6. Непредвиденные обстоятельства

 

   К исходу четвертых суток моя инспекционная миссия на Кон-Дионе близилась к завершению. Лавенгтоп, остров, с которого наш аэролет направлялся прямым курсом на Факторию, был последним в списке объектов, предназначенных к моему обязательному посещению. А по прибытии туда Курляйутис уже не видел большой сложности в том, чтобы быстро подыскать мне там транспорт для скорейшего возвращения в космопорт Кампас-Сити. Груженные сырьем воздушные машины отправлялись оттуда на Центральный с завидной регулярностью. 
   Судя по выражению лица администратора, привычно расположившегося в пассажирском салоне аэролета напротив меня, он был вполне доволен собой и проделанной им работой. И основания к тому у него справедливо имелись. Разработанный им для меня график посещений был выполнен в целом успешно, без всяких непредвиденных задержек, благодаря чему я поспевал к отлету корабля, и даже располагал некоторым временем про запас. Оставалось надеяться, что добытой в результате этих поездок информации окажется вполне достаточно для того, чтобы сформировать полный и достоверный отчет, способный удовлетворить моих руководителей из Отдела контроля и планирования. Но уж в том, насколько правилен был выбор Курляйутиса при определении источников информации для моих целей, мне приходилось целиком и полностью полагаться на его знания и опыт. Стаж работы у него был, по его собственным словам, незначительным – всего какие-то четыре неполных года, но организационные навыки он, по-моему, проявил неплохие. По его заверениям, в составленный им перечень были включены все населенные пункты, а также перерабатывающие и добывающие предприятия, и комплексы, являющиеся обладателями локальных информсетей, за исключением некоторых поселений и геологических баз, не располагающих таковыми. 
   По мне, так для составления отчета вполне было довольно и сведений из базы данных Кампас-Сити. Ведь при любом раскладе все грузы, прибывающие на планету, проходят через систему контроля космопорта, а, следовательно, вся необходимая мне информация содержалась в его архивных файлах. Особой необходимости отслеживать дальнейшую судьбу грузов на планете я не видел. Смысл последнего заключался, на мой взгляд, лишь в подтверждении и детализации исходных данных, регистрируемых компьютерной системой Кампас-Сити по прибытии и разгрузке транспортных кораблей. Хотя, конечно, в ряде случаев это позволяло дополнительно выявлять факты нарушений, по каким-то причинам оставшиеся незамеченными на момент пребывания груза в космопорту. Нарушений, свидетельствующих о посягательствах на монополию Компании по поставкам в колонию.
   Как бы то ни было, делать анализ и выводы на основании составленного мною отчета, - была уже не моя забота, в мои обязанности входило лишь представить в сопровождение к отчетной документации краткие замечания и комментарии.
   Времени, что понадобилось операционной системе моего персокомпа для обработки накопленного материала, потребовалось несравненно меньше, нежели то, которое ушло у меня на сбор необходимой информации, - немногим больше часа. Незадолго до того, как аэролет со мной на борту поднялся с Лавенгтопа в воздух, я не пожалел нескольких минут для того, чтобы бегло просмотреть практически уже готовый отчет по Кон-Диону. Ничего предосудительного в отношении колонии по результатам этого просмотра я не обнаружил. Впрочем, ничего иного я и не ожидал. Семашин производил впечатление достаточно разумного человека и, к слову сказать, грамотного управляющего, несмотря на некоторое несовпадение своих взглядов с генеральной линией политики Кампании.
   С чувством глубокого удовлетворения от успешно выполненного дела я отключил персокомп и запрятал его подальше в свой несессер, пообещав себе не доставать его оттуда до самого возвращения на Землю. То обстоятельство, что командировка моя на Кон-Дионе подошла к концу, и не было более никакой необходимости суетиться по поводу какого-то отчета, не могло не радовать меня. Мысленно я уже был на полпути домой.
   Однако, дальнейшие события складывались не столь гладко, как мне хотелось бы.
   До места назначения предстоял неблизкий путь. Лавенгтоп располагался на максимальном удалении от Фактории, - полет на аэролете между ними занимал не менее трех-четырех часов. И это при самом благополучном стечении обстоятельств. Учитывая, что наша воздушная машина несла в своих трюмах около двадцати тонн халькопирита (медьсодержащей руды), из-за чего скорость ее снижалась вдвое, время перелета грозило затянуться еще на пару часов. Приговоренный на столь длительный период времени к ничегонеделанию, не имея возможности покинуть пассажирский салон, я испытывал откровенную скуку. Нарушить ее не в состоянии было и бесцельное глазение на однообразные пейзажи, проплывающие за смотровым окном. Занятие это мне быстро надоело в течение первых же получаса.
   Наш аэролет с мнимой легкостью скользил на километровой высоте над поверхностью водных просторов Кон-Диона, изборожденной морщинистой рябью волн. Порой встречались обширные участки моря, выглаженные штилем до зеркального блеска. Иногда взгляд наталкивался на изредка попадавшиеся по пути островки, по одному или целыми группками, - все почти одинаковой овальной формы, крытые желтоватым пушком растительного покрова. Вид их невероятным образом напоминал образцы засеянных бактериальных культур агар-агар в необъятной чашке Петри, подобно тому, что мне демонстрировали в биологических лабораториях во время экскурсии по Райзенвиллю.
   Первозданно девственный облик этих кажущихся с высоты полета крохотными клочков суши, лишний раз подтверждал, что многие из них еще не успели ощутить на себе разрушительные последствия деловой активности людей.
   В один из таких моментов, когда я, с трудом сдерживая зевок, разглядывал очередную группу таких островов, в голову неожиданно  пришла мысль: надолго ли им, впрочем, осталось существовать в нынешнем нетронутом виде? 
   Стоило только об этом подумать, как сразу обнаружил рядом переместившегося ко мне поближе Курляйутиса. Чутье ли у него особое — улавливать соответствующий ход мыслей у собеседников, не знаю, а только вот он — тут как тут - сидит уже возле меня и заглядывает через мое плечо в смотровое окно: что-то там привлекло мое внимание? И уж вижу как блестят его глаза в предвкушении снова вступить со мной в полемику по вопросам взаимоотношений человека и окружающей среды. Всякий раз, как мы оставались с ним вдвоем наедине, он по поводу и без незамедлительно начинал потчевать меня своими рассуждениями на эту щекотливую тему. В такие вот минуты терпение  мое подвергалось слишком большому испытанию, и я еле сдерживался, чтобы вслух не высказать все, что думал на самом деле о проблемах межпланетной экологии. Той самой науки, которой Курляйутис, на мою беду, был так горячо увлечен. Вместе с тем я по-прежнему ничего лично против администратора не имел. Более того, я по справедливости ценил старание, проявленное им при оказании мне помощи в работе. Следовало признать, я сам в какой-то мере был виноват в том, что невольно провоцировал Курляйутиса на такое поведение. А казалось бы, чего проще, прояви я сразу при первой встрече с ним единодушие с его взглядами. Хотя бы и притворное, на словах. Но нет, из-за собственного упрямства я продолжал упорствовать в отстаивании в общем-то безразличных мне принципов  деятельности Компании. А для некоторых людей всякое противодействие в споре подобно красной тряпке для быка, оно только раззадоривает их. Вот и Курляйутис, увидав во мне трудного оппонента, не в силах был отступиться от намерений обратить меня в свои идейные сторонники. Меня же его взгляды по-прежнему не вдохновляли, и мысль о том, что предстоит вновь выслушивать многочасовую лекцию на всем протяжении полета заранее навевала смертную скуку. Способов избавиться от назойливого администратора в замкнутом пространстве пассажирского салона я видел только два: либо сослаться на чрезмерную занятость делами либо продемонстрировать невозможность восприятия посторонних сентенций по причине чрезвычайной усталости. Поскольку у меня не было никакого желания вновь пялиться в экран собственного персокомпа, я предпочел второе. А подступающие приступы неудержимой зевоты только придали мне в этом достоверности. Для пущей убедительности я прикрыл глаза и, склонив голову на грудь, притворился спящим.
    ...И, видимо, я неплохо преуспел в этом занятии, потому что, когда прорвав пелену странных по содержанию тревожных видений, открыл глаза, то обнаружил, что меня действительно сморил краткий сон. Курляйутиса рядом не было. Потирая затекшую от неудобного положения шею, я огляделся и обнаружил администратора, точнее его зад и спину, частично выглядывающие из дверного проема, ведущего в кабину пилотов. Признаюсь, меня заинтересовало: чтобы ему там понадобилось? Однако, прежде чем я успел задать Курляйутису этот вопрос, он обернулся ко мне.  Застав меня бодрствующим, помощник несколько секунд молча разглядывал меня, потом изобразил на лице бодрую улыбку:
    - К сожалению, партнер Кавалонни, должен сразу предупредить вас, из-за непредвиденных обстоятельств в нашем графике намечаются небольшие... э-э... изменения...
   При этом я не заметил на физиономии администратора признаков особого огорчения.
   Немного подумав, я пришел к выводу, что мне совсем не нравится содержание этой пространной фразы. Я поспешил поинтересоваться, в чем конкретно заключается смысл этих изменений. И тут же получил немедленный ответ, который мне не понравился еще больше. А суть его заключалась в том, что по каким-то техническим причинам экипаж аэролета принял решение изменить маршрут следования с тем, чтобы совершить вынужденную посадку на любом ближайшем обитаемом острове. Стоит ли говорить о том, что это решение пилотов находилось в полном разрезе с моими планами. 
    В свете последней информации я попытался оценить обстановку на воздушном судне на предмет аварийной ситуации, однако согласно моим впечатлениям на борту за последние часы ровным счетом ничего не изменилось. Я, конечно, не специалист по этой части, но и доверия к помощнику в данный момент не испытывал, поэтому решил лично осведомиться по этому вопросу у самих пилотов. Те было попытались отмахнуться от меня и выпроводить вон из кабины, но потом им все-таки пришлось уступить моей настойчивости. Вначале нехотя, но затем все более входя во вкус они в мельчайших деталях поведали мне о неисправности, случившейся с аэролетом.
    Собственно говоря, ничего страшного не произошло, и поводов для паники не было. Я то поначалу беспокоился о том, что что-то могло приключиться с ядерным двигателем — сердцем аэролета, питающим энергией моторы его турбин, но мои опасения, слава разуму, не подтвердились. Я имею самые общие представления об устройстве этого агрегата, но и их вполне довольно, чтобы утверждать, что подобные штуковины весьма просты и надежны в эксплуатации. Но у них есть один существенный недостаток: они либо работают либо не работают. В случае аварии во время полета у вас нет никаких шансов исправить поломку, что называется по ходу дела. Для проведения любых мелких ремонтных работ требуется  полная остановка двигателя, что для летательного аппарата, находящегося в воздухе, равносильно катастрофе. Разумеется, на борту машины имеются резервные аккумуляторы, но их полной мощности хватает самое большое только на  два часа работы, что все равно недостаточно  при возникновении указанной ситуации.
   В нашем же случае все было намного проще. Когда до места назначения оставалось не более половины пути, а я в тот момент как раз пребывал в благостном дремотном состоянии, противопожарная автоматика вдруг уведомила пилотов об очаге возгорания на одном из узлов управления моторами турбин, и задействовала систему локального пожаротушения. Предварительно перед этим вырубив питание электродвигателя турбины, расположенной в непосредственной близости от проблемного участка. Учитывая  почтенный возраст воздушной машины, ничего удивительного в случившемся ни я, ни пилоты не видели. Подобные случаи вполне ожидаемы в ходе эксплуатации всего парка этих  порядком изношенных летательных аппаратов. Однако когда по истечении двадцати минут, времени вполне достаточном для того, чтобы испарились низкотемпературные агенты, применяемые при пожаротушении, пилоты попробовали перезапустить турбину, вновь активировалась противопожарная автоматика и блокировала работу ее электродвигателя. И так повторялось снова и снова, пока аэролетчики не отказались от безуспешных попыток запуска турбины. Но это были еще так, пустяки, в конце концов аэролет вполне может преодолеть какую-то пару тысяч километров и на трех турбинах, а при необходимости — и на двух. Правда, при условии неполной загрузки трюма. Главная же проблема случилась позднее, спустя некоторое время, когда также неожиданно на пилотов посыпались  многочисленные сигналы оповещения системы пожарной безопасности с разных участков внутренних секций аэролета. На этот раз ни о каком возгорании и речи идти не могло, поскольку  данные бортового компьютера полностью опровергали информацию, поступающую от противопожарной автоматики. Все вместе  это давало пилотам основание полагать, что они  имеют дело с случаем системного сбоя в электронике аэролета. Исходя из своего опыта, аэролетчики знали, что на этом вряд ли все прекратится, и в дальнейшем возможны более серьезные осложнения — вплоть до утраты контроля над управлением летательного аппарата. Последующие действия экипажа «Аврелия» были продиктованы требованиями соответствующей служебной инструкции: пилоты отключили систему пожарной безопасности и начали срочно подыскивать близлежащие поселения людей, оборудованные подходящей посадочной площадкой, с тем, чтобы потом на месте решить возникшую проблему. Тут они были настроены более оптимистично, утверждая, что в большинстве случаев устранить подобные неполадки просто, — надо только протестировать и перезапустить несколько раз программное обеспечение электронных систем аэролета, пока не будет достигнут положительный результат. 
   Таким образом, ничего утешительного и полезного для себя из рассказа пилотов я не почерпнул, разве что получил моральное удовлетворение от того, что заставил их проявить ко мне немного уважения, принудив дать подробный отчет о событиях, послуживших причиной изменения маршрута «Аврелия». И по результатам общения с экипажем я лишь окончательно утвердился в мысли о несбыточности моего желания вовремя успеть к отлету «Циклопа».
   - Кстати, - как бы невзначай обронил один из пилотов, когда я уже покидал их тесную кабинку. - Ваш сопровождающий выразил  горячее пожелание о предпочтительности нашего приземления на острове Циркус.
  - А что здесь, собственно, не так? - позволил я себе осторожный вопрос.
  - Да ничего... Просто хотелось бы знать, так ли уж это необходимо? Ради Циркуса нам придется делать лишний крюк в несколько сотен километров от основного маршрута следования. Хотя по пути нам намного ближе станция метеорологов на Рыбе, или даже поселение на Гроссшниттеплатц... Так что вы скажете?
  - Ну... Я думаю, что просьба моего помощника имеет к тому должное основание, - впрочем, ответ мой прозвучал не слишком уверенно, ведь я был в полном неведении относительно мотивов, движущих администратором в выборе нового пункта назначения нашего полета.
  - Хорошо, как скажете, - и с безразличным видом пилот повернулся к рулям управления аэролета, видимо, полагая, что вопрос  полностью исчерпан.
   Однако вопрос пилота теперь не выходил у меня из головы, и я вернулся в салон с твердым намерением потребовать от Курляйутиса ясности по данному поводу. И уже было открыл рот, но, глядя на него, безмятежно любующегося в окно видами за бортом, в последний момент передумал. Не хотелось лишний раз показаться бестактным по отношению к человеку, который пока  не давал оснований сомневаться в нем.  В итоге я решил отложить решение этого вопроса на потом, логично рассудив, что скоро это выяснится, по-видимому, само собой по прибытии на место.