Моя первая щука

 Рабочий посёлок расположился на берегах двух рек. Одна река называлась Кумачкой и брала своё начало среди степи. Если, смотреть из степи, не поднимаясь на невысокие пологие бугры, которыми изобиловала здесь степь, то не возможно было предположить что это река. Скорее всего, она казалась глубоким оврагом, являвшимся обычным явлением нашей степи, степи начинавшейся у окончания отрогов Уральских гор. Река начиналась тремя глубокими плёсами с холодной ключевой водой. Какова глубина этих трёх плёсов я не осмеливаюсь даже, и предположить, да и, наверное, вам ни кто не смог бы этого сказать. Смельчаков искупаться в этих местах я не могу назвать, так как их, наверное, не было совсем. Река плавно переходила из одного плёса в другой, а затем не широкой лентой с убыстряющимся течением протекала дальше. На её пути встречались ещё небольшие речушки, соединявшиеся с нею и пополнявшие её своею водой. Река делила посёлок на основную часть и на заречную. Заречная можно сказать была отдельной, автономной частью посёлка со своими взглядами на жизнь и на её уклад, но это так я думаю сей час с высоты прожитых мною лет. А в ту пору, босоногого детства для меня было всё равно, все жители посёлка были одинаковы, я не разделял их по месту проживания. Вторая же река делила посёлок на две части и так же брала начало среди степи из небольшого родника. Но на ней стояла золото перерабатывающая фабрика и река можно сказать умерла. Берега её были покрыты приличным слоем отработанной химической продукции, и это было настоящей бедой для посёлка. Степь есть степь, и ветры постоянно переносили пыль из одного места в другое. Но мы жили в эпоху, когда на это смотрели сквозь пальцы, я имею в виду правящее большинство, для них важен был только план, а на рабочий люд им было совершенно наплевать. Для нас же мальчишек и девчонок моего поколения посёлок же был просто летним раем. Что нам нужно было детворе? Кружку молока, ломоть хлеба и на речку, на речку, на речку! Всё лето я проводил у моей бабушки жившей в этом посёлке и можно сказать считал себя его жителем. Мать моя жила в городе Орске и забирала меня на школьный период в город, как только заканчивались школьные занятия, мать отвозила меня к бабушке или бабушка сама приезжала за мной и забирала меня на лето. Чему я был не сказано рад, а честнее сказать я был просто счастлив, оттого, что я покидал город и уезжал в посёлок с его зелёными садами и глубокой прохладной рекой. Кроме моей матери у бабушки было ещё семеро детей, моя мама была старшей дочерью, за ней следовал Виктор, Раиса, Анатолий, Николай, Лидия, Леонид и Мария. Однажды, а это было, где-то в начале июня мой дядя Виктор собрался ехать на рыбалку, мне было тогда, как бы не соврать, наверное, лет восемь девять. До этого дядья, как-то раз, брали меня с собой на рыбалку в ночь, но о том, что бы я держал удочку в руках, не было и ни какой речи. Я запомнил эту рыбалку, лишь потому, что основательно промёрз и ещё помню, что мой самый младший дядя, который был старше меня на три года, Леонид втихаря от старших давал мне затянуться папироской, что бы я погрелся. Но естественно эта затяжка мне кроме продолжительного кашля ничего не принесла, и я постоянно жался поближе к костру, протягивая к нему руки, и поворачивался к нему спиной. Утро я встретил, в плачевном виде меня клонило ко сну, и я не мог никак согреться. Дома до обеда я отсыпался и лишь к вечеру вышел на поляну, где мы водили наши игры. Дядя Виктор собирался на рыбалку, а я, почему-то, крутился рядом. У него был новый мотоцикл «Ковровец», дядя Виктор привязывал к мотоциклу удочки, что-то насвистывая, типа « летела птичка и песню пела на ветку села, снесла яичко….». Настроение у него было прекрасное, и он решил взять меня с собой на рыбалку, видно решив, что пора меня приобщать к этому занятному делу. Возможно, всё с этого самого и началось, с этой самой рыбалки. В последствии я стал заядлым рыбаком и охотником, и полюбил природу, общение с ней на всю свою жизнь. Решение его было для меня полной неожиданностью, до этого я не раз просился с ним на рыбалку, но он всё отнекивался. А в этот раз мне просто повезло. Я сидел у дяди Виктора за спиной, на заднем сиденье, замерев от восторга, вцепившись обеими руками в ручку сиденья. И, наверное, любой в это время смог бы прочесть в моих сияющих глазах наполнявшее меня удовольствие оттого, что я еду на рыбалку. Мы ехали по степной дороге хорошо укатанной автомобилями. Справа и слева лежала нетронутая степь, покрытая невысокой степной травой полынью и ковылём, блестевшим своими усами на солнце. День стоял замечательный, по небу еле двигались редкие белые облака, ветра можно сказать, что не было при двадцати пяти градусах плюс, естественно хотелось быстрее к воде. Чтоб на себе испытать её живительную прохладу. Проехав сбоку подсобного полевого хозяйства, относившееся к посёлку «Прииск - Кумак», мы выехали на прямую дорогу, ведущую непосредственно на место нашей рыбалки называвшееся интересным словом «Танатар». К своему стыду, я должен признаться, до сих пор не знаю, что оно обозначает.
Слово Кумак, в переводе на русский язык с казахского, будет значить белый песок. Ак – белый. Кум – песок. Слово же Танатар отдаёт чем-то татарским, но что оно обозначает, до сих пор не знаю. Но в принципе это не так важно, просто так называлось место нашей предстоящей рыбалки, по настоящему моей первой рыбалки. Это место достойно того, чтобы я его описал. Уж слишком красивым мне оно казалось тогда в пору моего детства, да и в последующие годы, я очень часто посещал его с удилищами или с ружьём, вместе с моим другом спаниелем «Патроном», и всегда восхищался, открывавшимся передо мной видом реки с её берегами. В этом месте река как бы делала зигзаг. Подъезжая к реке, начинаешь спуск с возвышенности, и перед твоими глазами открывается весь зигзаг реки, правая сторона пологая, с продолжающейся низиной заросшей кустарником и чилигой по неглубоким и коротким канавам. Левый же берег обрывист и с его стороны почти не возможно было подойти к воде, на расстоянии трёхсот метров вдоль, берег густо зарос тальником. Дальше вид менялся, тальник заканчивался и вдоль берега рос невысокий кустарник, переплетённый степными травами и цветами. С права на повороте низкий берег упирался в скальные выходы, и они, доходившие до высоты тридцати – пятидесяти метров, тянулись на довольно продолжительном расстоянии. И когда светило солнце, то кварцевые жилки, находившиеся в скальных обнажённых породах, делили солнце на миллиарды солнечных зайчиков, и они разбегались в разные стороны, радуя глаз. Спускаясь с возвышенности, дорога подводила нас к переезду через реку. Дно в этом месте было песчаным и через реку можно было перейти, закатив штаны по колено. Мостов через нашу речку Кумачку ещё построено не было и людям приходилось пользоваться вот такими переездами или бродами, таких переездов я припоминаю около семи на не большом промежутке реки в тридцать километров. Слева от переезда тянулся невысокий обрывистый берег, в котором стрижи наделали гнёзд и в этом месте над рекой, целый день шумел птичий базар, птичьи голоса не смокали ни на минуту. Стрижи крутили виражи в воздухе, над рекой ловили мошку, комаров и всякую другую зловредную насекомую живность, влетали в свои норы в обрыве, вылетали из них, и эта карусель длилась с раннего утра до позднего вечера. На переезде река текла как бы с убыстрением и в тихий день можно было слышать, как течение перебирает гальку на дне, и видеть греющуюся на солнце рыбную мелюзгу. Вода в реке Кумачка была холодной и прозрачной. Возможно, это объяснялось большим наличием родников на дне реки и её приличной глубиной, которая достигала пяти шести метров, да и густо заросшие берега реки прикрывали её воду от солнца и у реки в любую жару чувствуешь себя очень комфортно, хотя термометр в летний период показывал за плюс сорок. От переезда в право река текла нешироким метра два шириною рукавом метров десять. За тем переходила в широкое, круглое и глубокое плёсо. Поверхность плёса была покрыта белыми и розовыми лилиями, обрамлёнными широкими зелёными круглыми листьями по которым свободно разгуливали болотные курочки, в обилии водившиеся по береговым зарослям реки, на них вылезали из воды утята лысухи, гоняясь за мошкой и стрекозами смешно падая с них в воду. К этому то плёсу мы подъехали с дядей Виктором. Конечно, первым делом мы разделись и стали купаться, что бы охладить наши тела от летней жары. Накупавшись вдоволь, Дядя Виктор стал готовить снасти к рыбалке, в то время мы не имели магазинных удилищ, рыбаки готовили их сами, вырезая из высокого прямого тальника полтора два метра длинною колена, а потом, высушив на солнце, соединяли их при помощи железных или дюралевых трубок. И получалась ровное прямое двух или трёх коленное удилище. Соединив удилища в одно целое и привязав к ним леску с поплавком и крючком, дядя Виктор вымеряв глубину и отрегулировав на эту глубину поплавок, насадил на крючок обычного дождевого червя и закинул снасть в воду. Стал ждать поклёвки. Я у него спросил,
- А как же я, я то же хочу рыбачить.
- Сейчас, ответил дядя Виктор,
- Я сделаю тебе тоже удочку, только ты отойдёшь в сторонку и будешь сам ловить рыбу.
 Я, улыбаясь во всю свою мальчишескую физиономию, закивал своей стриженной под полубокс головой и стал ждать с нетерпением, когда он приготовит обещанную удочку. Её изготовление не заняло много времени. Дядя Виктор вырезал из талы прут, метра полтора длинной. Привязал к нему леску с поплавком, небольшое грузило грамма на четыре, маленький крючок, и удочка была готова. Ещё он показал, как надо правильно насаживать дождевого червя на крючок. И на этом всё моё первоначальное обучение как рыбака было закончено. Я с нетерпением схватил приготовленную снасть, набрал в нашедшую тут же консервную баночку не много дождевых червей из дяди Витиных запасов и пошёл пытать своё счастье ближе к переезду, где река делала сужение и легко, можно было применить мою незатейливую снасть для ловли рыбы. Я встал там, где переезд заканчивался, и начинался глубокий рукав постепенно переходивший в плёсо. Я закинул снасть в воду возле небольшого кустика талы и усевшись на траву стал ждать поклёвки. Мелкая рыбка стайками крутилась на поверхности воды, и старалась на течении отыскать себе какой нибудь корм, сверкая своими серебряными брюшками на солнце. А солнце стояло в зените, иногда его прикрывали еле ползущие небольшие белые облачка, а потом оно снова купало свои жаркие лучи в водах реки и нагревало моё тело, заставляя меня окунаться в воду время от времени. Первая поклёвка не заставила себя долго ждать и вот уже в моих руках трепетала маленькая серебряная уклейка. Я её тут же посадил на кукан сделанный из тонкого тальника. К кусочку палочки привязывалась леска с пол метра длинной, и потом эта леска пропускалась через рот и жабры рыбы, и вместе с рыбой опускалось возле берега в воду. Так рыба дольше сохранялась при такой высокой летней температуре воздуха. Рыбалка у меня можно сказать началась, я уже насадил с десяток плотвичек, пескарей и уклеек на кукан и настроение моё было конечно приподнятое. А что нужно было мне ещё девятилетнему мальчугану для счастья? Лето, тепло, река и рыбалка, я думаю в то время я был самым счастливым человеком, жившим в природе и в согласии с природой. Но вдруг мой поплавок резко ушёл под воду, я стал тянуть удочку, удочка изогнулась, готовясь вот-вот поломаться, я не своим голосом закричал
-Дядя Виктор, иди сюда быстрей у меня клюнула большая рыбина, я не могу её вытащить, иди быстрей продолжал я кричать, стараясь всё же вытащить рыбу из воды.
И тут я услышал звук бегущих шагов это бежал дядя Виктор мне на помощь.
- Держи её, держи я сейчас тебе помогу, он подбежал ко мне и выхватив у меня из рук изогнувшуюся талину слегка напоминавшее рыболовную снасть, стал осторожно вываживать рыбу на берег. Какое же было наше удивление, когда из воды показалась щучья голова, а уже потом она сама вся. Дядя Виктор вытащил её на берег и оттащил подальше от воды. Нашему удивлению не было границ, крючок был маленький, с насаженным на него червяком и вдруг клюнула щука. Дядя Виктор отцепил осторожно крючок, стараясь не поранить пальцы об острые щучьи зубы, и она закувыркалась на траве, поблёскивая на солнце своей чешуёй. Это была примерно трёх килограммовая щука, для которой, мы сделали отдельный крепкий кукан с толстым кусочком тальника и толстой леской. А солнце всё ещё светило с высоты чистого летнего неба, наполняя день теплом и светом, рядом слышались голоса купающихся людей и их весёлый смех.
Я продолжал ловить рыбу и с удовольствием поглядывал, как шевелит плавниками на кукане пойманная мною первая моя щука.