63. белые лошади

63.   БЕЛЫЕ ЛОШАДИ


Уже вечерело, а причаливать к берегу и заниматься бивачными делами почему-то не хотелось. Четыре байдарки резали водную гладь, оставляя после себя расходящиеся следы. Никто из нас не чувствовал усталости, хотя за этот день мы явно превысили свою ходовую норму.
Закатное солнце и малиновые перистые облака казались вдвойне прекрасными, потому что небесное великолепие удваивалось, отражаясь в реке перед нами, и хотелось плыть вперёд бесконечно, не задумываясь, в небе ли твоя байдарка или на зеркальной воде. Мы плыли в закат, всё плыли и плыли… Не хотелось ни разговаривать, ни отвлекаться на что-нибудь постороннее.
Доведённые до автоматизма движения дарили ту «мышечную радость», которая реально существует, но не всегда осознаётся.
Наш семейный экипаж шёл впереди, но я, не оглядываясь, знал, что три остальные лодки идут сзади за нами, образуя правильный ромб, словно звено самолётов на воздушном параде.
Лиля задавала своим веслом именно тот темп, который обеспечивает стремительное скольжение по воде, не вызывая усталости. Ведь при усталости уже не замечаешь ни изумительных маленьких водоворотов, убегающих назад после каждого гребка, ни постоянно изменяющейся картины того берега, к которому ты ближе находишься.
Эта картина – словно лента, словно «бегущая строка» информации о жизни реки.
– Привет, привет вам берега! Вы такие разные…
Вот свисают громадные куски полевого дёрна, готовые скоро обрушиться с комом чёрной земли в воду, и это интересно. Потом начинаются крутые берега с упавшими вниз стволами, и это интересно. А затем попадают в поле зрения то лес, то кусты, то песчаные пляжи – интересно, интересно, интересно…
Река живёт. Шевелит течение под водой длинные космы водорослей, расходятся круги по воде, слышно иногда как щука плеснёт или как жерех хвостом ударит, а то всполошится утка и спешно начнёт уводить в прибрежные заросли свой выводок…
А порой зрение выхватывает застывший силуэт серой цапли, которая, при приближении байдарок, снимается с места и уходит в полёт, чтобы вскоре опять опуститься и поджидать нас, до тех пор, пока мы снова не въедем в сферу её безопасности.
За очередным поворотом увиделось необычное: на самом берегу, уединившись от гнедой компании, стояли две белых лошади и обнимались.
Это было так красиво!
Это было олицетворением такой любви и ласки, такой нежности и целомудрия, что человеческие объятия на этом фоне выглядели бы, как нелепая пародия.
– Видишь?
– Вижу!
Не знаю, как остальные, а я чуть ли не физически ощущал на себе эту невыразимую негу, исходящую от их соприкосновений атласными щёками и от взаимного поглаживания грив.
Мы проплывали мимо них, а они, увлечённые, нас даже и не заметили.
А за следующим поворотом нам стало холодно. Мы высадились на берег, и я спросил: – А ты хотела бы быть белой лошадью?
Лиля засмеялась и сказала: – Я бы хотела тебя так обнять… Шеей…


***



 
О том же:

Над речкой солнце светит
И аисты летают,
И облака то тают,
То снова возникают…

Колышется тихонько
Листва на старых ивах.
Стреноженные кони
Застыли над обрывом.

Мир нежностью овеян,
Мелодией покоя,
Когда ласкают шеи
Друг  другу эти кони.

Как статуи живые…
Любовь перед глазами…
Я чувствую впервые
Атласность их касаний.

И каждый миг здесь вечен,
Простор любви немерян,
В нём дальний лес и речка
И облака, и берег…

Как хорошо изведать
Гармонию в природе,
Когда под синим небом
Такое происходит.

Так что это? Не сон ли,
В котором невесомы
Вселенские законы
Эпохи и сезоны…
Для неба в облаках,
Для пегих, в яб-ло-ках…

**