Мое Небо

Мое Небо.

* * *

  Вчера был знаменательный день. Третий день зеленой недели. Я не помню, почему должен отмечать его особым, трепетным вниманием, ведь все это началось так давно, что истоки затерлись, словно последние страницы дрвених книг. Но я знаю, что каждая моя неделя имеет цвет. Так ведь веселее, правда? Зеленая неделя - самая яркая. Я люблю ее. Каждый третий день я высовываю нос из своего старого, как жилище динозавра дома и иду на поле: собирать васильки. Они напоминают мне о тех временах, когда небо над моей головой было таким же ярко-слепяще-синим и свежим, будто чистое прохладное озеро.
  Когда я нарываю достаточно цветов, я отношу их к себе и ставлю на подоконник в самой красивой вазе, какая есть. Я долго сижу и смотрю на них невидящим взглядом, думая о своем. Чаще о прошлом, когда за окнами я слышал крики и смех людей, шум, отбиваемый колесами повозок, крики возничих, да ржание лошадей, всегда так нещадно топтавших копытами мои маленькие васильки. Я не знаю, почему ныне все мертво, а за стеклом моего окна - безжизненно-серое, готовое пролиться дождем небо, да шумящее стеблями цветов и полевыми травами поле. Я также не знаю что там, за этим полем. Чего уж там, я никогда и не пробовал узнать. Зачем? Ведь тогда мое одиночество прекратится.
  Лишь только день начинает клониться к вечеру и комнату мою окрашивают нежно-лиловые цвета близкого заката, я вновь выхожу к полю и ложусь в охладевшую уже траву. Наверное, прошло очень много времени: много часов, недель, декад. Я потерял им счет уже давно. И неужели я, навеки замолчавший отшельник, никогда не вспомню былые времена с грустью? Наверное, нет.

* * *

<1>

  Она подошла неслышно, со спины, и положила свою маленькую теплую ручку мне на плечо.
- Привет.
  Человеческая речь в этих местах звучала ненормально, глупо, искаженно, но ее слова дошли до моих ушей невообразимо четко и ясно. Так, что я даже вздрогнул, поворачиваясь. Девочка. Лет пяти-шести, если я все еще имею понятие о людском возрасте. Необычайно-красивая девочка: мягкие, пшеничные волосы, заплетенные в две косы, смуглая от шаловливого летнего солнца кожа и глаза... Какие у нее были глаза... Два василька, два кусочка неба, того самого, единственного, по которому я так скучал. Сердце мое трепыхнулось, словно синица зажатая в руках неаккуратного мальчишки, и снова замерло.
- Меня зовут Химинн, - продолжала она, как ни в чем не бывало. Имя ее не казалось мне странным. Наверное, потому, что свое я давно забыл.
  Я попытался открыть рот, дернулся, чтобы ответить, но из моих приоткрытых губ вылетел лишь воздух, издавая неслышный свист. Химинн засмеялась. Боже, как она смеялась: словно колокольчик, потревоженный нежным утренним ветром. Она сама, будто полевой цветок - один из многих, ковром покрывавших бескрайнее поле.
- Ты здесь совсем один, да? - кажется, она говорила тихо, но я отчетливо слышал, нет, жадно ловил каждое слово, изрекаемое бледными маленькими губками, - я рада, что нашла тебя.
  На этот раз я приложил усилие для того что бы омертвевший за столько лет язык наконец начал повиноваться, а голосовые связки напряглись, исторгая звук. Я сам ужаснулся как неестественно и хрипло прозвучали мои слова. Да к тому же, я так и не смог их связать...
- Кто... Сколько... - казалось, мой словарный запас исчерпан, не важно, сколь невыразимо много мыслей роятся в моей голове.
- Т-с-с, простой пойдем со мной.
  Она дотронулась до моей руки и я вновь ощутил необъяснимую дрожь, окутавшую тело облаком нерешительности. Словно вовсе и не ребенок стоит передо мной. Но я поднялся, чувствуя угасающие солнечные лучи, сонно уткнувшиеся мне в затылок. В моей голове - ни единого "куда" и "зачем", будто бы все было предельно ясно и обычно.
  Мы шли. Я снова потерял счет времени и мог судить лишь по погрузившемуся во тьму полю, да по охладевшему без солнца воздуху. Здесь не было звезд, а луну закрывали рваные клочья туч: вечных спутников небосвода моего обиталища, чей мрачный вид уже набил мне оскомину, пусть я и боялся себе в этом признаваться.
- Химинн, - голос на мгновение вернулся, растеряв оттенки былой хрипоты, - что там, за полем?
Девочка долго молчала, а я чувствовал, что могу ждать бесконечно, что хочу поймать эти мгновения и закрыть в банке, словно яркую бабочку, дабы сохранить их чуть дольше, совсем чуть-чуть. Вот только бабочки живут лишь один день. А удержать время - невозможно.
- Я не знаю, - наконец последовал ответ, - мы увидем, если дойдем.
- А мы дойдем? - мне казалось, вопрос был уместен, но Химинн почему-то рассмеялась.
- Конечно, дойдем, здесь и гадать не надо. Мы сделаем, что угодно, если захотим.
  Я хочу увидеть небо. Я когда-нибудь смогу увидеть васильки над своей головой?

* * *

Продолжение следует, т.с.