тайно-чёрное

сил хватило только на то что бы дойти до угла дома, но подняться на крыльцо она уже не могла. так и осталась под проливным дождём. сползла вдоль стены прикрыв хотя бы спину и оставив свои босые избитые в кровь ноги под дождём, она впала в состояние то ли еле теплившейся жизни, то ли уже начавшейся смерти, в состояние полного безразличия к своей участи. разум полностью опустился в бездну темноты.
утро наступило, еле живое после такого холодного, трёх дневного дождя. лучи солнца не могли пробиться сквозь тучи и дать хоть каплю тепла истерзанному усталостью телу, но спасло то, что разум так и не вернулся из глубины чёрной пропасти.
тихо отворилась дверь, выпустив на каменное крыльцо хозяина, этого дома в пустынном месте, на продуваемом всеми ветрами берегу холодного моря.
утро только начиналось, но не давало света. благоразумно зажженный фонарь осветил скрюченную застывшую фигуру, прижавшуюся к стене.
постоял в раздумье, принять на себя ответственность или нет. жалости в сердце не было, он был холоден и сух, без слёз и сожалений, без тепла и волнений.
оглядел скорченную фигуру, в надежде, что это уже просто холодный чёрствый кусок праха, и его взгляд упёрся в его собственную собаку.
собака была чёрного цвета и поэтому он не сразу её заметил. она никогда не лаяла. немая собака. только блеск её чёрных глаз дал понять хозяину что всё-таки этот человек жив.
собака не оставила ему выбора.
они были давние друзья, если можно было так сказать об этой странной паре, всегда одетого во всё черное хозяина, с чёрными волосами и карими глазами и полностью чёрной немой собаки.
если они встречались путникам на дороге, то от них шарахались все, даже те, кто искал лёгкой наживи разбоем, и поэтому он не боялся жить один. боялись его, но не он.
ещё раз взглянув в глаза собаке, отдал ей фонарь и она привычно понесла его в дом. подхватив на руки существо, хозяин последовал за собакой, с ухмылкой наблюдая за пушистым большим чёрным хвостом. она умела говорить им очень даже красноречиво.
дальше всё было тихо. не проронив ни звука хозяин раздел этого неизвестно как появившегося здесь человека, убедился что это молодая девушка, при этом оставаясь совершенно равнодушным, он растёр её тело каким то только ему известным составом, обернул её в серое тёплое одеяло поднёс её к камину и положил прямо на каменный пол. собака улеглась рядом с этой не подававшей признаков жизни загадкой.
хозяин опять ухмыльнулся и не издав ни звука занялся делами.
так незаметно прошёл день. выполнял свою работу размеренно и спокойно.
а работа была очень удивительна для такого человека.
он сидел возле камина за рабочим столом и вырезал из дерева шкатулки для драгоценностей.
в доме больше не было ничего светлого, кроме как эти кусочки дерева, но шкатулки были разные и чёрные тоже. и вот это уже было достоянием этого одинокого человека, его дома. да и всего этого пустынного места. слава о них давно распространилась по всему побережью холодного моря. чёрное дерево из которого получались изумительной и загадочной красоты шкатулки, было особой гордостью и особой тайной чёрного хозяина. тайну он хранил столь тщательно что даже никто не догадывался как он доставляет себе материал для своих поделок. но всё было просто, контрабандисты, в условленное время, заходили в русло реки протекавшей рядом с домом, удивительным образом проточившей здесь для себя путь к морю.
стволы дуба лежали на дне и превращались в совершенно чёрный, удивительной красоты материал для резьбы.
никто никогда не заглядывал на дно этой речушки кроме хранителей секрета.
каждый хозяин этого дома, тайно должен был привезти несколько стволов, что бы схоронить их для последующих поколений.
не всегда это были мужчины одного рода, всё дело было в мастерстве, а не в родстве, поэтому хозяин не волновался что он не женат и у него нет семьи. смысл жизни этого тайного клана был именно в сохранении тайны и достижения мастерства резьбы.
наступила ночь, а она всё не приходила в себя. её длинные русые волосы выбились из под серого одеяла, лицо было белым с лихорадочным румянцем на впалых щеках.
собака так ни разу и не отошла от неё, даже поесть. миска с едой стояла рядом, но еда не привлекала собаку.
хозяин опять ухмыльнулся, оставил гореть фонарь, заправляемый жиром тюленей иногда появлявшихся на этом берегу.
поднявшись на верх он спокойно лёг спать, казалось нисколько не заботясь о том, что там внизу на каменном полу лежит спасённый им человек.
он спал, но сквозь сон пробилось что-то не ладное, чьё-то присутствие. открыл глаза. рядом с ним стояли девушка и собака.
он ждал, что она что-то скажет, но она молчала.
- можешь пройти вдоль стены в другую комнату и лечь там.
девушка радостно закивала и ушла вместе с собакой.
он задумался...
- немая... немая собака, немая девушка, не слишком ли много...а впрочем, мне же лучше.
и это были первые его слова, произнесённые за весь день.
он сам был не многословен, но то, что в его доме появилась немая, его озадачило.
на следующее утро чёрный хозяин спустился вниз что бы растопить камин и остолбенел.
камин горел, над огнём булькал котелок с чем-то вкусным.
собака забила хвостом при его появлении, но не сдвинулась с места, явно была сыта и всё, везде было прибрано, даже на его рабочем месте, к которому никто никогда ещё не прикасался, был полный порядок.
он нахмурился, раздражение нахлынуло чёрной волной.
- зачем? тебя просили?
но в ответ на него глянули глаза с искрами улыбки, такой простой и такой извиняющейся.
её глаза умели говорить.
и она сказала:
- я благодарю вас, от всего сердца благодарю за мою спасённую жизнь, но если мешаю я уйду.
он поперхнулся, сглотнул, выдохнул:
- оставайся, ты мне не мешаешь...
она обрадовано зачерпнула ему варева, нарезала хлеб.
- хлеб? откуда?
оглянулся к печи и обомлел:
- ты и это умеешь?
она радостно смотрела своими сияющими глазами. было невозможно понять какого они цвета, они меняли его с пробегающими в них мыслями и чувствами, серыми, небесными, зелёными, в них хотелось смотреть и хотелось читать.
он нахмурился. прошёл к столу. сел и стал молча есть.
она присела напротив и смотрела на него.
он еле сдерживался, что бы не прогнать её, но мужская гордость не дала ему произнести слова, показывающие, что он не безразличен к её присутствию.
он решил, что будет молчать, как и молчал без неё.
он решил, что его ледяное сердце не должно таять от какой-то девчонки.
он решил... кивком головы поблагодарил её и принялся за свою любимую работу.
она запорхала, быстро всё убрала, взяла скамейку и стала за ним наблюдать.
но теперь он весь ушёл в работу и забыл про неё...
собака лежала рядом и была ... просто счастлива, если можно так сказать об этой бессловесной твари.
всё вошло в свою колею, по новому, но в колею.
у него появилось больше времени на резьбу шкатулок.
он чаще уходил, унося свой товар, и возвращался довольный.
постепенно они привыкли друг к другу.
он чаще заглядывался на неё, а она же распахивала свои глаза ему на встречу, и он научился читать её желания.
время шло и вкралось что-то неуловимое и необъяснимое.
она стала отводить глаза, а в его сердце возникал трепет бабочки.
однажды она просто подошла, опустилась на колени и взяв его руку, спрятала в ладонь своё лицо. он вздрогнул, его обожгло жаром её сердца.
но она смотрела в его глаза так светло и прозрачно чисто, что он не смог ничего сказать в ответ. только поправил светлую прядь её лёгких волос. погладил по голове, встал и вышел под дождь. дождь охладил жар, прояснил мысли, но принять какое-то решение он ещё не мог. теперь каждый вечер он засиживался за работой допоздна, а она подходила к нему, опускалась на колени, целовала его ладонь, пахнущую деревом ...он гладил её по голове, и она уходила спать. собака же никогда не оставляла её.
думы его были тяжелы. он понимал, что она любит его, но ответить ей тем же не мог.
он так свыкся с мыслью, что ему нужно брать ученика, что бы передать тайну чёрного дуба, но из-за неё вся его жизнь изменилась.
нужно было решать, решать, что же делать дальше, но выход для него был только один... но как сказать ей об этом.
два дня он прятал от неё свои глаза, а потом всё произошло само собой.
она подошла к нему, встала рядом ожидая когда он обратит на неё внимание,
но он был не в силах поднять глаза от работы.
она обвила его шею и прикоснувшись губами к щеке, тут же отстранилась и убежала наверх.
утром он как обычно спустился вниз… сердце его глухо стукнуло и оборвалось болью...
всё было чисто, всё было готово, но ни её, ни собаки уже не было... они ушли вместе.
каждый вечер он теперь ощущал прикосновение её губ к своей ладони, но вернуть её не мог... не мог и взять кого-то к себе в ученики... осознал, что он последний владелец мастерства вырезать шкатулки из чёрного дуба.
иногда ронял скупую мужскую слезу к себе в ладонь ...
и работал, работал, работал....