На первой полосе

Мы с Петькой твердо решили стать журналистами и немедленно сказали об этом всему классу. Чтобы никого не волновать, мы умолчали, что пойдем на войну или в заброшенный дом.

Весь урок нам рассказывали, как делают газету. Если знать, то это совсем просто. Сначала журналист выбирает тему и пишет по ней статью. Статью читает редактор. Он решает, будет ли материал на первой странице или где-то в конце. Страницы в газете называются полосами. Каждый журналист мечтает увидеть свою статью на первой полосе. Для него это так же круто, как получить собственный самолет или к примеру собаку. От радости он купит сто экземпляров и раздаст всем знакомым. Но сначала текст отдают корректору. Корректор проверяет статью, как Учительница наши тетрадки, только оценок не ставит. Но если ошибок очень много, журналисту становится стыдно.

Требуется много людей разных профессий, чтобы сделать газету интересной. Иллюстратор и фотограф украшают газету рисунками и фотографиями, верстальщик помещает картинки на ту же страницу, что и текст, а печатник запускает рулоны бумаги в печатную машину и получает сразу тысячи экземпляров газеты.
Но мы решили, что все зависит от журналиста. Ведь это он должен проявить инициативу, сказать что-то новое, вовремя оказаться в интересном, а может и опасном месте.

Учительница похвалила нас за желание стать журналистами и задала всем написать статью или заметку. Она сказала, что заметками мы украсим класс, а лучшая попадет в школьную газету.
— Школьная газета – это как первая полоса? — крикнул с места Петька. И я поняла, что за первую полосу придется побороться.

На перемене мы стали обсуждать, какую тему выбрать. Что тут сложного — бери любую и пиши? А стоит задуматься, все темы кажутся мелкими и неважными.
Милана посмотрела, что Учительницы рядом нет, и громко сказала:
— Мне писать не о чем! — и села с таким видом, будто теперь год с места не сдвинется.
Так журналисты не делают. Есть много способов получить информацию. Можно оказаться в гуще событий и описать их, а можно рассказать о том, что сам хорошо знаешь. Но даже если ничего интересного в твоей жизни не происходит, есть выход — расспросить того, кому повезло больше. Учительница сказала, это называется брать интервью.
Лена, самая умная из нас, предложила Милане написать, как ухаживать за собакой. У Миланы есть бедлингтон-терьер Джесси. Она похожа на овцу, как и Милана. Только у Джесси голубая шерсть. Милана думает только о моде и хвастается, что у них с Джесси есть одинаковые свитера. Когда в этих свитерах они показываются на улице, все бабушки называют их миленькими. Милана улыбается им самой приторной улыбкой, а нам говорит отойти от Джесси, будто мы заразные. Никогда не видела, чтобы из-за собаки так задавались.
Я сказала Милане:
— Да, напиши про воспитание собак. Это будет настоящая работа журналиста, когда он должен узнать про то, о чем не имеет ни малейшего представления.
Петька вцепился мне в руку и потащил в сторону, не дав развить мысль:
— Эрика, нам нужны скандалы!
Петька — мой лучший друг и сосед по парте. Поэтому я догадалась, что он имел в виду. Мы напишем скандальную заметку! Мы взволнуем всю школу! Скандал заставит заговорить о нас, как о настоящих журналистах. Скандалы — очень выгодная тема, по телевизору только про них и говорят. Жаль, не мне пришла эта идея. Оставив Милану с ее Джесси, мы с Петькой отправились искать скандал.

Не успели мы подумать, где его найти, как увидели плачущую Яну. Вообще-то она часто плачет, почти всегда. Получит четверку вместо пятерки и ну рыдать! А спросишь, чего — говорит, ничего. Но мы-то знаем — она боится, что мама заругает. Мама у Яны очень влиятельная. Постоянно на Яну влияет. Все уроки вместе с ней делает и к Учительнице ходит советоваться, как бы Яну воспитать получше. Но сегодня Яна оценок не получала, так что плакала явно по другому поводу.
— Кто тебя обидел? — спросили мы, готовые немедленно провести журналистское расследование и написать про негодяев.
— Никто.
— Говори давай! — Петька навис над Яной — Не срывай нам работу!
Яна плакать перестала, не ожидала, видимо, что мы так быстро профессионалами сделаемся:
— Никто, — говорит, — Я сама себя обидела.
Она открыла портфель и показала пальцем на маленькое отделение. Там лежал учебник по математике и банка фанты.
— Ну и что? — не поняли мы.
Всхлипывая, Яна рассказала, что вчера после хора она купила в автомате фанту. Все выпить не успела, потому что за ней пришла мама, а она не разрешает Яне покупать всякую гадость. Выбрасывать банку было жалко, и Яна сунула ее в портфель. А чтобы фанта не пролилась, придавила банку с одной стороны учебником, а с другой — пеналом.
— Надо было дырку жеваной бумагой заткнуть, — сказала я.
— Или жевачкой, — поддержал Петька.
Мы с Петькой очень опытные в этих вопросах. Яна зарыдала с новой силой, и стало совсем сложно разобрать, что она говорит. Мы поняли, что дома Яна про банку забыла. А когда в классе полезла за ручкой, то увидела что вся фанта пролилась на учебник. И он теперь такой оранжевый и липкий, что его даже на парту не положишь. И Яне придется либо говорить маме про преступление, либо сдаваться Библиотекарше. Но тогда нужны деньги, чтобы заплатить за учебник в десятикратном размере. То есть за один, как за десять. Чтобы  неповадно было книги портить — так ей девочки из четвертого класса сказали.
Мы посчитали, сколько может стоить десять учебников. У меня вышла тысяча рублей, у Петьки две, а если считать по цене учебника английского, то все пять. Понятно, Яниной маме говорить об этом было никак нельзя.
— А если договориться с Библиотекаршей и весь год отдавать ей карманные деньги?
Яна рассказала, что мама платит ей за выученные наизусть стихи. Десять рублей за трехстишие.
Мы не поверили: нам дома дают по сто рублей в неделю просто так. Это сколько надо запомнить всякой ерунды, чтобы получилась приличная сумма!
— Наверное, у тебя совсем мало денег бывает, — пожалел Петька.
— Не всегда. Летом мне платят за пойманных мух и комаров. Пять рублей за комара и десять за муху. Мама считает, что они переносят заразу, и присутствие их в жилых помещениях недопустимо. Вот я и ловлю их по всей квартире.
Это ж надо, мы и не думали о таком!

К концу уроков мы перебрали всех одноклассников, но так и не поняли, где раздобыть скандал. Никто не хотел становиться героем нашей заметки, как мы ни уговаривали. Лена, хотя и собиралась писать про Эрмитаж, куда ее водят каждую неделю, отказалась немножко ограбить музей. Юрасик пообещал на нас пожаловаться, а Вовка пригрозил врезать. Писать было не о чем. Но мы не отчаивались — Учительница говорила, что работа журналиста сложна.

— А давай следить за Воспитательницей! — предложил Петька, когда мы остались на продленке. — Разоблачим ее, вот и будет заметка!
— Вот интерес следить за человеком, который все время сидит на месте. Давай лучше пока не будем журналистами и наловим для Яны мух?
Мы оглянулись на Яну. Она писала заметку про лето, и казалось, нет в мире девочки несчастнее.
— Представь, высыпет она дома целую кучу, и ей сразу тысячу дадут!
— На тысячу нужно сто мух поймать, — посчитал Петька. — Так мы могли бы и больше наловить! Сейчас растянем повсюду скотч, натащим тухлятины — от мух отбоя не будет! Я у бабушки когда в деревне был, принес коту с рыбалки окуня, а он не съел. Так этот окунь протух на солнце. Знаешь, сколько мух прилетело? Они туда яйца откладывают, чтобы маленьких мушек вывести. Я даже хотел сделать мушиную ферму, только бабушка не позволила.
— Послушай, мы должны принести Яне живых мух. Яна сама должна убить муху, чтобы ей заплатили.
— Верно. Но ничего, обойдемся без скотча. Вот сейчас тухлятины натащим!
— Да подожди ты со своей тухлятиной! Надо план разработать. Не в классе же это делать.
— А пойдем на третий этаж. Там сейчас старшеклассников нет — уроки-то кончились.
— Нам же не разрешают туда ходить.
— А что нам вообще разрешают?
Петька он такой, всегда нужные слова найдет. Мы показали Воспитательнице сделанное домашнее задание и вышли из класса, будто поиграть. А сами припустили наверх. На третьем этаже было совсем как на нашем: такие же классы, такие же окна выходят во двор. Оконные стекла, отмытые к первому сентября, блестели на солнце. Внизу зеленели клены и липы, а на спортивной площадке носились раздетые футболисты. По всему выходило, что лето еще не кончилось, а значит должны быть и мухи. Мы распахнули окна, под крики «гооол!» вдохнули свежего воздуха и почувствовали, что нас тоже ждет победа.

Подготовительный этап операции "Вы заказывали мух?" начался. Мы спустились вниз, и пока я просила Охранника помочь мне снять с вешалки спортивную форму, Петька выскользнул из школы. Я ждала его в холле и думала о страшном: "А если Охранник не пустит Петьку обратно? А если он спросит, из какого мы класса? А вдруг он позвонит Воспитательнице?" Лучше бы я сама побежала на помойку! Но вот показался Петька, взмыленный и грязный. К себе он прижимал какую-то дрянь.
— О, Эрика, хорошо, что ты подождала меня! — преувеличенно громко заговорил он, оправдывая наше присутствие в неположенном месте.

— Ужасно повезло! — сказал Петька, когда мы благополучно оказались вне зоны видимости Охранника. — Даже не пришлось по бачкам лазить — все нашлось сразу в одном пакете. Наверное, неделю собирали.
Он потряс мешком, содержимое его заволновалось, а ручки натянулись. Пожалуй, эта тухлятина может прожечь подоконник. Вовремя вспомнив, что школьное имущество надо беречь, я вытряхнула физкультурную форму на пол, разорвала освободившиеся мешки и накрыла ими подоконники. Теперь все было по правилам.
— Высыпай добычу! — велела я Петьке и отбежала. Петька честно поделил объедки на три части по количеству окон. Мерзкая вонь заполнила рекреацию.
— Это даже хорошо, — сказал Петька, делая страшную физиономию. — Для мух чем хуже запах, тем лучше.
Мы замотали лица спортивной формой. Запах по-прежнему лез в нос, но в масках мы чувствовали себя учеными, спасателями и восточными королями сразу.
— Милости просим! — говорил Петька, прохаживаясь вдоль окон. — Летите, друзья!
И мухи прилетели! Они кружились над нашим угощением, ползали по подоконникам и стеклам, а некоторые садились на нас. Видимо, мы пахли, как Петькин окунь, и подходили для мушиного потомства.

Все получалось великолепно. Для полного успеха осталось только изловить мух. Петька сбегал вниз и принес свою спортивную форму. Мы вытрясли ее на пол, а из мешков получились отличные сачки. Ими мы и стали добывать мух. Крупных, с блестящими спинками, можно было ловить руками. Если удавалось схватить муху только за одно крыло, она начинала жужжать, будто машинка на пульте управления. Но у нас не было времени на игры. Из сачков мух надо было аккуратно пересаживать в мешок. Мухи не хотели даваться и норовили вырваться на волю. Несколько мух случайно раздавились, но мы все равно положили их к живым. В конце концов они могли умереть и сами! А для живых я проделала в мешке маленькие дырочки для дыхания. Мухи активно дышали, гудели и требовали возвращения к пиршеству.
Завязав мешок шнурком от кед, мы побежали отдавать его Яне. И вовремя — за ней как раз пришли. «Вы заказывали мух?» — спросили мы у Яны, и она испуганно вздрогнула. Мы быстро обрадовали Яну, сказали, чтобы она сама посчитала количество, и помогли засунуть мешок с мухами в ее портфель. Дело было сделано! На душе стало празднично, будто начинаются каникулы, и нас ведут на аттракционы.

Потом мы вспомнили, что не нашли скандал. Времени придумать тему не было, так как за нами тоже пришли. Карьера журналиста рушилась на глазах. Дома со скандалами тоже было плохо — папа и мама не хотели давать интервью про свои преступления в молодости. Я даже захотела написать, про то, как меня не понимают в семье, но все-таки не стала.

По пути в школу я встретила Петьку, и мы хором спросили: "Про что твоя заметка?" Я пожаловалась, что пришлось написать про пещеру с наскальными рисунками. А у Петьки получилась заметка про изобретенную им ракету, которая работает от извергающегося вулкана.
В школе, прямо напротив входа, стояли Завуч и наша Учительница. Они смотрели на входящих учеников, а заметив нас, сделали такие лица, будто подавились.
— Что-то случилось? — запаниковал Петька.
— Наверное, нужна помощь и ответственные люди, — объяснила я. — И эти люди — мы.
Нас с Петькой часто просят отнести журналы в библиотеку или проводить ученика медицинский кабинет.
Завуч подтвердила мои догадки, поманив нас пальцем:
— Громова и Антонов, пройдите ко мне в кабинет!

— Вы знаете, о чем я хочу с вами поговорить? — спросила Завуч таким голосом, каким говорят на праздничных линейках. Она строго смотрела на нас, и я видела тени цвета грозы прямо под ее бровями. Наверное, что-то трагическое произошло ночью в школе.
— Да! — Так же торжественно ответила я сразу за двоих. — Мы готовы на все для спасения школы!
— Так значит это вы школу спасали? — Завуч неожиданно засмеялась, встала со своего места и наклонилась над нами, будто мы были насекомыми. — И от кого?
Тут я вспомнила, что вчера мы с Петькой из-за спешки забыли убрать мушиное угощение. Возникла неприятная мысль, что, возможно, нас вызвали вовсе не в качестве спасателей.
— Мы сейчас придем! Мы на минуточку сходим и все объясним! — стала я тянуть Петьку к двери.
Но Завуч не дала нам никуда уйти, а дала бумагу и сказала писать все с начала и до конца. И мы писали весь первый урок и еще перемену.

Когда Завуч знала об истории с карманными деньгами, мухами и журналистским провалом столько же, сколько мы с Петькой, я спросила:
— Но как вы догадались, что это именно мы?
— Хороший вопрос, — Завуч подошла к шкафу и поставила перед нами кеды — мои, подписанные "Эрика 2Б", и Петькины с надписью "Антонов".

Петька оказался прав: скандал сделал нас знаменитыми на всю школу. Можно сказать, мы мгновенно очутились на первой полосе. Наша расписка украсила школьную газету в рубрике "Срочно в номер", и ее прочитали все — от первоклашек до самых старших. Это был успех. И довольно ощутимый — нашлись шутники, которые считали смешным кинуть в нас какой-нибудь пакостью и сказать: «Вы заказывали мух?»

Яне, конечно, досталось. Но больше из-за фанты. Учебник по математике ей нашли новый, его она и сдаст в библиотеку в конце года. А испорченный Яна вымыла и высушила. Своим оттенком и волнистостью он напоминает о лете. Яна по нему делает домашку, а новый оставляет в школе. Еще и выгода — портфель носить легче. Но самое главное, мама обещала давать ей карманные деньги просто так. Правда добавила, что это не избавляет ее от заучивания стихов. И мух больше не надо.

А самое обидное, что лучшим в классе было признано сочинение Миланы. В своей заметке она рассказала, что в старые времена перед собачьими выставками шерсть бедлингтонам не подстригали, а опаливали пламенем свечи.
Надо будет все-таки подружиться с Миланой, чтобы она дала мне подготовить Джесси к выставке.