Вера, ее природа, структура и значение

ВЕРА, ЕЕ ПРИРОДА, СТРУКТУРА И ЗНАЧЕНИЕ ДЛЯ НАУКИ
Д.Х.Волленховен (1950)

 
Я с удовольствием принимаю ваше приглашение участвовать в этом конгрессе – не только из-за приятных воспоминаний о моем приезде в Утрехт в 1946 году, но также и в особенности для укрепления нашего общения. Ибо, если я смотрю на вещи верно, католики и кальвинисты в Голландии становятся чужими друг другу – в ущерб нашей стране. Если эта ситуация изменится, ясное взаимопонимание станет более всего необходимым. Ничто в большей степени не способствует ему, как такие конгрессы.
 
1. Природа веры
 
Если мы говорим о «вере» в религиозном смысле и прежде всего в смысле активном, то какова природа веры? Я описал бы веру как высшую функцию в жизни человека. Является ли человек христианином или – возьмем крайность – язычником, в высшей мере важно, во что он верит, но в первом приближении верой обладает каждый. Это так потому, что вера принадлежит структуре человеческой жизни, которая, несмотря на различия в ее реализации, является одинаковой для всех.
В рамках этой структуры человеческой жизни можно в дополнение различать внутреннее и внешнее или, если хотите, центр и периферию, сердце и его функции. Когда я, таким образом, считаю веру высшей функцией человеческого существования, я подразумеваю две вещи: с одной стороны, вера является лишь функцией, а с другой – она самая высокая из функций.
Во-первых, вера есть только функция. Иначе говоря, она не совпадает с сердцем, но лишь определяет сердце в его направлении к добру или ко злу, то есть в согласии с законом любви или без него. Весь человек по сути религиозен, и его жизнь – это хождение пред лицом Бога в послушании или непослушании.
Но при этом в рамках функций существование веры занимает самое высокое место. Это самая высокая функция, что означает, что все остальные стоят ниже ее и, таким образом, образуют ее субстрат или почву. Следовательно, вера собирает в себя все остальные функции, а они, в свою очередь, имеют в ней центр своих ожиданий. Вера, таким образом, является частью функциональной развертки всей структуры человека; она – не то, что было некогда потеряно и впоследствии может быть возвращено в качестве дополнительного (superadditum) дара благодати.
До сих пор я говорил о вере как об индивидуальном бытии.  Но человек никогда не живет один: он рожден в общине и пребывает во многих сообществах. Есть множество типов социальных отношений. Поразмыслите, например, об ассоциациях, предприятиях, государстве и семье. Эти социальные отношения имеют то общее, что в их основе лежит историческое развитие; кроме того, все они подразумевают жизнь языка, наблюдение за социальными формами и общением, а уровень их функции ограничивает их назначение. Община веры есть также социальная структура. Не только среди христиан, но и среди язычников в чистом виде она не существует. Христианская община веры называется Церковью. Но нечто подобное присуще всем людям.
Церковь, следовательно, имеет, как и социальные отношения, которые мы только чсто отметили, функциональный характер. Следует отличать Церковь как общину от corpuschristianum, народа Господня, который предшествует функциональному сообществу, будучи укоренен во Христе. Поэтому церковные служения являются также функциональными и их следует отличать от вещей до-функциональных, где человек ставит и решает вопросы, которые должны решаться человечеством перед Богом.
При этом мы достигаем всего, о чем идет речь, через наследие. Жизнь человека не есть просто дар; она также имеет прошлое. Это прошлое играет свою роль в обучении, которое готовит молодого человека занять свое место в обществе, в социальных отношениях, когда он достигнет совершеннолетия. Но оно имеет важнейшее значение и для общины, которая также имеет свою историю. Здесь также определяется направление сердца по отношению к Богу, то есть религия.  Именно поэтому падение Адама было определяющим для истории религии. Адам не потерял веру, но она изменила направление: он стал доверять уже не Богу, а сатане. Но он потерял свое прежде данное функциональное служение, которое впоследствии было возложено на Христа как Второго Адама.
Таким образом, необходимо понять, что вера, хотя она всегда является функцией индивидуального человеческого существования, реализуется только в сообществе людей, и в жизни людей, верят они во Христа или нет, как показывает реальная жизнь, вера всегда имеет определенную направленность.
 
2.Структура веры.
 
Будучи функциональной, вера подлежит функциональным законам, и в этом отношении она сходна со всеми другими функциями. Однако законы и функции никогда не сливаются, ни в предпосылках нашей аналитической деятельности, ни в ней самой. Но в случае с аналитическими функциями (также называемыми логическими) мы встречаемся с чем-то странным. Их природа – анализ, различение. Различение просто отмечает разнообразие бытия независимо от отношения к нему. Поэтому анализ также может отмечать конкретные законы и функции. И так обстоит не только с законами, но и с самим анализом. Следовательно, аналитическая функция может отличать себя от законов, которые имеют место для нее. Там, где это возможно, мы считаем закон нормой. Законы и нормы не должны противопоставляться друг другу; надо лишь отличать законы, которые являются нормами, от законов, которые не являются нормами. В силу наличия взаимоотношений между функциями нет некоей «пост-аналитической» функции, не связанной с различением; законами для всех функций являются соответствующие им нормы. Пот почему мы говорим о нормах логико-аналитических, технических, языковых, экономических, сексуальных и т.д.
Также и жизнь веры подлежит законам, которые являются нормами. Эта норма веры является словом Божиим или тем, что занимает его место в язычестве. Эта норма требует признания. Кроме того, религиозные функции не только нормируются законом, который коррелирует с функцией: они подлежат этому закону наряду со всем остальным, что подлежит ему (отчасти это субъекты, отчасти объекты).   
Объектом в сфере веры является все, что не охватывается верой как субъектной функцией, и объекты также играют свою роль в жизни веры. Как христианин, я верю относительно всех существ на основе откровения, что они являются творениями Бога. Таинства занимают в структуре веры особое место: они являются тем, что они есть, но в то же время они служат провозглашением и печатью, то есть точным заявлением и подтверждением. 
Вера также связана с ее субстратом, то есть другими функциями. Кроме того, что вера покоится на них, она образует также с ними одно целое. Вот почему вера относится к этому субстрату через характеристики, которые присущи ей как вере: радость и печаль веры относятся к душевной жизни, ее мышление и знание – к аналитической, ее преданность – к экономической, ее доверие – к этической. Эти характеристики не являются элементами в том смысле, в каком можно было бы сказать: вера – это радость плюс преданность плюс доверие. Вера уникальна, она единственна в своем роде; никто не может определить ее, не сказав, что это высшая из функций. Но эта характеристика не подразумевает отличительных компонентов веры. Поэтому дискуссия по поводу того, является ли вера чем-то эмоциональным, познавательным или волевым, бессмысленна.
Таким образом, знание не является чем-то более важным в вере, чем, например, доверие. Но относительно нашей темы эта характеристика качеств веры составляет момент нашего особого внимания. Иначе мы сразу столкнемся с тем, что наше мышление и знание имеют вненаучный характер; их нельзя, конечно же, путать с научным знанием о вере, которое относится к богословию. В библейском смысле вера есть познание Бога через Иисуса Христа.
 
3.Значение веры для науки
 
Теоретическое мышление и знание довольно сильно отличается от нетеоретического. Последнее всегда имеет дело с вещами в их совокупности, когда я, например, замечаю все, что вокруг меня. Но теоретическое или научное мышление всегда осуществляется методично: каждый специалист исследует объект в целом. Метод определяет здесь не только само наше мышление, но и области исследования, и это касается наряду с объектами исследования также – и даже в первую очередь – его субъекта.
Теоретическое и практическое мышление нельзя свести друг к другу. Первое не менее важно, чем последнее, но они разные. Мужчины и женщины в практической жизни не уступают мужчинам и женщинам в науке: часто понимание вещей последней от этого лишь обостряется. Но тот, кто навязывает критерии науки не-теоретическому мышлению и тем сознательно нарушает порядок практической жизни, разрушает собственную жизнь, ибо и в жизни ученого не-теоретическое знание сохраняет важное место.
Но, несмотря на то, что теоретическое и не-теоретическое знание не сводимы друг к другу, это не делает их антагонистами. Они, более того, положительно связаны друг с другом. Всякое знание начинается с не-теоретического знания, затем оно приступает к дифференцированным знаниям специальных наук и тем самым, обходным путем, углубляется и обогащается так, что философия может интегрировать его в знание о целом.
Во всем этом процессе не-теоретическое знание веры занимает особое место. Ибо, если вера является высшей функцией человека, то, когда кто-либо слышит и слушает откровение Слова (которое само по себе надежно и, таким образом, не требует сотрудничества свидетелей), он постигает нечто не только о космосе, но и о Боге и Его отношении к творению. Если человек читает и принимает Быт.1.1, он уже что-то знает о Боге, а именно, что Он создал мир, и что-то о космосе, а именно, что весь мир является Божьим творением. И поскольку это знание касается основных пунктов реальности, оно образует ее концептуальные рамки. Ибо если у меня есть это знание, оно уже не оставляет места для идеализации сотворенного, и тем самым оно приводит меня к признанию универсальной характеристики всего творения: оно находится под законом Божиим и тем самым подлежит Самому Богу.
То же самое относится к знаниям веры, касающимся истории. Те, кто верят в грехопадение, понимают, что хотя в результате падения человека его структура не изменилась, она в корне изменила свое направление: пока в человеке не произошел новый поворот (обращение), вся  его жизнь остается неправильно направленной. Структура теоретического знания также включает в себя то, что мы знаем о гневе и милости Божией, а также откровение об отношении Бога ко греху и грешнику. Благодать никогда и ни в каком отношении не противостоит природе, но всегда противостоит гневу. Что же касается отношения благодати к падшей природе, то его лучше всего можно описать как призвание к жизни и исцелению. Благодать есть дар сердцу, который возрождает его. Это не дополнительное измерение, но влияние, через которое мы вновь начинаем жить в послушании и любви, не только в религиозной сфере, но во всей своей  целостности как мужчин и женщин.
Не-теоретическое знание веры, соответственно – это общее понятие. Оно не может заменить концептуальное научное исследование, но оно образует его рамки: все, что я нахожу в ходе научного исследования, рано или поздно вписывается в эти рамки.
Вера, будь то христианская или языческая, не может считаться основой исследования. Но теоретическая работа над ней всегда составляет особую науку о вере как области исследования, которая, соответственно, существует прежде, чем может начаться исследование и, соответственно, прежде, чем станет возможной наука.
Если мы видим все эти отношения, то, таким образом, можем понять две вещи.
А.Теоретическое обоснование христианской веры невозможно.
В.Однако христианская основа науки, конечно же, возможна. Более того, это важнейшее требование к науке, ибо последняя не может существовать без рамок, в которых находится научное исследование.
Эти вещи имеют громадное значение для работы исследователя. Он вкладывает свои усилия в великую борьбу за правду. Вера же воспитывает ответственность, ибо наука является частью нашей жизни – жизни, которая состоит в служении Богу. Таким образом, наука – это часть нашего хождения пред Его лицом. Кроме того, она обостряет наше понимание, и не только того, что мы исследуем, но и того, чего мы лишены в силу греха. Например, историк может не только описать, что он находит у языческого автора, такого как Платон, но и видеть то, чего сам Платон видеть не мог.
Другими словами: быть христианином значит бесконечно больше, чем быть ученым или студентом. Но иметь возможность учиться – это больше, чем не иметь ее. И, будучи христианином, можно достичь в учении бесконечно большего, чем может достичь нехристианин. Христианин – это ученик всю свою жизнь, поэтому и его теоретическое знание, и дела и результаты такового сокрыты у Бога во Христе.   

Перевод (С) Inquisitor Eisenhorn