Ужас, летящий на крыльях ночи

Дом рос, как заботливо поливаемый садоводом цветок. Сперва, ощетинившийся сумрачными балками, он казался хрупким и беззащитным. Потом, наливаясь силой, наращивая плоть перекрытий и стен, строение приобрело свои особенности и оттенки. Белый, бежевый, серый... Нельзя сказать, что дом как-то сильно отличался от других, возведённых по тем же стандартам, нормам, правилам. Всё-таки в нём отчётливо угадывалась печать эпохи. Это как нельзя спутать архитектуру древнего Рима и, например, готические соборы средневековой Европы. Стекло, бетон, сталь пришли на место обтёсанного камня и деревянных балок. Сверкающие высотки сменили приземистые надёжные домики... Это было неизбежно.
Впрочем, сторож Семён Семёныч, коротавший короткие зимние дни и длинные ночи в тесной каморке у ворот стройки, не занимал свой мозг подобными умопостроениями. Да и откуда ему знать особенности устройства средневековых замков или античных храмов? Он ведь с историей только в школе дело имел, и то – потому что заставляли. Теперь же, устроившись в тёплой комнатке рядом с обогревателем с книжкой в руках, он думал лишь о монстрах, прыгающих со страницы на страницу. Монстры бывали всякие – в зависимости от автора ужастика – и прилетевшие с далёких звёзд, и выползшие из глубин земли, и просто похожие на людей. Последние Семён Семёнычу нравились особенно, как-никак проще понять чувства двуногого и двурукого чудища, чем мысленные волны таинственного Ктулху.
Нельзя сказать, что старик по-настоящему боялся придуманных кошмаров. Нет, он, конечно, вздрагивал в специально отведённых местах, но под кушетку не прятался и “Помогите! Пенсионеров обижают!” не кричал. В общем, к взаимному удовольствию Семён Семёныча и книжного монстра, первый слегка щекотал нервы иллюзией страха, а второй понарошку его пугал. Ведь не могло же чудище объявиться в реальном мире, среди снега и жёлтых глаз фонарей, среди перерытой земли и разбросанной в беспорядке стройтехники? Тут промышляли злодеи иного рода: хитрые, коварные, человекоподобные... Проще говоря – местные мальчишки.
Мальчишек Семён Семёныч гонял. А они заставляли его бегать по стройке. То на верхотуру залезут, то на кран, то слов всяких неприличных понапишут – а сторожу потом затирать! Однажды даже сообразили написать “Свиниматка” прямо на заборе. Вот же ироды, совсем грамоты не знают, а уж испорченные – в любом слове непотребство углядят. Испорченные дети, ох, испорченные!
На одно надеялся старый сторож: как достроят дом, так и мальчишкам негде безобразничать станет. Благо, немного осталось работы – стальной каркас уже оброс бетонными плитами, теперь напоминая детский конструктор. Скоро поставят оконные блоки, установят стёкла и тогда... Семён Семёныч прикрывал глаза, отвлекаясь от книжки. Он любил мечтать о том дне, когда надоедливые хулиганы прекратят свои варварские набеги на стройку, а ему, старику, не придётся больше вскакивать по вечерам и нестись в дальний конец огороженной дощатым забором площадки. А то ведь и на второй или третий этаж забраться могут!
Но до счастливого мига оставалось ещё много дней, и Семён Семёныч с обречённостью в сердце и мыслях ожидал неизбежного, как восход солнца или луны, появления мальчишек. Правда, минуло уже девять, а потом и десять часов вечера, а тишина стройки так и оставалась практически абсолютной, прерываемой лишь шумом редких машин, отравляющих своими газами ближайшую улицу. Минуло одиннадцать... Старик забеспокоился? Уж не случилось ли что? Может, сходить и проверить?
Просачиваясь сквозь щели в заборе, остатки искусственного света вспарывали землю, будто клыки жутких чудищ, а холодный и равнодушный круг луны смотрел сверху вниз, как глаз древнего демона. Семён Семёныч даже поёжился, но делать было нечего, и он, кутаясь в старую шубейку, продолжил обход. На территории стройки кроме страшных теней и глубоких сугробов ничего не обнаружилось. Тогда сторож, тяжко вздохнув, направился к дому, казавшемуся нереальным в зыбком лунном свете. Ночью вообще всё кажется не таким, как днём, да ещё и зима в самом разгаре, свет отражается от снега, искрит, ломается, меняется. Словно смотришь на мир через стёклышко от бутылки – была у Семён Семёныча в детстве такая забава. Но сейчас не до шуток. Не к месту вспомнился отрывок из книги, которая осталась в сторожке. Книга называлась “Аутсайдер”, а в памятных строчках описывались приключения человекоподобного монстра на почти такой же стройке. И кончилась та история совсем не хэппи-эндом...
На первом этаже, к великому облегчению старого сторожа, оказалась лишь тишь, да благодать. Никаких следов присутствия монстров, чудищ или местных мальчишек. Никаких звуков или странных теней. Лепота! Воодушевлённый Семён Семёныч бодро поднялся по лестнице, стараясь, правда, не слишком громко хрустеть свежевыпавшим снегом. Но опасения вновь не подтвердились: среди бетонных стен и стальных балок обреталась только тишина, да несколько наметённых ветром сугробчиков. Оставался третий этаж, и почти успокоившийся сторож направился туда, думая не о надоедливых мальчишках, а о книге, что осталась в тёплой каморке. Ну и о тепле обогревателя, естественно: холод кусал за нос, а ветер то и дело забирался под шапку, пытаясь добраться до ушей. Тут не нагуляешься...
В общем, так или иначе, но вышел Семён Семёныч на площадку третьего этажа, да так и обомлел. В другом конце прямо под потолком висела странная тень, похожая на человеческую. “Неужто повесился кто?”, – подумалось сторожу, но тёмный силуэт зашевелился, а следом зашевелились и волосы на голове старика. Некстати вспомнился монстр по кличке Аутсайдер, и Семён Семёнычу захотелось сбежать вниз по сколькой лестнице, запереться в сторожке, и больше носа оттуда не высовывать. Однако, страх страхом, а работа работой – не за то старику платят, чтобы он от каждой тени бегал. Мало ли что почудится?
Поскрипывая снегом, старик направился к загадочной чёрной фигуре. Она больше не двигалась, словно решив, что хватит на сегодня акробатических этюдов. Подобная покорность успокоила Семён Семёныча, и сторож смело подошёл к странной тени. И обомлел вторично – на него смотрели испачканные кровью тигриные клыки, выпученные красные глаза, сморщенный лоб и жуткий нос. Всё это обрамлялось спутанными волосами, а из зияющего рта доносились звуки: “Уууа! Уууа!”

...старик не помнил, как он промчался по лестнице, сметая снег, а потом проторил глубокую и широкую тропу до своей коморки. Весь путь занял у Семён Семёныча считанные секунды, но старик даже и не заметил этого – только забился в угол, испуганно косился на книжку и дрожал.
Он уже не слышал, как смеются забравшиеся на крышу мальчишки.
Он уже не видел, как они утаскивают подвешенное за верёвки чучело – то ли сворованное в одном из музеев, то ли прибранное с чердака чьей-нибудь бабки.
Он уже не замечал приземистые тени, быстро преодолевшие двор и махнувшие через забор на улицу.
На следующий день Семён Семёныч уволился. И зарёкся читать ужастики на рабочем месте. А дом достроили: прекрасное получилось здание, красивое, функциональное, целых десять фирм здесь офисы заранее прикупили. Каких только вывесок не было: банк, магазин, салон...
Да, дом всё-таки достроили. И никакие мальчишки или монстры не смогли этому помешать.