Сеня, Сенечка

     Когда папа покинул их, они остались вдвоём. Сенечка был славный, крупный, игривый карапуз. Вся мамина любовь с тех пор переключилась на него одного. Она души в нём не чаяла и баловала, как только могла, потому что понимала – Сенечка остался единственным смыслом её существования.   
    Сеня ходил в детский садик, и мама, забрав его вечером, по пути домой часто заходила с ним в разные магазины. Он сам тянул её за руку, указывая на шоколадку или завидев какую-нибудь новую, красивую игрушку. На дорогую игрушку денег не всегда хватало, и тогда Сеня мог разреветься, закатить истерику прямо там же, в магазине. Мама в таких случаях всегда терялась. Сначала она пыталась объяснить, уговорить Сеню, но потом сдавалась и бежала занимать денег у знакомых. Правда, дома она не могла налюбоваться, как любимый сын самозабвенно катает по рельсам новый паровозик, забыв обо всём на свете и не слыша ничего вокруг. Как она была счастлива в эти минуты, радуясь вместе с ним! От избытка чувств, она даже подходила к нему, теребила редкие волосики на голове и не могла не удержаться, чтобы не поцеловать в макушку. Но Сеня не любил, когда его отвлекали, – начинал злиться, вредничать. Даже мог громко расплакаться, показывая свой характер, и даже мог запустить в назойливую маму какой-нибудь игрушкой…
    Потом Сеня пошёл в школу. Первое время интересно было сидеть за партой, но постепенно он охладел к учёбе, потому что зубрить, решать, запоминать – оказалось занятием довольно утомительным. С нетерпением он ждал последнего звонка, чтобы бежать на каток, на школьный стадион, на уличный двор, где играли в футбол или лапту – куда угодно, лишь бы это было вольное и любимое времяпровождение. Тройки и двойки уверенно обжились в дневнике. Не было для Сенечки резкого слова, не было, как у других ребят, строго папы, который мог бы внушить, что упорство и труд, не всегда приятные, всего важнее; что многое нужно делать через «не хочу».
   Чем старше становился Сеня, тем больше у него появилось запросов, и он всё требовал, требовал, требовал… Как-то, придя со школы, он бросил портфель в угол, сел за стол, положил голову на руки и картинно разревелся: «Не могу я в этом ходить! Меня уже скоро будут дразнить!» Мама встревожилась, всплеснула руками: «Что такое, Сенечка?» Он указал на свои брюки: «Не могу я больше ходить в таком старье!» Мама стала успокаивать, поглаживая его, уже кудрявые волосы: «Подождём немного: до моей получки две недели, потом что-нибудь придумаем… Видишь, я сама не по моде одеваюсь…» Но Сенечка только затопал ножками: «Не хочу! Не пойду я завтра в школу в этом! Не пойду – и всё!»
    Мама растерялась. Что делать? Побежала занимать денег, но у знакомых как назло их не оказалось. Все знакомые из простых, рабочих семей, которые тоже живут и «тянут» от зарплаты до зарплаты. Но выход нашёлся: случайно выяснилось, что у близкой подруги есть ткань, как раз подходящая для брюк. У мамы стояла швейная машинка; иногда она шила себе разные платья и кофточки, умела делать выкройки из журналов. «Живём, Сенечка! – улыбалась мама, разворачивая ткань. – А ну-ка, встань! Давай, обмеряем тебя. Будем шить новые брюки!» Потом она вытащила кучу журналов, нашла подходящие выкройки и принялась за работу. Сенечка уже спал, а мамина машинка, прерывая ночную тишину, всё строчила, строчила и строчила… К утру всё было готово. Разбудив сына чуть-чуть раньше, она примерила на нём готовые брюки, и пока он завтракал, успела поправить и сделать последние штрихи…
    Сеня учился уже в средних классах, когда в их дом вместе с мамой, однажды пришёл мужчина.
    – Сеня, познакомься! Это мой друг, зовут его дядя Володя.
    Сеня поздоровался недоверчиво, но с радостью принял от дяди Вовы подарок – бинокль. Позднее, из его рассказов стало известно, что долгое время он служил в морском флоте, но по каким-то личным причинам ушёл со службы и уехал из приморского городка. Было заметно, что человек он был строгий, правильный, требовательный, в общем – армейской выправки. При его появлении – а он стал бывать в их доме всё чаще – у Сенечки вначале возникало странное, неясное чувство: новый человек входил в его и мамину жизнь, нарушая привычный уклад и меняя в доме погоду. Сеня с ревностью замечал, как мама стала больше уделять внимания дяде Вове, чем ему. Это постепенно переросло в неприязнь и внутренний дискомфорт, который Сеня пока скрывал, как мог. Первое время он просто отмалчивался, замыкался в себе, и только однажды наедине спросил маму:
    – А что, дядя Вова будет у нас жить?
    Мама долго молчала, размышляя о чём-то своём, и потом сказала:
    – Не знаю… А как бы ты к этому отнёсся?
    Сеня тоже ответил не сразу.
    – Не знаю…
    В себе он уже начал осознавать, что без особой радости воспринимает их отношения, а сказать прямо не захотел. Но получилось так, что дядя Вова сам подлил масла в огонь. Интересуясь Сенечкиной учёбой, он попросил посмотреть его тетрадки и дневник. Сеня нехотя достал портфель и выложил их перед ним на стол. Дядя Вова долго листал, читал, а потом закачал головой.
    – Ну, братец, это никуда не годится! Ты у матери единственная опора и надежда на будущее. А с такой учёбой, на что можно надеяться?
    И стал воспитывать. Рассказывать о том, как хорошо учился он: как в своё время, живя в многодетной семье и не имея порой куска хлеба, ходил пешком за знаниями в соседнюю деревню, где была школа; о том, как трудно было тогда – «это не то, что сейчас!». Нет, не понимал дядя Вова, изливаясь в нравоучениях, как сильно дискредитировал, проваливал себя в глазах Сенечки, который до этого таких слов в свой адрес не слышал. Не понравилось это Сенечке, запало в душу: стойкий и непоколебимый однолюб к этому времени уже прочно сидел в нём.
    Дядя Вова, по простоте душевной, и дальше пытался направить в нужное русло. Сенечка, как мог, стал протестовать. Вначале не приходил с уроков домой, высиживая у друзей до самого позднего времени, а потом и вовсе заявил мамочке:
    – Скоро вообще домой не приду, если он не отстанет!
    Мама как обычно всплеснула руками, растрогалась. Через некоторое время, будучи с дядей Вовой наедине, она тактично намекнула ему о нелёгком детстве без отца, даже попросила не напирать особо, чтобы не расстраивать ранимую душу сына. Дядя Вова, конечно, понял и пообещал ей, но  приходить стал реже… Может быть, это стало поворотной причиной, а может быть, какие-то другие, личные взаимоотношения с мамой, только после этих встреч, которые длились больше года, так ничего серьёзного между ними не сложилось. Последнее время они старались встречаться у него, а потом встречаться стали всё реже и реже, и мама как-то сказала:
    – Хороший он человек, да видно не судьба…
    Сеня с грехом пополам окончил школу и уехал от мамы со своими друзьями в город – учиться. И даже поступил в техникум, приобрёл профессию. Затем, после учёбы, женился. Благо, что для такого дела больших способностей не требуется. Таким образом, он окончательно поселился в городе, а мама осталась одна – теперь уже совсем одна…
    Прошло много лет… Сенечка давно завёл своих детей, отрастил солидный живот и второй подбородок. Иногда он приезжает к маме в гости: попьет с бывшими одноклассниками вино и, бывает, если останется время, поможет что-то по дому или в огороде. Когда собирается обратно, мамочка как и тогда, в годы его учёбы, соберёт ему сумочку с провизией – домашние соленья, консервы, настряпанные по такому случаю пирожки – и, провожая, расцелует его, уже в лысоватую головку, обязательно обнимет и расплачется; потом осторожно сунет ему, зажатые в кулачке, припасённые с пенсии денежки.
    – Ну, мама!.. Ну, зачем?.. У меня же всё есть!.. – стесняется Сеня, но мама так настойчива, что отказаться невозможно – ни как!
    Стоя уже в тамбуре вагона и провожая её взглядом, Сенечкино сердце сжимается, и грустная мысль неотступно терзает его: «Как же она постарела… Как быстро бежит время!..»
    Не так давно появились сотовые телефоны. Письма теперь не нужны, даже ездить необязательно: набрал номер, услышал родной голос и вроде бы как повидался. Сейчас так и говорят: «Позвони родителям!» Но Сеня часто бывает занятым: вечно какие-то дела, дела… Порой скажет сам себе: «Вечером позвоню, обязательно, как только будет свободная минута» Но иногда забудет… Потом случайно вспомнит, посмотрит на часы – а там уже поздний вечер… Зачем маму в такое время беспокоить? Она, наверное, уже легла спать. «Завтра, завтра, обязательно позвоню!» И даже запишет себе где-нибудь на листочке, чтоб не забыть. Но и завтрашний день, как снежный ком, обрастает делами. Да и дела-то всё какие-то пустые, неважные, бесконечные – только время зря отнимают. И неожиданно в телефоне раздаётся звонок и он слышит: «Здравствуй, Сенечка. Это я, мама. Вот решила позвонить тебе…» Сенечка в эту минуту даже досадует на себя, злится: мама снова, в который уже раз, опередила его. Он ведь только хотел доделать одно дело, а потом взяться за телефон, но… опять не успел. «Ну, что ты так беспокоишься? У меня всё нормально. Сам только что собирался звонить тебе…»
    Разговор, как обычно, получается длинный. Маме совсем одиноко, ей больше не с кем выговориться. Ждёт она этой минуты с нетерпением, даже смотрит на часы, думая о том, в какое время лучше позвонить Сенечке, чтобы не оторвать от дел или, того хуже, не застать его во время обеда или ужина. Потом Сенечка начинает ёрзать, глядя, как неумолимо быстро бегут стрелки часов –двадцать минут, двадцать пять, тридцать… А мама говорит о каких-то новых огурцах, которые высадила в теплицу, о том, что сосед Коля опять приходил пьяный занимать на бутылку, о прочих неважных новостях… И он, уже дождавшись подходящую паузу в разговоре, обязательно предупреждает: «Мама! Всё деньги сегодня проговорим с тобой! Я перезвоню тебе сам, потом. Ладно?..» И, конечно, обещает забросить немного денег на счёт её телефона. Но мама, услышав слово «деньги», тут же спрашивает, словно тоже дожидаясь удобного случая: «Ты, наверное, сам без денег сидишь? Сенечка, сынок, давай я тебе хоть немного отправлю, тысячи две-три, а?» Сеня уже сердится не на шутку: «Мам, не надо! У меня есть. Не вздумай отправлять! Нисколько!» Потом, положив трубку, он немного задумается, вздохнёт, и неотступная грустная мысль приходит снова: «Как же она постарела… Как быстро бежит время!..»

    Сенечка стоит около могилки и слёзы, набухая в глазах, скатываются по щекам. Умерла мамочка. Недавно. Пришёл этот неизбежный день. Пришёл неожиданно, страшным сном, и сокрушил, вывел из равновесия, опустошив всё внутри… Плачет Сенечка, мир изменился, стал холодным и чужим без мамочки. И только теперь, стоя у надгробной плиты с её фотографией и перебирая в памяти прошлое, он хочет покаяться, попросить у мамочки прощения. Многое понял он за эти последние дни – понял, как много не успел сказать хороших, добрых, ласковых, главных слов; как мало уделял внимания, размениваясь на пустые и мелкие заботы. Опять не успел, опять она опередила, только теперь уже навсегда… Как тяжело сознавать ему, что ничего невозможно повернуть назад. Сенечка достаёт свой телефон и, не понимая зачем, включает строчку, где высвечивается дорогое слово «мама». Сколько бы он отдал сейчас за то, чтобы как раньше услышать этот родной и такой близкий голос: «Здравствуй, Сенечка. Это я, твоя мама. Вот, решила позвонить тебе…» И Сенечка совсем видимо обезумев от горя, давит на кнопку… Но в ответ только длинные гудки и гнетущая тишина…
    Бесконечная тишина.