Раздрай души

 Он метался по комнате, вскидывая руки со сжатыми кулаками. Бессильная  ярость душила его.
- Как она могла…! Какое коварство…! О, женщины! Имя вам – велоромство! Или – вероломство??? А! Какая  разница!  Это она специально, чтобы меня унизить!  - метались мысли в горячечном мозгу. – Объявить такой конкурс!  На неординарность! Что они знают  о неординарности!? Помню, как я стоял на сцене,  принимая этот кубок.
Он подскочил к полке и  схватил в руки что-то типа прозрачной вазы,  в которой лежало  пурпурное сердце, пронзённое молнией жёлтого цвета.  По внешнему  кругу чаши было написано синим: «Мистер неординарность!»
-  Я весь в зеленом, красный шейный платок с языком навыпуск  и бархатный берет с павлиньим пером. Это было три года тому назад на  1 апреля. Зал смеялся и хлопал. Низкие людишки, мелкие страстишки! Пигмеи! Меня – поэта страсти, певца оргазма  мысли, гения рифмы пытались обсмеять! Что они в этом понимают!?  Взять хотя бы из раннего. Как там?

«Горячий сплав любви и нежности
Потерян  где-то в бесконечности…!»

- А она? Предложила писать в несвойственной мне манере. Массовка!
  А моя пейзажная лирика?

«На перекрёстке двух миров
Я мирно пас своих коров,
Без слов…»

- И теперь я должен писать этот ширпотрёп?  Но… надо! Надо  как-то
  соответствовать. Если я не подключусь, читатель не поймёт! Ну, ладно. Начнём!
Его пальцы забегали по клавиатуре и на мониторе поползли строчки.

«Осень наступила. Небо сине-синее.
А в душе поэта полное бессилие.
Кофе остывает, и постель не убрана,
Вся моя душа пополам разрублена…»

Руки зависли над клавой.
- Нет! Не могу! – с тоской подумал он.  Потом встал, подошёл к кровати и рухнул на неё в рыданиях.  Расшатанная кровать мелко поскрипывала  в такт трясущимся плечам.