А с руководившим объединением «Сахалинморнефтегаз» Анатолием Черным вообще дружил, не раз сиживал в общих компаниях…



С Толей я сошелся в 1980 году, отдыхая в Болгарии.

Он тогда еще не работал в аппарате «Сахалинморнефтегаза», зато через полтора года, в неполных тридцать лет, стал главным инженером этого нефтегазового монстра, а еще через три года - в тридцать три - стал его генеральным директором. В то время и такую должность, входившую в номенклатуру Секретариата ЦК КПСС, можно было занять, лишь проявив незаурядные деловые качества. И они у него были. Он был руководителем от Бога!

Нефтяников и газовиков Сахалина А.Черный возглавлял 9 лет. Руководил бы и дальше ими, если б не  конфликт с Сахалинским областным советом народных депутатов. Толя был ярым противником участия иностранных компаний в освоении сахалинского шельфа и доказывал в министерстве и области преступность этого. За что и поплатился в 1993 году. Разногласия с областными депутатами, а те поддерживали идею создания на Сахалине нефтегазового консорциума с американскими партнерами, привели к его снятию с должности. Потом, отдавая должное его авторитету, ему предлагали «разменные» посты. В 1996 году даже предложили пост в Администрации Сахалинской области, но он от него - из принципа - отказался. А в 2005 году его - пятидесятидвухлетнего - не стало…

Но это то, что знали все. А я, как друг, знал его и с другой стороны. Он был не только специалистом с большой буквы, но и нормальным мужиком. Интересно рассказывал. Аргументировано спорил, поражая знаниями всего. А главное - ко всему подходил с огромнейшим чувством юмора. Это было его коньком! Не забуду историю про его командировку в Штаты на симпозиум, которую он рассказывал в одной из компаний...

- Звонят из Министерства: «Срочно в Москву!». Прилетаю. А это 8 часов в воздухе! Потом скажу, к чему говорю о 8 часах… Они: «Летишь с нашей делегацией в Хьюстон!». Ну, Хьюстон - так Хьюстон! Вылетели… Летим туда… 11 часов до Нью-Йорка, оттуда 4 часа до Хьюстона… Сутки в воздухе в общей сложности у меня уже получилось! А там собрали таких же придурков из разных стран и объявляют: «Сейчас вылетаем, дамы и господа, на Аляску, что-то покажем вам там и вернем назад! »… Я им: «Мать вашу! Вам что - трудно было сказать, что собираете ради Аляски?! Я туда с Дальнего Востока мог напрямую прилететь, а не давать кругаля через весь земной шар!»… Они «Сэр!», «Сэр!»... Министерские: «Анатолий Васильевич!», «Анатолий Васильевич»!»... Я всем: «Да пошли вы! Ерунду, козлы, не можете спланировать! С заботой о людях! Вам Аляску хочется посмотреть! А я ее насмотрелся - тошнит уже! Нет, должен летать зигзагами по всему свету, чтобы увидеть еще одну дырку там, в тундре!». В общем, свозили нас на Аляску, показали фигню какую-то, а это 9 часов в одну сторону лету и 9 часов в другую… Вернули в Хьюстон… Уставших… О себе и не говорю! Злой, как бобик: не подходи - цапну!... Отвели в ресторан всех при отеле… А там водки нет! Вино лишь... Я официанту: «Вино не пью! Мне водки!»… Он: «Сэр!»,  «Сэр!»… Я ему: «Водки, сказал! Ю андестенд ми?!»… Злой же… Тот вылупился на меня, постоял и пропал… Смотрю - а сидели у окна мы - бежит через дорогу! В винно-водочный побежал! Возвращается - радостный весь - приносит стакан, на дне которого на два пальца водки! Я ему: «Что это?»… Он: «Водка, сэр!»… Я смеюсь: «Это издевательство надо мной, а не водка! Водка - это когда полный стакан! Понял?! Фул, плиз! Фул! Полный!»… Он на меня вылупился: «Фууул?!»… Я ему: «Фул! Фул!» и рукой показываю горку над стаканом! Его чуть «кондрат» не хватил! Постоял, развернулся и снова побежал через дорогу… Глядим в окно - возвращается… Едва идет, бедняга - полный стакан ведь, водку боится расплескать! Принес, поставил на стол и смотрит, как пить буду! А что там пить?! Нефтянику! Посидел бы на морозах в тундре, как я - не удивлялся б… Короче, отпил полстакана я, принялся за еду… А они - официанты все - собрались и из-за ширмы выглядывают, жив ли еще я! Не видели ж такого никогда! Допил я остальное,  доел, встал и: «Все, господа, иду спать! Приятного вечера вам!»… И пошел… Поднялся на свой этаж, вышел из лифта, иду коридором, и чего-то дернуло меня обернуться… Поворачиваюсь - а из лифтового холла официанты за мной следят… Три рожи - одна над другой - из-за угла выглядывают! Дойду, мол - не дойду?! Нет, точно - они ненормальные! Настоящего мужика не видели!

Я вспомнил лишь одну историю из десятков интересных, с юмором, которые он рассказывал о севере острова, где находилось его объединение, о морском шельфе,  нефтяниках и их труде, о министерстве, сражениях с ним, зарубежных странах, где бывал… 

А как анекдоты рассказывал!

- Львов. Школа КГБ. Экзамен по английскому… - смеется он на одном из мальчишников, демонстрируя свой украинский: ему, закончившему Ивано-Франковский институт нефти и газа, это не составляло труда. - Экзаменатор-майор курсанту: «Do You speak English?!»... Тот: «Шо-шо?»… Что-что, мол?... Майор ставит ему четверку… Следующему: «Do You speak English?!»... Тот: «Шо-шо?»… Майор и ему - четверку… Третьему… Пятому… Наконец, садится один… «Do You speak English?!»... Тот: «Yes, I do! I speak Eniglish very well»... Майор вылупливается на него: «Шо-шо?!»…
 
Это был Черный… Отказывавшийся пускать американцев на нефтегазовый шельф Сахалина, и поплатившийся за это всем, чем жил… Впрочем, была и другая причина его раннего ухода из профессии и жизни, чисто бытовая, русская, на которую и ссылались в кулуарах, когда вдруг кто-нибудь интересовался, куда он пропал …

Но это все было потом. А во время нашей встречи с Ивасаки, он - самый молодой генеральный директор одного из крупнейших нефтегазовых объединений страны - был еще при должности.



Я посмотрел на Ивасаки.

- Да, знаю и Федорова, и Черного. Но не пойму, к чему Вы это?
   
Он выдержал паузу, затем ответил.

- А не могли б Вы переговорить с ними, чтобы они побывали в Японии? Я гарантирую им прием на самом высоком уровне! И еще было б хорошо, если бы к ним присоединились и Вы. И все вместе - втроем - выступили бы перед правительственными чиновниками и банкирами Японии с рассказами о Сахалине, его экономическом потенциале, нефтегазовых проектах на морском шельфе, требованиях к его освоению. О законах, регулирующих создание в России совместных предприятий, и о защите вложенных в них инвестиций. А мы в Японии соберем на такие выступления сотни самых уважаемых чиновников, бизнесменов, банкиров…

Закончив говорить, он посмотрел на меня немигающими глазами.
 
Ничего крамольного в его идее не было, хотя я понимал, что ни с какими выступлениями мы там не нужны. Японцам нужны были Федоров и Черный. Хотели установить с ними неформальные отношения в надежде, что те будут лоббировать затем японские проекты разработки газа на шельфе острова. Но это были надежды японцев. А с нашей стороны могли быть надежды на сотрудничество в других сферах, и надо было не упустить шанс сблизиться, найти общие точки соприкосновения. В межгосударственных отношениях полно проблем, а потому надо хвататься за любую возможность, чтоб обернуть ее в свою - страны или региона - пользу... Так что идея была «рабочей»…

- Хорошо, Ивасаки-сан, переговорю с ними, - ответил я. - Но - и это уже мой Вам совет - не обольщайтесь по поводу их поездки. При всей самостоятельности своей они не самостоятельны. Думаю, вопрос об их командировках в Японию будет решаться в Москве и тоже на самом высоком уровне - в Правительстве. Разрешит - поедут. Не разрешит - нет…

Он молча склонил голову в поклоне и посмотрел на меня.

- Косенко-сан, Вы не представляете, какими перспективами может обернуться для вас всех и для Сахалина такая поездка, если она состоится!

 

На следующий день я встретился с В.Федоровым, который, к моему удивлению, сходу согласился на поездку, оговорив и со своей стороны, что окончательное решение будет принимать Москва.

- Скажите им, я согласен. Пусть присылают приглашение на нас с Вами и на Черного. Не вижу, почему в Москве могут не дать согласия на такой важный контакт. Но и Вы там должны быть. Экономику страны и области я знаю - на любой вопрос отвечу. А на каверзные вопросы о законах отвечайте уж Вы…

По-другому сложился телефонный разговор с Анатолием.

- Да пошли они! - обрубил меня сразу Черный. – С лекциями я еще не выступал! Пусть не хитрят, а предложения нормальные выставляют! А то три копейки хотят внести в шельфовые проекты, а на сто рублей съесть! Скажи так… что я, мол, уже советовался с Министерством, а оно не дало согласия на мою командировку… в связи с какими-то там делами… Лети с Федоровым сам, Толь…

В тот же день я сообщил Ивасаки о результатах моих переговоров с обоими. А через день-другой из Японии пришло официальное приглашение на нас с Федоровым.



Мы стали готовиться к поездке. По крайней мере - я. Как готовился губернатор и готовился ли вообще, естественно, не знаю. Но накануне отъезда в программе Федорова что-то сломалось, и он предложил японцам вместо себя… заместителя председателя Областной плановой комиссии Вячеслава Ширшова, который с его слов «знал экономику области и мог в лучшем виде рассказать о ней соседям»…

Это предложение повергло Ивасаки в шок... Сколько было сделано им, чтобы выдернуть в Японию Федорова с Черным! Не получилось со вторым, но, вроде, получалось с первым! И вдруг фиаско! Как и всегда с русскими! Говорят одно, делают другое - получаешь третье! А то и вообще отказываются от договоренностей в последнюю минуту! Итог - вместо губернатора и генерального директора «Сахалинморнефтегаза» он получал никому не известного Славу Ширшова! Но отказывать Сахалину в «рокировке» было нельзя! Это было бы «politically incorrect» - политической неправильностью! Причем, очень большой неправильностью! А потому Токио согласился…

Ивасаки смерил меня взглядом самурая, после чего улыбнулся вдруг и проговорил.

- Что ж, Косенко-сан, полетим втроем: Вы, я и этот господин… Но теперь на вас двоих ложится непростая задача - сделать так, чтобы наша сторона осталась удовлетворенной вашими выступлениями перед главными японскими чиновниками, бизнесменами, банкирами… Сможете? – поинтересовался, смеясь, он.

Я тоже был в шоке, понимая, куда выворачивалась ситуация, но отступать было некуда, а потому…

- Сможем, Ивасаки-сан… - успокоил я его. – Постараемся! А там - как Бог даст! 



Вылетели мы через несколько дней. Сначала добрались до Владивостока. Там пересели на другой самолет и оттуда уже направились на Японские острова. Путь предстоял короткий, полуторачасовой, а потому мы, привыкшие к восьмичасовым перелетам в Москву и обратно, его практически не заметили. Взлетели, повисели чуть над залитым солнцем Японским морем и вскоре пошли на посадку.

Пролетев над побережьем, самолет приземлился в аэропорту города Ниигата, после чего медленно покатился по посадочной полосе в сторону аэровокзала и, развернувшись у него, встал.

Дождавшись разрешения покинуть салон, мы потянулись к выходу. Ступив на трап, я замер. На Сахалине уже кружил первый снег. Во Владивостоке было прохладно, шел дождь. А в Ниигате стояло лето. Все было залито солнцем, зеленело, щебетали птицы.

За зданием аэропорта виднелся  мегаполис из стекла и бетона.

Спустившись по трапу, я снова остановился. Что-то меня удивило, но что - никак не мог ухватить… Потом понял…

Я не так уж и много летал до той поры по миру. Был лишь в Болгарии и ГДР. Да и сейчас могу похвастаться лишь добавившимися к ним Штатами и Балканами. Как в известной шутке «Где мы только не были!»… И в Египте, Турции я - в отличие от большинства путешествующих сегодня по миру россиян - не был! И в Греции, Испании, Италии, Франции не был! Не был и в Таиланде, Эмиратах, на Канарах! Но мне хватило тех семи культур, в которых побывал, чтобы иметь представление о жизни на Земле. Я рос на Украине. Жил в России. Был подолгу в Узбекистане, Германии, Японии. По пять лет жил в Штатах и на Балканах. А потому могу сравнить для себя эти - совершенно разные - культуры... И могу сказать, что Япония стоит в их ряду особняком…

Она - а описываемые события происходили осенью 1991 года - поразила меня сразу. Тем, что увидел, спустившись с трапа самолета. Повсюду была идеальная, стерильная чистота! Все было как новое, специально для тебя сделанное, вымытое, подстриженное! И все было наполнено какой-то теплой энергией…   

Я не раз бывал потом в американских аэропортах и городах. В Сиэтле, Сан-Франциско, Лос-Анджелесе на западном побережье. В Нью-Йорке, Филадельфии, Бостоне на восточном побережье. В Сент-Луисе, Канзас-Сити, Миннеаполисе в центре США. И там все было чистым, убранным. Но я - как славянин, наверное - ощущал энергетику этих портов и городов как не родную. Чувствовал эти места выталкивающим меня из себя пространством и, как результат, мне никогда не хотелось остаться там - в Штатах! Странно! Вроде бы, родство европейских культур должно, наоборот, притягивать! Ан, нет… Англосаксонское и славянское, видно, действительно несовместимы! Для меня, по крайней мере. А вот, прилетев в Японию, я поймал себя на мысли, что хочется в ней - чужой - не просто остаться, а остаться навсегда! Потому что все было наполнено доброй энергией! Такое же чувство испытал много лет спустя еще в одной всего лишь стране - Черногории, из которой, если туда попадаешь, не хочется уезжать уже никуда…   



Мы прошли в здание аэровокзала. Пограничные и таможенные процедуры заняли какие-то минуты. Получив багаж, мы направились в зал ожидания, где нас встретил высокий господин лет шестидесяти, представившийся как Фудо Такахаси. Он сразу стал весело смеяться, шутить, расспрашивать, как мы долетели. Делал он это демонстративно громко, подчеркивая радость от встречи с нами. При этом размахивал руками и кланялся, кланялся, кланялся... Наконец, выполнив связанные со знакомством формальности, пригласил нас за собой.

Мы вышли из аэропорта и, сев в длиннющий - не менее восьми метров - черный лимузин, поехали к находившемуся неподалеку железнодорожному вокзалу. 

Я рассматривал из окна автомобиля улицы, которыми ехали, и раз за разом подмечал одно и то же: идеальный городской порядок, ухоженность улиц, аккуратность домов…

За несколько лет до того мне пришлось побывать в Германии, которая тоже поражала порядком и ухоженностью. Помню, как удивился, увидев дом, в котором остановился в городке Галле. У нашего подъезда - слева и справа - были коротко постриженные газоны, посреди каждого из которых красовались одинокие березки. У другого подъезда - тоже слева и справа - были шикарные заросли кустов роз. У третьего - по обе стороны крыльца - были устроены в восточном стиле каменные горки, на которых росли цветы. И такие картины - одну необычней другой - я видел у каждого дома в микрорайоне! А еще не раз видел, как в выходные дни все мужчины, вооружившись совками, метлами  и бутылками пива, выходили подметать придомовые тротуары и проезжие части дорог! Мели дорогу! Со смехом, шутками, мужским трепом! Без всяких субботников и воскресников! Просто из потребности жить в чистоте! Однако, и там встречались не заросшие плешины по обочинам тротуаров, поврежденные куски асфальта, окурки под ногами… А в Японии этого не было! Проезжая часть и тротуары блестели и переливались, словно кто-то их только что вымыл шампунем и насухо вытер!

Заинтересовавшись тогда феноменом «японской чистоты», я узнал, что японцы просто помешаны на ней... Там в банкоматах… стерилизуют купюры! Улицы… действительно часто моют моющими средствами! Все по несколько раз на дню… вытирают руки антибактериальными влажными салфетками! Свой мусор… уносят с собой! А курящие… носят карманные пепельницы, чтобы не засорять окурками все вокруг! Или сравните персоналы японского и китайского ресторанов! Сидишь в китайском, ешь вкуснейшую пищу, а из кухни вдруг выходит повар в грязной одежде - куртке, которая когда-то была белой, стоптанных шлепанцах, дырявых носках… В японском же ресторане повара всегда в белоснежных одеждах и колпаках, в белых носках и чистых сандалиях… И работают всегда не как прячущиеся за стенами кухонь наши или китайцы, а на виду у зала - за небольшой стойкой. Ты всегда видишь, как и что они делают, какими руками - в специальных перчатках или нет - касаются пищи…  И так во всем, везде, всегда! Удивительная, помешанная на гигиене, нация…   

- Все! – объявил вдруг господин Такахаси. – Вокзал…

Машина остановилась у железнодорожного комплекса. Мы вышли и направились в него. Пройдя вовнутрь, миновали какие-то залы и оказались на платформе.

- Поезд на Токио уже отправляется, а потому сразу идем на посадку! - обратился ко всем господин Такахаси.

Мы разыскали платформу, у которой стоял наш сигарообразный экспресс, отыскали свой вагон и прошли в него. Тот оказался «сидячим». Слева и справа от прохода было по два мягких, как в самолете, кресла. Забросив чемоданы на специальные полки для багажа вверху, заняли свои места. Ивасаки с Такахаси сели рядом друг с другом по одну сторону откидного столика, напротив них расположились мы с В.Ширшовым.

Я огляделся… Вагон, в отличие от наших электричек, не был «расписан», «исцарапан», «изрезан» хулиганьем. И в нем тоже была стерильная чистота. Кресла - в белых чехлах. На полу в проходе - чистая, будто новая, ковровая дорожка.

Ивасаки заговорил о чем-то с Шишовым. Господин Такахаси с интересом слушал их, пытаясь понять русскую речь.

Вагон быстро наполнился людьми. Они размещали багаж на верхних полках, усаживались на свои места и молчали или тихо переговаривались...         

Наконец, что-то объявили по внутренней связи вагона, и поезд плавно тронулся с места.

Здание вокзала осталось позади. За окном проплыли какие-то строения, потом еще и еще… Поезд разгонялся, разгонялся, разгонялся, хотя было ощущение, что скорость его уже много выше той, с которой ходят наши поезда. А еще не было такого же, как у них, стука колес под полом; лишь легкое дрожание… затем и оно пропало…

Я повернулся к Ивасаки.

- Такое впечатление, что скорость быстрая…

Ивасаки перевел сказанное мною господину Такахаси. Тот радостно закивал и что-то принялся объяснять, помогая себе руками.

- Он говорит, - перевел Ивасаки, - это новая магистраль «Дзеэцу Синкансэн», проложенная из Токио в Ниигату в 1985 году. По ней ходят скоростные поезда «Синкансэн». Мы их называем «поезда-пули». Но если перевести слово буквально, то это «линия новой колеи». Ведь наши старые железные дороги - узкоколейные. Их ширина  1 м  67 мм. В России такие лишь в одном месте. Угадайте в каком?

Мы переглянулись с Ширшовым.

- У нас, что ли? - спросил он.

Ивасаки засмеялся.

- Абсолютно так. В России узкая колея лишь на Сахалине. Потому что строили все дороги там когда-то мы – японцы. Но для «поездов-пуль» такая колея опасна. Пришлось прокладывать новую - почти полутораметровую. На ней можно развивать скорости больше 200 километров в час. Так что наш путь до Токио, а это 330 километров, займет всего час и пятьдесят минут…

Дождавшийся окончания ивасаковского рассказа господин Такахаси засмеялся и, выставив перед собой кулак с поднятым вверх большим пальцем, радостно потряс им в воздухе, показывая, что очень рад новым железным дорогам...

Стеклянные двери в тамбур открылись, и в вагоне появилась прелестная - как со старинных японских картин - девушка в кимоно, катившая перед собой тележку с напитками. Зайдя в вагон, она поклонилась, опустив к коленям руки и сложив их там. Это выглядило как приветствие всех. Лишь много позже я узнал, что такие поклоны разносчиков еды, напитков и прочих товаров, как и поклоны появлявшихся в вагоне кондукторов - это просьба ко всем «извинить за вторжение»…

Ступив несколько шагов, девушка остановила тележку у первых кресел и поклонилась сидевшему у прохода господину. Тот недружелюбно поблагодарил ее коротким кивком. Она поклонилась еще раз и, повернувшись к его соседу, отвесила новый поклон. Он тоже отказался что-либо покупать, но тоже получил за это прощальный поклон девушки, и она  переключила внимание на следующего пассажира. И так повторялось с каждым! Поклон! Предложение купить напитки! Покупка или отказ от нее! И новый - прощальный уже - поклон! Это было что-то!

Я сидел с полуоткрытым ртом, наблюдая за милым созданием, и лихорадочно прикидывал в уме, сколько она должна отвесить за день поклонов?! Только в нашем вагоне - не меньше ста! А по поезду?! И таких поездов за день у нее, скорей всего, не один… Господи…

Тележка приблизилась к нам.

Ивасаки поприветствовал девушку и что-то сказал ей с суровым выражением лица. Я не раз обращал потом внимание, что в общении с противоположным полом японские мужчины вместо принятых у нас шуток и ласковых обращений сразу становятся строже, резче, высокомернее. Потом понял, почему… Конфуцианство до сих пор еще влиятельно у них в обществе. Оно выстроило отношения в нем по принципу «старший – младший», «начальник – подчиненный», «мужчина – женщина», «муж – жена»… Первые всегда старше, главнее, а потому должны вести себя соответствующим возрасту и главенству образом. А вторые подчинены им, а потому должны молча сносить старшинство первых над ними. 

Выслушав Ивасаки, девушка отвесила с улыбкой поклоны каждому из нас и принялась выставлять на столик заказанное тем пиво «Asahi» и какие-то сухие закуски в пакетах. Получив от Ивасаки расчет, она поклонилась каждому из нас и покатила тележку дальше.

Но в это время стеклянные двери тамбура открылись вновь, и в вагоне появилась новая тележка с новой девушкой в кимоно, которая повторила все то же, с той лишь разницей, что предлагала пассажирам не воду, соки и пиво, а готовые закуски…

За нею появилась третья - с горячей едой…

За ними появилась - четвертая со сладостями и мороженым...

Следом появилась еще одна - опять с напитками…

И поклоны…

Поклоны…

Поклоны…

- Слушай, - толкнул меня в бок Слава Ширшов, - а что если наших продавщиц заставить каждому покупателю кланяться?! Представляешь, какими стройными станут?! Класс…

- Ага, - съязвил я. - И еще - научить их здороваться! И отучить ругаться матом! Приучить руки мыть руки перед тем, как будут тебя обслуживать! Одеть в кимоно!

Увиденное ошарашило…



Путь до Токио за пивом и разговорами прошел быстро. Тон беседам, как и положено принимающей стороне, задавал господин Такахаси. Он сыпал вопросами о Сахалине, о том, где мы с Вячеславом Ширшовым учились, где работаем, что делаем, как нам все нравится в его стране…

Наконец, показался Токио.

Поезд влетел в него и понесся между высотными зданиями, ловко уходя то от одного, то от другого в сторону, и в конце, сбавив ход, медленно въехал на привокзальные пути, подошел к перрону, после чего встал.

Покинув вагон, мы направились через полные приехавших и отъезжающих пассажиров залы к выходу из вокзала. Выйдя, оказались на стоянке такси, где опять увидели то, чего у себя не встречали. Все такси были черного цвета и лишь одной марки «Toyota Crown». Через их стекла было видно, что сидения у всех в белых чехлах, а водители - в черной форме, такого же цвета форменный фуражках, белых рубахах, галстуках, а главное - в белых перчатках…

Миновав стоянку, мы подошли к стоявшему за ней шестиместному лимузину и, передав водителю чемоданы, чтобы тот уложил их в багажник, заняли места в машине.

- А чего Вы нас в лимузинах катаете, Ивасаки-сан? - спросил я.

- А на чем хотели бы прокатиться? – улыбнулся он.

- Так такси же есть, - засмеялся я. - А Вы в такие траты себя вгоняете…

Он улыбнулся и покачал головой.

- Вы же понимаете, Косенко-сан, что траты все не мои! И потом… как я мог отказать себе в удовольствии бесплатно прокатиться не в обычном такси, а в лимузине?! Да и такси стоили б дороже! Потому что нас четверо - пришлось бы брать две машины!

- Как две? - удивился я. – В одну не поместились бы?!

- Нет, - покачал головой он. - Там лишь по три места для пассажиров на втором сиденье. А первое отгорожено от него стеклянной перегородкой. Так что пришлось бы нам с кем-то распрощаться - например, с господином  Такахаси! Чем его очень расстроили бы! – произнеся это, он засмеялся, повернулся к соотечественнику и быстро принялся что-то объяснять. Господин Такахаси напряженно выслушал его, после чего захохотал, сопровождая смех какими-то словами к Ивасаки. Тот перевел, - Господин Такахаси говорит, что даже втроем нам, судя по Вашей комплекции и комплекции господина Ширшова, было бы тесно… И сказал, что мы без него в таком разе не попадем в отель, так как не знаем, в какой именно едем… 

Про комплекцию сказано было метко. Я по жизни был среднерослым крепышом. Рабоче-крестьянского типа. А Вячеслав Ширшов был пониже, пухленьким с виду, кругленьким. Московского интеллигентского типа. А потому сидеть втроем нам с Ивасаки было бы, наверное, действительно тесновато… 

Машина тронулась, и мы поехали по городу.

Это был первый крупный зарубежный мегаполис, который мне довелось увидеть. Я вглядывался в проплывавшие за окном улицы, дома, скверы и ловил себя на мысли о невероятности всего…

Свернув в один из переулков, лимузин остановился.

- Отель, - сообщил Ивасаки.

Выйдя из автомобиля и приняв от шофера чемоданы, мы прошли в здание и остановились у стойки поселения. Ивасаки что-то произнес скороговоркой по-японски и повернулся к нам.

- Заказали вам два одноместных номера…

- А Вам? – поинтересовался Вячеслав Ширшов.

Ивасаки развел руками и улыбнулся.

- У меня здесь дом - я ведь японец. Так что придется вам ночами без меня быть. Впрочем, английский вы знаете, а потому проблем не будет. В случае чего и без меня разберетесь!

- А я не знаю английсий, - честно признался я. - Четыре раза немецкий учил, да и тот не дался… 

- Как это четыре раза?! - удивился Ивасаки.

- Ну, в школе, музыкальном училище, университете и когда готовился к сдаче кандидатских минимумов. Причем, все это было давно и неправда…

- Знаем-знаем язык! - успокоил японца, подмигнув мне, Ширшов.

Ивасаки окинул меня взглядом и улыбнулся.

- Не переживайте! Японцы в массе своей тоже английский не знают! И даже если учили, то не понимают его! Так что общий язык с ними Вы, Косенко-сан, найдете! - засмеялся он и принялся что-то рассказывать господину Такахаси; тот опять выслушал все с серьезным лицом и вновь захохотал после этого, часто кивая, после чего произнес какую-то короткую фразу. Ивасаки, улыбнувшись, перевел ее. - Господин Такахаси тоже не знает и знать не хочет английского! Из патриотических побуждений!

Получив ключи, мы с Ширшовым направились в сопровождении Ивасаки в номера. Они оказались небольшими, простенькими. В каждом из них стояли двуспальная кровать с прикроватной тумбой и торшером, столик, телевизор и холодильник. Отдельная дверь вела в крохотную ванную с туалетом.

Оставив вещи, мы спустились к господину Такахаси, и тот проводил нас в ресторан отеля.



Мы расположились за одним из столиков.

За окнами уже темнело.

Передоверив заказ блюд японцам, стали обмениваться с Вячеславом первыми впечатлениями от страны. Они сводились к одному: ни он, ни я не ожидали увидеть того, что увидели, а потому были поражены всем.

Приняв заказ, официант удалился, и мы вернулись к беседе с японцами.

- Ивасаки-сан, какая программа на завтра? – поинтересовался Вячеслав.

Ивасаки поклонился ему и принялся объяснять.

- До обеда - ваши, Ширшов-сан, выступления перед служащими аппарата Правительства, министерств, главных банков нашей страны и крупных компаний. Темы мы уже обговаривали с Вами. Первая: «Экономика Сахалинской области и перспективные для инвестиций в нее направления». Вторая: «Сахалинский морской шельф и требования к разработке на нем газовых месторождений». - Он повернулся ко мне. - А после обеда - ваши выступления, Косенко-сан. И тоже согласованные уже темы. Первая: «Открытие в России совместных предприятий. Требования к их учредительным документам и к их деятельности». Вторая: «Государственные и судебные гарантии защиты инвестиций в России». Время на каждую из них у вас обоих - час и двадцать минут. Перерывы - четверть часа. Обеденный перерыв - час.

- А сколько будет людей? – поинтересовался я.

- Человек восемьдесят, - ответил он. – Но это будут начальники и главные специалисты департаментов Правительства, заинтересованных министерств и банков, бизнесов. Так что эти восемьдесят заменят с лихвой вам сто тысяч человек… Гарантирую…

У стола появился официант и принялся расставлять перед нами яства. Набор был однотипным: супы, роллы, суши, сасими, темпура, прочие закуски и, конечно же, саке. Разлив его, Ивасаки произнес классическое «Кампай!», и мы все выпили, после чего принялись за еду. 

- Ивасаки-сан, - обратился я, - нам завтра выступать перед вашими. Беспокоит, что не знаю, как правильно вести себя с ними. Речь о вашем деловом этикете. За сегодняшний день увидел столько нового, столько непохожего на наше все, что волнуюсь уже! Вдруг кто-то что-то спросит на моем выступлении такое, на что я не так, как полагается, отвечу, не так поклонюсь, не выдержу какой-то паузы! Научили б хоть чему-то, чтобы мы не опростоволосились с господином Ширшовым перед Японией!

Он улыбнулся, повернулся к господину Такахаси и, по-видимому, передал ему суть моей просьбы. Тот - впервые не засмеявшись - с пониманием закивал, глядя на меня.

- Японцы, - принялся разъяснять Ивасаки, - не рассчитывают, что Вы и Ширшов-сан, будете соблюдать все их обычаи и правила поведения. Вам обоим достаточно вести себя просто вежливо и соблюдать принятые в вашей стране правила общения. Так что будьте спокойными. Там, где кто-то из вас скажет или сделает что-то не так, я, как переводчик - а переводить ваши выступления буду я - все переведу и поясню должным образом… 

Я поклонился ему.

- Спасибо, Ивасаки-сан…

Он тоже поклонился мне.

- А можно спросить? – подал голос Вячеслав Ширшов. – Я обращаюсь к господину Такахаси… Хочу спросить, какую он организацию представляет? Если не секрет…

Ивасаки перевел.

Господин Такахаси кивнул в знак того, что понял, и принялся что-то долго объяснять.

- Он работает в институте CRC, - перевел пятью словами пятиминутную речь соотечественника Ивасаки, потом, выдержав паузу, добавил. – Это многопрофильный научно-исследовательский институт…

- Спасибо, - поблагодарил за непонятный ответ Вячеслав; лишь много позже мы с ним узнали, что господин Такахаси был действительно сотрудником этой организации, правда, в достаточно высоком военном звании…

- А Вы, Ширшов-сан, какой сферой деятельности занимаетесь? - поинтересовался в ответ господин Такахаси. Задав вопрос, он взял керамический кувшинчик с саке, налил его нам с Вячеславом и Ивасаки в стопки, после чего поставил в центр стола. Ивасаки тут же взял кувшин и налил саке в стопку господину Такахаси, после чего поднял свою и скомандовал: «Кампай!».

Мы выпили, и Вячеслав, закусив, принялся рассказывать о себе.

- Я экономист. Из Москвы. Прибыл на Сахалин работать в областной Плановой комиссии. Занимаюсь планированием экономики Сахалина. Всех его отраслей. Но перспективной считаю нефтегазовую, нацеленную на поставку углеводородного сырья именно вам, в Японию.

- Ооо… - радостно воскликнул господин Такахаси. – Не американцам, а нам?!

Вячеслав пожал плечами.

- Естественно… Хотя надо сказать так. Пути два. Или поставлять его трубопроводами с Сахалина на Хоккайдо, вам. Или сжижать и поставлять специальными танкерами в какие-то другие районы мира, в те же Штаты. Но первый путь нам видится предпочтительным. Потому что вы - соседи, транспортировка газа к вам - самая низкозатратная, а потому это оптимальный, как нам кажется, вариант…

- Тогда вам надо, чтобы в добыче газа участвовали именно наши компании! – радостно заключил господин Такахаси.

Вячеслав улыбнулся.

- А вот тут вопрос - ваш. Нам ведь все равно, кто будет добывать газ на нашем шельфе – вы или американцы И все равно, кто будет потом поставлять его вам. Главное, чтобы предложения, от кого бы они не исходили нам, были наиболее экономичными!

- О, да, - согласился господин Такахаси. – И мы над этим работаем!

- Я предлагаю за это выпить! – воспользовался паузой Ивасаки и разлил саке по стопкам.

Мы выпили и принялись за едой обсуждать прелести японской кухни.



Часа полтора спустя, проводив господина Такахаси, мы остались втроем в холле отеля.

- Чем могу еще помочь? – спросил находившийся уже подшофе Ивасаки.

- Ничем, Ивасаки-сан, - поблагодарил его я. – Мы пойдем отдыхать. И вы идите. А завтра, как и договорились, встретимся в 9 часов утра и поедем туда, где будем выступать. - Принимается, Вячеслав? – повернулся я к Ширшову.

- Да, но с оговоркой, - ответил тот. - Предлагаю перед сном прогуляться! Это преступление - побывать в Японии и не пройтись по ночным улицам Токио!

Уставший уже от перелетов и выпитого Ивасаки закивал.

- Отличная идея! Сейчас покажу вам город!

- Э, нет! - ответил Вячеслав. - Зачем Вам это, Ивасаки-сан?! Мы и так признательны Вам за все, что сделали для нас! Отдыхайте! С дороги, тем более! Устали! А мы просто пройдемся с Анатолием, посмотрим на Токио - никогда ж не были здесь… Идите! Завтра встретимся и продолжим то, ради чего приехали!

Ивасаки посмотрел на него, затем перевел взгляд на меня и, вздохнув, ответил.

- Что ж… Желание гостя для нас - закон!

Молодец! В его ответе заключалась та «двойственность», о которой он мне рассказывал. Отвечая так, он показал, что недоволен нашим желанием идти без него на прогулку по незнакомому городу, но вынужден подчиниться нашей прихоти.

Встав, он раскланялся с нами и покинул отель.

Мы посмотрели с Ширшовым друг на друга.

- Ну, что, пошли? – спросил он.

- А что делать?! Вперед, - ответил ему я, и мы вышли на улицу.



Ночной город не спал. Улицей, возле которой находился отель, неслись бесконечные автомобили. По тротуарам шли люди. Казалось, что и ночи не было: все было залито ярчайшим светом. Он лился отовсюду: из окон домов и магазинов, с многочисленных реклам и вообще от всей расстилавшейся перед нами панорамы города - она мерцала миллионами разноцветных огней.

Мы пошли улицей по стороне, которая примыкала к отелю, миновали один ресторан, второй, третий…

- А они молодцы! Смотри! - остановил меня Вячеслав и показал на стенд у одного из ресторанов. - Здорово придумали!

На стенде красовались муляжи разлизных блюд: супов, суши, сасими…

Ширшов постоял перед стендом и повернулся ко мне.

- Хочешь - не хочешь, а увидишь такое и… желудочный сок начнет выделяться! Организм сам позовет тебя сюда! 

Я зевнул - было уже пол-первого ночи - и согласился.

- Да, Слав, и я заметил… В ресторанах перед этим были просто фотографии всех блюд на треногах у дверей, а этот выпендрился по полной программе - муляжи как живые!

Постояв с минуту, мы продолжили путь.

Через каждые пять-десять метров начинался новый ресторан, новое кафе, новый магазин или магазинчик. Все они были открыты, полны народа. Мы зашли в одну из продуктовых лавок и на всякий случай купили себе питья и какой-то снеди.

Минут через пятнадцать дорога вывела к воде - оказалось, нас поселили в примыкавшем к морю районе. Мы постояли, рассматривая причалы с кораблями, и пошли дальше. Побродив еще по городу, развернулись и направились назад…

- Да, Толь… - произнес, вышагивая рядом со мной, Вячеслав. - Какие-то тысяча 1300 км от Сахалина, а какая разница! Как будто на другой Земле находимся… Скифы мы, охраняющие Урал, Сибирь, Дальний Восток! А тут цивилизация! Смотри, что настроили! Ужас…

Я молча выслушал его тираду, хотел, было, ответить на нее, но промолчал. Действительно увиденное поразило. Это была другая жизнь…



Вернулись в отель мы в четвертом часу ночи. Попрощавшись, разошлись по номерам…

Пройдя в свой, я вышел на балкон и, сев в стоявшее там у столика кресло, закурил.

Спать не хотелось. События этого дня подействовали на меня лучше всякого адреналина. Я сидел и пытался понять, где же живу, почему у нас не так, как тут, и что еще предстоит сделать нам, чтобы «догнать и перегнать» этот мир или хотя бы пойти с ним вровень…

Сколько прошло времени после того, как вышел из номера на балкон, уже и не помнил. Встал с кресла лишь после того, как закончились сигареты…

Уже светало…

Край неба окрасился в желтый цвет…

Потом появилось и край солнца над горизонтом…

Из-за кромки земли поднялся огромный желтый диск…

Страна Восходящего Солнца просыпалась…


                (продолжение следует)