Буран в степи

Он сидел и смотрел на огонь,  языки пламени жарко лизали стенки неказистой на вид буржуйки. Дверца печки была приоткрытой и горящий огонь внутри буржуйки, действовал на него расслабляющее, навевая на него разные мысли. Раскалённые угли напоминали ему тёплое солнечное лето и его последний отпуск на берегу моря вместе с женой. Как им хорошо было вдвоём, и как они были счастливы. Вставая, с восходом солнца, они приходили к морю встречать его первые  ещё не обжигающие лучи и купались до завтрака. Позавтракав, они возвращались к морю на его песчаный  берег и весь день проводили на его горячем песке в ленивой неге. И когда уже становилось невмоготу, бежали  в воду с разбега ныряя в ее солёные и теплые волны. Тяжело вздохнув, он встрепенулся. Потянувшись, он привстал и прикрыл дверцу печи.  Тепло, исходившее от печки, обволакивало его всего и клонило в сон, которому он с трудом сопротивлялся. Его напарник спал, расположившись на пожарном ящике с песком. Рабочая спецовка, собранная со всего помещения и сложенная на пожарном ящике служила некоторым подобием постели, на которой в случае крайней необходимости, можно было вздремнуть. Ящик стоял между стенкой буровой и рабочим двигателем.  Двигатель работал практически круглые сутки, его останавливали лишь только для того, чтобы долить в картер масла, или произвести какой ни будь требующийся ремонт. Его напарник спал, он же не имел право спать, так как была его очередь нести дежурство, то есть следить за работающим двигателем и за горящей печью. Пошли уже третьи сутки их непредвиденного пребывания на буровой. Снаружи бесился буран, нельзя было носа высунуть с буровой. Подкрепленный двадцати пяти градусным морозом, а то возможно большим, он закручивал не перестающий падать снег и забивал его во все дыры буровой, какие мог только обнаружить. Ветер выл, как стая голодных шакалов, пробиваясь сквозь щели в дверях, и с остервенением рвал тросовые растяжки, которые удерживали двадцати четырех метровую буровую мачту от падения. Рабочий бурильный снаряд, состоявший из множества металлических труб,  лежал верхней частью  на дуге мачты.  Под непрерывными атаками, налетающего ветра, он лишь изредка подрагивал. В торцевой части бурового здания, находился рабочий проем. Из него, вверх, устремлялась рабочая мачта, и через него выполнялись все работы по спуску и подъему бурильного снаряда. Рабочий проем был достаточно велик и в него падал снег, оседая на полу буровой, и лежавший уже приличной горкой, между станком и входными дверями. Слесарный верстак, находившийся в правом переднем углу, был тоже покрыт слоем  слежавшегося снега, к нему не подходили уже два дня, за его ненадобностью. Все работы с началом бурана пришлось остановить. Люди работали бы дальше, но это оказалось просто не возможным. Начавшийся буран и усилившийся к тому же мороз, были этому причиной.  В смене всего два человека производящие буровые работы. Бурильщик и его помощник. Смена длиться восемь часов, за тем другая пара буровиков приезжает и меняет людей. Буровая жизнь отличается от нормальной рабочей жизни, я имею в виду то, что нормальная рабочая неделя длиться пять дней и люди имеют два выходных дня, субботу и воскресение. На буровой все иначе, люди работают так называемым вахтовым методом.  Иной раз приходится производить буровые работы на значительном расстоянии не только от дома, но и от временного лагеря.  Поэтому люди работают четыре дня, восемь через восемь.  После чего имеют четыре дня выходных. Это был скользящий график работ, без суббот и воскресений. В оправдание этого метода работ могу лишь сказать одно, в другом режиме не могла просто работать буровая. Работы почти всегда проводятся в экстремальных условиях, и этот случай, о котором я вам рассказываю, не является исключением. Поисковые работы, по определению запасов меди, проводились двумя буровыми установками на необъятных полях Оренбуржья.   Временный лагерь поисковой партии находился на территории одного из отделений совхоза. Одна из буровых установок находилась на расстоянии двадцати километров от лагеря, другая же на расстояние десяти километров, но в другом направлении. Теперь можно  представить, всю сложность производимых буровых работ на таких расстояниях. Кто-то может со мной не согласиться и сказать, что такое в наше время расстояние в сто километров, мол, это просто смешно говорить об этом в наш развитый век науки и техники. В этом, конечно же, есть своя правда. Да, наука да, техника, да, дороги нет! Для того  чтобы покрыть расстояние в сто километров, в зимний,  день, когда светит солнце и чистое небо, и то нужно употребить его весь на это расстояние. Бурильщик Виктор и его помощник Юрий заступили на смену в восемь часов утра. Тракторный двигатель работал в нормальном режиме, вода и масло были долиты в его системы, и на него можно было не обращать внимания до конца смены. Печка горела, горячая вода извергала со дна емкости, наглухо приваренной к стене печки, пузырьки воздуха, как бы говоря, я в достаточной температуре, чтобы отогреть ту или иную ледяную пробку в шланге или трубе. Каменный уголь лежал в специальной емкости, рядом с буровой. Насос работал, пропуская  через себя глиняную смесь,  не давая ей застывать на морозе. Мороз был не крепкий, градусов пятнадцать ниже нуля и вполне можно было нормально существовать и работать. Виктор ещё раз всё внимательно осмотрел и, убедившись в том, что всё в порядке, пожелал уезжавшим в лагерь со смены буровикам приятного отдыха.  За тем он сказал Юрию, что пора начинать спуск рабочих труб в скважину. Работа закипела. Трубы были спущены в скважину. Виктор, подогнал станок к скважине и соединился с  рабочими трубами. Включив станок,  он сказал Юрию:
- Ну, теперь можно закурить. -
Они присели на маленький ящик, с песком находившийся непосредственно у входной двери.  С этого места был хорошо виден весь процесс бурения и все рабочие приборы, что было очень удобно, всю смену не выстоишь на ногах. Они сидели и курили, изредка перебрасываясь словами, о нормальном разговоре не могло быть и речи. Работающие узлы агрегатов производили столько шума, что даже стоя рядом друг с другом нужно было повышать голос. Юрий поднялся и подошел к печи. Открыв дверцы её он кочергой не спеша, перевернул горящие угли, дав золе просыпаться в поддувало. Высыпав  уголь в печь, он выбрал золу в опустевшее ведро и вышел с ним из буровой. Утро можно сказать уже наступило. Но это было какое-то пугающее утреннее состояние природы. Небо было как бы придавленное к земле. Солнца не было видно совсем, серые тяжёлые тучи медленно наползали с востока, постепенно закрывая всё небесное пространство над бесконечным белым полем ограничивающееся вдали едва заметной полоской горизонта.   И лишь сбоку от буровой на расстояние километра виднелись лесопосадки, занимающие небольшую площадь и состоящие из смешанного состава пород деревьев.  Это было два пятнышка на всей огромной площади заснеженных полей, буровая установка и лесопосадка. А на остальном пространстве глазу негде было остановиться. Мела слабая поземка, но было заметно, что она с каждым мгновением усиливается, грозя перейти в настоящую метель. Юрий огляделся вокруг, поглядел на низко ползущие тучи, наполненные как бы свинцовой тяжестью, и ему стало тоскливо на душе. Он потёр рукой правую сторону груди, успокаивая защемившее, почему-то сердце.  За тем,  махнув рукой, как бы прогоняя от себя какое наваждение,  высыпал золу из ведра и направился к емкости с соляркой, проверить  наличие солярки в ней.  Ёмкость находилась на расстояние тридцати метров от буровой вышки и из нее по трубопроводу солярка поступала к работающей электростанции находящейся в буровой. Открыв крышку и посмотрев внутрь, Юрий убедился в том, что солярки хватит ещё на неделю работы. Обошел вокруг буровой установки и всю внимательно осмотрел, вычистил промывочную канавку от накопившегося шлама, набрал угля в ведро и зашел в буровую.
- Слышишь, Виктор – сказал Юрий.  – Мне кажется, что нас ожидает неприятность. –
- В чем дело? – спросил Виктор.
- Надвигается буран. –
- Ничего не поделаешь, но нам надо подготовится. Залей полный бак, находящийся в буровой соляркой, вдруг перемёрзнет трубопровод, ещё налей двухсот пятидесяти литровую бочку стоящую у дизеля на всякий случай. Все пустые вёдра наполни углём насыпь горкой, где – ни будь в помещение. Ни кто не знает, что может случиться и  сколько он длиться. Да, а я проверю наличие неприкосновенного запаса. Давай, давай Юра поторапливайся.
- Хорошо – ответил Юрий.
Он взял пустые вёдра и вышел.
Ветер усиливался, таща за собой снеговые тучи и уже можно было наблюдать первые еще не смелые падающие снежинки приносимые издалёка. Сомнений не оставалось в том, что в считанные минуты  здесь всё потонет в беспощадном непроглядном буране, и в метре от себя ты уже не сможешь ни чего увидеть. Юрий торопился, он почти бежал с полными вёдрами солярки, расплёскивая её себе на спецовку и сапоги. Виктор вышел из буровой и, видя неумолимость надвигающейся снежной бури, остановил бурение, схватил пустые вёдра и стал помогать Юрию наполнять бак и бочку находившиеся в буровой соляркой. Буран усиливался. Снег валил уже крупными хлопьями и ветер с подвывом забивал его во все щели, куда он только мог проникнуть. Расстояние между землёй и небом перестало существовать, всё до предела было заполнено падающим и крутящимся в бешеной пляске снегом. Снег забивался под одежду, попадал за воротник, таял на шее и неприятными холодными капельками сбегал по позвоночнику. Глаз нельзя было открыть, как следует, снег залеплял лицо, цеплялся за усы и брови. 
- Бросаем это дело, - прокричал Виктор Юрию, - пошли в буровую.
Уголь они не успели занести в буровую,  да и было это не столь важно, так как емкость с углём находилась рядом с входными дверьми.
- Ну, вот и наработались, – сказал Виктор. – Смотри, чтобы не потухла печка, и не заглох двигатель, это наше единственное спасение. Подключаться от бака, будем лишь в том случае, если начнёт перемерзать трубопровод, а пока пусть дизель работает от него. Работать мы уже не сможем и нам, остаётся теперь лишь одно ждать пока утихнет буран. В буровой стало немного тише, работала одна электростанция да гудела печка, подпевая завываниям всё усиливающегося бурана. Взяв большой кусок брезента, они загородили угол со стоящим пожарным ящиком с песком, предварительно уложив на него все спецовки находившиеся в буровой. Соорудив что-то наподобие лежака для того, чтобы в случае нужды можно было на нём вздремнуть. От работающего двигателя шло тепло, а брезент давал хоть какую-то защиту от гулявших по буровой сквозняков, и в этом углу они создали своего рода микроклимат. На тепло печки можно было расщитывать лишь сидя рядом с ней, большая площадь буровой и её огромный рабочий проём уносили прочь  так необходимое сейчас для людей тепло. Но всё  равно горячая печь это надежда на то, что ты сможешь выжить в этом неожиданно начавшемся и возможно нескоро окончившемся буране, усиленным ещё двадцати пяти  градусным морозом.               
 Виктор открыл небольшой ящик, висевший на стене и служивший для хранения неприкосновенного запаса продуктов на случай непредвиденных погодных условий.
И вот сейчас был как раз самый подходящий момент, для того чтобы воспользоваться этим запасом. Но ящик был пуст. И ни чего кроме крошек махорки Виктору там обнаружить не удалось.
- Я так и думал, – промолвил Виктор – эти пьяницы опять опустошили ящик, не думая о последствиях. Юра давай посмотрим, что у нас из продуктов ещё имеется.
- Не много, у меня, кусочек сала, да пара вареных яиц, ведь ты же сам знаешь, что у нас сегодня последняя смена в заезде. Продукты, взятые из дама,   съедены,  да и сигарет последняя пачка.
- Да, да - промолвил Виктор – у меня не гуще. Но будем надеяться, что буран скоро закончится.
- Я так не думаю, – возразил Юрий.
- Будем надеяться на лучшее, сигарет и продуктов нам хватит дня на полтора при экономном расходование - проговорил Виктор.
- Как бы мы не экономили, продукты кончатся, а потом что?
- Ладно, не скули, - отрезал Виктор, – там видно будет, - первый раз что ли.
- Ты то может быть и не в первый, а для меня это впервые.
- Ах, да, это же твоя первая зима на буровой, а я и совсем было, забыл. '' Ну, ничего, Бог не выдаст, свинья не съест'', Будем держаться. Посмотри что там? Можно ли набрать угля?
 Юрий открыл дверь и еле-еле удержал её в руках, ветер бросил ему в лицо хорошую порцию снега, стараясь вырвать двери у него из рук. Чтобы добавить ещё к непрекращающейся бешеной, пляске снега, стук не закрывающихся дверей о стенки буровой. Юрий приложил немало усилий, для того чтобы закрыть двери и набросить на петлицу крючок.
- Ух - промолвил он, вытирая лицо от снега, - ни чего не видно, там сам чёрт ногу сломит. Подождём, пока немного утихнет. Они присели на длинную скамейку, стоящую у печки и немного помолчали. Каждый думал о своём, под негромкое монотонно звучание работающего дизеля  и под непрекращающийся  вой свирепого бурана. Ветер, набрав силу на не обозримых глазу просторах снежных полей, нёс, закручивая и швыряя во все стороны тонны снега. То, опуская его на землю, то, вновь взметая его к облакам. И вдруг встретив на своём пути буровую, тёмным пятнышком выделяющуюся на огромном пространстве полей и оказавшей ему  какое-то сопротивление, старался раздавить её своими бешеными напорами. Но у него ни чего не получалось, буровая вышка растянутая четырьмя тросами и накрепко примёрзшая к земле, лишь изредка подрагивала своим корпусом, гудя тросами. И иногда было слышно позванивание наголовников. Одетые, на верхушку бурильных труб, они под порывами ветра иногда разъединялись, а потом со стуком снова соприкасались друг с другом, рождая в этом снежном хаосе чистые высокие металлические звуки. Отдалённо напоминающие, звучание колокольчиков на обтянутом кожей бубне древнерусского шамана. А может быть эта беспрестанная пурга и есть самая настоящая пляска вдруг проснувшихся от вечного сна шаманов и одурманенных шаманским напитком приготовленных  из грибов мухоморов. Опившись колдовского напитка, они, дико завывая, готовились принести в  жертву своим языческим богам, затерявшуюся в далёкой снежной степи буровую с её людьми. Но пока у них ни чего  не получалось и они снова и снова нападали на неё сотрясая её до самого основания. Но буровая стояла, как непреступная крепость, лишь изредка подрагивая от очередного налетающего на неё снежного шквала.  И всё так же выдавала из себя монотонное звучание работающего двигателя и извергала из печной трубы очередную порцию чёрного дыма.
- Ну, что чайку попьём? – Спросил Виктор, оторвавшись от своих дум.
- Время уже третий час, да съедим по кусочку сала. Сигарету одну на двоих, надо экономить.
- Хорошо – ответил Юрий, наливая воду в чайник. Кстати питьевой воды у нас с тобой ещё литров десять.
- Не беда, снега вокруг достаточно, растопим на печке, и будет тебе вода.
Не успел Виктор это проговорить, как послышался затихающий шум останавливающегося двигателя. Юрий бросил чайник  подскочил к двигателю  и перевёл питание двигателя на внутренний бак с соляркой, открыв кран.
- Слава Богу  - проговорил он, - успел вовремя.
Двигатель ровно заработал.
- Чего это ты Бога вспомнил? – спросил Виктор. Ведь вы молодёжь не больно то в него верите.
- Тут вспомнишь не только  Бога, но и всех его ангелов, смотри, что вокруг твориться, уже темнеет, а круговерть всё продолжается.
Скоро закипел чайник, всыпав в него щепотку чая, Юрий сокрушенно  покачал головой. Заварки чая оставалось совсем немного, возможно еще на пару заварок.
- Ладно, не переживай, - проговорил Виктор. Воду можно будет попить и так без заварки. Они съели по кусочку сала с хлебом, и выпили весь чайник чая до дна, компенсировав тем самым недостаток продуктов. Живот полный и ладно.
- Пока ещё день не закончился я лягу спать, - проговорил Виктор.  А, ты смотри за печкой и дизелем в двенадцать часов ночи меня разбудишь.
- Хорошо, только давай занесём с тобой ещё угля.
Они взяли вёдра и направились к выходу. Виктор прихватил с собой канат лежавший на полу, им связывали снаряд, погруженный на сани во время дальних перевозок.
- Канат мы привяжем к дверям, и ты его не отпускай ни на минуту. – Проговорил Виктор.
- Да чего там, ёмкость с углём рядом с дверьми.
- Ты не умничай! А делай, что тебе говорят, тебе всего двадцать один, ещё жить и жить.
- Хорошо, хорошо, - успокоил его Юрий, беря канат в левую руку.
 Открытая Виктором дверь вырвалась из его рук и ударилась о стенку буровой и осталась в таком положении, придавленная новым налетевшим снежным шквалом.
- Подожди - сказал Виктор, - я привяжу канат к ноге мачты, ага, теперь пошли.
 Они вышли из буровой, держась за канат.  И сразу же были ослеплёны и обсыпаны снегом с ног до головы.  Ёмкость с углём, была заметена снегом, и лишь в уголке оставалось место, выделявшееся чёрным пятнышком.
- Привязывай канат к ёмкости, я попробую набрать угля.
Кое-как он накидал лопатой угля в вёдра наполовину со снегом и они, держась за канат, вернулись в буровую, закрыв не без усилия двери на крючок. Отряхнув снег с себя, и немного отогревшись, Виктор лёг спать. Так, они, сменяя друг друга, коротали третьи сутки. Виктор сидел у печки и смотрел на блики пламени, проглядывающие сквозь небольшую щель над дверцей печи.
- Что делать дальше? – Эта вопрос опять и опять будоражил его голову.
- Сколько продлится ещё буран? Продукты кончились, заварка тоже, да ещё осталось две сигареты. Но их тоже долго не накуришь, что делать?
А буран не прекращался, снег всё так же падал и крутимый ветром летел дальше ни где, ни задерживаясь на огромной площади полей. Снег попадаемый в буровую через рабочий проём, уже лежал большим сугробом в передней части буровой перед станком, напрочь скрыв под собой слесарный верстак. Виктор и Юрий даже не пытались выкинуть этот слежавшийся трехдневный снег из помещения. Наличие его в передней части, уменьшало площадь буровой и служило своего рода защитой от проникающего сквозь щели ветра. Да и бесполезно было бороться с этим, выкинутый снег через время был бы заменён на снег новый. Что делать? Что делать? Суток двое мы ещё продержимся, хотя Юра начинает всё чаще и чаще скулить, пацан ещё. Но здесь он одёрнул себя, сам не заметил, как начал выражать свои мысли в слух. Виктор посмотрел на часы, восемь часов утра, прошло уже ровно трое суток с того момента как они заступили на смену. Трое суток не прекращается ветер и свирепствует буран, усиленный морозом. Трое суток они практически не могут высунуть носа из буровой. Восемь часов пора будить Юрия, его время дежурить. Он подошёл к Юрию и тронул его за плечо.
- Вставай Юра твоя очередь дежурить, в два часа меня разбудишь, возможно, буран немного утихнет, попробуем солярки наносить в бочку, эта скоро  закончится. Виктор лёг на ящик заменяющий им в эти трое суток, постель. И уснул под монотонное звучание двигателя и не перестающее завывания бурана. Проснувшись, он посмотрел на часы, время было около трёх часов, он поднялся, и осмотрелся. В буровой Юрия не было.
- Что случилось, куда он ушел, где он? Виктор подошёл к двери и попробовал её открыть, но она была припёрта чем –то с наружи.
- Что за чёрт – выругался Виктор, - что он там ещё придумал? Он встал одной ногой на выступ у станка и по основанию мачты поднялся на крышу, держась за перила рабочего проёма. Ветер пытался оторвать его от поручней и столкнуть вниз. Виктор опустился на четвереньки и стал осторожно пробираться к лестнице ведущей с крыши на землю. Добравшись до неё, он стал спускаться вниз, придерживаясь за её перила. Опустившись на землю, он прошел к емкости с соляркой, Юрия там не было, а на месте саней с рабочим снарядом был виден лишь один огромный сугроб. Юрий исчез.
- Этого мне только не хватало, – проговорил в слух раздражённо Виктор. Мальчишка, зачем он вышел из буровой, жить надоело?
   Он подошёл к дверям и раздражённый, до бесконечности, отшвырнул прочь от дверей припирающую её колонковую трубу. Войдя в буровую, он  проверил наличие солярки в баке. Её оставалось литров десять, скоро закончится. Он взял вёдра и вышел из буровой, буран был вроде бы в той же силе, но что-то изменилось, это Виктор почувствовал каким-то образом. Должен скоро прекратиться подумал он, да солярка. Подойдя к емкости с соляркой он открыл кран и наполнил вёдра, хорошо, что солярка не совсем замёрзла, хотя текучесть её понизилась. Она не стекала в ведро, а как бы выползала из крана ёмкости. Наполнив бочку, стоявшую возле двигателя соляркой,  он дал ей отогреться и за тем уже наполнил бак. Набив чайник снегом, он поставил его на печь и стал ждать, когда он растает. По мере таяния снега он добавлял в чайник снег ещё и ещё пока чайник не наполнился таенной  водой доверху, за тем он включил чайник в электрическую розетку. Высыпав в закипевший чайник остатки заварки, которой в нормальных условиях хватило бы лишь на два глотка чая, он немного подождав, налил в кружку и стал осторожно прихлёбывать. Продуктов больше не было да и курить тоже. А курить хотелось нестерпимо, никотинный голод донимал сильнее, чем нормальный пищевой. Виктор подошёл к столу и сал рыться в его ящичках, в надежде отыскать, где ни будь в его уголках окурок, кем ни будь не докуренной сигареты.  Он выдвинул первый ящичек, затем второй, третий осмотрел их с тщательностью сыскного агента, и, убедившись в тщетности своих попыток, задвинул их на место. Подойдя к ящику с аптечкой, он открыл его, и на одной из его полок обнаружил окурок. Но его с натяжкой лишь можно было назвать окурком, но Виктор был рад и этому. Он взял окурок в рот и,  прикурив его с жадностью затянулся, обжигая губы. С сожалением взглянув на него, Виктор выкинул его в печь, на вторую затяжку уже не хватило.  Он поднял голову от печи и насторожился, стараясь понять, чего же не хватает, буран утих дошло до него.  Он бросился к дверями открыл их и вышел из буровой. Буран и в самом деле затихал, тучи ушли, и на западе было видно заходящее солнце. Буран стихал, уходя, он тащил за собой позёмку, заглаживающую за ним следы разбоя.  Виктор осмотрел степь и на всём её не обозримом белом пространстве ни нашёл, ни одного тёмного пятнышка. Куда же делся Юрий? Ещё раз задал он себе немой вопрос. Он посмотрел ещё раз на заходящее солнце, от которого оставалась лишь  одна полоска готовая уже скрыться за горизонт. Виктор зашёл в буровую, закрыл дверь и прилёг на пожарный ящик. Ему оставалось одно ждать. В том, что завтра его сменят он знал наверняка. Как ни долга зимняя ночь, но и ей приходит конец.  Виктор, чуть рассвело, направился в сторону леска лежавшего в километре пути от буровой. На снегу не было ни малейшего намека, на чей ни будь след. Прошедший буран выровнял всё, перед Виктором лежало чистое белое снежное поле с впереди лежащим леском, возможно, посаженный когда-то людьми. Войдя в лесок, он стал методично от одного края до другого всё осматривать, ощупывая взглядом каждое дерево и каждую неровность на снегу. Отломав от дерева крепкую ветку, он стал ею протыкать все подозрительные сугробы. Стояло морозное зимнее, тихое утро, какие обычно следуют за такими длительными буранами. Природа как бы отдыхала, уставшая от бешеной длительной пляски непогоды. Не слышно было скрипа веток, ни голоса птицы всё вроде бы замерло, как в сказочном сне. Голубое чистое высокое небо, яркий диск солнца и белый, белый снег, на котором выделялась чернотою своих стволов и веток лесопосадка. И в этой первозданной тишине, были слышны лишь шаги Виктора, отдававшиеся скрипом снега. Вдруг его внимание привлекли три берёзы сросшиеся вместе. У основания ствола был наметён необычный сугроб, Виктор заспешил к ним. И чем ближе он подходил, тем крепче в нём росла уверенность в том, что он нашёл Юрия. Юрий сидел, прижавшись к стволу берёзы спиной,  его руки лежали на подтянутых и поднятых  коленях, а голова была опущена на руки. Вокруг него был наметён сугроб. Создавалось впечатление, что человек, уставший с дальней дороги, присел у берёзы и невзначай задремал. Да Юрий спал, только разбудить его от этого сна уже ни сможет, ни кто. Он ушёл с тропы этой жизни, погрузившись в вечный сон, унеся с собою тайну, кто или что заставило этого молодого человека покинуть буровую и здесь в лесопосадке, затерявшейся в бескрайних заснеженных степях найти свой, последний, холодный приют. Возможно, проснувшиеся от вечного сна шаманы всё таки одержали победу, хотя они и не смогли справиться с буровой полностью, но всё таки вырвали  важнейшее её звено – человека и принесли его в жертву своим языческим богам. И насладившись местью, убрались так же неожиданно, как и появились, утащив за собою в безразмерный космос, сопровождающий их буран.