Лошадь

В небольшой деревеньке М., расположенной на краю Новгородской губернии, жизнь текла своим чередом. Сменялись времена года, времена суток, но почему-то они не оставляли в памяти особенных и незабываемых впечатлений ни у простых деревенских обитателей ни у приезжих горожан. Вот только история про лошадь запомнилась многим навсегда.
Стояла жаркая, солнечная погода очередного лета. В деревне велись обычные в это время сенокосные работы.
Все обитатели этого местечка, не покладая рук, трудились на своих отведённых сенокосных участках. Они спешили собрать сено для домашней скотины. Им было важно, чтобы зима для неё была сытной и вкусной.
Незаменимым помощником в этой работе для деревенских жителей была лошадь, готовая в любое время подвезти, вспахать, заборонить. Правда, если точно сказать, то это был средних лет мерин, которого все деревенские попросту называли лошадь. Лошадь, так лошадь. Одна лошадиная сила на всю деревню.
Лошадь делала всё, что прикажут хозяева, не ссылаясь на нездоровье или нежелание что­либо делать.
Главной проблемой было то, что в деревеньке М. лошадь была только одна. Из-за этого на неё всегда устанавливалась очередь на работу. Ответственным за лошадиную судьбу был дед Митрий. Его изба вместе с конюшней находилось в середине деревни.
Дед Митрий кормил мерина, кличка которого от рождения была Белый, привязывал его к небольшому колышку на ближайшей поляне на ночь на выгул, давал ему пить из большого старого ведра.
Митрий никогда и ничем не баловал старательного и послушного Белого.
Конь действительно был исключительно белым, с оттенком деревенского дыма, валящего из всех труб ранним утром до восхода солнца.
Дед Митрий ворчал на своего коня, когда у него отрастала густая грива или становился длинным седой и широкий хвост. Он неаккуратно укорачивал всё, иногда прихватывая лишнего, и тогда Белому трудно было отгонять назойливых мух и слепней.
Деревенские дети жалели Белого, и сердились на деда Митрия за его бессердечное, как им казалось, отношение к нему. Да и слышали разговоры взрослых, которые были недовольны его «уходом» за лошадью.
Когда очередь на работу доходила до другой избы, хозяева этого дома старались поберечь Белого, угостить чем­нибудь вкусным. Они давали мерину рубленой картошки или овощей, добавляли в ведро с водой молока, давали полизать соли, а на время отдыха от работы, приносили ему вкусной и сочной травой.
За это Белый с благодарностью принимался за работу после обеда: осторожно перевозил на разваливающейся телеге огромные кипы сена, не капризничал, не «дурил», терпел укусы слепней и въедливой мошкары.
В этот жаркий день очередь на Белого была у самого Деда Митрия. Подъехав к своему дому в полуденную жару, привязав вожжи к забору, он отправился на обед, оставив Белого ждать.
Неподалеку играла деревенская детвора, которая заметила, что Белому снова не дали ни воды, ни травы. Дети, кто откуда, притащили ему ведро с водой, свежей травы, овощей. Они причесали ему хвост и гриву, погоняли мух и слепней, повыдирали колючки из гривы.
По всей вероятности дед Митрий немного вздремнул, так как обед его порядком затянулся. А Белый всё это время стоял на солнцепеке, томясь от жары, и послушно ждал своего не очень хлебосольного хозяина.
Тогда детвора решила наказать Митрия за плохое отношение к Белому. Их затея была проста. У забора соседнего дома лежали пустые банки, которые остались после недавней покраски стен. На жаре банки немного подсохли, но всё же из-под заветренной пленки можно было достать ещё немного жидкой краски. Выбрав банки, где было ещё достаточно краски, дети перетащили их поближе к Белому и взялись за работу.
С двух сторон окружив мерина, они жирно написали краской на его широких боках всего два слова. На одном боку красовалась надпись — ДЕДКА, на другом — ДУРАК. После этого все дружно разбежались в свои тайники наблюдать за действиями деда Митрия.
Отдохнувший после продолжительного обеда Митрий лениво вышел из избы и двинулся в направлении Белого. Отвязав вожжи, сел на телегу и не спеша поехал на свой сенокос. Дети дружно сопровождали его узкой дорожкой, огибающей картофельные нарезы вдоль деревни.
Они тихо пробирались, прячась за редким кустарником. Все ждали «готовящуюся бурю», когда Митрий, или кто­нибудь из деревенских заметит необыкновенные изменения на боках Белого, произошедшие за обеденное время.
Так и вышло. На дороге послышались громкие возгласы и раскатистый смех деревенских баб. Белый встал, как вкопанный. А дед Митрий, что было мочи, матерно кричал. Было ясно, что он только теперь обнаружил на боках лошади ребячье наказание.
Соскочив с телеги, он принялся было оттирать бока мерину. Но краска на боках лошади уже засохла. ДЕДКА ДУРАК было видно за версту. К вечеру все деревенские узнали о ребячьей проделке.
После ужина, когда работы этого дня были закончены, у дома деда Митрия собралось большинство жителей деревеньки М. Поругав немного детвору за проказы, соседи высказали Дмитрию, чтобы он изменил свое отношение к Белому. А если он этого не сделает, то лошадь передадут другому хозяину.
И с того злополучного дня дед Митрий стал уважительно относиться к единственной лошади, безотказно помогавшей в ведении деревенского хозяйства и готовой в любое время подвезти, вспахать, заборонить.