Слезы

СЛЕЗЫ



                Рассказ


Виктор Свирин умер от туберкулеза легких. Умер  потому, что не хотел обращаться к врачам и запустил болезнь. Подхватил ее в тюрьме, куда  по дурости залетел  еще мальчишкой за угон мотоцикла своего соседа. Выйдя на волю после трех лет отсидки,  чувствовал себя вполне здоровым, но однажды простудился и долго  кашлял. Его друг Мишка, который тоже побывал на нарах, послушав, как кашляет Виктор, сказал:


-Не иначе тубик подхватил,- и посоветовал,- никому не болтай, езжай в город в аптеку, купи вот такие лекарства и пей вместе с козьим молоком. А начнешь по врачам ходить, толку мало да и  ни одна девка не позарится.


А Виктор в то время как раз собирался жениться, и огласка ему была ни к чему. Он скрывал болезнь от  красавицы-жены Нины, веселой и очень хозяйственной девушки. Вместе они быстро устроили свою жизнь так, что в поселке им все завидовали. Правда,  молодая жена удивилась тому, что  муж  наотрез отказался  жить вместе с ее родителями в просторном новом доме, а поселился с ней  в старой  пустующей пятистенке своего покойного деда. Перекрывать гнилую крышу пришлось поздней осенью, и Виктор снова простудился.  Теперь он уже кашлял, не переставая. Нина  заботливо  лечила его разными лекарствами и даже травами, отпаивала  козьим молоком.


В эту пору  у них родилась дочь Люба, худенькая, словно прозрачная девочка. Только в роддоме Нина узнала, что зачала ее от больного семени.


Тогда Виктор все-таки обратился к врачам, но поделать уже было ничего нельзя. Он страдал невыносимо, особенно оттого, что обо всем узнала Нина. А как ей было не узнать, если всю семью тут же поставили на учет в туберкулезном диспансере и каждый месяц присылали  вызов на обследование? Едва  дочке исполнилось два года, как ее пришлось отправить в южный санаторий, к морю, где она теперь жила постоянно. Нина же  изо всех сил боролась за жизнь мужа.


И Виктор боролся за  жизнь мучительно, даже жестоко. Он все время держался на ногах и постоянно что-нибудь делал по дому. К последней своей весне сильно похудел и, как говорили соседи, позеленел. Теперь , укутанный, с утра  сидел на лавочке во дворе в  белых дедовых валенках, совсем близко от забора, отделявшего его участок от  соседского, откуда когда-то погнал по  проселочной дороге проклятый мотоцикл, и злобно сплевывал на землю, стараясь попасть за забор. Вскоре он умер, а сосед посыпал все вокруг хлоркой и сделал на этом месте компостную яму.


На похоронах Нина убивалась до потери чувств. Все время кричала и никого не видела перед собой. Долго после похорон ходила с опухшим красным лицом, словно отрешенная, ни с кем не разговаривала и когда шла, неподвижно смотрела перед собой в одну точку. А если на их улице случались новые похороны, Нина опять принималась кричать и голосила долго, даже вернувшись домой. У соседей сжималось сердце, когда они по нескольку часов слышали причитания Нины. С тех пор так и повелось : чуть где похороны, Нина кричит.


-Вот убивается женщина, никак мужика не может забыть, любовь в ней какая…- говорили, вздыхая люди.


Потом  Нина надолго уехала, так что о ней даже стали забывать. Теперь никто не кричал на чужих похоронах. Но вдруг она вернулась, посвежевшая, помолодевшая. Прошло два года, и женщина снова вышла замуж, родила мальчика.


-Значит, не заразилась от Витьки,-  предположили соседки, -иначе врачи не разрешили бы ей рожать.

Нина не заразилась от своего первого мужа. Уезжала же она  надолго к дочери в санаторий. Ее срочно вызвали потому, что у Любы открылась  опасная форма туберкулеза. Правда, врачи обнадеживали  убитую новым горем мать, обещали поставить девочку на ноги, но одновременно советовали ей родить второго ребенка…


И Нина вернулась домой, начала снова работать   на почте, потому что средства, которые  сумели они с Виктором накопить, закончились. Она вышла замуж за приезжего молдаванина, который не посмотрел на то, что  входит в  семью бывшего туберкулезника. Он не смог устоять перед обаянием этой тихой  , милой, интеллигентной женщины. Мужчина оказался таким же работящим, как Виктор, и все вокруг завидовали Нине, видя, как быстро  обрастает ее дом  большим  хозяйством.


Но настоящее Нинино горе началось, когда у нее родился здоровый горластый малыш. Каждую ночь она была ни жива ни мертва от страха за их жизнь. Нина боялась потерять этого ребенка и боялась сама умереть, оставив детей сиротами. Теперь в любой удобный момент она ездила без всякого приглашения в тубдиспансер и изводила врачей  своей предполагаемой заразой. Они  находили ее здоровой, но она им не верила.


И вот наступил день, когда  Нина снова закричала на чужих похоронах. Она выла по-звериному, зажав ладонями лицо. И тут  же закричал на руках у отца ее ребенок. Женщины  под руки отвели  еле живую, обмякшую  Нину домой и потом рассуждали на улице:


-Не может Виктора забыть…А мужу-то наверное обидно!


Всю ночь Нина не могла успокоиться. Она металась по  дому, хорошо отремонтированному и обставленному дорогой мебелью еще Виктором,  и уже не просто  рыдала, а рычала, срывая шторы, комкая скатерти и салфетки, покрывала, хваталась за голову и, падая в изнеможении на кровать, выкрикивала:


-Ненавижу, будь ты проклят! Гад гнилой, обманул, скрыл… За что, за что мне такая судьба? Чтоб тебе ни дна, ни покрышки, будь ты трижды проклят!


-Опомнись,-  увещевал ее испуганный муж, не отходя от детской кроватки,- кого ты проклинаешь,  ведь он давно в могиле…


Нина попросила:


-Давай, уедем отсюда, из этого дома. Здесь все пропитано заразой. Я чувствую, как он тянет меня за собой.


-Да куда мы пойдем?- озабоченно  спрашивал  муж,- где такой дом найдем, работу, на что такую мебель купим? Ну сходи опять к врачам, посоветуйся, проверься…


Нина поехала в больницу и повезла с собой  сынишку. Вернулась, к удивлению мужа, спокойная. Припадков у нее больше не было, но она словно бы к чему-то все время прислушивалась. Чутье ее не обмануло.  Скоро пришло известие из санатория. Только взглянула на обратный адрес, и лицо ее побелело. На конверте было написано название санатория : «Кипарис».  Нина знала, что это за санаторий с таким  красивым названием – туда  переводят умирающих от туберкулеза. Он находился высоко в горах. Даже слово это  она старалась никогда не произносить и думать о том, что там происходит с  детьми,  себе запрещала, надеясь, что ее девочке  такое не грозит.


Люди снова услышали Нинин крик и удивились: «Что это  наша Нина сегодня без причины плачет, вроде никого не хоронят…»