Раньше был просто щучий хвост

РАНЬШЕ БЫЛ ПРОСТО ЩУЧИЙ ХВОСТ

Хорошо помню, как удивили и насмешили меня приземистые розетки, цветом и фактурой повторяющие классическую «щуку». Щучьему хвосту полагалось взмывать ввысь. А дружные паташончики выглядели очень пародийно.
 На довольно долгое время сансевиерия (или сансевьера? То еще названьице!) как-то выпала из моей жизни. Явление героя состоялось, как всегда, на помойке. Огромный куст стоял около мусорных ящиков, вынутый из горшка, но крепко сохраняя его бывшие очертания. Горшок у меня нашелся точно по размеру, я ком туда воткнула, полила, – и вычеркнула годы разлуки из памяти.
Как же роскошно в тот год цвела санса! По виду и запаху цветки напоминали ночную фиалку, облитую с головы до ног слезами. А я-то считала «щуку» нецветущим растением! На следующий год такого бурного цветения уже не было. Меня порадовали всего два цветка, а потом цветение и вовсе прекратилось. Только взлетали ввысь все новые мечи листьев, да показались над горшком коленки корневищ.
Тем временем на работе произошло великое разделение розеточных санс, которое, естественно, не могло обойти меня стороной. Так запустился процесс еще одного демографического всплеска. Пат и Паташон отлично представляли две ипостаси мироздания.
Промежуточный вариант разрушил гармонию. Желтая окантовка листьев, чей рост многократно превосходил размеры Паташона, но в то же время не шел ни в какое сравнение с высотой мечевидно взметнувшегося его напарника, раздвинула границы спектра. Да еще кривились эти желторотые листья не то в улыбке, не то в немыслимом танце. Уж не значит ли это, что и формы многовариантны? Но такая крамола еще не разрушила наивного убеждения в немногочисленности видов щучьего хвоста. Сознание упорно не желало преобразовывать знакомые с детства образы. Долгожитель подоконников в буквальном смысле осуществлял связь времен, переходя от отца к сыну, от бабушки к внучке.
Я решила, что желтая окантовка листьев есть отличительный признак сансевиерии более крупной, чем розетка-Паташончик, и менее рослой, чем мечевидный Пат. Ладно, пусть их будет трое. Читатель, думаю, уже догадался, что пламенеющий куст желтополосой сансы попал в компанию тем же путем: он был найден во время собачьей прогулки и занял центральное место на одном из подоконников. В благодарности он не уступил Пату и процвел не менее прекрасно. По-видимому, помойка – самый надежный стимулятор цветения сансевиерий, сумевших радикально изменить мои представления о красивоцветущих комнатных растениях. Щучий хвост решительно пополнил их ряды.
Я знала, что пересадок он не любит, но, когда приспичит, разорвет любой горшок. Однако решила проявить инициативу. Мне хотелось сделать приятное благодарному цветку.
И не угадала. Говорят же, что лучшее – враг хорошего. Огромные мечи стали желтеть прямо на глазах: растень собралась недвусмысленно загнуться. Залив! Что я сделала не так? Кто дернул за руку? Экстренная раскопка помогла сохранить только небольшую часть куста. Вместо крупномера у меня теперь было растеньице-подросток в горшочке чуть больше стакана.
Накануне я экспроприировала у одного знакомого два горшка с залитыми розетками, от которых остались только жалкие серединки. Не надеясь вырастить из них что-то пушистое, я повтыкала их кружком в миску, а в центр поставила два листа с кочерыжкой без корней, оставшуюся после спасения моего великолепного Пата. Получился микс, а я не люблю миксов. Хотя, может получиться очень прикольно.
Потом на работе пришлось рассадить бесхозную сансевиерию. Ростом она была похожа на моего пламенеющего желторотика, но цветом повторяла хорошо знакомый зеленый стандарт. Разумеется, при пересадке часть розеток оказалась у меня дома.
Потом я увидела в уценке розеточную сансочку с желтыми полосками на листьях.
Потом одна не в меру благодарная девушка в ответ на подаренную фиалку всучила мне «для реанимации» две увядшие розетки щучьего хвоста с невероятно длинными листьями, которые также оказались обведены желтым контуром. Еще одну такую же розетку я бессовестно утащила из чужого подъезда, извиняя себя тем, что растюхе все равно грозила смерть от залива.
Итак, в наличии имелись сансы двух расцветок, каждая из которых была представлена всеми тремя размерами. Картина приобретала черты системности. Если рисунок листьев не является исключительным признаком, а сохраняется в высокорослой, среднерослой и розеточной сансевиерии, то следует ли из этого, что все остальные ее возможные разновидности тоже должны существовать во всех трех формах?
В памяти стали всплывать пыльные выцветшие доходяги, неоднократно встречавшиеся мне в цветочных магазинах где-нибудь на задворках полок. Сейчас в их блеклости пришлось заподозрить редкие расцветки. Названия, упоминавшие всуе различные оттенки лунного света, больше не оставляли сомнений в том, что сансевиерия представляет собой весьма многочисленное семейство растений, отдельные представители которого напоминали привычный щучий хвост не больше, чем павлин – курицу. Особенно раздражает меня Цилиндрика. Вот уж кого я точно заводить не хочу. Ее формы вообще не вызывают у меня ассоциаций ни с какими растениями. Ее, наверное, и вывели-то кому-нибудь назло. По крайней мере, у меня она никаких симпатий не вызывает.
 А вот игра с оттенками цвета листьев меня определенно начинает увлекать. Очередная находка засохшей щуки поначалу не вызвала недоумения. Расцветка листьев, вернее, того, что от них оставалось, не выходила за пределы желтовато-зеленоватой части спектра. Но, когда отпившиеся корни стали гурьбой выгонять вполне упитанных деток, бледность окраски, более характерная для менее жизнеспособных организмов, сохранилась, чем удивила до такой степени, что я без всякой уценки купила сансу с почти черными листьями.
А недавно оказалось, что полностью прижился и вовсю оброс детками мой прикольный микс. Получилось в самом деле очень красиво: вокруг стремительно рвущихся вверх мечевидных листьев обычной щуки словно в насмешку кучерявятся, залихватски загибая наружу листики, веселые паташончики.
В последнюю оттепель, гуляя с псом, я опять подобрала кустик из трех жирненьких розеточек. Кто-то, видать, пытался понадкусывать листики, вот и выбросили, чтоб этот кто-то, более любимый, животом не маялся…