Метро 2033. Возвращаясь в колыбель. Пролог и гл. 1

Пролог

«До того, как это случилось, существовало множество различных версий о последствиях всеобщей ядерной войны. Одни говорили, что человечество полностью вымрет в течение полутора лет. Другие оппонировали им, доказывая, что после Катастрофы цивилизация имеет все шансы выжить. Третьи рассчитывали на ограниченный ядерный конфликт, когда человеческие потери в России планировались на уровне 10 – 20 миллионов человек. Одни страны последовательно сокращали ядерные арсеналы, другие пытались изобрести ядерную бомбу, чтобы ею угрожать своим недругам. Но никто не ожидал, что обеими сторонами будет применено химическое и бактериологическое оружие, которое вроде бы было уничтожено.
Но случилось то, что случилось, и мир полетел «в тартарары». Но человек не мог вот так взять и исчезнуть с лица земли, ведь не все страны имели в своих арсеналах ядерное оружие и участвовали в разразившейся Третьей мировой войне. Ядерное безумие охватило северное полушарие и, скорее всего, Австралию, оставив оставшимся жителям другой стороны Земли возможность «насладиться» её последствиями. К счастью, ядерная зима не оказалась долгой и фатальной для всего живого. Мутации, принесенные ядерным и бактериологическим оружием, сделали мир другим. Флора и фауна смогли приспособиться и выжить, но они запомнили, что сделал человек, и мстят ему за это.
Сейчас никто не знает, что там, за экватором. Может остатки человечества пытаются вновь построить цивилизацию, а может там все вымерли от холодов и погибли из-за появившихся озоновых дыр. Думаю, при жизни нашего поколения, узнать это будет невозможно…»
20 мая 5 года после Катастрофы, полковник В.Р. Бентер, в/ч 00045БИС, 53.917281,35.266113

Глава 1 Планшет

Вой снаружи палатки заставил старика вздрогнуть и открыть глаза.
- Опять волки, - сонно пробормотал он, поворачиваясь на другой бок.
Вскоре раздалось мерное сопение. Да и волки, видимо, решили больше не тревожить старика — воя в эту ночь больше не было слышно.
Утром полы походной армейской палатки приподнялись, и из под них показался дробовик. Ствол сначала посмотрел налево, затем направо. Через некоторое время из палатки вылез сам старик. Он был облачен в видавший виды прорезиненный плащ из комплекта ОЗК. Быстро свернув палатку, старик примостил её поверх большого плетеного короба, покрытого снаружи кожей, затем, подняв свою ношу, медленно двинулся в путь.
В лесу было все как обычно: пение птиц сменялось шелестом листвы от порывов ветра. Иногда в густом кустарнике, что рос по обеим сторонам тропы, были слышны загадочные шорохи, треск сломанных веток.
Старика это не беспокоило. Он шел, наверное, уже сотый раз по этой тропе и знал, что она безопасна: крупное зверье и тем более мутанты с севера здесь отродясь не водились, а мелкие звери показываться путнику не имели никакого желания. До ближайшего обитаемого селения было еще несколько дней пути, но, как говорится, дорогу осилит идущий. Груз за плечами и прорезиненный плащ заставляли старика изрядно потеть в пути, но для него это было привычным делом.
Солнце было уже в зените, когда путник решил сделать привал. Запив краюху черствого хлеба водой из потертой полуторалитровой пластиковой бутыли, старик поднялся с валуна, на котором сидел, и собрался было в путь, как его взгляд привлекло темное пятно в тени оврага. Вытащив из самодельной кобуры, приделанной к боку короба, дробовик, он направил оружие в сторону пятна и застыл на несколько минут, вглядываясь в лесной сумрак. Через некоторое время он опустил дробовик.
- Покойник. Точно покойник. - удовлетворенно пробормотал путник, вытаскивая из короба противогаз и резиновые перчатки. Он их всегда одевал, чтобы обезопасить себя от какой-нибудь заразы, которую можно было легко подхватить в теперешние времена.
Надев защитную амуницию, старик осторожно стал пробираться к оврагу.
- А ведь два месяца назад, когда я здесь проходил, трупа не было. Кого же сюда нелегкая занесла? - удивился он, зная, что эту тропу мало кто знает и еще реже по ней кто-то ходит.
Спустившись в овраг, путник подошел к лежащему телу. Это был труп человека невероятно высокого роста, полностью облаченный в ОЗК. Но путника размеры тела не удивили. Резиновая рукавица сжимала лист бумаги, аккуратно сложенный в несколько раз. Вытащив из рукавицы лист, старик развернул его. Из-за неоднократно прошедших дождей строчки на бумаге сильно размылись, но текст, написанный неровным почерком, прочитать еще можно было.
«Нашедшему меня: ОЗК не снимать, так как я заражен неизвестным вирусом. Мой труп сжечь. Планшет доставить чернобыльцам. Он лежит подо мной. Вознаграждение гарантировано. Капитан А.И. Петров».
Записка выпала из рук старика.
- Сашка, - тихо пробормотал он сгорбившись, словно только что он принял на себя тяжелый груз. Тяжело вздохнув, старик потянулся за кончиком ремня, который торчал из-под спины мертвого капитана, и рывком вытащил потертый кожаный планшет.
Вернувшись к коробу, путник, покопавшись, извлек из него саперную лопатку, фляжку с бензином и спички.
Через несколько часов яма была готова: старик не решился сжигать труп на поверхности, опасаясь лесного пожара, также как и не решился вблизи трупа снять свой противогаз. Стараясь не нарушить целостности ОЗК, старик осторожно спустил труп в яму – тот оказался очень легким, видимо под одеждой капитана остался только скелет.
Обильно облив покойника бензином, старик закидал лежащий в яме труп заранее собранным валежником. Вспыхнула спичка, а затем и импровизированный крематорий. Черный дым от горящего ОЗК застилал и без того плохую видимость в противогазе. Постояв минуту, путник, аккуратно держа в руках планшет, пошел к месту своей стоянки. Там он извлек из короба черный полиэтиленовый мешок и положил туда свою находку.
Когда все вещи были собраны, старик тяжелым шагом двинулся в путь.

***
Лютый почувствовал приближение старика. Казалось, нужно было радоваться старому другу, но он ощущал беспокойство. Что-то было не так... Душа была в смятении, как и пять лун назад. Тогда ему приснился тот странный сон, до сих пор не дававший ему покоя…
Они с Братом бежали под палящим солнцем по желтому песку, бесконечному желтому песку. Столько песка сразу Лютый никогда не видел. Солнце жарило нещадно и ни одной тучи на горизонте не просматривалось. Брат остановился и снял с пояса флягу. Отхлебнув из нее несколько глотков, он, словно не замечая Лютого, снова пустился бежать. Его темная кожа лоснилась от пота, но, казалось, Брат не чувствовал жару, тогда как Лютый был уже на последнем издыхании. На горизонте показалось несколько темных точек, которые постепенно превращались в каменные горы правильной формы. Брат перешел на шаг, к огромному облегчению Лютого, который уже стал отставать. Они двигались в песочном безмолвии, перебираясь с одной дюны на другую, пока наконец-таки не достигли этих странно правильных гор. Солнце уже стало клониться к горизонту. Брат остановился и вытащил из планшета карту. Лютый знал, что такое карта. Она была небольшой, с пометками на полях. На самой карте красной штриховкой было зачем-то покрыто большинство пространства. Возможно, это обозначало что-то очень важное…
Установив у подножия горы палатку, Брат, всё также не замечая Лютого, влез в нее и закрыл вход изнутри. Лютый остался снаружи. Впрочем, это нисколько не удивило его: спать в замкнутом помещении не входило в привычки Лютого.
Ночное небо было непривычно: звезды сверкали особенно ярко, да и молодой месяц висел на небе как-то не так. Все это необъяснимым образом завораживало. Неожиданно, темное полотно ночного неба задрожало и над горами возникла картинка незнакомого города, занятого пожаром. Горело всё: строения, машины, люди, от высокой температуры плавился асфальт. Весь этот ужас продолжался в безмолвии ночи некоторое время, а затем, словно от порыва ветра, исчез, растворившись во тьме. Лютый отвернулся и закрыл глаза…
Чуткий сон прервало какое-то шебуршение и тихое постукивание. Лютый открыл глаза: на него двигалось какое-то неизвестное существо на тонких многочисленных ножках и с загнутым к верху хвостом. Размером существо было сродни Лютому, поэтому он, не раздумывая, бросился на незнакомца… и пробежал сквозь него, остановившись позади странного хвоста. Существо словно и не заметило Лютого, просеменив к палатке. Хвост незнакомца неуловимым движением подался вперед, и костяное жало, оказавшееся на нем легко вспороло брезент. В ответ из палатки раздался автоматный выстрел. Пули перебили одну из лап незнакомца и оставили несколько ран на его теле. В ответ раздался яростный треск, и хвост хищника несколько раз ударил по палатке.
Брат был заперт внутри и не мог выбраться наружу под непрекращающимися атаками незнакомца. Атаки хвоста встречались автоматными очередями: Брат был в слепой зоне и ждал подходящего случая. Хищник, получив отпор и истекая черной кровью, уже не атаковал оголтело, а крутился вокруг палатки, выбирая удобное место для нападения.
Лютый, пробежав сквозь незнакомца, к своему ужасу понял, что видит сон, и не сможет ничем помочь своему Брату. Ему оставалось лишь наблюдать за развернувшимся сражением, усевшись возле палатки, которая уже стала похожа на ворох лоскутов, натянутых на каркас. Сквозь них можно было различить притаившегося Брата с автоматом в руках.
В один момент хищник и Брат увидели друг друга. Грянул выстрел подствольника, и нападавшее существо лишилось своего загнутого вверх хвоста. Хищник отчаянно затрещал и завертелся на месте, а затем резко упал в песок и больше не подавал никаких признаков жизни.
Брат выбрался из порванной и искореженной палатки. Одежда на его плече была порвана, и на голой коже темнела запекшейся кровью рана, оставленная удачным попаданием жала…
Неожиданно картинка сменилась, и Лютый оказался в помещении, которое все время заваливалось то в одну, то в другую сторону. Возле окна стоял Брат с оголенным торсом, держась руками за небольшое деревянное колесо. Его раненная рука распухла, и было видно, как Брат морщится от боли, время от времени поворачивая колесо. Неожиданно он повернулся к Лютому, пристально посмотрел ему в глаза и произнес:
- Я вернусь: живым или мертвым. Если я вернусь мертвым, то ты должен найти мой планшет и отдать старейшине: это наш единственный шанс на спасение…
Что-то заставило Лютого резко пробудиться после этой фразы. Слово «планшет» прочно врезалось в память: маленькая сумка, где его Брат хранит карты…
А теперь вот старик: он нес с собой весть о Брате, и Лютый это чувствовал.

***
Тропинка, петляя среди деревьев, привела старика к широкой асфальтированной дороге. Сквозь потрескавшийся от времени асфальт робко пробивалась трава: должно было пройти еще не одно десятилетие, чтобы это шоссе окончательно исчезло в объятьях леса. Но пока это был довольно оживленный тракт, по которому остатки выжившего человечества двигались в поисках лучшей жизни и хороших покупателей.
Путник снял со спины короб и остановился отдохнуть. Неожиданно его кто-то осторожно толкнул в спину. Старик обернулся, выхватывая дробовик. Перед ним стоял гигантских размеров волк. Шерсть его была белоснежно белого цвета, и только на груди она темнела, переходя в серый оттенок. Каким образом он незаметно подкрался к старику, последний не имел никакого понятия.
- Лютый! - обрадованно воскликнул путник, опустив дробовик, но затем сразу сник — нашелся Сашка наш… да только мертвый...
Волк сел на задние лапы и отчаянно завыл. Леденящий душу вой заполнил всю округу. В ответ из лесной чащи раздался многоголосый вой стаи таких же как он гигантских белоснежных волков. Мучавшее зверя беспокойство превратилось в тоску, когда тот прикоснулся к мозгу старика: он увидел и записку, и костер, пожиравший тело его Брата.
Закончив свою траурную песнь, Лютый подошел к старику, потерянно разглядывавшему землю перед собой, и положил лапу ему на плечо. В голове путника раздался голос:
- Я знаю, зачем пошел Брат. Он хотел помочь людям начать новую жизнь в безопасном месте. Я знаю, почему он не взял меня — он не хотел, чтобы я погиб. Я знаю, от чего он погиб… Но он вернулся, почти вернулся... Планшет. Ты нашел его. Я видел. Брат сказал мне во сне, что планшет – единственное ваше спасение. Ты должен отдать планшет старейшине. Я пойду с тобой – планшет нельзя потерять.
Повернувшись в сторону леса, волк несколько раз отрывисто пролаял басовитым голосом, а затем, пройдя по шоссе несколько шагов, посмотрел на старика, высунул фиолетовый шершавый язык. Тот кивнул и взвалил короб на спину. Человек и волк медленно пошли по дороге, молча скорбя о потере.
Ближе к вечеру путники свернули с шоссе на грунтовую дорогу. То тут, то там стали встречаться постапокалептические одуванчики, достигающие в метра в высоту. Видимо, их семена занесло ветром, потому, как здешние места, за исключением кислотных дождей, да нескольких снежных лет, которые кончились уже давно, губительными последствиями войны затронуты не были.
Все живое хочет жить, поэтому флора и фауна окрестностей Наукограда, как с гордостью и некоторым пафосом чернобыльцы называли свое селение — бывшую секретную воинскую часть, выжила вопреки всему, минимально мутировав, но приобретя стойкость к повышенной радиации: листья деревьев стали чуть крупнее и жестче, а звери – чуть крупнее. Растения научились выводить из себя радионуклиды, а животные обзавелись более жесткой кожей и более густой шерстью, которая очень хорошо подошла в качестве материала для самодельных защитных костюмов. Это не мешало и тем и другим все также сосуществовать с человеком, который тоже изменился…

***
Охранник на вышке заметил гостей еще тогда, когда те были в километре от ворот. Он узнал Старьевщика по его большому коробу и неспешной походке. Немногие в такое время рискуют путешествовать в одиночку, тем более в таком возрасте. С ним был один из Братьев. Это было сигналом, что что-то случилось, ведь Братья просто так в Наукоград никогда не приходят. Подняв трубку полевого телефона, охранник доложил:
- Пост номер один. К нам гости: Старьевщик с Братом.
- Направить ко мне, - просипела телефонная трубка.
- Будет сделано.
Дисциплина в Наукограде еще со времен существования военной части неизменно поддерживалась: как никак — передний край обороны. Километров через сто уже начиналась пораженная зона с повышенной радиацией и сильно мутировавшей флорой и фауной.
Над проблемой сдерживания агрессивной среды руководство Наукограда уже десять лет ломало голову. Последние донесения разведчиков не внушали оптимизма: за последний год чужеродная зона с северо-востока приблизилась на три километра, хотя еще несколько лет назад рост был куда как скромнее.
Старьевщик и Лютый застали старейшину за чтением очередного отчета с северо-западной границы: там, к счастью, спокойно, и нечисть не плодилась большими темпами, хотя о какой-то твари, которая живет в бомбоубежище и пожирает все, что движется, докладывала одна из разведывательных групп.
- Вся гадость идет из Москвы, - бормотал про себя Иван Прокофьевич, почесывая подбородок - атака бактериологическим оружием дала свои плоды.
Старейшина был одного возраста со Старьевщиком, но отличался от последнего военной выправкой и отсутствием большого количества морщин на лице. Военная форма словно влитая сидела на хозяине кабинета, дополняя точеное скуластое лицо: казалось, прожитые годы почти не повлияли на этого человека.
Визит Старьевщика обрадовал Ивана Прокофьевича, ибо свежей информации с юга давно не было. Последний торговец, который добрался до селения, был в Наукограде месяца три назад.
- Садись, Данила, садись, - сказал он, кивнув на стул, стоящий возле рабочего стола, - и тебе, Брат, здорово.
Волк сел на задние лапы и пристально посмотрел на старейшину.
- Смотришь, - сказал тот, наливая Старьевщику в облупленную кружку мятный чай, - случилось что? Видимо случилось, раз с Митричем пришел.
Старьевщик отхлебнул горячего чая и поставил кружку на стол. Затем, решившись, сказал:
- Случилось. Крепись. Сашка нашелся... да только мертвый.
Старейшина побледнел и схватился за сердце. Чайник выпал из рук, разлив кипяток по полу.
- Сынок... - еле слышно произнес хозяин кабинета и стал опадать на пол.
Старьевщик неожиданно проворно вскочил со стула и схватил Ивана Прокофьевича, громко крикнув:
- Воды!
Через полчаса бледный, но уже полностью пришедший в себя старейшина слушал гостя, обессилено расплывшись в потертом кожаном кресле.
- Крепись, Иван. Не хорошо, конечно, когда отцы переживают своих сыновей. Ты потерял сына, я — племянника, а Лютый — брата. Но ты же знаешь, что идет война, двадцать лет идет, и нет ей конца и края. Это мы здесь с тобой чай под солнышком пьем, а в Москве люди по подземельям ютятся и нос на поверхность лишний раз показать боятся. Есть там, конечно, рисковые парни: караванщики, герои-одиночки, которым повезло проникнуть за периметр... Мутанты скоро придут сюда, и нам придется уйти, потом они придут в Черный город, и им придется уйти... мутанты будут идти все дальше и дальше, оставляя людям все меньше ареала обитания. В конце концов остатки человечества через сотню лет перебьют друг друга в борьбе за оставшиеся территории, а тех, кто выживет, сожрут эти уродливые дети ядерной войны... Да, это была моя идея, но ведь ты знаешь, что другого выхода попросту не было. Сашка сам вызвался, прекрасно понимая, на что идет. Если бы я был младше, то пошел бы сам, но я уже не тот, и одиночку путешествовать по опасным маршрутам не могу. А потерять группу людей на этом этапе мы не могли...
Старейшина устало махнул рукой, прерывая монолог:
- Ты его хоть похоронил по-человечески?
- Кремировал. Я нашел его в лесу. Он был в полностью облачен в защитку.
Старьевщик извлек из кармана брюк записку.
- Вот, читай. Думаю, она ничем не заражена, - сказал он, и добавил, пока Иван Прокофьевич изучал бумагу, - он действовал по инструкции. А вот планшет стоит дезинфицировать, хотя Лютый, сказал, что смерть наступила от действия яда существа, по описанию похожего на гигантского скорпиона.
Волк в знак согласия со Старьевщиком несколько раз взмахнул пушистым хвостом, подняв немногочисленную пыль с пола.
- Позови Бавитского и отдай ему планшет, - тихо сказал старейшина, вынимая из внутренностей стола стакан и графин с самогоном, - а теперь оставьте меня. Мне нужно собраться с мыслями.

***
Лютый со Старьевщиком остались в Наукограде на несколько дней, вызвав массу слухов у здешних обитателей, знавших, что Братья просто так не приходят и уж тем более — не остаются в селении на такой долгий срок. По правде говоря, сами обыватели, которых в окрестных землях звали чернобыльцами, представляли из себя довольно любопытный «сплав»: более старое, довоенное поколение было обычными людьми, так сказать рядовыми homo sapiens, однако более молодое поколение: и мужское, и женское представляло из себя гигантов трехметрового роста с темной кожей, словно они все время загорали, и темными очень жесткими густыми волосами. Когда люди из других мест интересовались, откуда они такие появились, чернобыльцы лишь отмахивались, мол эхо войны. Правду не хотел говорить никто. Оставалось только верить слухам, каждый из которых был невероятнее другого, вплоть до десанта инопланетян на Землю.
Дезактивация содержимого планшета прошла без неожиданностей, и уже на четвертый день с момента появления гостей в Наукограде можно было преступать к его изучению. Совещание было назначено на семь часов вечера.
В кабинете у старейшины на старых скрипящих стульях сидели Старьевщик и ряд офицеров, внимательно изучавших большую карту, лежащую на столе. Все они были примерно одного возраста и принадлежали к еще довоенному поколению жителей селения. Военная форма на них хоть и была потерта, но было видно, что за её состоянием тщательно следят. Начищенные ботинки одетых по форме людей резко контрастировали с поношенными «гадами» Старьевщика. Иван Прокофьевич прохаживался вдоль стола из стороны в сторону, от волнения почесывая до синевы выбритый подбородок. Первым решил высказаться подполковник Гладышев, демонстративно встав со стула.
- Товарищ полковник, Иван Прокофьевич, но ведь здесь все изображено не точно. Товарищ капитан всю диспозицию изобразил на маленькой карте, а здесь все перенесено на большую. Погрешность может быть в сотни километров! – сказал подполковник высоким голосом, почти срываясь на крик.
- Погрешность, погрешность, - язвительным тоном ответил Старьевщик, вскочив со своего места, - а координаты ключевых точек, записанных в блокноте, по-твоему, зачем?
- Между точками десятки, сотни километров. А на незнакомой территории, Митрич, и ты это прекрасно знаешь, на каждом километре могут встретиться неизвестные опасности. А где взять питание и воду на зараженной территории? Считаю, что план — авантюра. Я с Василием Николаевичем уже предлагал вам более реалистичный план по сдерживанию агрессивной среды: необходимо создать зону препятствий, через которую мутанты не смогут перебраться.
Один из офицеров согласно кивнул головой, поддерживая доводы сослуживца. Старьевщик, прищурившись, посмотрел на выступающего:
- То есть, ты считаешь, что мой план — авантюра? Ну и как, скажи на милость, ты создашь свою зону препятствий: где она будет начинаться, где проходить, сколько людей нужно, чтобы ее строить...
Речь выступающего прервал нарастающий рев двигателя. Старейшина посмотрел в окно.
- Скобовцев вернулся из Москвы, - Коротко сказал он — и, похоже, что не один...


http://www.proza.ru/2012/03/28/1491