Из записных книжек 146. Бродяги

         
     После четвертого курса началась полугодичная преддипломная практика. Нам со старостой Валеркой предложили Ленинградское геодезическое предприятие № 10. Если учесть, что учились во Владивостокском университете, предложение – улётное.  Мы и улетели. Правда, до Новосибирска. Дальше денег хватило только на поезд.
     И вот - на месте. Попали в разные бригады. Назначили помощниками. В Валеркиной руководитель - Владимир Рущенков, рабочий – бывший капитан-лейтенант (каплей) Павел Константиныч, и водитель – Саня. А в нашей шеф - Леонид Цимоха, и рабочий – Витя. Нас трое, мы без транспорта. Их четверо. Им давали в распоряжение то гусеничный трактор, то УАЗик. В зависимости от проходимости местности.
    После 9 Мая двинулись. По древней земле Новгородской. Наблюдать пункты триангуляции второго и третьего классов.
    База партии расположилась в районном центре Неболчи.(Валерка вскоре исправил – Долбычи). В Долбычи каждая из бригад приезжала примерно раз дней в десять. Сдать материалы наблюдений, пополнить запасы продовольствия, "выдолбить" у начальства аванс на текущие расходы и т. д.
     Частенько мы там и пересекались.               
     Наша бригада оказалась непьющей. Зато Валеркина пила за обе. Не помню ни одной из наших встреч на базе, когда бы они были трезвыми. Инициатор - каплей. Его в свое время с флота и комиссовали, за эту неодолтимую страсть.               
     Местная речка, в Долбычах,- Мда. Мелкая, каменистая, с высоким обрывистым берегом. Любимое бивачное место Валеркиной бригады. Когда случалось приезжать на базу, еще издали видели на этои живописном месте, недалеко от обрыва, их палатку. Рядом дымился костер, сидела бригада, стояли УАЗик, или трактор.
     Как-то въезжаем в поселок, и видим весьма озадачивающую картину. Трактор стоит над самым обрывом. Как памятник. Его задранный нос буквально нависает над кручей. В кабине никого нет. Позади трактора, метрах в десяти, там, где обычно стояла палатка, куча непонятного хлама.
     Костер на обычном месте. Но почти погас. Там и сям на траве недвижно лежат наши коллеги. Подойдя, поняли. Коллеги спят. Куча хлама – бывшая палатка. По ней - след от трактора.
     Позже выяснилось. Пили. Не хватило. Магазин - в двухстах метрах. Но состояние уже такое, что эти метры пешком - непреодолимы. Сели в трактор.  Поехали. Поскольку водитель Саня был в полной отключке и почивал на травке, поехали Рущенков и каплей Константиныч. Кстати, Валера тоже отдыхал на пленере, неподалеку от Сани.
     Гонцы по дороге уснули. «Укачало». Проехали впритирку со зданием магазина. От чего магазин лишился крыльца. Оно теперь стало частью дороги. От его хруста проснулись.
     Купили две «Столичные». Назад, разумеется, тоже поехали на своем транспорте. Тоже «укачало». Проехали по палатке. Дальше ехали еще десять метров. А потом – обрыв. Говорят «пьяным везет». Истинно так.
     Рущенков проснулся и вдарил по тормозам. Непосредственно в тот момент, когда их болид уже на четверть навис над кручей. Разбудил каплея, и они вылезли из трактора. Не забыв, естественно, столичную. Выпили. Кто еще был в состоянии. А это – Рущенков и, опять же, - каплей.
    И теперь уже все четверо замертво лежали на земле.   
    Именно эту картину мы и застали.
    Счастье! Для всех четверых. Что в палатке никого не оказалось. Раскладушки, да спальники. Спальники, как ни странно, остались почти невредимы. На раскладушки страшно было смотреть. От палатки – одни лохмотья. Рущенков распорядился ее сжечь. Володя был эстет. Он не мог видеть этот "срам". А остатки раскладушек сначала выбросили с обрыва. Но потом спохватились. Ведь их нужно будет списывать. Достали. Сложили в деревянный кузов, приделанный к кабине трактора сзади.
     Наши друзья второй день ничего не ели. Только пили. Начальник партии, Ходоков, уехал по делам в Новгород. А без него никто не мог выдать ни аванс, ни даже тушенку. И мы ничем не могли помочь. У нас оставались  лишь мелкие сухари. И то с горсть.
     Каплей Константиныч взял свой брезентовый дождевик и резиновые сапоги. И отправился  в поселок. План был донельзя прост. Продать это добро местным жителям и купить еды. Прежде всего – хлеба. Прошел час. Потом – второй. Третий. Через четыре с половиной часа каплей вернулся. Он принес ... две бутылки пшеничной.
     Валера заплакал.
   - Володя, дай мне, пожалуйста, ваши сухари.
   - Это практически крошки.
   - Дай.
     Валера раскопал в бригадном хозяйстве трехлитровую стеклянную банку. Горлышко закрыл куском широкого бинта, закрепив его шпагатом. В марле бинта проделал небольшое круглое отверстие. Диаметром сантиметра три. К тому же горлышку привязал небольшую, с метр, веревку. Потом сказал.
   - Я на рыбалку.
   - Куда?
   - На речку.
     Я отправился с ним. Валера забрел на середину Мды. Там было по колено. Сел на большой валун. Через отверстие в марле насыпал в банку немного сухарей. И опустил снаряд в воду. Чтобы не унесло, держал за веревку. Вскоре появились мальки. Тоненькие. Длинной с палец. Минут через десять один из них осмелился заплыть внутрь банки. Валера тут же ее поднял. Удача! Первый улов.               
     Я наблюдал все это с берега. Валера досыпал в банку крошек, и начал все сначала. Поскольку хмель брал свое, он то и дело засыпал. И сползал с валуна...
     Но водружался назад, мотал мокрой головой. И снова, с немалым усилием, все внимание сосредотачивал на банке.
     Вскоре меня позвали, и я поднялся наверх к костру. Там хозяйственный Константиныч уже поставил на огонь эмалированное ведро, полное воды. Запустил туда две чищенные картофелины, которые ухитрился откопать в одном из наших рюкзаков.
   - На ужин будет уха! – торжественно объявил он.
   - Уха?!
   - Да! Взгляните на реку. Валерий Иванович скоро принесет рыбу. И мы приготовим замечательную уху.
     Валера пришел примерно через час. От многократных сонных падений с валуна в воду он сильно озяб. Его трясло. Константиныч тут же налил водки. Валера, давясь, выпил и сел к костру. Точнее, почти в костер. Так ему было холодно.
   - А где рыба?
   - В банке.
     В банки плавали мальки. С десяток. Каплей тут же отправил их в ведро с кипящей водой. Туда же он высыпал три столовые ложки соли. Соль была. И у них, и у нас. Соли было много. Не жалко. Да и потом, известно - настоящая уха должна быть солоноватой.
     Пока мы хлебали горячую соленую воду, слегка пахнущую рыбой, Константиныч поведал как выменял дождевик и сапоги на две бутылки пшеничной.
    У местного магазина он пристал к какой-то бабке. И уже не отлипал от нее четыре с половиной часа. Притащился к ней  домой, галантно неся ее сумки и рассказывая по дороге о своих морских приключениях. На огороде, по ее просьбе, выкопал большую яму для мусора. Убедил, что осенью мы двумя бригадами соберем весь урожай, сложим в мешки и стаскаем, что в подвал, что на чердак. Как она прикажет.
    И бабуля, хранившая водку как раз для оплаты этих осенних работ, в конце концов, сдалась, и отдала каплею свой стратегический запас. Взяв в залог – дождевик и сапоги.

    А через неделю Володя Рущенков списывал палатку и раскладушки. Дело шло туго. Завхоз Семилеткин вслух рассуждал.
   - Владимир Иваныч, вот вы в акте на списание пишите, что в палатку ударила молния. Палатка сгорела. А раскладушки разрушились и пришли в полную негодность. Так?
   - Да.
   - Вы, конечно, инженера. С высшим образованием. Вы больше знаете. Я то что? У меня всего семь классов школы. Но все-таки?! Я понимаю,- палатка от молнии сгорела. Да! Могла! Но чтобы молния с алюминиевыми раскладушками такое сотворила! Это я никак в толк взять не могу. Это против всякой, даже школьной физики, понимаете ли.
   - Хорошо, Иван Иваныч, что эта молния, язви ее в душу, в трактор не ударила. Представьте: каково было бы сейчас трактор списывать? Раскладушки что? Раскладушки – так, мелочь.

     Сезон закончился в первой декаде октября.
     К этому времени уже несколько раз принимался идти снег. Но это никак не отразилось на образе жизни бригады Рущенкова. Просто коллеги теперь "отдыхали" не на травке, а на снежочке. Иногда успев подстелить спальник. А иногда и - нет.         
     Но сезон все-таки, действительно, закончился. Что и ,.. буквально, спасло моего старосту, Валерку Балабашина.
     Практика завершилась. Получили положительные отзывы. И даже заработали кое-что. Во всяком случае, на самолет от Ленинграда до Владивостока хватило.

  - присутствую и на стихи.ру