Жан Кальвин и пуританские отцы-основатели

ЖАН КАЛЬВИН И ПУРИТАНСКИЕ ОТЦЫ-ОСНОВАТЕЛИ
Билл Поттер (2009)

 
Историки прошлых поколений, журналисты и педагоги государственных школ сегодня, как правило, отвергают американских пуритан XVIIв. как мрачных чудаков, убийц радости, которые, к счастью, переродились в практичных и реалистичных янки-унитариев. Одетые в черное, они заглядывали в окна соседей, чтобы обеспечить соблюдение жестких и смешных моральных строгостей из области кальвинистской теологии, созданных служителями-инквизиторами, одержимыми страхом перед колдовством. Закоснелый циник Л. Менкен описал пуританство как «навязчивый страх, что кто-то где-то может быть счастливым» (1).
Только одна фраза из сказанного верна – пуритане признавали, что они были кальвинистами. Дэвид Холл в сборнике «Наследие Жана Кальвина: его влияние в современном мире» справедливо заявил, что «по обе стороны Атлантики считается, что интеллектуальные потомки Кальвина были основателями колониальной Америки» (2). Историк Джон Т.Мак-Нил более полувека назад писал: «Когда речь идет о кальвинизме в ранней Америке, обычно мысль естественным образом останавливается на колониях Плимута и Массачусетского залива. Будучи различными, они определенно были кальвинистскими» (3). В силу взрыва в пуританистике за последние тридцать лет цитаты о влиянии здесь Кальвина и пуритан можно было бы умножить во много раз. Прежде чем объяснить, что на самом деле означает это влияние Кальвина, полезно будет понять некий фон происхождения этого народного движения, известного как пуританство.
Жан Кальвин, великий реформатский богослов из Франции, стал пастором церкви в Женеве в 1536 году. Он получил международную репутацию как ученый и библейский толкователь с публикацией его самого известного трактата «Наставление в христианской вере». Его пастырские навыки менее известны, но его любящее и умелое пастырское служение вскоре привело протестантских изгнанников из многих стран на обучение в Женеву.
Среди англоязычных студентов Кальвина был Джон Нокс, который принял его библейское богословие и принципы поклонения и привез их в Шотландию и Англию. Его собственная мощная проповедь и учение сильно оживили Церковь Шотландии. В Англии импульсы реформы просачивались в Церковь из-под полы на протяжении веков. Лолларды, последователи Джона Уиклифа, которые еще до Реформации распространили Евангелие по острову, принесли возрождение интереса к чтению и изучению Священного Писания. С разрывом короля Генриха VIIIс папой и началом систематического закрытия монастырей, подотчетных только понтифику, римско-католическое влияние отступило достаточно надолго, чтобы протестанты смогли закрепиться на влиятельных позициях в Церкви и государстве. Реформатская литература хлынула в страну, хотя она была еще далека от того, чтобы отличаться от королевских реформ. Сочинения Мартина Лютера и особенно Жана Кальвина преобладали среди нее и получили множество сторонников в университетах, особенно в Кембридже.
После смерти Генриха и несколько лет спустя его сына Эдуарда VIанглийские протестанты, которые настаивали на продолжении реформ и очищении англиканской Церкви, были насмешливо прозваны пуританами. Название прижилось. Королева Елизавета призвала к прекращению церковных споров и умело поддерживала успешный баланс между англиканскими консерваторами и пуританской партией. Пуританские пастыри в Англии находились под сильным влиянием трудов и служения Жана Кальвина, и любое упоминание об их убеждениях должно включать важность суверенитета Бога в спасении, упорядочения всей жизни на основе библейских предписаний, а также необходимость в Церкви поклонения Богу, как оно предписывается в Писании – то есть все основные концепции женевского реформатора.
Кальвинистское влияние затронуло англичан на всех социальных уровнях. Среди интеллектуалов сформировалось духовное братство, которое развивало у пастырей ревность к дальнейшему реформированию Церкви и общества. В Восточной Англии влиятельная группа духовенства поддерживала непрерывность твердой реформатской проповеди на протяжении нескольких поколений. Дортский Синод в Нидерландах в 1618 году, Вестминстерская Ассамблея в Лондоне в 1643-1649 годах кодифицировали и систематизировали многие доктрины, озвученные Жаном Кальвином, хотя их основные истины уже были хорошо известны из его «Наставлений» и комментариев.  Уильям Халлер выразился так: «Пуритане были кальвинистами, и кальвинизм предоставил им современные, ясные и острые формулировки исторической доктрины в условиях, разительно отличавшихся от государства, которое гений Кальвина призвал к бытию в Женеве» (4).
В основе пуританства был его источник знаний, Женевская Библия, которая «стала Библией елизаветинцев, шотландской Реформации и пуритан Новой Англии» (5). Как только она была переведена на английский язык, ее копию стремилась получить каждая пуританская семья. В городке, откуда вышел великий новоанглийский пуританский губернатор Джон Уинтроп, церковные старосты продали старое здание и использовали полученные средства на покупку копий «Книги мучеников» Фокса и «Наставлений» Кальвина для церквей (6). Кроме того, Уинтроп приобрел восемь экземпляров Женевских Псалмов, чтобы внедрить псалмопение – также практику Кальвина.
С ростом среди англикан волны антиреформатской теологии арминианства и прокатолической политики архиепископа Уильяма Лода многие пуританские общины стали рассматривать вариант эмиграции в Новый Свет. Некоторые покровители пуритан из Вирджинии также увидели дополнительные возможности, которые предоставляло им финансирование новых английских поселений, хотя колония Джеймстаун начиная с 1607 года столкнулась с тяжелыми проблемами и несколько раз была на грани гибели. Принеся мало прибыли и много боли, она все же выжила и стала безопасной, и в течение десяти лет ценой огромных усилий иммиграция в Новый Свет вновь была запущена.
1630-е гг. были десятилетием Великого переселения английских пуритан в Северную Америку. За это время в Америку переехало более 20 тыс. пуритан, большинство из них осели в Новой Англии. Карл I, унаследовавший трон в 1625 г., на пике гнева распустил парламент. Он и его архиепископы угрожали сделать то, о чем король Джеймс лихо заявил двадцатью годами раньше – «зарыть в землю это отродье». Дальнейшее реформирование в Англии, казалось, зашло в тупик. Но острое желание расширить Царство Божие для всех людей и реальная возможность создать целые братства  привели к тому, что целые благочестивые общины садились на корабли и переселялись в колонии Массачусетса. Джон Уинтроп напомнил своему народу, что он должен стать «градом на холме», сияющим остальному миру (7).
Здесь больше не было необходимости бороться за священнические одежды, пышные соборы или ренту епископов. Регулирующий принцип в поклонении стал не оспариваемой доктриной, но общепринятым правилом. Экономические трудности остались за кормой в Англии, их можно было исправить честным и тяжелым трудом. Политическая структура находилась целиком в руках благочестивых, общая свобода обеспечивалась библейским законом и представителями местной власти. Все это позволяло созидать Сион, недоступный в Англии. Оставаясь по-прежнему верными короне, пуритане обнаружили, что 2500 миль океана стали барьером для вмешательства королевских чиновников, а вместе с тем предоставили возможность выгодной торговли и поставок.
Пуритане уезжали большими семьями, в отличие от любых других эмигрантов. Многие из них стали процветающими купцами, негоциантами или фермерами. Неквалифицированных рабочих было не так много. Дэвид Фишер отметил, что вопреки всем историкам-ревизионистам эти люди были убежденными кальвинистами. Их духовный лидер Джон Коттон заявил: «Я читал и Отцов Церкви, и схоластов, и Кальвина… Но я считаю, что тот, кто имеет наследие Кальвина, имеет все» (8).
Новоанглийские поселенцы-кальвинисты, среди которых были пилигримы Плимута и многие поселенцы Коннектикута, а также пресвитериане, баптисты и конгрегационалисты, обычно не называли себя кальвинистами. Историк Перри Миллер в книге «Изгнанные в пустыню» сделал интересное наблюдение по пуританской герменевтике: «Пуритане Новой Англии были правы, утверждая, что они не последователи Жана Кальвина, поскольку они искренне считали, что они смотрели на Библию своими глазами. И все же в исторической перспективе их способ интерпретации Библии должен быть назван кальвинистским» (9).
Пуритане поселились в городах с церковным зданием в качестве центра. Они создали местные правительства, которые, хотя и пользовались юридической самостоятельностью, сотрудничали со служителями и подвергались критике с кафедр, если отклонялись от библейских принципов. Они были людьми, любившими красоту, и недавние исследования обнаружили свидетельства о ярком, процветающем обществе, стремившемся исполнить волю Бога через свое призвание. Пуритане также понимали порочность человека и последствия греха, а также необходимость применения библейских законов для поддержания общественного порядка. Штат Массачусетс имел десять составов тяжких преступлений, которые могли наказываться смертной сказнью, в то время как в Англии было более ста нарушений, за которые можно было оказаться на виселице. 
В «Семени Альбиона» Дэвид Хэкетт Фишер говорит о том, что кальвинистские убеждения, которые стали столь важны для культуры, можно свести к пяти словам: падение, завет (возможно, этот принцип был взят скорее у Генриха Буллингера, чем у Кальвина), избрание, благодать и любовь (10). В противовес некоторым стереотипам о пуританах Новой Англии с из мрачным самоанализом и бронированной богословской системой, создававшей жителям колоний немыслимые ограничения, «кальвинизм пуритан не был жесткой статичной системой… Они не стеснялись обращаться не только к Кальвину, но к любой истине, откуда бы она ни приходила» (11). Это было динамичное общество без иллюзий о греховности человека, но радовавшееся благодати Божией и любви христиан друг другу. 
В течение следующего века жизненное благочестие и ревность, отличавшие первое поколение эмигрантов-пуритан, фактически исчезли, колонии разрослись в группы населения, по большей части не пуританского, и стали экономическими гигантами в области рыболовства, торговли и колониальных промыслов. Духовный компромисс стал обычным явлением, хотя великое духовное пробуждение 1740-х гг, связанное со служением Джонатана Эдвардса (который не побоялся назвать себя кальвинистом) и ряда других, на несколько лет возродило религиозный пыл отцов.
Тем не менее процветающие колонии, сохранившие по большей части тот независимый и мятежный дух, который привел некогда их предков к этим скалистым берегам, вызвали к жизни поколение 1770-х годов и движение, которое привело к независимости США. Многое из этого коренилось в кальвинистских убеждениях пуритан, которые умели применять их в своей жизни и в Церкви. Вдохновив колониальные правительства с их непоколебимой любовью к свободе, именно заложило интеллектуальные основы, позволившие их правнукам создать Соединенные Штаты. Этот вопрос, выходящий за рамки статьи, заслуживает самостоятельного внимания читателя.    
(1)   The Oxford Book of Quotations, eds., Elizabeth Knowles, Angela Partington (New York: Oxford University Press US, 1999), p. 504.
(2)   David Hall, The Legacy of John Calvin: His Influence in the Modern World (Phillipsburg, NJ: P&R Publishing, 2008), p. 111.
(3)    John T. McNeill, The History and Character of Calvinism (New York: Oxford University Press US, 1954), p. 335.
(4)    William Haller, The Rise of Puritanism (Philadelphia: University of Pennsylvania Press, 1972), p. 8.
(5)   Ibid.
(6)    Francis J. Bremer, John Winthrop: America’s Forgotten Founding Father (New York: Oxford University Press US, 2003), p. 34.
(7)    John Winthrop, “A Model of Christian Charity,” 1630 sermon.
(8)    David Hackett Fischer, Albion’s Seed: Four British Folkways in America (New York: Oxford University Press US, 1989) p.22.
(9)    Perry Miller, Errand into the Wilderness (Cambridge, MA: Belknap Press, 1956), p. 49.
(10)                Fischer, p. 23.
(11)                McNeill, p. 338.

Перевод (С) Inquisitor Eisenhorn