Святки

В маленьких и далёких от центра деревнях новгородчины Рожество и рождественские святки молодежь ждала с большим нетерпением, чем праздник наступления Нового года. Святочная неделя обычно сопровождалась шутками над односельчанами, маскарадом нехитрых костюмов, гуляниями деревенской молодежи по окрестностям.
В Рожество обычно ударяли сильные морозы, и задержаться на улице длительное время помогало только хорошее настроение и веселая компания. Обрядившись в домовых и леших, в яркие и смешные наряды молодежь наведывалась в дома своих соседей, выпрашивала угощения, поздравляла с праздником Рождества Христова, разыгрывала деревенские небылицы.
Односельчане, привыкшие к ежегодным рождественским проделкам местных «домовых» и «леших», сильно не бранили своих же детей, если наутро у них не открывалась входная дверь. Они также догадывались, кем была перетащена к другой избе телега, завалено сугробом кухонное окно, перенесена от бани к колодцу поленница дров, отпущена на свободу сторожевая собака, или проделана другая деревенская работа.
Так было и в эту рождественскую неделю. Ребята заранее составили план своих проделок.
Одним из важных пунктов плана было наведаться к дому бабки Акулины. Акулина проживала на краю деревни со своею взрослой и не совсем здоровою дочерью Нюрой. Нюра была здорова физически, но страдала каким­то заболеванием головы. На взгляд она была чуть глуповата, а иногда и просто чудна.
Избу, где проживали эти женщины, можно было разместить на ладошке. Отсутствие дворовой постройки делало её на фоне других деревенских домов похожей на небольшой дровяной сарай. Изба за годы сильно просела. Окна находились почти у самой земли. Она была низкой и старой, а крыша совсем рваной.
Чтобы крыша не протекала от дождей и от снега, женщины, как умели, залатали её кусками старого рубероида, выцветшей клеенкой, полиэтиленовой пленкой и закрепили маленькими и непригодными обрезками старых досок.
В центре этой крыши красовалась труба из старого проржавевшего ведра, из которой, по случаю, тонкой струйкой пробивался дымок.
В этот раз рождественская неделя была как никогда морозной. Зимний воздух был прозрачным и колким. Деревья в садах стояли в белых тонких шубках и трещали от злого мороза, умоляя о пощаде.
Деревенские печки топились почти всё время, лютый холод быстро остужал избы. Вечерами в такие морозные дни почти во всех домах потрескивали в печках раскалённые березовые угли.
Но молодёжь такая стужа не пугала.
Компания деревенских ребят собралась на условленном месте. План давно был готов, рождественское веселье началось!
Они прошлись по избам: одним неслыханную весть принесла, одиноким старушкам и старикам бригада помощников расчистила снег у дома, другим хозяевам недорогие подарки от родных доставила, в виде охапки березовых дров, позаимствованных с соседней поленницы.
Время приближалось к полуночи, и вся деревня постепенно погружалась в глубокий сон. Свет в избах гас, а это означало, что наступает долгожданное время рождественских проказ.
Первой проделкой было намечено: прибить гвоздями крышку колодца у Марьи — всегдашней деревенской скандалистки. Припасенные гвозди и увесистый молоток, крепко подшили крышу колодца.
Утром Марья вряд ли догадается, почему в её колодце так примерзла крышка. Также они отпустили гулять всех деревенских собак, что оставались мерзнуть на улице.
— Пусть побегают, погреются, и разомнут свое собачье тело в рождественский мороз.
Собаки, попрятавшиеся от сильного мороза в свои не очень теплые укрытия, не подали даже голоса, когда их отпустили с холодной цепи. Так ничего и не поняв спросонья, побежали куда­то не подав даже голоса.
На входную дверь деда Гриши шутники повесили огромное чучело, смастерённое заранее и чем­то похожее на старика. Утром, когда дед откроет дверь, страшное чучело внезапно свалится на него.
Бабушке Наташе они затопили баню, набросав в печку сырых дров, чтобы дрова тлели до самого утра.
Лошадь деда Дмитрия они перевели в соседнюю конюшню.
Дошло дело и до избы бабки Акулины. Здесь предстояла работа посложнее, — надо было забраться на хлипкую крышу старого дома и положить на трубу небольшое стеклышко, которое не будет видно снизу.
Еще немного похлопотав на морозе и, оценив проделанную работу, довольная молодежь под утро разошлась по домам.
Акулина со своею дочкой Нюрой, тем временем, мирно спали в изрядно выстывшей избе, ничего не подозревая о предстоящем утреннем испытании.
Часов в пять утра, когда мороз особенно усилился, и злобно трещал в углах старых домов, из деревенских труб повалил первый, согревающий окрестности дымок.
Бабка Акулина, также проснувшись от холода, затопила свою печь, набросав туда побольше дров.
Сухие дрова быстро разгорелись, обещая незамедлительно согреть остывшую избу. Акулина легла ещё подремать. В такую рань пить чай ей еще не хотелось. Она вновь задремала, как вдруг почувствовала в избе запах дыма.
— Горим — закричала Акулина, и принялась будить Нюрку, которая запаха дыма по странности не почувствовала. Испуганные женщины выскочили на улицу, наскоро накинув на себя фуфайки и валенки.
Изба всё больше наполнялась дымом. Сквозь щели дым пробивался на улицу. Казалось, что в доме разгорелся пожар.
Перепуганные женщины стали звать о помощи соседей. На крик из домов повыскакивали деревенские мужики и бабы.
Из крошечной избы теперь уже вовсю валил дым. Но огня, при этом, видно не было.
— Гм. Значит это не пожар, — авторитетно установили мужики. — Видать, что­то с дымоходом. Может быть, крупная птица свалилась от мороза, угодив прямо в трубу? А может… — Залив водой огонь в печи, отрыв настежь входные двери для проветривания, мужики принесли лестницу. Забравшись на крышу, они с хохотом и в меру поругиваясь, сняли с трубы рождественское стеклышко.
— Ну, вот, Акулина батьковна, всё тебе исправили. Ты чой-то на зиму трубу-то застеклила? Ведь не окно же! Не делай больше так. Не то тебе самой — труба! — смекнув в чём дело, продолжали наперебой подшучивать над Акулиной мужики. — Топи теперь свою избу хоть целый день. Мы форточку отворили. А вообще­то тебе, матушка, нужен трубочист! — кричали они с крыши. Дымоход так и так засорился!
Мужики, прихватив с собой лестницу и посмеиваясь своим догадкам, отправились будить известных им виновников утренних неприятностей бабки Акулины и её дочки Нюрки.
Акулина подняла со снега брошенное мужиками стекло, зачем-то посмотрела через него на небо и засмеялась. За ней, как всегда чудно или глуповато засмеялась и Нюрка. Было видно, что Акулина нисколько не обиделась. Наверно поняла, что это дети своими проказами так отмечали святочную неделю. Женщины вошли в дом и скоро в печке неказистой избы снова потрескивали дрова. На этот раз дым без препятствий уходил через ветхую трубу в морозное рождественское небо.
На этом история благополучно и закончилась.