Буриданов осел

     Проблема буриданова осла состояла вовсе не в том, что трудно было выбрать, а именно в том, что решить ту простую задачку было никак и невозможно (или легко, это глядя потому, как смотреть на вещи). Дело в том, что обе кучи сена были абсолютно равны количеством, а качеством и вовсе не различались, ибо взяты были из одного стога. Беда несчастного животного была не в дилемме его желудка, а в раздвоении помыслов головы его, что хотела все сразу, но, направившись к одной копне, он неизбежно терял бы другую. Не право и возможность выбора погубили его, а обыкновенная жадность ума. Философская же мораль из этой притчи только одна: иногда предпочтительнее избрать смерть, нежели принять решение, проще отказаться от всего, чем владеть только половиной. Простая мысль о том, что часть меньше целого погубила немало талантливых душ и тел. Достигнув чего бы то ни было, если это не все, редко кто на земле успокаивался. Если, дойдя до Индии, Александр и повернул свои легионы домой, то вряд ли из разумного «довольно». Он просто увидел, что остался без зубов – войско его устало и деградировало. Но, проявив такую слабость, он и был отравлен (версия об укусе малярийного комара не выдерживает критики, ибо император был единственным из всего окружения, кого тот укусил, а сие никак невозможно). Но это, пожалуй, единственный случай разумного (хоть и трагичного) решения буридановой проблемы. Другие не останавливались никогда: Наполеон и Гитлер, Колумб и Кук, Годунов и Мнишек…, это о фигурах в разной степени одиозных. Но были и такие, как Пифагор и Сократ, Данте и Мор, Галилей и Коперник…. Все они, как и тысячи здесь непоименованных, кто от смерти насильственной, а кто от мук телесных и душевных, закончили свой век трагически не по персту божию, а лишь исключительно благодаря тому, что съевши одну охапку сена, кидались и на другую. Ослы, прости господи…

     Извинимся, не станем тревожить прах великих…, обратимся к себе. Я лишь хочу поставить знак тождества между жадностью, выбором и невозможностью разрешения оных, в принципе. Вот, скажем, нравятся вам сразу две женщины. Одна – живая, огнеглазая брюнетка с сильным характером, стальной целеустремленностью и запредельным темпераментом и другая - субтильная блондинка с бархатной кожей, голубыми глазами и нежностью такой, что, чудится, хватило бы на все человечество. Это, согласитесь, не только неодинаковые копны сена, это даже две различные культуры, два непохожих биологических вида, если хотите. Так и что? Разве мы не чувствуем себя здесь буридановыми ослами? Разве не хочется нам и того, и того и, желательно, разом? Кто стоял перед подобным выбором, тот поймет меня. Самое трагичное еще и в тенденции, что даже овладев обеими, нам вдруг хочется теперь вон ту, рыжую, что, мнится, соединяет в себе достоинства двух предыдущих, плюс и еще что-то. Не стану судить тут за женщин, ибо не ведаю по простым гендерным причинам, но догадываюсь, в душе их творится нечто схожее, и даже в более клинической форме, ибо на карте замужество – цель, смысл и итог жизни.

     Вы возразите, что цель жизни - счастье? Ну какая же однобокость… Счастье не в обладании, а в стремлении к обладанию. Счастье невозможно без сравнения, а сравнение без выбора. Принятое же раз и навсегда решение делает человека несчастным по определению, ибо не с чем больше поставить рядом достигнутое. Как удручающе-скучно понятен мир. Нет и никогда не было никакой дилеммы – есть только страсть иметь все, а это, как мы увидели, невозможно:

     «Окинул взором Александр свою империю и… заплакал, ибо нечего больше было завоевывать». Действительно ли Каллисфен описал эту мизансцену, глядя на императора мира, или сие миф, то нам неведомо, но понятно нам, что проблемы буриданова осла – иллюзия.
     Аминь.